Некоторая полезная информация из книги летчика Кузнецова, потерпевшего аварию над тайгой и пережившего холодную зиму в тайге

…Всё мое имущество можно нести в одной руке, если даже снять одежду и сложить её в узел. И так как на пополнение его в ближайшее время нет никакой надежды, а сколько мне придется прожить здесь – неизвестно, я выложил из карманов всё, что в них было, чтобы осмотреть и каждой вещи придать своё, может быть, не свойственное ей раньше значение.

…Прочный и просторный шалаш я построил за четыре дня из пережженных на костре (ведь пилить‑то нечем) жердей, увязав их лентами из гибких ветвей черемухи, укрыл корьем и сверху ещё слоем сухого зеленого мха. Дверь связал из тонких прутьев, уплотнив сплетения стеблями рогоза. Постель из сухих прошлогодних стеблей рогоза и сухого мха устроил прямо на земле. На пятый день, натаскав из оврага глины, сделал неказистую, но удобную печку с вытяжной трубой…

…Из листьев рогоза – мягкие маты, канаты, корзины. Пухом султанов утепляют окна, набивают подушки. Из корневища делают муку, из муки – хлеб. Высушив кусочки в печи, камнем растер в муку…

…Выкапываю палкой светло‑желтые рыхлые луковицы лилии и ем их тут же. Луковицы пахнут землей и горохом…

…Лопух в Японии – овощ. В корнях есть сахар и белки, семена идут на масло. Засушив корни, растер их на камне, засыпал в кипяток – получился «кофе»…

…Сусак корни – хлеб, свежие корневища пеку в костре и жарю с салом (питательнее картофеля в три раза)…

…Убивай столько, сколько можешь съесть…

…Из топленого сала сделал светильник…

…Для хранения «овощей» и мяса вырыл в стене обрыва нишу и выложил её корьем…

…При обжиге гончарной посуды первые сутки надо давать слабый огонь или просто дымок, и только после этого, постепенно увеличивать жар, а на третьи сутки посуду прокаливают до красна…

…Крючки сделал из английских булавок, лески – из нитей строп…

…Уток ловил на кусок мяса с помощью лески и крючка…

…Иголку прикрепил к нити по центру, намагнитил ножом и пряжкой конец иглы – получился компас (показания его проверяю несколько раз)…

…Провалившись в болото, не шевелюсь, пытаюсь снять лишнее. Рукой, а потом палкой продавливаю углубления у своего тела, пытаясь заполнить их водой и пустить воду через них под себя – только вода, заполняя объем моей ямы, даст возможность мне высвободиться из трясина…

…Вспугнул лося на болоте и по его следам прошел болото…

Вывод

Помните свои личные эталоны: рост, вес, длину шага, длину ступни (размер ноги), прыжок с места и разбега (сколько Вы прыгали в школе?), на сколько Вы метали мяч и т. д. и т. п.

Вообще, чаще анализируйте и вспоминайте свои достоинства и недостатки, возможности и достижения. А что делали и как выходили из похожей ситуации другие люди или книжные герои? Полезен ли Вам их несладкий опыт? Главное НЕПАНИКУЙТЕ, будьте уверены в себе и знайте, что обязательно выберетесь, необходимо только потерпеть и поразмыслить, сориентироваться и увидеть в знакомых вещах и предметах до селе не свойственные им качества, и всем этим воспользоваться для своего спасения. Люди гибнут в лесу чаще от страха и паники, от неспособности спасти себя самого, а не от тягот действительного положения. Наблюдайте! Анализируйте! Думайте! Ищите!

На этом подготовительный период окончен.

Пора в дорогу – дали зовут!

11 мая 1992 года мы вышли на старт.

ЭТАП

«Потеря девственности»

п. Листвянка – п. Б. Коты – м. Кадильный – п. Б. Голоустное

(11.05.92–13.05.92)

11.05.92

Утро, сборы, дорога. 9.54 – Старт. Первые километры. Прощание, интервью. «Собачья тропа». Лисица. Бревно с зарубками. Обед. Американец Джеф. Клещи, необходимость осмотров. Первый бивак, ужин, воспоминания, мечты

Будильник зазвонил в шесть. «Твою мать! – я только лег!» Вчера до полночи мы перекладывали мешки, утрамбовывая всякое дерьмо, которое нам может пригодиться в дороге. Вся комната была завалена скарбом. Одной фотопленки было столько, что нормальный человек, кроме неё больше ничего бы не взял. Одежда, одежда, посуда, снасти, палатка, медикаменты, жратва: банки, пакеты, свертки, мешочки, что‑то ещё, ещё. Боже мой, как это всё уместить? Сковородка меня добила окончательно – куда ее запихнуть? – вообще выкинул!

Солнце слепит, заливая комнату пыльными лучами. Клен скребется в окно. Воробьи орут. Скрученная постель, каменными буграми упирается в спину. Будильник ни как не заткнется. «О! Господи!» Пора! Встаю! Часов в семь приедет Дима, нужно ещё за собакой заехать.

Наспех помывшись, глотнув чая, я навьючил мешок и поперся к Володе. Вова тоже уже не спал, тоже все утрамбовывал, на ходу отшучиваясь от нападок жены и матери. И та и другая недолюбливали меня, считая, что я вечно выдумаю какую‑нибудь авантюру, а Вова, как дурак, не может мне отказать, и в конечном счете страдает. Теперь они почему‑то решили, что он обязательно должен погибнуть. Что этот переход ему не по силам, что у него семья и нужно думать о ребенке (как он без отца?), а не заниматься какими‑то глупостями. Насчет моей гибели что‑то все молчали – этот вопрос никто не рассматривал, я был не в счет. Это даже немного огорчало. Вообще, мысль не отпускать Володю в переход у них зародилась не так давно, примерно месяц назад. Да раньше и не могла, так как наш план долгое время держался в тайне, а то что мы бегаем и тренируемся никто не воспринял за подготовку, все подумали, что мы о здоровье печемся. В начале, когда мы объявили о переходе, родственники решили, что это наша очередная шутка, но позже, прикинув полутора годовую подготовку, стоимость и количество закупленного снаряжения, даже испугались. Тут же Сережина мать стала Свете капать на мозги, что Вова не пройдет, обязательно погибнет где‑нибудь в районе «Чертова моста» – дескать она геолог – те места знает, «ты потеряешь мужа, Ксюша – папу» и всякую такую чушь. И началось: Вову поедом ели несколько недель, и я уже было начал подумывать отпилить стволы у двустволки и облегчить другую ношу (всё равно пойду!), но Вовуня не сломался, и вот стоит утрамбовывает куль, глупо улыбаясь и успокаивая близких.

Нас накормили вкусным завтраком, объявили, что все равно через неделю мы вернемся (Света даже написала письмо, в котором она описала схему наших неудач и возвращения, и которое она даст Вове почитать через неделю, и тогда он поймет, как она была права). Похныкали, посидели, помолчав на дорожку, но все же стали провожать. Дима, как оголтелый сигналил под окном – разбудил все Постышево. Взвалив кули, мы стали спускаться.

Вместе с Димой приехал Миша Зусман – коллега Вовы по диспансеру и Женя Лоскутов – бывший мой коллега по Восточно‑Сибирской студии кинохроники. Прихватили видеокамеру. Как мы влезли в этот старенький «403‑й Москвич» с мешками и прибаутками, до сих пор загадка. Но влезли и отвалили от дома. Дамы махали с балкона!

Первым делом едем к Солдатову забрать лайку. Мы почему‑то решили, что собака нам пригодиться в тайге: предупредит об опасности и в случае чего ее можно съесть. Однако, как и положено Солдатову – выпускнику охотфака ИСХИ, ни его, ни собаки дома не оказалось. Охотоведы народ угрюмый, душа у них темная, не спокойная – вырвать яйца у кабарги на продажу китайцам они могут, а за базар ответить или ближнему помочь – это у них не в чести. Особенно если учесть, что он с друзьями живет в доме, который мы с Вовой сняли на два года для подготовки к переходу, и бедного Солдатова запустили туда бесплатно пожить, как старого приятеля, то становится очевидно, что Солдатов – человек слова и собаку для друзей выделить, как два пальца об асфальт. Его дружок разводит руками и мычит, что ничего не знает. Ладно! Хорошо! Зачтётся. Мудак Солдатов. Хрен с ним – поехали без собаки.

Байкальский тракт – красота! Солнце, желтые сосны, морозный воздух, синее (именно синее) небо и ни одной машины! Настроение шальное. Уже всем ясно, что мы герои. Всё таки решились рвануть!

Дотянули до Листвянки и… вот Он – Даль необъятная! Байкал – огромный, могучий, опасный, в толстом панцире льда, завораживает, настораживает, предупреждает. Ворочается, дышит холодом из глубины, пытаясь взломать оковы и ударить волнами о скалы. Черная Ангара, придавленная камнем, осторожно выползает из щели, и бесшумно скользит меж холодных своих берегов. Пар, рваные облака и бездонное синее небо. Красиво и сурово!

Тормозим на смотровой площадке напротив Шаман‑Камня.

Шаман‑камень

Крохотный скальный остров высотой в полтора метра в истоке Ангары, геоморфологический памятник. В древности местные жители наделяли Шаман‑камень чудодейственной силой. По древним поверьям, это место обитания хозяина Ангары – АМА САГААН – НОЙОНА.

На шаманском камне происходили особо важные шаманские обряды, здесь давали клятвы и молились, сюда на ночь привозили преступника и оставляли его одного над холодным ледяным потоком. Если к утру вода не забирала его, если он не погибал от страха и студёного дыхания Байкала, его прощали.

Исток Ангары самый широкий в и крупный мире. Ширина 863 м, максимальна глубина на перекате 4,8 м, минимальная 1,5 м.

Для быстрого наполнения Братского водохранилища был разработан проект МОСГИДЭПом об устройстве в исток Ангары канала длиной до 9 км, шириной до 100 м и полезной глубиной 11 м, для чего был рассчитан массовый взрыв на выброс с использованием 30 тыс. тонн тротила. Взрыв должен был поднять в воздух7 млн кубометров грунта. Взрыв предполагалось осуществить в 1960 году, с целью сокращения срока заполнения братского водохранилища с 4 лет до минимума и получения дополнительной электроэнергии в объёме 32 млрд кВт часов.

Осуществление проекта по расчёту могло понизить уровень воды в Байкале на 11 метров, но даже его понижение на 3–5 метров вызвало бы повсеместное переформирование берегов, изменение нормальных условий жизни рыбы, пострадали бы порты, лесоперевалочные базы, железная дорога. Ввиду возможности катастрофы проект отменили.

Мы с Вовой выходим. Отсюда начинается наш путь. Здесь же он должен завершиться, если нам удастся сделать круг. Это ворота Байкала. Сейчас мы в них войдем. И быть может когда‑нибудь выйдем из них.

Оставив мешки в машине и отправив наших провожатых в конец Листвянки в падь Березовую варить чай и ждать нас, мы остались один на один с Байкалом.