Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Большие перемены 8 pageАндрей тяжело вздохнул и, сделав над собой усилие, добавил почти веселым голосом: — Ну а кроме того, я пишу новую книгу — на основе мифов. Поэтому хочу поработать над расшифровкой одной местной легенды. — Это какой же? — заинтересовался Буравин. Андрей охотно ответил: — Это легенда о древней принцессе Марметиль. — Да, есть такая. Но она же расшифрована! — воскликнул Виктор. — Не до конца. В легенде о Марметиль расшифрована, на самом деле, только первая, вводная часть текста, — возразил Андрей. — А сколько всего частей? — решил разобраться Буравин. — Точно не знаю, поэтому врать не буду. Вот когда мы с Полиной совместим все наши изыскания и наработки, подберем ключ и расшифруем — тогда и поговорим, — Андрей был полон надежд на будущее. — Надеюсь, долго ждать не придется… — скептически протянул Буравин. Андрей не выдержал и сдался: — Ну хорошо, открою вам одну тайну. Согласно легенде, Марметиль живет несколько жизней. У нее девять реинкарнаций. Так что вполне возможно, что современная Марметиль сейчас среди нас! Буравин подавился едой и закашлялся: — Так вы не только пишете сказки, но еще и верите в них? Полина похлопала его по спине, а Андрей снова смутился: — Похоже, сегодня я все говорю невпопад… Впрочем, я не оратор, а писатель. Это меня немного извиняет. — Андрей, может быть, еще салата? — предложила Полина поспешно. Но Андрей ее не услышал и продолжал: — Хотя мой учитель — профессор Сомов — и писал прекрасно, и говорить умел замечательно. Он вообще был человеком одержимым. В лучшем смысле этого слова. Полина и Буравин молча слушали грустный монолог Андрея. — Если Сомов загорался какой-то идеей, остановить его было невозможно. Он и в свою последнюю экспедицию собрался так спешно, что не успел оповестить никакие официальные инстанции. — Получается, что экспедиция была нелегальной? — удивленно сказала Полина. Андрей развел руками: — Увы. Я помню, как Игорь Анатольевич завидовал людям, которые живут в ваших местах. Говорил: «Они же каждый день прикасаются к живым легендам! Можно сказать — к вечности, ведь легенды не умирают!» К сожалению, умирают ученые, которые эти легенды изучают… Андрей погрузился в печальные мысли, Полина и Буравин сочувственно смотрели на него. — Чай все будут? — решила сменить тему Полина. Андрей, очнувшись от грустных мыслей, воскликнул: — С удовольствием. Позвольте, я его заварю? У меня это получается просто изумительно! Не дожидаясь ответа, он понесся на кухню. Полина с улыбкой посмотрела ему вслед. — Ну и как тебе это нравится? Поскакал на кухню, даже не дождавшись нашего согласия! Словно он заранее уверен, что отказа не будет! — буркнул Виктор. Полина осадила его: — Витя, перестань. Ты придираешься к ерунде. — Может быть. Но как подумаю, что он будет спать в твоем рабочем кабинете, чистить там зубы и ходить в трусах… Полина рассмеялась: — Ну у тебя и фантазия! Да с чего ты взял? — Мне кажется, что твой писатель собрался у нас жить! — недовольно сказал Буравин. Полина кивнула: — Кстати, я сама хочу предложить ему остановиться у нас. Ученые — люди небогатые. Вошел Андрей с чаем: — Вы, наверное, обо мне сейчас разговаривали? Я вас стесняю? — Нет-нет. Я просто сказал Полине, что мне не терпится попробовать заваренный вами чай, — успокоил его Буравин. Когда чай был выпит, Андрей начал собираться уходить. Полина спохватилась: — Андрей, куда вы на ночь глядя? — Надо как-то определяться с жилплощадью. Пойду в гостиницу. Сниму номер, — сказал Андрей. — Ой, ну что вы будете делать в гостинице? Оставайтесь лучше у нас, — предложила Полина. — Боюсь, что это будет не очень удобно. Не хочу вас стеснять, — неуверенно посмотрел на хозяев Андрей. Буравин поддержал Полину: — Гостиницу обычно заранее бронируют. А если номеров свободных не будет, куда вы пойдете? — Ну, поищу что-нибудь в частном секторе. Может, и найду какое-нибудь уединенное и романтичное убежище. Чтобы писалось лучше, — пошутил Андрей. Буравину неожиданно пришла в голову идея: — Уединенное местечко, говорите? Похоже, я знаю, чем можно вам помочь. — О чем ты? — спросила Полина. — Сейчас сделаю один звонок и все вам расскажу. — Буравин вышел позвонить. Вернувшись, он. довольно объявил: — Все нормально, я позвонил вице-мэру и договорился насчет жилья для Андрея. Вы можете прямо сегодня заселяться на маяк. — На маяк? Вот здорово! Спасибо огромное, это как раз то, что мне нужно, — обрадовался Андрей. — Маяк, он же рядом с морем. А… катакомбы там поблизости есть? — А как же! Они у нас под территорией всего города есть, не только у маяка, — кивнул Буравин. — Ну, так что, пойдемте? Я готов, — поднялся Андрей. — Минуточку. Жить на маяке можно при одном условии. Необходимо выполнять нехитрые обязанности смотрителя маяка, — остановил его Буравин. — О, это я с удовольствием! — охотно согласился Андрей. — Прекрасно. Постажируетесь у одного опытного человека — он не смотритель, но дело это неплохо знает. И, так сказать, заступите на вахту, — поднялся Буравин. Андрей спросил: — Интересно, а куда делся настоящий смотритель маяка? Где он? — В тюрьме, — коротко ответил Буравин.
* * *
Следователь сидел в своем кабинете и листал папку с документами. Марукин сидел рядом и подобострастно смотрел на него: — Григорий Тимофеевич, а зачем к вам этот столичный писатель приходил? Андрей… не помню, как фамилия. — Москвин. Видишь ли, он ученик того самого Сомова — ученого, который в 1999 году приезжал в наши края с экспедицией. И пропал без вести, — не отрываясь от папки, рассказывал следователь. — А Москвин-то чего вдруг к нам пожаловал? — спросил Марукин. — Интересуется судьбой учителя. Переживает, — пояснил следователь. Марукин покачал головой: — Странно. Столько лет интереса не проявлял, и вдруг — на тебе, нарисовался. — Не нарисовался, а откликнулся на мой запрос. Приехал помочь в расследовании, — возразил следователь. — Кстати, о расследовании. Я сегодня собираюсь проводить повторный допрос Родя. Какие будут пожелания? — переменил тему Марукин. — Никаких. Потому что сегодня Родя буду допрашивать я, — отрезал следователь. На допросе следователь не тянул резину: — Ну так что, гражданин Родь? Идем на чистосердечное признание или уходим в глухой отказ? — сразу спросил он. Смотритель хитро сощурился: — Да я не против чистосердечного. Если, конечно, вы меня убедите, что это необходимо. — Значит, так. Против тебя — факты. Во-первых: в 1999 году в районе твоего маяка без вести пропал известный ученый Игорь Сомов, — начал следователь. Смотритель хмыкнул: — Да? Прямо у маяка? Ну надо же! Ну, это ж разве факт? Это так — фактик. Для чистосердечной исповеди нужны основания посерьезней. — Знаешь что? Когда у меня на руках будут такие «фактики», никакое чистосердечное тебе уже не поможет, — отрезал следователь. Смотритель махнул рукой: — Ну ладно, уболтал. Давай бумагу, напишу. Следователь недоверчиво взглянул на смотрителя, но бумагу дал. Смотритель начал писать, следователь за ним наблюдал: — Ты пиши, пиши. Чем больше подробностей, тем лучше. Чистосердечное признание смягчает вину… Хотя… совокупной вины на тебе столько, что… Ладно, пиши. Смотритель огрызнулся: — А я и пишу. И ведь действительно: чем больше пишу, тем легче на душе становится! Смотритель продолжал увлеченно что-то писать. Следователь постепенно закипал: — Что ты там пишешь так долго? — Так ты ж сказал, чем больше подробностей — тем лучше. Вот я и описываю все в деталях. Следователь потянулся к бумаге: — Дай-ка я посмотрю, что ты написал. — Э, нет. Сначала ты меня уговаривал, а я не хотел. А раз уговорил, так теперь и не останавливай. Не наступай на горло моей песне. Следователь едва сдержался: — Вот уж не знал, что тебя охватит такое вдохновение! — Э, да ты еще не знаешь всех моих творческих способностей! — ехидно сказал смотритель. Терпение следователя иссякло: — Ну, все, давай сюда свою писанину! Смотритель отдал следователю свой листок. Тот начал читать: — «На первое дело я пошел в малолетстве — 5 лет мне было. Обнес яблоню в соседском саду. Поступок мой раскрылся, и отец меня выпорол. Но уже через неделю я пошел на второе дело». Что это? Что за бред? Смотритель молчал и загадочно улыбался. Следователь нервно читал дальше: — «Теперь мы обносили не яблоню, а сливу. И был я уже не один, а с подельником — Сашкой Невеличко. Этот наш поступок так и остался тайным. И с тех пор мне все стало сходить с рук». — Ты что, издеваешься надо мной? Дальше — то же самое? Следователь перевернул листок, бегло читая его с другой стороны. В ярости разорвал его на мелкие клочки. У смотрителя глаза сияли от восторга: — Начальник, ты же хотел как можно больше подробностей! Что тебе не нравится? Следователь в ярости бросил разорванный на мелкие кусочки листок с признанием смотрителя в угол камеры: — Ну все, Родь. Игры закончились. Даю тебе слово чести: ты ответишь за все свои поступки! Я тебя посажу — всерьез и надолго. — Только ты сначала доказательства собери, а уж потом грозись! Я тебе не лох, чтобы на такую туфту попадаться, — зло бросил смотритель. Следователь покинул камеру. В дверях он обернулся и грозно повторил: — Повторяю: всерьез и надолго.
* * *
Маша и Алеша шли, взявшись за руки, по вечернему парку. — Маш, смотри, почки набухли… — Леша с радостью разглядывал ветки деревьев. — Скоро совсем тепло будет, — вторила ему Маша. — А помнишь, как мы с тобой танцевали в этом парке? — посмотрел на нее Леша. Маша кивнула: — Конечно, помню. Ты тогда только первые шаги после болезни делал. Я понимала, какая это для тебя боль. Неожиданно Леша предложил: — Так давай снова потанцуем! Сейчас это у нас получится гораздо лучше. — Что ты, мы же опоздаем в ресторан. Да и без музыки не получится, — засомневалась Маша, но в этот момент откуда-то раздались звуки вальса. — А вот и музыка. Похоже, нас услышали там, — Леша показал глазами на небо. — Теперь мы просто обязаны потанцевать. — Хорошо. Будем считать, что это репетиция нашего свадебного танца. Маша сняла с себя пиджак, и влюбленные закружились в вальсе. — Тебе не больно? — заботливо спросила Маша. Леша помотал головой: — Ничуточки. Благодаря тебе я совершенно забыл и о боли, и о своей болезни. Хотел даже инвалидное кресло выбросить. — И что? — Костя не дал. Смешной такой, говорит: может, кому-нибудь еще пригодится, — пожал плечами Леша. Маша сразу посерьезнела: — Знаешь, такую вещь нельзя держать в доме. Иначе она на самом деле может кому-то пригодиться. Но нам лучше, чтобы не пригождалась. Правда? — Убедила. Зайду на днях к отцу и сам выброшу это дурацкое кресло. Пойдем, а то ты уже замерзла — нос красный! — улыбнулся Леша. — На свой посмотри! — отпарировала Маша. Закончился танец, и молодым людям зааплодировали несколько человек, случайных прохожих. Одна из хлопающих — женщина в возрасте — подошла к ним. — Ребята, вы меня, наверное, не помните. А я вас из тысячи узнаю, — обратилась она к Маше и Леше. — Я" видела вас в этом парке пару месяцев назад — вы тогда тоже танцевали. Как сейчас помню — мысленно пожелала вам обоим счастья, а молодому человеку — выздоровления. — Спасибо, — прочувствованно сказал Леша. — Это вам спасибо. Вы в тот день меня просто спасли, — возразила прохожая. Маша не поняла: — В каком смысле? — Понимаете, у меня тогда была черная полоса в жизни. Муж ушел к другой, с работы грозились уволить, сын совсем от рук отбился. Я думала: зачем живу? Ведь не нужна никому… — Женщина тяжело вздохнула. Маша и Алеша внимательно ее слушали. — А вас увидела и поняла: пока человек жив, он должен надеяться и радоваться тому, что есть, каждому прожитому дню. Я тогда домой из парка пришла и полдня плакала. У женщины по лицу бежали слезы, но она их не замечала: — И слезами я как будто очистилась. Поняла, что ни на кого зла не держу. Ни на начальника, ни на сына-оболтуса, ни на мужа, который меня бросил. Спасибо им за то хорошее, что все-таки было. Маша сама прослезилась. Леша тоже был под впечатлением. — Какая интересная история! — Я еще не все вам рассказала. Тогда я и про вас тоже думала. Такие вы были красивые, влюбленные, счастливые, что в душу мне запали. Только по молодости своей вы еще не понимаете, что счастье свое нужно беречь куда крепче здоровья. Оно ведь такое хрупкое, уязвимое. Алеша обнял Машу: — Не переживайте за нас. Все наши трудности — позади. Женщина покачала головой: — К сожалению, счастье одних может вызвать зависть других. Не позволяйте завистникам разрушить ваши отношения. Женщина перекрестила Алешу и Машу и ушла. Влюбленные пораженно смотрели ей вслед. — Кто это? — спросила Маша завороженно. — Добрая фея, наверное, — улыбнулся Леша.
* * *
Костя сидел в кресле и читал книгу. В комнату вошла Таисия и изумленно спросила: — Костя? Ты что здесь делаешь один? Вы поссорились с Катей? — Да нет, у нас все хорошо. Она к вечеринке готовится, марафет наводит. Попросила меня подождать ее здесь, — объяснил он. — А что за вечеринка? — спросила Таисия. Костя хитро прищурился: — Очень необычная. Кодовое название — «помолвка на четверых». Мы соберемся вместе с Машей и Алешей. — Да, припоминаю, я слышала от Кати о чем-то подобном. И кто инициатор этой бредовой затеи? — язвительно поинтересовалась Таисия. Костя с вызовом взглянул на нее: — Мы с Катей. Катя красовалась перед зеркалом, разглядывая себя в ярком наряде — коротком черном платье и красных сапогах. В дверь постучали, и Таисия спросила: — Катя, можно? Хочу на тебя посмотреть. — Заходи, — разрешила Катя, и Таисия вошла. При взгляде на Катин наряд ее глаза округлились: — Ой! Какой ужас… Катя, ты что так вырядилась? Это же вульгарно! — А я и не собираюсь это носить. Я придумала, куда можно пристроить это недоразумение, — довольная своей выдумкой, ответила дочь. — Да? Хочешь сделать презент местной жрице любви? — предположила мать, но Катя усмехнулась: — Нет. Маше Никитенко. — Ничего не понимаю. Зачем дарить Маше сапоги, тем более снимая с себя? — удивилась Таисия. — Ну, я же подарила ей Алешу — тепленького, еще меня не забывшего. Она взяла и даже не поморщилась. Так что сапоги — это в самый раз! — зло прошипела Катя. Через полчаса Катя и Костя шли по улице, Катя сменила обувь на элегантные полусапожки, в руках она несла пакет с обувной коробкой. — Давай пакет понесу, — предложил Костя, но Катя отказалась: — Не нужно, он не тяжелый. Там только сапоги. — Какие еще сапоги? — не понял он. — Это подарок для Маши. Неудобно с пустыми руками, — пояснила Катя. Костя изумленно воззрился на нее: — С ума сойти! Уж чего-чего, а этого я от тебя не ожидал. И в голову не могло прийти, что ты захочешь что-то подарить Маше. — Это не «что-то», а настоящая Италия. Мы эти сапоги покупали с мамой год назад в Венеции, когда на гондолах катались, — заносчиво сказала Катя. Костя мечтательно протянул: — На гондолах! Как романтично… — Да, незабываемые впечатления. Кстати, Костенька, а куда мы поедем в наше свадебное путешествие? — сменила тему Катя. — Ну, не знаю. Надо подумать… Катя ехидно посмотрела на Костю. Потом перевела взгляд вдаль и воскликнула: — Ой, смотри, Алеша с Машкой идут. — Где? О, точно. Давай догоним? — предложил Костя, но Катя дернула плечами: — Ну, нет. Пусть они придут в ресторан первые. А мы опоздаем. Минут на пять.
* * *
Алеша и Маша сидели за столом и ждали Катю и Костю. Маша заметно нервничала. — Добрый вечер, — церемонно поздоровалась Катя, когда они с Костей наконец вошли в ресторан. — Вечер добрый, — так же вежливо ответила Маша. Алеша и Костя обнялись. Новоприбывшая пара присела, и повисла неловкая пауза. — Ну что, какова программа на вечер? Предлагаю начать с аперитива и презентов, — начала Катя. Маша переспросила: — С чего? Катя смерила ее уничижительным взглядом и повторила: — С выпивки и подарков. И она поставила на стол коробку с сапогами. Маша удивленно взглянула на коробку. К столику подошел Лева: — Хозяин ресторана приветствует дорогих гостей. Для вас — обслуживание по высшему разряду, лучшие официанты и повара. — Как мило! А какое фирменное блюдо посоветуешь попробовать? — стала кокетничать Катя. — Сегодня особенно хороша лазанья, — порекомендовал Лева и нагнулся к Косте, шепча ему на ухо: — Костя, будет перерыв между сменой блюд, подойди ко мне. Парой слов перекинемся. — Да-да, конечно. Я и сам хотел, — тихо кивнул Костя. Маша растерянно сказала: — А я не знаю, что такое лазанья и аперитив… Маша опустила голову, а Катя пренебрежительно фыркнула. — Ну что, попробуем хваленую лазанью? — спросил Леша, глядя в меню. — Ну… давай ее, — протянула Маша. — А может, пасту какую-нибудь закажем? С соусом болоньез, например. Должно быть вкусно, — предложил Костя. Маша кивнула: — Можно и пасту. Ее на хлеб мажут? Катя прыснула: — Ой, не могу! На хлеб мажут! Пастой называют настоящие итальянские макароны! Маша покраснела, а Костя шепотом осадил Катю: — Катя, перестань. — Извините, вырвалось. Маша, как-нибудь я займусь твоим образованием — в гастрономическом смысле. Нет-нет, не благодари. Мы же теперь почти родственницы… — ехидно сказала Катя. Настроение у Мапш совсем испортилось, она тревожно смотрела в меню. Леша попытался перевести разговор в другое русло. — Кать, а что за коробку ты принесла? — он кивнул на коробку с сапогами. — А это подарок твоей невесте. В знак нашего с ней примирения, — сказала Катя. Маша удивленно взглянула на коробку. В этот момент Костя заметил знаки, которые подавал ему с другого конца зала Лева, и встал: — Дамы, вы не обидитесь, если я оставлю вас на несколько минут? — Иди, конечно, — разрешила Катя и повернулась к Маше, протягивая коробку. — Это тебе. Парадоксально, но этот презент — из Италии… Маша открыла коробку и увидела в ней красные сапоги… Лицо ее окаменело.
* * *
Лева и Костя сидели за столиком в дальнем конце ресторана. — Ну, что скажешь? Ты в деле? — спросил Лева. Костя кивнул: — Да. Я вынужден согласиться. — Вынужден? Даже так? Позволь полюбопытствовать: что заставило тебя принять мое предложение? Или кто? — заглянул ему в лицо Лева. — Любовь, конечно же. Что же еще… Лева кивнул: — Хорошо. Перейдем к делу. Прежде всего ты должен достать этот препарат. Лева достал листок бумаги, на котором было написано название лекарства, и протянул его Косте. Костя тихо сказал: — Так это же… наркотическая группа… это статья… — Да, Костик, здесь все серьезно. И риск, и деньги, и все остальное, — веско сказал Лева. — Но где я достану этот препарат? Он же отпускается только по рецепту врача! — растерянно развел руками Костя. — Дружище, ну придумай что-нибудь. Ты же фармацевт, бывший владелец аптеки… Кстати! А в свою аптеку ты этот препарат завозил? — спросил Лева. — Вроде бы да, — припомнил Костя. — Тогда задача упрощается! Я даю тебе ключи от твоей бывшей собственности, ты идешь туда и спокойно берешь препарат! А уж смотрителю я его сам передам. Костя решил разобраться: — А зачем он вообще Родю? Лева пресек его любопытство: — А вот это, Костенька, не твоя забота. Тебя должно беспокоить другое. Первое — лекарство. Второе — транспорт. А я ему новые документы сварганю. Чтобы на свободу он вышел не только с чистой душой, но и с чистым паспортом. Костя не унимался: — У меня остался последний вопрос. Ты уточнил сумму вознаграждения? Ее хватит на пышную свадьбу и на свадебное путешествие? Лева молча взял из рук Кости листок и написал на нем сумму: — На, смотри. По-твоему, этого не достаточно? Костя изучил листок: — Сумма достаточно привлекательная… — Не то слово! Смотри, какие кругленькие нули. Загляденье, да и только! И на свадебку хватит, и на путешествие. Кстати, а что у вас сегодня за праздник? Так странно видеть вас вчетвером… — спросил Лева. Костя пояснил: — Это праздник всепрощения и примирения. Мы с Лешкой помирились и решили помирить наших невест… Только у меня на душе все равно паршиво. Чувствую себя виноватым перед Лехой. Кате признался, что пошел на преступление против брата, а ему — не могу… — А Кате-то зачем сказал? — не понял Лева. Костя вздохнул: — Хочу начать жизнь с чистого листа. Лева щелкнул языком: — Чистый лист — это, может быть, и неплохо. А вот покаялся Катерине ты зря. Она у тебя девушка непредсказуемая. Никогда не знаешь точно, чего от нее ждать. Даже сейчас. Смотри. Костя испуганно обернулся в сторону столика, за которым сидели Катя, Леша и Маша. Маша с ужасом смотрела на красные сапоги в коробке, которую держала в руках. — Что… что это? — прошептала она. Леша удивился: — Обычные сапоги. Маш, ты чего? Катя поджала губы: — Тебе не нравятся? Жаль. А я так хотела угодить. Красный цвет тебе очень пойдет. Примерь! Маша уронила коробку с сапогами на стол, полетели вилки, приборы, бокал с красным вином упал на пол и разбился вдребезги. Леша подхватился: — Что случилось? Машенька, что с тобой? — Мне что-то нехорошо… Душно здесь, я выйду на улицу, — Маша встала из-за стола и нетвердо пошла к двери. Алеша порывался выйти с ней, но Катя его опередила: — Леш, ты сиди, я Маше помогу. Женщины лучше знают, что нужно делать в таких случаях. Алеша с потерянным видом остался за столом, Катя вышла вслед за Машей.
* * *
В прихожей Самойлова надрывался звонок. — Да иду, иду же! Кто там? — раздраженно спешил к двери Борис. Он посмотрел в дверной глазок, но никого не увидел, а звонок по-прежнему продолжал звенеть. Борис опасливо открыл дверь. В прихожую вошла Таисия, закутанная до неузнаваемости в какой-то балахон. — Таисия, ты? Вот это да! На улице встретил бы — не узнал… — изумился Борис. Таисия оглядела его с ног до головы: — А я думала, ты мне так и не откроешь. Звоню, звоню — и все без толку. Боишься кого-то? — Нет. Просто никого не ждал. А тебя так вообще не ожидал увидеть, — все еще не мог прийти в себя Борис. Таисия невесело усмехнулась: — Напрасно. У нас ведь теперь много общего. — Ты имеешь в виду, что наши дети скоро поженятся? — не сразу сообразил он. — И это тоже. А еще мы теперь оба — брошенные супруги. И нам нужно защищать свои права и думать о своем будущем. Предлагаю объединиться и подумать над этим сообща. Самойлов озадаченно смотрел на Таисию, а она заявила: — А для начала — пригласи-ка меня к своему холостяцкому столу! Вскоре Таисия и Самойлов сидели за столом и ели пельмени. — Вкусные пельмешки. Хорошо бы их под водочку, — предложила Таисия неожиданно. Самойлов удивленно посмотрел на нее: — Не знал, что ты любишь крепкие напитки. Таисия загадочно улыбнулась: — Ты обо мне еще многого не знаешь. Ну так что, выпьем? — Нет. Лешке обещал не пить, — с сожалением отказался Борис. Таисия кивнула: — Ну, тогда давай к делу. Насколько я знаю, вы с Буравиным официально бизнес еще не разделили? — Остались только формальности. Завтра мы их разрешим. А что такое? Таисия пояснила: — Видишь, ли, я ведь в этом деле тоже заинтересована. Причем с обеих сторон. Понимаешь, если для Буравина этот раздел будет невыгодным, он урежет мои алименты. Если ты с сыновьями окажешься в пролете — Костя не будет обеспеченным зятем. — А я вообще не уверен, что Костя будет работать со мной, — заметил Самойлов. Таисия удивленно воззрилась на него: — А почему ты не хочешь Костю ввести в семейный бизнес? — Я-то хочу, но он считает, что деньги можно заработать легко и быстро. А в таком деле, как наше, капиталы создаются годами, — веско сказал Борис. Таисия отмахнулась: — Да это в нем детство еще играет. Ничего, со временем поймет. — Не знаю. Он же видел, как долго мы строили нашу компанию. И только недавно почувствовали, что по-настоящему твердо стоим на ногах. Эх, честно говоря, жалко, что все так сейчас происходит, — загрустил Самойлов. Таисия вопросительно взглянула на него: — Так, может быть, раздел все-таки не нужен? Самойлов протянул: — Э, нет. Для меня раздел компании — дело принципа. Я не собираюсь делить ни свою фирму, ни свою женщину с нечестным человеком! — Принципы — это, конечно, хорошо. Но ведь важно еще не остаться в накладе. Не проиграть, — предупредила Таисия. Самойлов хмыкнул: — Таисия, вот ты вечно так. Пытаешься балансировать, стараешься и вашим и нашим угодить. Таисия кивнула: — Конечно. Я же женщина. И в отличие от мужчин думаю двумя полушариями, а не одним. — Ну, это как посмотреть. — Самойлову не понравилась ее фраза. — Да хоть как смотри — это научно доказанный факт. И вообще, хватит занудствовать. Давай лучше выпьем, — еще раз предложила Таисия. Не прошло и часа, как Самойлов и Таисия уже сидели за скромно накрытым столом, на. столе были бутылка водки, рюмки и соленые огурчики-помидорчики. — Ну что, еще по одной? — заплетающимся языком пробормотал Борис и потянулся к бутылке, чтобы разлить водку по рюмкам. — Боря, тебе уже хватит, — Таисия пытались остановить Самойлова, но тот отбросил ее руку и разлил-таки водку. — Ты меня не учи! Я свою норму знаю. „ Самойлов выпил свою рюмку и недовольно глянул на Таисию: — А ты чего? Пей. — Нет, спасибо. Я пойду, — отказалась она, и Самойлов завелся: — Брезгуешь? — Боря, с тобой уже невозможно разговаривать, у тебя язык заплетается. Ты мне нужен не как собутыльник, а как единомышленник! — воскликнула Таисия, но Борис не видел в этом проблемы. — Одно другому не мешает! — еле выговорил он. Таисия сокрушенно вздохнула: — Еще как мешает! Тем более что пить ты не умеешь. Таисия встала из-за стола и вышла из комнаты. Самойлов махнул рукой, словно отмахнулся от назойливой мухи, и снова наполнил свою рюмку.
* * *
Буравин привез Андрея на маяк. Оказалось, что дверь маяка была опечатана. Пока Буравин открывал дверь, Андрей потирал руки, пытаясь согреться. Наконец они вошли в каморку смотрителя. Включив свет, огляделись, и Буравин заметил: — Как-то здесь не очень уютно… И даже жутковато. Может, сегодня все-таки у нас переночуете, а завтра с утра заселитесь? — Нет-нет, меня все устраивает. Это именно то, что я хотел. Только прохладно немного. Здесь есть печь или камин? — спросил Андрей, но Буравин был не в курсе. — Не знаю. Я здесь тысячу лет не был. Но если будете мерзнуть, дайте знать — я вам обогреватель привезу. Может, вам помочь здесь устроиться? — Спасибо, — ответил Андрей, — я думаю, сам справлюсь. — Ну что ж, до встречи, — попрощался Буравин.
* * *
А в ресторане продолжали происходить неприятные события. Алеша торопливо приводил в порядок стол, на который Маша уронила коробку с сапогами. Он поднял вилки и ножи и расставил по местам бокалы. Костя, почуявший неладное, оставил Леву, подбежал к столику и спросил: — Что тут у вас произошло? Леша расстроенно отмахнулся: — Да Катя наговорила какой-то ерунды… — Катя? Что она сказала? — забеспокоился Костя. — Да вроде бы ничего особенного. Я так толком и не понял, что случилось. — Алеша порывался уйти, но Костя схватил его за руку: — Что сказала Катя? Ответь мне! Я требую! — Пусти, мне нужно к Маше. Она расстроена, и я хочу понять, из-за чего, — попросил брат. Но Костя не унимался: — С ней Катя, она ее успокоит. У них там женский разговор, ты только помешаешь. Скажи честно, о чем вы разговаривали с Катей после ухода Маши? Костя нервно сглотнул. — Обо мне? — Да ты-то здесь при чем? Мы о Мате говорили. Катя подарила ей подарок, речь произнесла, а Маша отреагировала как-то странно, — пояснил Леша. — И это все? — облегченно вздохнул Костя. — Ничего не понимаю… Маша с Катей стояли возле ресторана и вели неприятную для Маши беседу. — Маша, тебе так сильно не понравились сапожки? Как раз для такой погоды… — притворно вежливо" говорила Катя. Маше было холодно, она вся дрожала:
|