Глава 5. - Нотт, ты нужен мне, срочно, — и мой патронус-кобра исчез, оставляя после себя серебристое свечение

- Нотт, ты нужен мне, срочно, — и мой патронус-кобра исчез, оставляя после себя серебристое свечение. Прошло совсем немного времени, и в камине появился Теодор с двумя бутылками огневиски.
- Драко? Что-то стряслось? Нарцисса?
Он лишь кивнул мне в знак приветствия и сел в кресло напротив, всем своим видом показывая, что готов меня выслушать.
- Она… — я повернулся к двери, которая вела к нам, в гостиную, и легким взмахом палочки запер ее, чтобы мама не стала случайным свидетелем нашей беседы. – Она обычно плачет в кабинете отца по вечерам. И причин я, к сожалению, не знаю. Возможно, она скучает по тем временам? А отец иногда кричит на нее, но чаще всего он просто исчезает с портрета, предпочитает не видеть нас. Можно подумать, я скучаю по его обществу, пф. Но знаешь, Нотт, она не пьет. Моя мать из тех женщин, которые всегда будут держаться достойно в любой ситуации. Но после смерти отца ей стало легче жить. Она теперь не боится показать свои истинные чувства.
- А ты чего хотел? Я всегда считал, что Люциус держал ее в железных оковах. Но надо отдать ему должное, твоя мать была и есть настоящая леди. И, я не побоюсь этого слова, пример для подражания многих женщин и девушек магической Англии.
Он усмехнулся и подмигнул мне, желая разрядить обстановку. Он чувствовал, что мне необходимо расслабиться. Просто отдохнуть от всего этого дерьма. Приятель щелкнул пальцами и перед нами оказались два бокала с янтарной жидкостью. Он протянул мне бокал, наполненный алкоголем. Я взял его и задумчиво покрутил в руках, а затем опустошил одним глотком. Да, это верх неприличия в высшем обществе, но мне это было необходимо. Необходимо было почувствовать вкус, который затуманивает разум, но в то же время разъясняет все. Мне нужен был этот вкус, который обжигает горло, и то тепло, которое сейчас разливается по всему телу.
– Но я уверен, Драко, что ты меня позвал не для разговоров о Нарциссе. Что случилось?
Я не мог не улыбнуться про себя. Ты думаешь, Тео, я выложу тебе все после жалкого бокала огневиски? Я что похож на девочку — подростка? Максимум, что ты получишь от меня это…Ничего. Нет, правда, прости, но я Малфой, это у меня в крови. Маска, скрывающая все эмоции, и полный контроль над своими чувствами и над своим языком в любом состоянии.
- Я хочу просто напиться и снять шлюху на ночь. Я же знаю, что ты поможешь мне с первым и скажешь, где искать второе, — я ухмыльнулся еще раз. По крайней мере, это происходит уже не в первый раз.
- А что Астория? Она больше не устраивает тебя? – он удивленно изогнул бровь.
- Она очень глупа, Тео. Все, что ее интересовало, она получала благодаря моему состоянию. Драгоценные камни, украшения, походы по ресторанам и театрам. Она думала, что в один прекрасный день я предложу ей стать моей женой. Знаешь, как в сказке? Даже «Пророк» пустил такой слух, но я… Я не хотел, чтобы она заняла место моей матери. Она слишком распущена и глупа для «леди Малфой». Я думаю, ты меня понимаешь.
Конечно, Тео меня понял. Это же Нотт. Не знаю, когда я понял, что Тео начал понимать меня намного лучше, чем Блейз. Блейз – школьные годы, а Тео – взрослая жизнь. Конечно, и Забини можно понять. После смерти жены и ребенка он расклеился окончательно, что стал общаться с гря…Грейнджер. Куда катится этот мир? Кстати о Грейнджер. Да-а… Она изменилась. Хотя прошел всего год. И за этот год она многое пережила, но в то же время она все это выдержала, вытерпела. Как же я хотел схватить ее за волосы, уложенные в аккуратную прическу, и развернуть к моему лицу, чтобы видеть каждую черту, каждую веснушку. Видеть ее карие глаза, наполненные слезами. Глаза, в которых было столько боли. Глаза, которые умоляли не оставлять ее на дне этой пропасти, не оставлять наедине с этой болью. Я хотел видеть ее чуть приоткрытые губы. Я хотел почувствовать их вкус. Запретные. Они были запретными для меня. И от этого желание разгоралось с еще большей силой. Но одновременно я понимал, что не могу прикасаться к ней, ловил себя на мысли, что она получила по заслугам. Она наказана за то, как поступила со мной. Так подпустить меня к себе, а потом… Думала, что я влюбленный подросток? Закрою глаза на все? Глупая… Глупая и наивная Грейнджер. Ты же совершила огромную ошибку, сейчас ты это поняла? Променяла меня на неудачника Уизли. Грейнджер втоптала меня в землю, кто бы мог подумать… День, когда мне прислали анонимные колдографии, где она обжимается с Рыжим, я запомню надолго. Нет, я не избил его, не врезал. Я даже не стал искать его. Мне стало так противно прикасаться к ней, видеть ее улыбку, чувствовать запах и слышать дыхание. Все вдруг стало таким фальшивым. И она вмиг превратилась в фальшивую и мерзкую девчушку. Да, я просто избавился от нее. «Избавился», как от вещи, которая уже не моя. Вещи, которая перешла в общественное пользование, хотя раньше была лишь твоей. Она большего и не стоит.

Собралась она быстро. Даже не забрала ничего, кроме обручального кольца, но мне было так противно, что я не стал забирать его. Когда она спустилась, я видел, что она плачет. Все внутри меня вопило от боли. Хотелось прижать ее к себе, утешить и никогда больше не отпускать. Но мысль о том, что к ней прикасался Уизли, снова пронеслась в моей голове. От нее мне захотелось блевать.
- Драко… — она протянула свою руку к моему лицу, но я резко отошел назад, прошептав:
- Шлюха… — и она ушла. Убежала или ушла, я уже не видел. Я замахнулся и с силой ударил по стене.

Не было ни дня, чтобы я жалел о своих словах. Да, я хотел ее по ночам, я хотел чувствовать ее. Но о словах, сказанных мной на прощание, я не жалел никогда. Большего она не стоит.
Мы проговорили с Теодором о чепухе еще час и, когда пробило десять, он поднялся со словами:
- Слушай, Драко, я пойду, Эмили всегда ждет меня в своей кроватке. Ты же знаешь ее.
Да, малышка Эм была просто прекрасна. Она для своего малого возраста изумительно играла на рояле. Я сам учил ее, ведь своих детей нет, но я безумно хотел, чтобы у меня была дочь, и она умела играть. Но для принцессы дочери нужна королева мать.
- Встретимся на приеме в Министерстве, пожелай приятных сновидений Эм от меня.
- Конечно, — и он исчез в зеленом пламени.
Я решил, что сегодня с меня хватит, и направился в спальню, где меня ждал сюрприз.
На моем столе сидел филин Забини. Я отвязал письмо и, шепнув «Люмос», прочел письмо:

«Драко,
Ты понимаешь, что ты натворил? Нам необходимо встретится и поговорить.
Твой друг,
Б.З.»

Вот так. Коротко и ясно. Очень, на самом деле, посмешила подпись «твой друг». И когда он об этом вспомнил? Сейчас Блейз напомнил мне репортера «Пророка», который сует свой нос в чужие дела. Каким боком он здесь вообще? Внезапно меня охватила злость. Почему все они считают, что могут помыкать мной и заставлять играть в свои игры? Хорошо, я могу играть, но только по своим правилам. Я решил оставить письмо Блейза без ответа, пусть не обольщается. Приняв зелье Сон-без-сновидений, я лег отдыхать на шёлковые простыни, вслушиваясь в тишину.

***
Легкое движение тюля от утреннего ветерка, и вот в комнату проскочил первый лучик солнца. Он удобно устроился на щеке хозяина комнаты, иногда подрагивая, будто размышлял, где ему еще «попрыгать».
- Хозяин… — голос нарушил тишину. В общем, не надо говорить о том, как я разозлился на злосчастного визитера. Я приоткрыл один глаз и постарался рассмотреть наглеца. Это был домовик. Отлично.
- Хозяин…- начал домовик, дрожа всем телом от страха, ведь он ослушался приказа, разбудив меня пораньше. Я спихнул одеяло и сел, ожидая продолжения. – Мистер Блейз Забини ждет Вас в гостиной, хозяин.
Вот черт. А Забини хитер. Ведь, знает же, что я не буду с ним встречаться, а тем более разговаривать. Ладно. Поиграем в его игру.
- Передай Забини, что я спущусь в малую столовую. Подай завтрак туда же. И вон из моей комнаты. Быстро.
Домовик еще будет наказан, но позже. Сейчас надо привести себя в достойный вид и вышвырнуть Забини из моего дома с его дурацкими разговорами.

***

- Чем я заслужил такой подарок, как твой приход ко мне в 7 утра, Забини? – спросил я, лениво растягивая слова, и принимаясь за завтрак.
- Я пришел поговорить, — он сделал глоток чая, помешав маленькой ложечкой сахар. Да, Блейз Забини остается предан сахару. Две ложечки в черный чай – это знают даже мои домовики. Я хотел улыбнуться, но вспомнив, зачем сюда явился Блейз, передумал.
- Ты прекрасно знаешь, что нам с тобой не о чем говорить, — я взял в руку нож и отрезал кусочек свежеиспеченного ананасового пирога. Я любил его. Раньше его готовила Нарцисса, когда Люциуса не было дома. Он не любил, когда «леди Малфой» готовила, как обычная маггла. Он считал это унижением. Я был не согласен с ним, но противоречить ему я не хотел. Сейчас она стала слаба и больше не готовит. Ее заменяют домовики, но я еще помню вкус ее пирога. Там всегда чувствовалось что-то родное. Что-то мамино.
- Я не согласен с тобой, — он поднял на меня свои черные, как смоль, глаза, ставя чашку на стол. – Не беспокойся, Гермиона мне ничего не рассказала. Но я знаю, что она ничего не совершала, и тебе это тоже известно, мой дорогой друг.
- Не заводи старую волынку. У меня до сих пор доказательства на руках и, знаешь, я не особо хочу обсуждать эту старую, давно забытую тему, с тобой. Хочешь посплетничать? Иди к Грейнджер, а меня прошу оставить.
Я отставил тарелку и поднялся. Я не хотел больше его видеть, как по – детски это не звучало, вышел из столовой и направился в свой кабинет. После этого разговора у меня осталось только сожаление об одном: завтрак был испорчен и пирог не доеден. Я остановился и увидел, что Блейз шел за мной, но свернул к камину. Неожиданно я услышал:
- Глупец, она же любит тебя, а ты…
И Блейз исчез в зеленом пламени. А я стоял и смотрел в камин, ощущая, как давит тишина, и как отдаются в голове его слова: «Глупец, она же любит тебя…»…