Молот богов

Маргарет Уэйс Трэйси Хикмэн

Испытание близнецов

Легенды драконов – 3

«Испытание близнецов»: Максима; Москва; 2003

ISBN 5-94955-013-7

Аннотация

Казалось, пришло время, когда чародей смог наконец опустить свой магический посох, а воин — вложить в ножны меч. Однако Силы Тьмы ведут свою зловещую тайную игру, ставка в которой — владычество над всем Кринном. И вновь обагрился кровью невинных жертв клинок Рыцаря Смерти. Огненным заревом вспыхнула страшная Битва за Палантас. Маг Рейстлин и воитель Карамон, словно забыв о родстве, затеяли меж собой опасную дуэль. Никто из смертных не догадывался, что наступило Испытание Близнецов.

Маргарет Уэйс и Трэйси Хикмэн

Испытание близнецов

КНИГА ПЕРВАЯ

МОЛОТ БОГОВ

Пронзительный голос трубы, словно острая сталь, рассек прохладную тишину осеннего воздуха, и армии гномов Торбардина ринулись с гор на равнины Дергота, чтобы сойтись в битве с заклятыми врагами — своими же сородичами. Столетняя ненависть и непонимание между горными гномами и гномами холмов разлились по безжизненным равнинам потоками крови. Но победа оказалась бессмысленной, да никто с ней особенно и не стремился. Отомстить за обиды, нанесенные века назад дедам и прадедам, давно спящим в земле, — вот какова была цель обеих сторон.

Убийство, убийство и еще раз убийство — такой была война за Гномьи Врата.

Верный своему слову, Харас бился на стороне своего Короля-под-Горой. Он был чисто выбрит, так как бороду свою герой гномьего народа принес в жертву — в знак позора, который испытывал, сражаясь против тех, кого привык называть двоюродными братьями. Харас шел в авангарде армии короля Дункана, сражался и убивал, плача при этом от горечи и стыда. И вдруг он понял, что само слово победа изменило свое значение и превратилось в другое, более страшное, — истребление. Он увидел, как пали и были втоптаны в кровавую грязь штандарты обеих армий, ибо никто уже не помнил о том, за что и ради чего он воюет.

Неистовое безумие охватило сражающихся, которые не могли думать ни о чем другом, кроме мести: оно захлестнуло их багровой волной слепой ненависти и жажды мщения. И когда Харас осознал, что победителей здесь не будет, кто бы ни выиграл это последнее сражение, он бросил на землю свой боевой молот — молот, выкованный с помощью самого бога Реоркса, — и покинул поле битвы.

— Трус! — кричали ему вслед, но если Харас и слышал это, то не обратил на оскорбления никакого внимания. Он сам прекрасно знал, кто он такой и чего стоит. Осушив глаза и смыв кровь родичей со своих рук, он принялся обходить груды мертвых тел и не, остановился, пока не разыскал тела двух возлюбленных сыновей короля Дункана. Вытащив их из-под вражеских трупов, он взвалил изрубленные тела молодых гномов на спину лошади и покинул равнины Дергота, решив вернуться со своей страшной ношей в Торбардин.

Харас был уже вблизи Харолисовых Гор, когда до слуха его донесся странный глухой гул. Лошади — вьючная и та, что была под Харасом, — вдруг занервничали, и гном остановился, чтобы успокоить животных. Воспользовавшись передышкой, он сам огляделся по сторонам. Что это? Это не могло быть ни отзвуком далекой битвы, ни каким-либо иным шумом, издаваемым живыми существами.

Харас повернулся назад. Странный гул доносился, как ему казалось, именно сзади, с той стороны, где его родичи продолжали безжалостно истреблять друг друга во имя высшей справедливости. Звук нарастал и очень скоро превратился в глухой низкий рокот. Харасу даже показалось, что гул приближается; он вздрогнул и опустил голову. Жуткий грохот и рев действительно нарастали, словно кто-то стучал тяжелым железным молотом по огромной наковальне равнин.

«Это Реоркс, — подумал Харас с горечью и страхом. — Это — голос разгневанного бога. Мы сами себя приговорили к этому».

Плотная волна обжигающе горячего воздуха толкнула Хараса в спину и едва не выбила из седла. Тучи песка, пыли и пепла окружили гнома со всех сторон, набились в рот и глаза, в мгновение ока превратив ясный день в кошмарную, апокалипсическую ночь. Деревья вокруг пригнулись к самой земле, лошади испуганно заржали и чуть было не понесли. Харас с трудом удержал испуганных животных.

Ослепленный раскаленными песчинками, задыхаясь и отчаянно кашляя, он прикрыл рот платком и попытался замотать лошадиные головы кусками парусины.

Харас не знал, сколько времени простоял в кромешной мгле, посреди песчаной бури, однако жгучий шквал наконец пронесся дальше и вокруг снова посветлело.

Песок и пыль понемногу осели на землю, и лошади успокоились. Уцелевшие деревья выпрямились, а облака в небе снова поплыли неторопливо, слегка подгоняемые ленивым и прохладным осенним ветерком. Наступила тишина, но она показалась гному еще более страшной, чем рев ветра.

Обуреваемый недобрыми предчувствиями, Харас погонял свою старую лошадь и наконец сумел забраться довольно высоко по склону горы. Ему отчаянно хотелось найти какой-нибудь подходящий наблюдательный пункт. Наконец ему попалась удобная скальная трещина. Харас привязал свою и вьючную лошадей к дереву, а сам вскарабкался по скале и бросил взгляд на равнины Дергота.

И застыл в благоговейном ужасе…

Равнина была мертва…Далеко-далеко, насколько хватало глаз, виднелись лишь почерневшие голые камни и сплавившийся песок.

Обе армии словно испарились. Столь страшен был плясавший здесь огонь, что на засыпанных пеплом равнинах не осталось ни трупов, ни костей. Да и сам облик местности изменился. Когда Харас перевел свой взгляд туда, где совсем недавно высились изящные и тонкие шпили магической цитадели Заман, на месте крепости он увидел одни руины. Цитадель была почти полностью уничтожена. Ее стены обрушились, и теперь развалины напоминали ухмыляющийся человеческий череп, рассматривающий невидящими глазами голые равнины Смерти.

— Реоркс, отец наш, прости… — пробормотал Харас. От слез у него перед глазами все расплывалось. Низко опустив голову, он покинул свой наблюдательный пункт и продолжил путь в Торбардин.

С тех пор гномы верили — ибо именно так сказал им Харас по возвращении, — что обе армии были уничтожены самим Реорксом. В великом гневе бог швырнул оземь свой легендарный молот и превратил своих детей-гномов в пыль. Только в Хрониках Астинуса записана правда о том, что на самом деле случилось в тот день на равнинах Дергота…

Достигнув вершин магического искусства, великий маг Рейстлин, известный также под именем Фистандантилус, вместе с белой жрицей Светоносного Паладайна Крисанией Таринской принялся разыскивать Врата, ведущие в Бездну, чтобы бросить вызов самой Владычице Тьмы.

Эти Врата были главным предметом честолюбивых помыслов Рейстлина, и, чтобы достичь их, маг совершил немало темных дел, и черная мантия, которую он носил, была обильно полита кровью, в том числе и его собственной. Но маг прекрасно разбирался в тайнах человеческого сердца. Он знал, когда и за какую струну потянуть, чтобы добиться своего, знал, как достичь восхищения тех, кто должен был бы оттолкнуть его с негодованием и презрением. Среди последних была и госпожа Крисания, праведная дочь Паладайна. В белоснежном мраморе ее души отыскалась одна роковая трещинка, которую Рейстлин обнаружил и углубил, надеясь, что со временем она пройдет через ее сердце…

Крисания последовала за Рейстлином к страшным Вратам. Она воззвала к своему богу, и Паладайн ответил на ее молитву, потому что Крисания была истинной его избранницей. Рейстлин же надеялся на свою могучую магию и победил, ибо не было на свете мага искуснее его.

Врата открылись.

Рейстлин уже собирался войти в них, когда его брат-близнец по имени Карамон и кендер Тассельхоф Непоседа включили магическое устройство для путешествий во времени. Устройство нарушило структуру волшебного заклинания Рейстлина, а магическое поле треснуло…

…И это привело в непредвиденным и ужасным последствиям.