Один день войны

Чтобы уберечь от ненужных рисков с таким трудом доставшуюся машину, танк загнали в заросли вьюна, опутавшие зданьице автовокзала, стоящее неподалеку, к северу от Убежища. Толстые стебли, хотя и были невероятно сильны, с сорокашеститонной махиной совладать не смогли. Мастодонт, протаранивший стену автовокзала, обращенную в сторону площади, поворочался немного в своем новом логове и затих. Стебли, ощупав гостя, впервые за долгие годы нарушившего их покой, да еще так бесцеремонно, поволновались немного и тоже успокоились, надежно укрыв и замаскировав танк от посторонних взглядов. Губу, оставшегося внутри с наказом дежурить на радиостанции неотлучно, в доступном им тепловом диапазоне за броней танка они не чувствовали.

Ответные действия объединенных сил войсковых и пришлых не заставили себя долго ждать. Противник понял, что люди Убежища не собираются складывать лапки, падать кверху брюшком и мотать хвостом, преданно заглядывая в глаза победителю, и ударил спустя всего лишь час-полтора после возвращения Данила.

Первый выстрел прозвучал ровно в шесть — атаковали бывшее здание администрации элеватора, стоящее метрах в двухстах напротив вокзала через скверик. Захват был спланирован грамотно — три штурмовые группы, ударив одновременно, заставили засевших там трех бойцов передового дозора отойти на верхний этаж, а затем, дождавшись подмоги, штурмом взяли единственную лестницу, ведущую наверх, потеряв при этом троих человек ранеными и одного убитым. Передовой дозор, побросав автоматы, в полном составе сдался на милость победителя.

Одновременно с этим была сделана попытка захвата того самого двухэтажного жилого дома, под которым располагалось отрытое когда-то на пути к нефтебазе маленькое бомбоубежище. Противник, выдвинувшись через промзону элеватора, скрытно проник в здание и, открыв шквальный огонь, попытался подавить охрану Убежища. Однако тут в дело вступил Губа. Логово Т-80 находилось буквально в двадцати метрах напротив, через дорогу, и Губа, повернув в сторону здания зенитный «Утес»[45]танка, оборудованный электроспуском, в две минуты вышиб зарвавшихся боевиков наружу. А там и КПВ с первого этажа вокзала подключились. Крупнокалиберные болванки крошили кирпич, как сахар, оставляя здоровенные сквозные дыры, и уже через полторы минуты плотного обстрела стены двухэтажки светили многочисленными прорехами величиной с кулак взрослого мужика. Противник, поняв, что плотно усесться на такой заманчивой точке не получится, отошел к зданию администрации элеватора, на усиление уже занятых позиций. Дислокацию танка после такого ответа конечно же пришлось сменить, но оно того стоило.

Административное здание было достаточно важным объектом, чтобы заставить поволноваться штаб Убежища с полковником Родионовым во главе, — закрепившись там, можно было безнаказанно вести огонь прямой наводкой по позициям защитников Убежища. Удовольствие ниже среднего — лежать носом в пол и ждать, когда же под прикрытием огня подойдут штурмовые группы и размажут тебя по стенке. Поэтому захваченное здание решено было отбить во что бы то ни стало и немедленно.

Данил начало боевых действий пропустил — отсыпался дома после полной событий ночи. Часа в четыре только улегся, а в семь уж его Иринка разбудила — затрясла так, что чуть с постели не слетел.

— Вставай, Даня, вставай! Война! Полковник к себе требует! Без промедлений!

Данил, закономерно ожидавший ответной активности противника, ничуть этому не удивился. Поднялся, скоренько умылся, влез в поношенный домашний комок… Иринка внимательно следила за мужем во все глаза.

— Ольга-то где? — спросил Данил. — На фермах?

Иринка кивнула.

— Что теперь будет-то? — тревожно спросила она.

— Да чего будет… Война будет, — спокойно ответил Данил. — Ты больно-то не паникуй. Не так просто нас из-под земли выковырять. Если нужно — каждый коридор, каждую лестницу в неприступные укрепления превратим. И сидеть будем, сколько потребуется. Пока кушать есть чего, конечно…

Не успокоил. Иринка захлюпала, но утешать было уже некогда — Родионыч так просто «без промедлений» вызывать не будет.

В отсеке полковника было шумно. Постучавшись и не различив в раздающемся за дверью гаме разрешения войти, Данил приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Штаб заседал в полном составе — сам полковник, Герман, Плюшкин, Айболит и Михалыч.

— Ходи сюда, быстро! — завидев воспитанника, просовывающего в щелку нос, махнул рукой Родионыч. — Времени нет! Войсковые с пришлыми администрацию элеваторную забрали! Срочно нужно возвращать, пока там тяжелого оружия нет! Готов?

Данил кивнул:

— Так точно.

Ну а что тут еще скажешь? Родионыч и сам знает, что ему только три часа вздремнуть удалось. И раз вызвал, да на операцию отправляет, — значит, и впрямь дело важное, а послать больше некого.

— Мы их в кольцо взяли, подходы перерезали. С северо-востока, в лесочке, группа Арийца работает, юго-восточный сектор Порох держит, он на углу Комсомольской и Гагарина усиленной группой засел. А у самой части Тандемы поджидают. Так что время пока есть, но не много — час-полтора, не больше.

— На помощь им подойти не пытались? — спросил Данил. — У пришлых ведь БТР и «Тигр» есть. Да и парочка танков в загашнике осталась…

— Танк и БМПТ, — поправил Родионыч. — С утра только уточненная информация пришла.

Данил крякнул. БМПТ — штука страшная. Специально для поддержки танка на поле боя создана, для прикрытия его от действий пехоты, танкоопасной живой силы противника. К примеру — от бойца с гранатометом или противотанковым комплексом. Плотность огня такая, что нос из укрытия не высунешь. И вокруг себя все видит, в любую погоду днем и ночью — на то панорамный прицел имеется, ПНВ, тепловизор и лазерный дальномер.

— Минут двадцать назад из части коробка пыталась выйти. Тандемы ее РПГ попотчевали. Промахнулись, правда, но назад в ворота бэтэр как гоночный автомобиль влетел, — засмеявшись, добавил Герман.

— У нас что, РПГ есть? — удивился Данил.

Полковник усмехнулся и кивнул на приосанившегося тут же Плюшкина:

— У Иваныча на складах чего только нет. Черта лысого сыщешь… Да ты больно-то не навостряйся, мало их. Три ствола и штук десять зарядов всего. На самый крайний случай.

Данил пожал плечами. Крайний — так крайний. А то ведь как хорошо было бы: залез в общагу нефтебазы, где они недавно прятались и откуда стоянка части как на ладони видна, — да и пальнул, спокойно и без спешки прицелившись. Вот и еще двумя проблемами меньше…

— Бери своих пацанов — вы вроде неплохо сработались, — и вперед, — продолжал меж тем полковник. — Твоя задача — атака со стороны промзоны элеватора. С противоположной стороны пойдет Герман с группой. Начало — по красной сигналке. Пароль — «три», отзыв — «пять». Опознавательный знак — синяя лента на обеих руках выше локтя. И смотрите там, не перестреляйте друг друга, — предостерег он.

— А не проще их из огнемета попотчевать? — осведомился Данил. — Засадить им туда термобарическим…

— Да ты просто дом сложишь, и все, — пожал плечами Родионыч. — А нам он еще понадобится. Займем, охрану усилим, секреты выдвинем — вот тебе и передовой блокпост. Оттуда все подходы видно: и площадь, и промзону элеваторную.

— Три человека мне мало, товарищ полковник, — подумав немного, сказал Данил. — Для такой работы человек шесть надо. Там — сами знаете — двумя боевыми тройками работать. Все как положено. И еще пулеметчик со снайпером.

Родионыч кивнул:

— Хорошо. Еще двоих сам найдешь. Снайпером бери Ли, он отоспался уже и в бой рвется. А пулемет… — он поскреб не бритый уже, наверное, третьи сутки подбородок. — Пулемет на складе получи, человека к нему тоже сам подберешь. Шрека вон возьми… Одного РПК вам за глаза хватит. Доволен?

Данил кивнул.

— Ну и хорошо. Тогда работай.

* * *

Предложенный полковником Лёха Шрек стоял в суточной смене, и Данил решил его не трогать. Им и без того сейчас наверху не сладко приходится — на каждый шорох реагируют, на каждое движение. С самого утра, после ночного демарша, караул удвоили, внизу в полной готовности сидела такая же усиленная ГБР, да кроме того все боеспособное население Убежища получило приказ — из отсеков не отлучаться, быть готовыми по первому сигналу выйти на поверхность.

Пулеметчиком Добрынин решил взять Вовку Рубероида — сорокалетнего мужика, тощего, худющего как щепка, но жилистого. Вовка был партизаном, по окрестностям не бродил и дальше элеватора не отходил ни разу. Может, заработком своим был доволен, а скорее — трусил, но пулеметчиком был неплохим. В суточном наряде всегда за КПВ сидел, и как он с ним справлялся, с его-то весом, — это была настоящая загадка.

Оставался вопрос по людям в тройку. Сталкеры были заняты все как один, и потому выбирать вновь пришлось из партизан да из ребят возраста Батарея. Посоветовавшись с Пашкой, Данил взял Колобка и Барабека.

— Нормальные пацаны, — авторитетно заверил его Батарей. — Часто со мной в одной смене стоят. Пару раз даже гон вместе держали, пока ГБР не подошла.

— Согласятся?

— Дык… а то нет!

— Хорошо, пусть будут, — согласился Данил. — Найдешь их, распишешь картину маслом. Оружия личного конечно же нет? Так и знал… Ладно, со склада я сам возьму. Через час чтоб у выхода были — собранные, готовые, упакованные в ОЗК. И вы трое вместе с ними.

Пашка умчался.

Пока Данил ходил на склад, пока, сжимая в бешенстве кулаки, общался с Плюшкиным — этот гад даже сейчас норовил зажилить лишний короб патронов или гранату! — час пролетел незаметно. Увешанный оружием и нагруженный боеприпасом, словно старый добрый Терминатор, в условленное время сталкер подошел ко входным тамбурам. Пашка не подвел — люди уже были здесь. И даже Рубероид присутствовал, хотя Данил в спешке о нем совершенно забыл.

Кивнув ему и вручив пулемет, Данил сразу же переключился на новобранцев. Никого из них он близко не знал, хотя видеть-то, конечно, видел, и не раз. Андрюха Колобок — небольшого росточка, плотненький, и Санька Барабек — длинный, под два метра, парнишка с торчащими во все стороны вихрами.

— В бою бывали? — сразу же без предисловий приступил к сути Данил, раздавая параллельно оружие и боеприпас.

Пацаны мялись.

— Ну как… Так… В сменах стояли наверху…

— По живой цели работали?

— Собак — стреляли… Тот раз как-то гон был — так я рыл двадцать завалил, — сказал Барабек. — Ну и вообще… Через смену, считай, по нескольку псов валю, регулярно.

— А я кроме собак еще двух выродков ложил, — добавил Колобок. — На рассвете они подошли, со стороны солнца. В сквере в кустах прятались. Ну я и разглядел, отработал.

— Одно дело — мутанты. И совсем другое — живой человек. Не у каждого получается. Как думаете — справитесь? — спросил Данил. — У полковника-то тренируетесь?

— Я тренируюсь, — отозвался Санька. — А Андрюха так… через раз.

— Понятно, — Данил вздохнул.

А куда деваться? Сталкеры на выходе, партизаны, кого еще можно без сомнений взять, — в смене, в ГБР пли отдыхают. Остается только такой вот сопливый личный состав. А задачу навесили неслабую, как хочешь — так и решай. Хорошо хоть, Ли тут с Рубероидом. Ну и Пашка со своими друзьями вроде неплохо вчера себя показал. Ох, навоюем…

— Ладно, — решился он, наконец. — Надо ж когда-то начинать… На позиции выйдем — все популярно объясню и разжую. Вперед не лезть, держаться чуть сзади на подстраховке. Накосячите — самолично чего-нибудь отстрелю. Выдвигаемся!

* * *

Промзона элеватора была давно уже вычищена и изучена сталкерами, как карман у нищего. В свое время очень много барахла достали из этих вот самых подсобок, где сейчас прятался Данил сотоварищи. Подсобки стояли чуть поодаль, в глубине территории, и между ними и целью наличествовало голое пространство в количестве примерно сорока метров. Очень хорошо просматриваемое и простреливаемое. Танк бы сюда — войсковые от одного его вида портки бы намочили, — да Губа, сразу же после удара по противнику, к бронепоезду его угнал. Загрузил на броню снайперские группы — и туда. Наблюдатели, что там сидели, доложили: с самого утра, сразу же вслед за подрывом рельсовых путей, пришлые пытались их восстановить, а допустить этого было никак нельзя. Потому и дежурят там сейчас три снайпера с огневой поддержкой, и кружат, как вороны над покойником, лёжки меняют, чтоб патруль не выловил. И о танке в поддержке сейчас только мечтать приходится…

Данил вздохнул, оглядывая свою гвардию, притаившуюся в темной глубине сарая. Ну с кем тут воевать? Пятеро пацанов необстрелянных, да партизан Рубероид. Хорошо хоть, Ли здесь, этот не подведет. По сравнению с пацанами — хотя годами не сильно далеко ушел — он чувствовал себя умудренным опытом патриархом: восемь лет опыта работы на поверхности сказывались.

— Готовьтесь. Отсюда пойдем.

— И что? Как мы здесь пойдем? — глядя на открытую площадь сквозь разбитую раму с торчащими осколками стекла, заскулил Пашка. — Тут даже спрятаться негде! Порежут!

— А зачем тебе прятаться? — усмехнулся Данил. — Тебе бежать придется во все лопатки. Вперед, к победе.

— Да тут едва высунешься — и все, конец! — поддержал товарища Кипиш.

— А ты что думаешь? — повернулся Данил к Паникару. — Тоже зазвенело?

Лёха помолчал немного, видимо что-то прикидывая, и помотал головой:

— Если грамотно — подойти можно… Тут, главное, чтоб Герман с той стороны внимание отвлек. Они все на ту сторону оттянутся, а мы тем временем потихоньку подойдем…

— Не так, — оборвал его Данил. — Наверняка ты не знаешь, оттянутся они на ту сторону или нет. Понадеешься, рванешь — тут тебя очередью и резанут. Они там тоже не дураки сидят, уж одного-то точно с этой стороны в дозоре оставят. К тому же — удар должен быть одновременным. Синхронно ударим — мы и Герман. Для этого точное время и назначено. — Он вытащил из подсумка дозиметр и глянул на табло. — Времени у нас еще двадцать минут, поэтому слушайте внимательно. Первая группа — я, Паникар, Колобок. Старший — я. Вторая группа — Батарей, Кипиш, Барабек. Старший — Батарей. Рубероид, Счетчик — прикрытие. Знаете, почему мы именно с этой стороны подошли? Потому что окон здесь меньше всего. Считай, на первом этаже одно и на втором тоже одно, остальные кирпичами заложены. А идти в здание лучше всего с той стороны, где окон меньше. Герману в этом отношении тяжело придется — со стороны площади целых шесть окон, потому и в группе у него пятнадцать человек и три пулемета в прикрытии. Ну а нам и одного хватит. Да еще и снайпер… — Данил поглядел на китайца. — Вы двое в здание не суетесь. Ты, Рубероид, по верхнему окну работаешь. Как только начинаем прорыв — стреляешь без перерыва короткими очередями, чтоб никто и нос оттуда не высунул. То есть — не ждешь, пока кто-то там появится, а начинаешь обстрел сразу же, как мы к зданию рванем. Понял меня?

Вовка кивнул.

— Хорошо. Теперь Ван, — Данил ткнул пальцем в Счетчика. — Твое окно на первом этаже. Держишь его до тех пор, пока мы к стене не подойдем. Кидаем внутрь гранату — все, вы умолкаете. Иначе всадите в спину, не дай бог, когда внутрь полезем… Мы вошли — Рубероид остается на месте, вполне возможно, что отход придется прикрывать, а ты, Ван, кружить начинаешь и по окнам смотреть. Выбивай всех, кто появится, да только смотри своих не положи, — Данил коснулся пальцем синей ленты на руке. — Ясна задача?

— Да уж не в первый раз замужем… — проворчал китаец и любовно погладил приклад винтовки. — Нормально сработаем, не волнуйся. У нас-то простая задача. Это вам горячо придется…

— Нам горячо придется, — подтвердил Данил. — Теперь вы, ребятки. Слушайте и запоминайте, распределяю роли. Замешкаетесь или напутаете в бою — смерть… — Он вздохнул. — Эх, если б знать, что вместе доведется работать, я б вам азы-то заранее показал на практике, а не как сейчас, спешно, на пальцах. Ну да ладно, это все лирика… Работаем так. По сигналу вторая группа во все лопатки чешет к стене под окно. Первая группа на прикрытии — страхуем вас, идем позади и держим первый этаж вместе со снайпером. Теперь внимание, это важно! Батарей, — Данил ткнул пальцем Пашке в грудь. — Добегаешь до стены — кидаешь гранату в окно на первом этаже. Только не торопись, я тебя прошу! Промахнешься в спешке, отскочит граната назад — всех нас там же под окном и положишь.

— Тогда пусть Барабек кидает, — тут же снял с себя ответственность Пашка. — Он длинный, ему только руку протянуть.

— Сможешь? — глянул на парня Данил.

Тот молча кивнул и вытащил из подсумка РГН.[46]

— Хорошо. Тогда ты, Батарей, закидываешь в окно на втором этаже дымовую гранату. Это не так важно. Если не попадешь и назад отскочит — тоже плюс, нас дымом прикроет. Закинули — и сразу же выстраиваете нам лесенку. Кипиш первый, в коленно-локтевую встаешь, Батарей — наклоняешься, опираешься руками о колени, Барабек — плечи подставляешь. И все это — в темпе, в темпе! Чтоб нам внутрь как из пращи залететь! — Данил оглядел слушающую во все уши аудиторию и продолжал: — Входим. Я — первый, Паникар и Колобок — за мной. Пара секунд после разрыва гранаты у нас есть. Вошли — не стойте столбами, все только начинается! Я и Паникар — тут же кроем ближайшие проемы, гранат туда не жалея, благо у нас их по шесть штук у каждого. Колобок — помогаешь войти второй группе — оружие принимаешь, руку подаешь, втаскиваешь… И развиваем успех, не стоим на месте! Сразу же по соседним комнатам работаем! Передвигаемся только под прикрытием напарника! Стреляете — смотрите, какая пуля летит. Последние три в каждом магазине — трассеры. Я, когда на складе забирал, специально так снарядил. Для чего это? А чтобы времени на перезарядку меньше уходило. Если видите, что трассер полетел — сразу же меняете магазин. Тогда и затвор не надо дергать — магазин-то не до конца отработал, патрон в патроннике остается. И предупреждайте, что перезаряжаетесь, чтоб напарник вас на это время прикрыл. — Данил умолк, прикидывая, что еще не сказал. Информации и без того было уже предостаточно, все не запомнят, для этого тренировки и тренировки нужны — но хотя бы основное, азы, самую суть, без чего лезть в пекло смерти подобно… — Гранат не жалейте. Работа в здании — это дикий расход гранат. В комнаты не лезьте — оно вам незачем, если граната есть. Последовательность такая: кинул гранату — рванула — входи в комнату, путь свободен. Вошел — осмотрись. Если чисто — не залипаем, двигаем дальше, но это уже по ситуации будем смотреть.

— А расположение комнат известно? — подал голос Паникар.

— Длинный коридор посредине, комнаты на две стороны. Дверные проемы друг против друга.

— Пароли есть? — спросил Счетчик.

— Пароль — «три», отзыв — «пять», — ответил Данил. — Молодец, что напомнил.

Он повернулся к навострившимся пацанам:

— Все понимают, зачем пароль? Объясню. В бою — особенно если группы штурмуют здание с нескольких сторон — всегда есть необходимость идентификации «свой-чужой». Для этого и существует система паролей. И если, находясь внутри здания, вы видите засевшего в комнате человека, но не уверены, что это свой, и не видите его опознавательных знаков — запрашивайте пароль. Тот, кто знает, — отреагирует немедленно. Ну а если нет — значит, вражина это, гранату туда! Это важно, ребята! Помните о Германе. Навстречу нам его группа пойдет, так что сначала смотрите, а потом уже стреляйте, не наоборот.

Данил замолчал, приглядываясь к своему воинству. Пацаны сидели пришибленные, сосредоточенные. До каждого, похоже, начинало доходить, что бой предстоит серьезный и противник им противостоит грамотный. Это не по собачкам с крыши из пулемета постреливать — бой в здании страшен, скоротечен и кровав. Работа идет при полном напряжении сил, внимания и выдержки. И нервы нужно стальные иметь, чтоб с перепугу в своего не пальнуть или гранату не кинуть туда, куда не следует.

Ожидание смерти — хуже самой смерти. Права поговорка. Когда сидишь и сигнала ждешь и знаешь, что через пять минут в бой, а через пятнадцать тебя, может быть, уже и не будет на этом свете, — какие только мысли в голову не лезут, какие только ужасы не представляются. Именно это, похоже, и происходило сейчас с пацанами. Данил явственно видел, как начинает потряхивать от прилива адреналина Паникара, как волнуясь барабанит пальцами по цевью автомата Батарей, как нервно шагает из угла в угол Барабек. Первый бой — он навсегда запоминается. Данил вдруг вспомнил свой первый бой, засаду, устроенную несколько лет назад под чутким руководством полковника Черному каравану, торговавшему наркотой и людьми. Его самого тоже тогда потряхивало, а Цукера — так вообще колбасило, аж до тошноты. Цукер так и не сделал тогда ни единого выстрела. Впрочем, он и потом не смог пересилить себя, не смог выстрелить в человека и был убит в стычке с войсковыми три года спустя. Прав полковник — это уж от человека зависит, от психологии. Кому-то первое убийство дается легко и без последствий, кто-то этим убийством всю дальнейшую жизнь себе ломает, а кто-то вообще выстрелить не может и складывает голову сам.

— Минута, командир, — голос Счетчика прозвучал так близко над ухом, что Данил вздрогнул. — Время. Сейчас начнется.

— По местам, — тут же отреагировал сталкер, вынимая из кобуры «Пернач». — С предохранителей снять не забудьте. А то бывали случаи…

Договорить он не успел — на площади за зданием хлопнуло, и в воздухе повисла красная сигналка.

Пулемет Рубероида застучал сразу же, и ему, как эхо, отозвался стук трех пулеметов с площади — в работу вступила группа Германа. Рубероид стрелял грамотно, короткими очередями, клал пули одна к одной по нижним углам оконного проема — самым вероятным точкам, где на позициях могли сидеть бойцы противника. Брызнула кирпичная крошка, в комнате второго этажа кто-то заорал благим матом…

Данил подскочил к двери, выбил ее ударом ноги — проржавевшие петли не выдержали, и дверь с грохотом улетела на улицу — и обернулся, ища глазами ребят. Пацаны в растерянности стояли посреди комнаты — начало штурма, похоже, они все ж таки проворонили.

— Вперед, мать вашу! — во всю мочь легких зарычал Данил. — Батарей, веди своих! Пошёл!

Пашка как-то нелепо взвизгнул — и, мелко суча ногами, бросился в открытый проем. Следом за ним мимо Данила мелькнули Кипиш и Барабек.

— Не стоим, прикрываем! — перекрывая грохот очередей, заорал Данил своей группе и, подавая пример, выскочил на улицу.

Замер на мгновение, отработал очередью на три пули по нижнему окну, рванулся вперед. Сзади грохнули две синхронные короткие очереди — в бой вступили Паникар и Колобок. Наконец-то! Батарей с группой маячил уже на середине — летел вперед во все лопатки, согласно полученным указаниям. «Раз, два, три, четыре, присесть, очередь… Раз, два три, четыре, присесть — очередь… — мысленно отсчитывал шаги Данил, короткими перебежками двигаясь вперед. — Барабек, гранату давай!..» Санька, уже скорчившись под стеной, рвал чеку… Данил, дернув бесшумную застежку подсумка, выхватил гранату за торчащий запал, вырвал чеку, размахнулся и запулил ее в окно второго этажа. Взрывы ударили синхронно, сотрясая здание от фундамента до крыши, из окон шибануло пылью, мелкими осколками, камнями — и сразу же вслед за взрывом, разгораясь, в окно второго этажа полетела дымовая граната Батарея.

— Ступени! — взревел Данил, видя, что пацаны встали в растерянности, забыв, похоже, что делать дальше.

Кипиш тут же рухнул на колени, Батарей крутнулся, становясь рядом и подставляя поясницу. Барабек замешкался, но его плечи и не понадобились — толкнувшись от качнувшейся под его массой спины Сереги и едва коснувшись Батарея, Данил залетел в окно.

Приземлился на носки, тут же ушел рывком влево, занимая темный угол. Вскинул пистолет, контролируя дверной проем своей комнаты и комнаты через коридор напротив. Следом, практически без перерыва, в окне появились Паникар и Колобок.

— Лёха, я крою! Гранаты! Туда и туда! — скомандовал Данил, указывая пальцем направление броска. — Колобок — помощь второй группе!

Лёха среагировал мгновенно — перебросил за спину винтовку, повисшую на одноточечном ремне, выхватил из подсумка две гранаты, подскочил к дверному проему и, вырвав кольца, катнул их по полу — одну в коридор, вторую в комнату напротив. В коридоре тут же послышался крик и торопливо удаляющиеся шаги. Грохнуло. Данил с низкого старта тут же рванул вперед. Тормознул у косяка, становясь вровень с ним и стараясь не вылезти плечом в коридор. Рывком отклонился вправо, выглядывая, и тут же ушел назад — навстречу, из торцевой комнаты с противоположного конца коридора ударил тяжелой очередью пулемет. Данил дернулся, уходя глубже в комнату, чтобы не посекло ненароком крошевом летящих кирпичных осколков противогаз.

— «Эфку» давай! — прошипел он подскочившему Паникару. — Кидай влево, в конец, там пулеметчик засел.

Лёха вытянул из подсумка очередную гранату.

— Три ушло, три осталось, — предупредил он.

— У меня, у меня полный комплект! — Батарей, похоже, влез в окно первым из группы и сейчас стоял рядом, предлагая свои услуги. — Я кину!

— Давай. Я страхую, ты кидаешь, — быстро сказал Данил, меняя магазин. — Кипиш, ко мне! Сразу же после взрыва ныряешь в комнату напротив, там зачищено. Мы выдвинемся — встаешь в проеме, страхуешь. Твоя цель — коридор и дверь в торцевую комнату в конце. Да автомат налево переложи, дурында! — видя, что Серега навострился стрелять с правого плеча, рявкнул Данил. — Сейчас всем корпусом вылезешь — тут тебя и положат!

Кипиш кивнул.

— Батарей, ты сидишь здесь. Твоя цель — та же. Паникар, Колобок — мы работаем в коридоре. Идем в полуприседе, сектор огня задним не перекрываем. Ваша цель — дверные проемы в боковые комнаты, наискось. То есть: идешь вдоль правой стены — контролируешь проемы левой. Ясно? Хорошо. Барабек — ждешь команды. Все готовы? Граната пошла!

Ф-1, улетев в конец коридора, разорвалась там с жутким грохотом. И следом же с той стороны послышался еще один взрыв — это, похоже, работала группа Германа.

Вылетев сразу же вслед за взрывом в коридор, Данил успел заметить, как Паникар с Колобком, прикрывая его, с автоматами наизготовку выскочили следом, — Данил тут же наткнулся на лежащее на полу посеченное осколками тело. «Далеко не убежал…» Это, похоже, был еще тот первый боец, что попытался уйти от гранаты Лехи, но не преуспел. Мазнув по окровавленному трупу взглядом, Данил тут же переключился на сектор впереди. Двинулся осторожно, пригнувшись, шаря стволом пистолета по наиболее опасным направлениям. Сзади пыхтели пацаны. «Молодцы, четко реагируют…» — отметил между делом он. Пихнул пистолет в кобуру, дергая из подсумков две гранаты, — и тут из дверного проема спереди-справа ударила автоматная очередь. Стреляли неприцельно — пули ушли куда-то в потолок, взвизгнув рикошетами по бетонным плитам перекрытий, — но страхующая пара тут же отозвалась дружной очередью поверх головы Данила, отбив у стрелка желание продолжать начатое.

— Три! — заорал Данил, надеясь услышать отзыв.

В ответ на это из проема вновь высунулся и начал осторожно разворачиваться в его сторону ствол автомата. Рывок за кольца — и гранаты улетают в комнаты.

— Осколки! — заорал он, как и положено в такой ситуации.

Сдвоенным взрывом рвануло уши, в коридор волной вынесло пыль, камни, обломки досок, обрывки бумаги… Данил тут же бросился вперед, занимая правую комнату.

— Паникар, Колобок — левая ваша!

Пацаны послушно нырнули в комнату напротив.

На осмотр ушла ровно секунда. Пусто, только тело бойца, откинутое взрывом в дальний угол, и автомат рядом валяется.

— Страхуем! Остальные подтягиваются! По команде! — тут же закричал Данил, пытаясь докричаться сквозь грохот боя до второй группы. Выдвинулся на полкорпуса в коридор, подавая пример Паникару и Колобку, удерживая под прицелом фрагмент виднеющейся впереди лестницы на второй этаж и дверь в торцевую комнату, где минуту назад сидел пулеметчик. — Пошли!

Сзади раздался топот, и вторая группа в полном составе один за другим влетела в комнату. Данил отвлекся, буквально на долю секунды, — слева вдруг резанула очередь, и следом за ней послышалось испуганное восклицание Колобка. В окошках противогаза мелькнули его глаза, вылезшие от испуга на лоб.

— Я, кажись, своего завалил… — просипел Андрюха, глядя на своего командира. — Там, в конце коридора…

Данил выглянул — в проеме торцевой комнаты лежал человек. На обеих его руках были повязаны синие ленты.

— Да я ж говорил — сначала смотри, потом стреляй! — взвыл Данил. — Герман! Слышь?! Это Добрыня! Первый этаж чист, блокируйте лестницу! Это мой твоего завалил!

В ответ послышались трехэтажные матюки, и в дверях торцевой комнаты появился разъяренный сталкер. Следом за ним в коридор полезли бойцы. Заняли, как и положено, позиции, удерживая под контролем лестницу и подступы на второй этаж.

— Кто?!

На Колобка было жалко смотреть — колени трясутся, автомат в руках ходуном ходит.

— Я-а-а… — с натугой выдавил он. — Да я… честное слово не хотел… Не специально!

— У-у-у! — Герман не находя слов, влепил пацану подзатыльник. — Тебе сказано было — глядеть в оба глаза? А ты?..

— Слышь, Герман, не трогай пацана…

Данил обернулся — из комнаты, пошатываясь, выходил подстреленный боец. — Сам-то — помнишь? — рассказывал с год назад, как ты сержанта своего тоже в первый раз чуть не ухайдокал… В первый раз — оно по-всякому бывает.

— Ты чё, как? — заволновался, мгновенно отходя, Герман. — Куда?

— В плечо попал, в мякоть. Заживет, — Данил по голосу узнал Верблюдыча. — Перевязать надо.

— Займись, — кивнул Данил Колобку.

Тот мгновенно бросился исполнять.

— Второй этаж не чистили? — Герман, сменив магазин, лязгнул затвором «калаша».

— Да какой там! Пяти минут не прошло, как вошли, — усмехнулся Данил.

— Скольких положили?

— Троих точно.

— И мы троих. За пулеметчика отдельная благодарность, — Герман кивнул на ногу, торчащую из двери торцевой комнаты. — Он двоих наших завалил, собака.

Данил кивнул.

— Сколько на втором этаже — известно?

Герман пожал плечами — и вдруг заорал:

— Э! Воины! Наверху! Сдавайтесь! Не тронем! Вас сколько там? Человек пять — семь? А нас тут — тридцать!

— А ты возьми, — послышался сверху спокойный голос.

— Первый этаж взяли — и второй возьмем!

— Грозилась наша теляти волка задрати…

Герман, усмехнувшись, промолчал.

— Мясорубка будет, — подал голос один из бойцов. — Как по лестнице пойдем? Самый говенный участок…

С улицы вдруг ударил одиночный выстрел.

— Счетчик работает, — пояснил Данил в ответ на вопросительный кивок Германа.

— Ну, если Ван — считай, минус один, — вполголоса отозвался тот. — Да, мясорубка точно будет — если чего-то особенного не придумаем. Как входить будем? Пожелания есть?

— Я вот думаю… — начал Данил.

— Граната! — обрывая его, благим матом заорал вдруг один из бойцов.

Данил даже не стал глядеть — где там граната и куда ее кинули. Отреагировал мгновенно, рванув вдоль по коридору и ввалившись в первую попавшуюся комнату.

Взрыв, похоже, ударил прямо за стеной. В ушах зазвенело, загудела, как колокол, голова. Сквозь гул и вторящий ему какой-то тонкий комариный писк Данил услышал чьи-то вопли. Выглянул в коридор — и тут же увидел еще одну гранату, прыгающую по ступенькам лестницы, и чье-то изорванное тело рядом.

— Граната! — теперь заорал уже он.

Дернулся назад, открыв рот и зажимая уши. Снова рвануло, однако, благодаря принятым превентивно мерам, этот взрыв прошел уже легче. Вскинув пистолет и дернув флажок предохранителя на автоматический огонь, Данил подскочил к двери — по всем законам жанра после артподготовки должен был последовать прорыв или атака, и автоматический огонь теперь будет более уместен. Поглядел вдоль лестницы вверх — сверху уже мелькали чьи-то ноги. Раз, два, три… четыре пары. Противник, похоже и впрямь уяснив, что высидеть ему не удастся, пошел на прорыв.

Первый боец, вылетев из-за угла, нарвался на короткую очередь из «Пернача». Пули попали в грудь и в голову, и если от первой спас бронежилет, то вторая проделала в переносице аккуратное входное отверстие. Ноги еще бежали вперед — а голову уже швырнуло назад, и человек, кувыркнувшись в воздухе, бесформенной кучей остался лежать у подножия лестницы. В ответ ударило сразу три очереди, но мимо: Данил, благоразумно спрятавшись в комнату сразу же после первого своего выстрела, злобно оскалился: «Ага, нашли дурака!..» Из глубины коридора ответили сразу четырьмя синхронными очередями, а откуда-то сбоку — похоже, что из торцевой, — заговорил чей-то «калаш» и паникаровский «булпап». У Данила сразу же отлегло от сердца — жив, курилка. Паникар ему понравился сразу же: толковый парнишка, реакция отменная и не трус.

Подсев на левую ногу, он чуть сместился к двери, качнулся рывком, выглядывая в коридор по нижнему уровню. У подножия лестницы громоздились одно на другом два тела в черных демронах, еще одно такое же лежало чуть выше, а в торцевой комнате виднелись два тела в изорванных ОЗК. Четвертый боец в демроне сидел тут же, у стены, зажимая руками живот, и лицо его за панорамным стеклом противогаза было бледно до синевы.

Откуда-то сбоку появился Герман. Подскочил к раненому, пнул валяющийся у его ног автомат, рванул, отдирая от живота, руки.

— Еще есть кто наверху? — заорал он и надавил большим пальцем прямо в кровавое пятно на комбинезоне.

Боец взревел, мгновенно багровея лицом:

— А-а-а! Нет! Никого! Все тут легли!

— Брюхо, Иваныч, Кислый — марш наверх! Проверьте. Сбрехал — тут же уложу. Правду сказал — к доктору отправлю, — пообещал он, демонстрируя кулак.

Раненый слабо захрипел что-то в ответ, закатывая глаза.

— Чисто! — заорали сверху. — Все, наше здание!

— Чердак осмотрите! — крикнул Данил. — Туда с площадки лестница есть! Остальные — рассредоточиться по окнам! Не хватало еще, чтоб нас опять отсюда вышибли!

— Расставляй людей. А я забираю троих — и в Убежище. Задело меня… — повернулся к нему Герман, демонстрируя драную окровавленную прореху на правом рукаве комбинезона. — Этого отнесем и Верблюдычу дойти поможем.

— Как дойдете — сразу же людей обратно высылайте, сколько сможете. Пусть пулеметы принесут, «Утесы», РПГ с парой зарядов, растяжек, «шмелей» штуки три и радиостанцию. Если уж полковник этот дом удержать хочет — без тяжелого вооружения и связи не обойдемся. И еще — сеть с мелкими ячейками и саморезов.

Герман кивнул.

— Ждите.

* * *

Зная, что ждать, может быть, придется не десять и не двадцать минут, Данил времени терять не стал — тут же принялся обустраиваться. Герман во время диалога со вторым этажом немножечко приврал — бойцов Убежища в захваченном здании оказалось не тридцать человек, а всего двадцать три. Однако и это сила немалая, особенно если их грамотно расположить.

Первым делом Добрынин отослал человека оповестить работающие вокруг сталкерские группы, что здание взято. Случись чего — будут знать, что тылы прикрыты и можно смело отходить под защиту блокпоста.

Затем вызвал в дом Счетчика и Рубероида — и тут же отправил их на чердак. И для снайпера, и для пулеметчика самая выгодная позиция. В наблюдатели им определил еще троих. Предупредил Ли:

— На три стороны их расположи — на восток, север и юг. На запад не обязательно — там Убежище, тыл у нас прикрыт. Пусть бойницы в шифере провертят и безотрывно смотрят. Проглядят штурмовую группу — головы сниму.

Потом прошелся по обоим этажам, прикидывая, что и как. На южную сторону окон было достаточно, а вот на северную — всего одно, остальные заделаны кирпичами. Непорядок. Заметив в одной из комнат оставленный кем-то сто лет назад лом, Данил самолично пробил в кирпичной кладке бойницы. Расставил по окнам и на вход людей. Каждому — коротенький инструктаж. Не столько даже для информации — и без того, чай, не дети, — сколько для успокоения собственной совести.

— К окнам не суйтесь — снайпер отработает, и привет. Держитесь в глубине комнаты, на темном фоне. Не спать, не курить, не болтать. Сидите, слушайте. Любой посторонний звук — сразу доклад. Я наверху.

Шестерых бойцов, оставшихся под рукой, сталкер разделил на пары и выдвинул в передовые дозоры — на восток, в здание наркологического диспансера, на север, на территорию промзоны элеватора и на юг, в барак из красного кирпича на краю площади. Наказал:

— Увидите противника — в бой не вступаете. Разве только уверены, что одной очередью всех положите. Если уж на вас прет — подпустите на близкое расстояние, отработайте так, чтобы наверняка, и отходите. Друг друга прикрываете. Один стреляет — другой перемещается. И не обязательно по цели — главное, носом в землю положить, чтоб напарник спокойно до подходящего укрытия отошел и так же ваш отход прикрыл. Ну а мы уж тут тоже молчать не будем. Все, работайте!

Бойцы ушли. Теперь оставалось только ждать.

К ожиданию он был приучен — сколько их, таких боевых дежурств на поверхности, уже выпадало на его долю, и сколько еще выпадет? Когда сидишь сутки напролет на крыше, глядишь в оба и редкий день обходится без того, чтобы стайку собак не завалить или шального, забредшего на огонек выродка, очередью не попотчевать. Правильнее всего в таком дежурстве — не ждать окончания смены, отсчитывая минуту за минутой, час за часом, а смириться со своим положением. Эту уверенность Данил вынес из личного опыта, и был в этом какой-то фатализм, сродни фатализму Пива. Забыть на ближайшие сутки, что есть Убежище, с его прохладой, вкусной артезианской водой, с его уютом и безопасностью. Просто забыть — и все. Не мечтать о запотевшем ледяном стакане и тарелке пшенной каши с тушенкой, а жить настоящим, думать о насущном, наслаждаться покоем, сконцентрировавшись на одном-единственном данном моменте. Как бы скучно и уныло ни тянулось дежурство — наслаждайся каждым его мгновением. Все познается в сравнении. Небось, когда зверье где-нибудь в тупике, в подвале прижмет и в клочья рвать примется — все отдашь, лишь бы здесь оказаться, подальше от их оскаленных слюнявых пастей…

Раскатистая очередь, прозвучавшая откуда-то с северо-востока, вырвала его из плена меланхолических дум. Стреляли в лесочке. Данил пробежал по коридору и заглянул в торцевую комнату, находящуюся как раз с восточной стороны. Здесь сидел Виталь Немой — парнишка лет семнадцати, шедший в составе группы Германа. Обернувшись на звук шагов Данила, он указал куда-то за окно, в сторону леса:

— Там стреляли, точно.

И тут же, словно подтверждая его слова, с северо-востока ударило еще две очереди, а затем послышался басовитый стук пулемета.

— Ариец работает, — пробормотал Немой.

Данил, прислушиваясь, кивнул.

Очереди теперь грохотали постоянно, накладываясь друг на друга и образуя причудливый рисунок боя. Вот ударил пулемет… «В нашу сторону, — по звуку определил Данил. — Противник…» В ответ врезало сразу три очереди, потом еще одна короткая и тут же длинная, на полрожка. Пауза — и вдруг гулко грохнул взрыв, к которому через мгновение подключились очереди из «калаша».

— Отходить ему надо…

— Не дурак, сообразит, — ответил Данил. — То, что мы уже тут сидим, — знает, я еще с час назад посыльного им отправил.

Ариец и впрямь не стал упираться. И трех минут не прошло, как его группа, вынырнув из заросшего подлеском дворика наркологического диспансера, бегом пересекла улицу и ввалилась в здание. Их тут же приняли, ощупали на предмет повреждений, — в горячке боя и не заметишь, как костюм прорвешь, а радиация не дремлет, — поделились боезапасом.

— Сидим мы это за сосной на пригорке, — возбужденно рассказывал Илюха, снаряжая опустевшие магазины. — Там еще кусты такие густые и корни из земли выпирают. Глядим — твою дивизию!.. Топает группа — человек двадцать! В рейдовом построении, с передовым дозором, все дела… Все как в лучших домах Лонд о на и Парижа. С техникой не получилось выйти — шугнули мы их бэтэр — так они пешей группой решили пролезть! Пулеметы у них, демроны, броники, ЗШ-1[47]с забралами… Смотрю — два бойца гранатомет тащат, АГС![48]

— Семнадцатый или тридцатый? — уточнил Данил.

— А хрен его знает… Не разглядел — метров двести до них было. Ну и вот… Все, думаю. Сейчас подберутся, да как вдарят по нашим — несладко придется! Запулят очередь осколочных — и если в окно не попадут, то на чердаке точно всех положат!

Он замолчал на мгновение — и этим не преминул воспользоваться Бармаглот, перехватив инициативу повествования у старшего группы.

— А у меня «шмель» за спиной — Илюха с утра у отца выпросил! Я и говорю потихоньку: давай термобарическим по ним? Мокрое место останется!..

— Встаем, сползаем с холма — чтоб, значит, за холмом обойти и в тыл выйти… — вновь вернул нить повествования в свои руки Ариец. — И тут Локатор как даст из своей винтовки в кусты! Метров семьдесят до них было — а почуял!

Локатор, стоящий рядом, самодовольно хмыкнул и погладил приклад СВД.

— И вываливается из кустов боец ихний, с «калашом»! Ведь поджидал, собака, пока ближе подойдем, чтоб одной очередью всех завалить, наверняка! — Ариец потер макушку. — Ну, тут уж, понятно, не до скрытности стало. Мы назад на холм… Залегли — и давай их плющить. Они внизу, позиция неудачная — нам-то с холма все видно, а они как тараканы по щелям расползлись. Но — приняли хорошо. У них там пулеметчики работали, плотность огня выше… Двое по вершине бьют, остальные — перебежками вперед… Чую — все, недолго нам осталось. К подножию подойдут, закидают. А тут еще гранатометный расчет свою машинку раскладывать начал… Смотрю — на холм нацеливаются. Значит, отходить нам самое время. Дымы кинули — стрельба вроде смолкла, не видать ни хрена… Ну я и отработал по гранатомету из РПО, благо позицию-то им не так быстро менять, как пехотинцу.

— Достал? — тревожно спросил Данил. Этот вопрос с самого начала повествования интересовал его больше всего.

— Достал, — махнул рукой Илюха. — Только клочья полетели. Мы руки в ноги — и давай оттуда во все лопатки… Там, кстати, наших видели — сидят в наркологии, на втором этаже. Передовой дозор?

Данил кивнул.

— Ума-то у них хватило не стрелять?

— Молчали.

— Хорошо. Вы давайте располагайтесь, передохните мальца — и назад. Отработали отлично, молодцы, но разведка нам в том районе все время нужна.

— Да знаю, знаю, — ответил Илюха. — Идем уже, какой там отдых… Вода есть? Давай. Во фляжках пусто, как в пустыне. Ну и денек сегодня…

* * *

Часа через полтора из Убежища наконец-то подошла подмога — десять человек. Бойцы принесли все, что заказывал Добрынин, и даже сверх того: штук сорок «эфок», цинк с «пятеркой»-«семеркой» и двенадцатым калибром, четыре радиостанции, фляжки с водой, мешки… Данил, принимая, удовлетворенно кивал — занятой позиции полковник и впрямь придавал немаловажное значение.

Сталкер тут же, с ходу, озадачил людей. Двоих заставил кроить противогранатные заслонки из принесенной мелкоячеистой сетки и крепить на каждом окне, еще четверых, вручив им собственную лопатку, послал наполнять землей мешки, таскать их в здание и выкладывать рядами на чердаке, под окнами и на лестничных площадках первого и второго этажей. Отметил особо:

— На чердак побольше натащите, сложите толщиной в два мешка. Там укрытий вообще нет, один шифер. Если крупным калибром ударят — так хоть за мешками укроемся.

«Утесы», нагрузив треноги теми же мешками с песком для предотвращения козлиных прыжков, поставил к окнам с севера и юга — обзор окружающей местности тут был приличным, а крупнокалиберный пулемет для того и нужен, чтоб на дальние дистанции бить. Человека с РПГ и одним огнеметом, добавив ему пару бойцов с автоматами, Данил заслал на восточную сторону, в дом через дорогу. Обзор улицы, примыкающей к площади, оттуда был не в пример лучше, чем из здания администрации элеватора. Если противник все же решит воспользоваться техникой, то гранатометчик ему сюрпризец подкинет — тандемный кумулятивный выстрел, который даже динамическую защиту бьет. Огнеметы сталкер раздал бойцам на втором этаже, растяжки выбрался ставить сам — и управился за рекордные сорок минут, опутав подходы к зданию в несколько рядов со всех сторон. Оставил только тропки, чтоб свои пройти могли. Доложил полковнику об имевшем место боестолкновении, раздал гранаты и воду на позиции, послал людей отнести радиостанции передовым дозорам, сформировал мобильный резерв из оставшихся не у дела бойцов… Короче, крутился, как белка в колесе, — день, начавшийся круговертью, продолжался не менее активно.

Наконец, за полдень уже, обойдя в который раз выставленные в здании посты, проверив несение дежурства и слегка умаявшись, отдуваясь, присел отдохнуть.

День выдался жаркий. С самого утра еще ничего, терпимо было, а сейчас, в районе двух, солнце, поднявшееся в зенит, немилосердно жгло землю, превращая город в безмолвную раскаленную пустыню. В такие дни даже мутанты старались лишний раз не появляться на поверхности, забираясь поглубже в свои логова, прохладные подвалы и глубокие щели в развалинах. Единственный, кто хорошо себя чувствовал в такую погоду, — миксер. Обычно он предпочитал местечки с повышенным уровнем радиации, но в жаркие дни мог совершенно свободно появляться и там, где обычно фон не превышал трех-четырех рентген, то есть, по меркам нынешнего времени, — в практически чистом месте. Данил всегда думал, что виной этому солнечная радиация, которой в жаркие дни сквозь изъеденную термоядом атмосферу проникало гораздо больше.

Он усмехнулся, вспомнив вдруг их с Санькой первый выход на поверхность. Ведь промедли чуть-чуть, замешкайся — сплющил бы их миксер за милую душу и не поморщился. Ломтя ведь сожрал… Эх и страху тогда натерпелись — это, пожалуй, был самый долгий день в его жизни. Тут же все и происходило, на площади. И домик тот до сих пор еще стоит. И если б Сашка тот раз не уперся и не повел напарника в обход домика — лежали бы таким же грязно-кровавым комом, как и Ломоть.

Подумал про миксера — и как накликал! Сверху, на чердаке, вдруг послышались торопливые шаги, и в люк просунулась голова.

— Добрыня, поднимись! — встревоженно сказала она голосом Счетчика. — Там к нашему северному секрету миксер подбирается. Метров триста еще до него, но прет уверенно, как по азимуту. Мужики его не видят — а как увидят, так поздно будет…

Данил подскочил к лесенке, полез на чердак.

— Молодец, что сам не бил, — мимоходом сказал китайцу. — Не обязательно наблюдателям войсковых знать, что у нас снайпер на чердаке.

— Думаешь — смотрят?

— Наверняка.

Миксер и впрямь находился еще далеко. Взяв его на прицел, Данил по дальномерной шкале определил примерное расстояние — да, метров триста, не больше. Хотя в этом вопросе на Ли можно было полагаться безоговорочно — на то он и Счетчик.

Мутант брел неторопливой походочкой откуда-то из глубины промзоны, где в живописном беспорядке громоздились вагоны, контейнеры, обрезки огромных труб, плиты, ржавые остовы грузовых автомобилей и прочий хлам. Задерживался иногда, чтобы отклониться от маршрута и заглянуть в очередной попавшийся на пути закоулок в горах мусора — а не прячется ли там кто, нет ли кого сожрать?..

Данил, насадив его огромную голову на угольник елочки, выжидал — а ну как свернет? Тратить ценный патрон на этого урода не хотелось. Но нет — миксер медленно, но верно приближался к северному секрету. Мужики обосновались в останках большого грузовика, прямо в кузове, но обзор с той стороны, откуда шел мутант, загораживали громоздящиеся контейнеры. Еще немного — и они его даже не увидят — почувствуют. Ну что ж… Данил утвердился поудобнее на правом колене, подался вперед, выдвигая ствол ВСС в бойницу, прицелился — и нажал на спуск. И последнее, что он еще успел увидеть и почувствовать, — дырку, непонятным образом образовавшуюся вдруг в шифере на уровне его головы, сухой треск удара… А потом была темнота.

* * *

Очнулся он как-то сразу и полностью — и, еще даже не раскрыв глаз, сразу же понял, что произошло. Осторожно подтянул руку к макушке, сбросил капюшон ОЗК, ощупывая резину противогаза. Так и есть — дыра. Рваная, да еще и в крови. И голова гудит, будто чугунной сковородой огрели.

— Ну, ты… В рубашке ты, Дан, родился, — послышался откуда-то слева полный какой-то смеси испуга и радости голос Счетчика.

— Тремя миллиметрами ниже — и торчала бы у тебя свинцовая хрень в башке. А так — даже крови не натекло… — добавил голос Рубероида.

Данил сел, оглядываясь. Все тот же чердак. Ли сидел около дыры, за бруствером из мешков, откуда Данил так удачно послал пулю миксеру и откуда так же удачно прилетела пуля ему самому, Вовка стоял у противоположного ската крыши.

— Долго валяюсь? — проскрипел сталкер пересохшим горлом.

— С полчаса. Мы тебя оттащили сразу же, но перевязывать даже и не стали — по касательной прошло, кожу только сорвало.

— Стреляли откуда?

Счетчик ухмыльнулся самодовольно:

— Я его сразу засек. И положил. Девятьсот сорок метров, точно в голову. Стрелял с сосны за оврагом.

— Молодец, Ванька, отлично, — пробормотал Данил, все еще ощупывая макушку.

Что тут скажешь — и впрямь в рубашке родился. А скорее — в бронежилете. Это ж надо так лопухнуться — ствол в дыру высунуть! А еще командиром заделался! Ходит тут, наставляет, указания выдает…

Данил подобрал «винторез», лежащий рядом, проверил оптику — цела. А ведь мог и разбить… Потрогал в третий раз макушку, провел ладонью по дыре в резине противогаза — и тут накатило… Осознание того, что он только что был на волосок от гибели и в очередной раз оставил безносую в дураках, отозвалось мощнейшим адреналиновым ударом. Данила затрясло. Оглянулся — бойцы понимающе глядели на него.

— В… во-от идиот… — клацая зубами, с каким-то утробным подвыванием, выговорил Данил. — С… с… сталкер недоделанный… — било его сейчас так, как не било, наверное, еще ни разу в жизни. — Му-у-жики, вы молчите только, лад… ладно? Иринка узнает — убьет.

— И полковник еще добавит, — пообещал Ван.

— Ладно, чего мы — без понятия, что ль… — добавил один из бойцов, а Рубероид и еще двое закивали.

Моментов подобных этому, когда приходилось по лезвию пройтись и все же суметь выкарабкаться, остаться в живых, в жизни Данила было достаточно. Работа такая, о чем тут говорить. Много опасностей подстерегает сталкера на поверхности, и все — одна страшнее другой. Однако в этот раз он, как никогда остро, почувствовал: бывают такие случаи, когда ничто не зависит непосредственно человека, от его силы, ловкости, скорости и ума. Ему просто выпал счастливый билет. Слепая удача, рок, фатум, везение — и ты жив. Что руководило рукой стрелка, когда он выбирал ту точку, куда послать пулю? Возможно, ошибка в расчетах, но в основном — случай. И тот же случай, станется, вмешается в ситуацию в следующий раз, не дав тебе ни единого шанса остаться в живых…

Отпустило его только минут через пятнадцать, да и то после усиленной работы над собой. И то сказать — случись атака, а командир из него сейчас никакой. А блокпост без командира — что стадо баранов без вожака. Каждый сам за себя и каждый сам на себя работает, никакой согласованности.

К тому времени Данил уже совсем оправился, и даже гул в голове постепенно затихал, хотя рана нет-нет — да и напоминала о себе пульсирующей болью где-то в глубинах мозга.

А рассиживаться, между тем, не приходилось. Едва с чердака слез — подскочил боец, которого он на радиостанции дежурить оставил, доложил новости.

В течение всей первой половины дня разведгруппы противника пытались нащупать тропу к нефтебазе. Кружили вокруг, как стервятники над падалью, пробуя пролезть то тут, то там, — но даже будучи одетыми в демроны, не решились пройти сквозь барьер из локалок с фоном за тысячу рентген. В обед же к нефтехранилищу подтянулся Губа на танке и шуганул их оттуда, как лису из курятника. В данный момент именно он с тремя группами бойцов и обеспечивал безопасность того района.

Кроме того, пока Данил валялся в беспамятстве, противник, выдвинувшись двумя группами, попытался обойти и атаковать Убежище с юга. Подходы с той стороны держала группа Михалыча в составе тридцати человек. Ну и понятно, что Дума, Лимонадный Джо и Шалтай там же крутились — где ж еще Тарасу и Тимохе быть, как не батьку прикрывать?

Уселся Михалыч с бойцами в одном из множества бараков, стоящих с южной стороны площади. Забаррикадировались, замаскировались, установили три «Корда» — и врезали войсковым со всех стволов, когда они вдоль насыпи к Убежищу пытались прорваться. Положили не так уж и много народа, всего человек пять, но противник, получив отпор, понял, что с этого направления ловить нечего. Услышав эти новости, Данил покачал головой — чего доброго и их прощупать попробуют.

Он тут же, не теряя времени, присел у радиостанции, принялся набрасывать по памяти план окружающей местности, благо знал ее, как свои пять пальцев.

С северо-востока к Убежищу подойти не удастся. Там — нефтебаза с ее локалками, а еще дальше — ПС «Сердобск» с гнездом выродков и овраг с гаражами. Получается — оттуда не пройти, если только уж совсем большой крюк делать и с севера по насыпи идти, под дула пулеметов. А это — гарантированное уничтожение отряда, и на такое даже безбашенный отморозок не решится.

С юга ребята уже сунулись — и получили по зубам от Михалыча.

С запада, юго-запада и северо-запада пройти вообще невозможно — там заводские дебри и развалины с аномальными зонами, по которым лишь самые отчаянные из сталкеров Убежища ползать отваживаются.

Оставались только юго-восточное и восточное направления — улицы Гагарина и Яблочкова соответственно, — как раз те, которые просматривались из новоявленного блокпоста. Только по ним можно было выйти на площадь перед вокзалом и значит — рано или поздно противник будет пробовать блокпост на крепость.

Подумав немного и сделав соответствующие выводы, Данил решил сменить передовые дозоры. Да и время уже часам к пяти, пора. И раньше следовало бы это сделать — на мужиков, считай, вся нагрузка по наблюдению ложится, и нагрузка немалая, — да когда? Сначала в беспамятстве валялся, потом в себя приходил…

Бойцы мобильного резерва, развалившись прямо на полу в одной из комнат второго этажа, от безделья травили байки. Рассказывал Италмаз Ханджар-оглы, пожилой туркмен, тридцатилетним парнем приехавший в То лето в российский городок торговать арбузами и навсегда застрявший вдали от дома. Байка была известная. Оглы — такое уж погоняло навесили этому сухому, сморщенному, точно урюк, мужичку — рассказывал, как в одном из выходов столкнулся нос к носу с большой стаей собак. Спастись туркмен сумел только благодаря тому, что в мгновение ока ухитрился поднять канализационный люк и нырнуть в тесную клетушку канализационного коллектора. Так и сидел там двое суток в полной темноте, дрожа и ожидая, когда же, наконец, уберутся проклятые твари и стихнет над ним их рычание, визги и брёх.

И заканчивалась эта байка как всегда одинаково:

— … не зря ж мое имя означает «собака не возьмет»! — похвалился Оглы.

Ну да. Собственно так она и заканчивалась.

— Ладно, мужики, подъем, — нарушил эту идиллию Данил. — Передовые дозоры с самого утра потеют, а мы в прохладе сидим. Собирайтесь. Смена.

Вышли спустя десять минут. Солнце, наконец, начало понемногу клониться к горизонту, и нестерпимая дневная жара стала постепенно сдавать позиции. Данил решил сменить сначала северный пост, бойцам которого полдня пришлось просидеть в раскаленном кузове грузовика. Даже импровизированный навес не спасал от того раскаленного ада, что творился вокруг.

Сказать, что бойцы обрадовались смене, — значит ничего не сказать.

— Мы уж думали — до ночи тут останемся! — выбираясь из кузова, проворчал один из них. По блатному противогазу ПМК-3 — военному, с лупоглазыми стеклами — Данил узнал Славку Косого. — Думали — сваримся тут на хрен, как курята на сковороде.

— Под крышей-то, небось, легче приходится, — пробормотал другой. — Давай, Косой, шустрее! Пошли уже. В холодок, водицы попить, на бетонном полу развалиться… Рай!

— Меня ждите, — тормознул навостривших лыжи бойцов Данил. — Сейчас восточный дозор менять пойдем — с нами и дойдете.

Косой фыркнул:

— Ты че, Добрыня? Шутишь? Да тут до блокпоста сотни метров не будет. Мы чего — маленькие? Ты нас еще за ручку води…

— Да ладно, командир, чего ты… Пусть идут, — поддержал Славку Оглы. — Тут и правда идти-то…

Данил поглядел на Косого, собираясь сказать ему пару ласковых… и махнул рукой:

— Ладно, чешите!

Хотя и знал — не стоит дисциплину нарушать — однако ж и бойцов можно было понять. Им теперь быстрее бы в здание, под крышу, в холодок…

— За сектором наблюдать неотрывно. Увидите противника — сигнальте тут же. Очередь — и отходите. Нам лишние покойники без надобности, — провел он легкий инструктаж остающимся. — К полночи сменим. Иначе…

Выстрел! Данил, мгновенно поняв, что стреляли с севера, резко обернулся, выискивая глазами ушедшую пару… Недалеко прошли. Один из сменившихся дозорных бездыханным трупом валялся на земле, а второй, петляя, бежал к куче хлама, громоздившейся метрах в тридцати от него.

«Прикрыть!» — мелькнуло в голове.

Данил рванул дым из подсумка, поймал тесемку на защитной крышке, дернул, отбрасывая в сторону, — и тут ударила очередь. Бегущего бойца, почти достигшего спасительного убежища, бросило вперед, и он, влетев в кучу, так и остался лежать там нелепо раскорячившейся куклой.

— С промзоны! С промзоны идут!

Данил обернулся — шестерка бойцов мобильного резерва уже рассредоточилась за кузовом.

— Раз, два, три… семь… еще трое… — считал один из мужиков. Сбился, махнув рукой. — Там их человек двадцать!

— С моей стороны еще пятеро! За контейнером прячутся! — крикнул другой. Дернул затвор «калаша», досылая патрон. — На, получи!

Ударила очередь, другая. С той стороны тут же ответили, о металл кузова, визжа рикошетами, забарабанили пули. Сзади, из здания, застучал крупнокалиберный пулемет, к которому тут же присоединились автоматы. Данил выглянул из-за борта — бойцы противника, перемещаясь короткими рывками от укрытия до укрытия, приближались.

— Что делать будем, командир? — он повернул голову — один из бойцов смотрел на него, сквозь стекла видны были бешеные глаза. — Щас подойдут — размажут!

— Отходим, — ответил Данил, опять выглядывая из-за борта. Рядом тут же ударила пуля, запела, уходя в сторону. — Дымы бросаю — и ходу! Только растяжки у входа в подъезд не сорвите!

Дернул веревку, активируя гранату, бросил ее куда-то за кузов, в сторону противника. Тут же, не дожидаясь, пока она разгорится, выхватил вторую… Из здания, поняв его замысел, тут же отозвались трескотней очередей.

— Прикрывают! — заорал Данил. — Отходим!

Кинул второй дым — и рванул так, что только пятки засверкали. Сзади сразу же послышался топот — бойцы дернули за ним.

На то, чтобы преодолеть сто метров до блокпоста, им понадобилось секунд пятнадцать. Достижение, что и говорить, — попробуй-ка в ОЗКашных бахилах пробегись! Перепрыгивая нить растяжки, влетели в подъезд, дыша, как загнанные лоси. Данил тут же принялся считать, пропуская мимо себя бойцов. Раз, два, три… пять… А было шестеро!

— Шестой где?!

Выглянул наружу — и увидел лежащее метрах в двадцати тело. Затылок разворочен, на земле лужа расплывается… Заскрипел зубами — да что ж тут поделаешь? Война…

В косяк ударила пуля — он дернулся, укрываясь за стеной.

— Сюда, командир! Сюда давай! — заорали сзади.

Оглянулся — с площадки первого этажа из-за мешков с песком махали руками. Данил рванул по лестнице вверх, ласточкой нырнул за укрытие — как только винтовку не раздолбал.

За мешками, выставив в узкие щели амбразур стволы автоматов, сидели трое. Напряженные, шарят взглядами по виднеющемуся через дверь участку улицы.

— Держись, мужики! — сквозь грохот очередей крикнул Данил. — Нельзя блокпост сдавать! Вышибут — второй раз не войдем!

Бойцы заорали в ответ что-то злобно-радостное, но он уже не расслышал: выскочил из укрытия и, держась вдоль стены, чтобы укрыться от шальных пуль, влетающих время от времени через дверной проем, бросился на второй этаж.

Взлетел по лестнице в секунду, побежал, пригнувшись, по комнатам, проверяя наличие бойцов на позициях. «Раз, два, три… ах ты!..» В третьей комнате, той самой, с не заложенным кирпичами окном, на бетонном полу, подергиваясь, лежал человек. Данил подскочил, проверил пульс — пожалуй что все. Доходит. Выглянул осторожно, сместившись в левый нижний угол, — противник, засев в тех самых подсобках, откуда еще утром начала штурм его группа, поливал здание изо всех наличных стволов. Пару раз сбившись, Данил насчитал порядка тридцати человек, мелькающих серыми тенями в темных проемах и окнах подсобных помещений. «Эк мы вовремя вперед выдвинулись, — мелькнула мысль. — А ведь подошли б они скрытно, да вдарили бы разом — и выбили нас отсюда за милую душу».

Данил глянул левее, просматривая максимально возможный из его положения сектор, — и успел заметить, как три фигуры в черных комбезах, пригибаясь и прячась за кучами мусора, уходят в сторону, намереваясь обогнуть здание с запада. «Ах ты ж!.. Тактики, мать вашу! С угла зайти решили!..»

Добрынин выскочил в коридор — боец у западного торцевого окна сидел на полу, ниже подоконника, и торопливо перезаряжал магазин.

— Напарник где?! — зарычал, подбегая к нему, Данил. — Почему один?! Обходят нас с твоей стороны, а ты и не чухнешься!

Боец вместо ответа ткнул рукой с зажатым в ней рожком куда-то в сторону. Данил глянул — то, что осталось от напарника, окровавленной грудой лежало в углу.

— Гранатой нас попотчевали, — заорал, перекрикивая шум боя, боец. — Я-то успел за стену свалить, а Гарик припоздал. Ну и вот…

— Ты, что ль, Бомбер? — вглядываясь в стекла противогаза, спросил Данил.

— Да я, кому ж еще тут быть?

Он вставил последний патрон и вскочил, вщелкивая магазин в приемное окно.

— Обходят, говоришь? Ничё, командир, небось не обойдут!..

Данил выглянул из-за его плеча — и тут же дернулся назад. Пули, пропев над головой и выбив из плиты потолочного перекрытия целую горсть осколков, с визгом ушли куда-то в глубь коридора.

— Во бьют… — восхищенно пробормотал, пригнувшись, Бомбер. — Грамотно, собаки, работают…

Данил потянул из подсумка «эфку». Дернул чеку, кинул, отправляя посылку неприятелю.

— А вот вам сюрпризец! — заорал неожиданно Бомбер.

Внизу грохнуло, и он сразу же выглянул наружу.

— Двое готовы, один ползет еще… — приложил к плечу приклад «калаша» и послал в окно короткую очередь. — Куда ж ты, родной… Все, готов! — он обернулся к Данилу: — Да ты не боись, я… — в соседней комнате, там, где только что сидел Данил, рвануло, и он инстинктивно пригнул голову, — один тут удержусь!

— Гранты есть?

— Да есть малёха!

— Ну, держись… — Данил попятился. — Держись, браток, держись… — хрипло бормотал он, пробираясь пригнувшись по коридору и заглядывая в комнаты. — Держитесь, мужики. Нельзя нам блокпост сдавать…

Во второй от угла комнате все было нормально. Штатно. Два бойца, сменяясь по очереди у амбразуры, долбили короткими очередями наружу, по наступающему противнику. В третьей — тоже. Здесь обосновался Оглы и еще три человека. Самолично проделали еще одну бойницу, рядом с первой, пробитой Данилом, и лупили, сменяясь, в два ствола. Вторые номера тоже не просиживали — заряжали магазины, подтаскивали и вскрывали цинки — в общем, занимались рутинной боевой работой. Дальше по коридору шла лестница на первый этаж. Данил, перегнувшись через перила, глянул вниз — трое бойцов как сидели за мешками с песком, так и сидят. Только теперь уже вокруг пустые магазины валяются, гильзы и надорванные бумажные пакеты с патронами.

Дернулся было дальше, в торцевую, поглядеть, кто это там так азартно орет в три глотки боевую песню, — да не успел. Из маленькой тупиковой комнатки на лестничной площадке выглянул боец, сидящий на радиостанции. По тому, как задергался его противогаз, Данил понял,