Раб 1», Предполетная проверка системы управления до отправления на Рунадан

Боба Фетт очень редко брал пассажиров – по крайней мере, живых и по их согласию. Присутствие этой странной девчонки на его корабле, который он считал домом куда в большей степени, чем любую его собственность, сделанную из камня и пермабетона, беспокоило его. И все же он не мог просто выбросить ее из головы.

Мирта Гев владела частицей его прошлого. Это многое значит, когда стремишься избежать будущего.

— Ты всегда спокойно заходишь на чужие корабли? – поинтересовался Фетт.

Мирта забросила свою сумку на плечо. – Ты собираешься меня убить?

— Никто мне за это не заплатит.

— Именно так я и подумала.

Она забралась на «Раб 1» через грузовой шлюз и направилась было к мостику вслед за Феттом, однако он развернулся, загородив ей дорогу, а затем показал рукой назад. – Я летаю без второго пилота. Останешься тут или я запру тебя в одной из камер.

Девушка никак не выразила свое несогласие. Она просто остановилась и огляделась вокруг, затем уселась на ящик, который был прикреплен к левой переборке. Открыв сумку, она покопалась в ней и вытащила кусок чего–то, освободила от обертки и начала жевать.

Фетт посмотрел на нее.

— Обед, — сказала она. – Я всегда беру с собой сухой паек. Просто на всякий случай.

Боба Фетт сдержал себя; первой его реакцией было желание сказать ей: «Молодец».

— Да, питания в пути у меня не предусмотрено, — сказал он, и пролез через люк в главный отсек корабля. Крышка люка захлопнулась за ним; «молодец» она или нет, рисковать он не собирался.

Он уже не был таким быстрым, как годом раньше. Сейчас даже простое перемещение по труднодоступным местам «Раба» доставляло дискомфорт. Пока это не причиняло особой боли, но он чувствовал, что до этого осталось недолго.

«Не забудь, Фетт – ты умираешь».

Он устроился в кресле пилота, и запустил системы корабля. Проверяя сеть голокамер, позволявшую ему видеть все отсеки «Раба 1», он наткнулся на изображение Мирты, которая, закрыв глаза и сложив руки на груди, вытянулась у переборки и явно дремала. Ее, похоже, ничего не беспокоило. Он одобрял подобное поведение. В галактике во все времена встречались женщины (да и мужчины), которые считали себя крутыми, однако думали, что крутизна проявляется в остром языке и навороченной пушке. Но Фетт считал по–настоящему крутыми тех, кто способен преодолеть все, что встретится на пути, и закончить работу. Мирта Гев демонстрировала, что ее действительно можно назвать крутой.

Фетту никто особо не нравился, но она не вызывала у него раздражения, хотя такое к ней отношение не простиралось настолько, чтобы позволить ей сидеть рядом с ним.

Фетт проложил курс до Рунадана. В желудке у него заурчало: возможно, все–таки следовало прихватить несколько дискокрабов у Бевиина. От нечего делать он провел несколько часов полета, разглядывая биржевые курсы по каналу НФ[7], затем задумался о том, что он скажет Таун Ве, когда, наконец, встретится с ней.

В том, что встреча состоится, у него сомнений не было.

Откинувшись на спинку кресла, Фетт задремал. Его сон всегда был некрепким. Набивка обода его шлема была достаточно мягкой, чтобы он не врезался в шею, но слишком твердой для полного комфорта, когда голова опиралась на обод всем весом. Иногда он на несколько секунд испытывал ощущение смутной дезориентации, полусна, звуки усиливались, он как будто смотрел через прозрачную преграду; появлялось ощущение, что он находится не в своем шлеме, а в каком–то незнакомом месте. Это впечатление периодически повторялось. Таун Ве как–то сказала ему, что это было наследием его происхождения, как клона, и что у них у всех были подобные смутные воспоминания.

Это была, в определенном смысле, родственная связь. Он поймал себя на том, что рассеянно размышляет, что они чувствовали, зная, что их дни сочтены, так же как и его дни сейчас. Еще один вид родства.

«Я умираю. Возможно, так и ощущается приближающаяся смерть. Мне уже следует это знать».

Навигационные датчики разбудили его настойчивым пульсирующим звуком, предупреждая, что «Раб 1» вышел из гиперпространства, и Фетт резко выпрямился, уже настороже. В суставы ударила боль: он ее проигнорировал.

В переднем обзорном экране появился исчерченный красными полосками полумесяц планеты Рунадан, он рос, пока не занял все поле зрения. Эта планета тоже была густозаселенной, ее обитаемые районы кишели городами, но она хотя бы не была настолько мрачной как Бонадан. Фетт вывел на экран данные о планете и начал снижаться.

На Рунадане все еще оставалось несколько районов, покрытых растительностью, все еще остались памятники старины, а в северном полушарии виднелись даже причудливые изгибы нескольких широких рек. Миры, подобные этому, служили домом для нескольких категорий населения: высокообразованные ученые, которые осуществляли разработку новых технологий; люди, чьей задачей было обеспечение комфортной жизни первой категории; оставшееся большинство – те, кто работал на фабриках и в лабораториях, осуществлявших массовое производство того, что изобретала элита.

Как раз в таком месте могла бы находиться Таун Ве, если бы примирилась с солнечным светом. Каминоанцы не любили чистого неба.

Фетт включил маскирующее поле, чтобы скрыть вооружение «Раба», и приготовился к посадке. Если что–то пойдет не так, то в его распоряжении была огневая мощь, сравнимая с вооружением небольшого военного корабля, для того, чтобы выпутаться из неприятностей – турболазеры, ионные пушки, торпеды и ударные ракеты. Во время последнего ремонта он добавил к этому списку стандартную пушку, стреляющую бронебойными детонитовыми снарядами, на случай, если он попадет в неприятности при нехватке энергии. Только любители полагаются на удачу.

Делая вираж над столицей – городом Варло, Фетт подумал, что его могилой должен стать «Раб 1». Он не хотел оставлять его после себя; внезапно ему пришла в голову идея о том, чтобы в последние дни жизни проложить курс за пределы галактики и дать возможность кораблю лететь, пока есть топливо, а затем просто вечно дрейфовать там, куда никто не полетит. Очень обнадеживающе.

«Завязывай. Ты еще не умер. Хотя если эта мысль – не признание того, что ты понятия не имеешь, зачем живешь, то я даже не знаю, что это может быть».

Он принял автоматический сигнал службы воздушного движения и сел на первом попавшемся космодроме. «Раб 1» мягко приземлился на посадочные опоры, качнулся на полметра вниз на амортизаторах и замер. Двигатель, выключаясь, послал по корпусу характерное затихающее жужжание, и наступила тишина.

— Фетт? – он быстро взглянул на экран, который давал ему полное изображение грузового отсека. Мирта уже встала и разминала руки, словно атлет, вытягивая их в одну сторону, затем в другую. – Я иду с тобой?

— Нет.

— Значит, ты собираешься просто оставить меня здесь взаперти, а сам уйдешь.

— Я не дам ничему случиться с этим кораблем. Пока он в безопасности, ты – тоже. – Фетт включил защиту от непрошеных гостей и встал, чтобы проверить свое оружие. На Рунадане не было закона о запрете ношения оружия вроде того, какой действовал на Бонадане – соседней планете, но все же это был Корпоративный сектор и поэтому некоторое ограничение в носимом арсенале было уместно. – И не трогай панель управления там, где ты находишься. Если ты это сделаешь, последствия тебе не понравятся.

Он ждал возражений, но она просто снова села и начала разбирать бластер. Фетт остановился и понаблюдал: она занялась настройкой и чисткой. Девочка и в самом деле серьезно относилась к своему оружию. Большинство людей ожидают, что их оборудование будет работать и без ухода за ним, но считать так – хороший способ оказаться мертвым. На Фетта произвело впечатление то, что она оказалась другого сорта.

Он выбрался наружу через люк на мостике, и зашагал в сторону здания космопорта, одновременно просматривая информацию, появлявшуюся на внутреннем экране его визора. Вся планета представляла собой научно–исследовательский центр. Где–то здесь должно быть место, где собирались, чтобы поговорить о делах, люди, в чьи обязанности входило наблюдение за деятельностью компаний. Фетт решил, что это неплохое место, чтобы начать поиски.

Как на любой промышленной планете с большим количеством вакансий на работу, население Рунадана было разновидовым. Человек в мандалорской броне с реактивным ранцем привлекал не намного больше внимание, чем какой–нибудь дуро, и уж точно намного меньше, чем бесцельно бродившие по вестибюлю двое чиссов в костюмах, совпадавших по цвету с их голубой кожей. Фетт воспользовался подвернувшейся возможностью и быстро прошел к линии проверки документов, затем достал свое самое невинное удостоверение личности и протянул его женщине–чиновнику, которая сидела за перегородкой.

Женщина внимательно изучила данные, высветившиеся на экране перед ней, затем с подозрением осмотрела его покрытую боевыми отметинами броню. Однако требовать, чтобы он снял шлем, она не стала.

— Что привело вас сюда… господин Вхетт?

В Мандо’а было много плюсов, пусть даже он практически не говорил на нем.

— Ищу работу в сфере безопасности.

— В какой области?

Вот это уже было полезно.

— Фармацевтика. Охранять банки и людей стало слишком сложно.

Она с опаской посмотрела на него, как будто пытаясь заглянуть за затемненный визор шлема. – А я думала, вы, мандалорцы, должны быть крепкими орешками.

— Я не становлюсь моложе.

— Как и все мы, — женщина вернула ему его фальшивый документ. – Здесь всегда есть вакансии. Промышленный шпионаж – наш национальный вид спорта.

Она ткнула большим пальцем за плечо.

— Езжайте на монорельсе в город и на основном маршруте сможете найти агентства по набору персонала. И если вас не наймут в течение пяти дней, вы покинете планету, договорились? У нас не любят бродяг.

Похоже, она обладала некоторыми знаниями о мандалорцах, но не о нем самом, поскольку «Вхетт» было просто формой произношения имени «Фетт» на Мандо’а. «Удивительно, как близко к правде можно скользить, и никто этого не замечает». Он прикоснулся перчаткой к шлему, изобразив, как он надеялся, уважительный жест, и зашагал прочь.

В большинстве случаев его основным тактическим приемом являлось «быть Бобой Феттом», а не скрывать этот факт. При наличии репутации, подобной его собственной, она делает за него б о льшую часть работы: добыча считает более разумным сдаться ему, чем пытаться убежать, поскольку от Фетта не спрячешься нигде. Но он чувствовал, что некоторая предосторожность, возможно, позволит намного быстрее найти Таун Ве. Время было не на его стороне.

Иногда, правда, он развлекался, изображая человека, от которого отвернулась удача, в то время как на самом деле был одним из самых богатых людей в галактике. Однако если он не найдет лекарство, его состояние не будет стоить и задницы мотта[8].

«Ну и когда ты собираешься разработать план на случай дополнительных непредвиденных обстоятельств? Ты никогда не обладал особыми способностями в разработке долгосрочной стратегии. Настанет момент, когда тебе придется выбирать – начать искать информацию Ко Саи, или приготовиться к смерти. И что ты тогда собираешься делать со своими деньгами?»

Боба Фетт сел на монорельсовый поезд, направлявшийся в город, вместе с дюжиной других пассажиров, не имевших личного транспорта. Внешний вид некоторых из них выдавал явную бедноту, у других – эксцентричный характер, а два родианца, изучавшие голокарты Варло, явно были туристами. Один из пассажиров, мужчина намного выше Фетта, был закутан в черную мантию, нижний край которой подметал пыль и мусор с пола транспортного средства, добавив мантии серую кайму.

На Фетта никто даже не покосился. Эти люди были не из тех, кто имел дело с охотниками за головами. Хотя имя «Боба Фетт» было широко известным, знавшие его по большей части относились к кругу тех, кто мог многое себе позволить и был готов платить запрашиваемую цену за решение своих проблем радикальным образом. Присутствовавшие здесь этим требованиям не отвечали.

Фетт вышел на конечной станции и влился в безликую толпу покупателей. Здесь располагались магазины среднего уровня, в которых делали покупки офисные работники и техперсонал. Он зашел в магазин одежды и рассмотрел светившиеся на возвышении голограммы моделей мужской одежды.

— Это лучшее, что у вас есть? – спросил он у продавца.

— Если господин хочет произвести впечатление, ему стоит сделать покупки в магазинах на набережной, — чопорно ответил продавец. – Разумеется, если у господина есть деньги.

Фетт предположил, что тот имел в виду одну из тех искусственных рек, которые он видел с воздуха. Он оглядел широкий темный китель и мантию, похожую на ту, которую он видел на мужчине в монорельсовом поезде. – Я возьму это. И сумку для инструментов.

— Размер?

— Измерьте меня.

— Позволите ваш кредчип, сэр?

Фетт бросил на прилавок два наличных кредитных диска по сто кредитов каждый.

— Этого будет достаточно?

Продавец вытащил из кармана пиджака стило, перевернул диски и проверил голографическое клеймо на них с помощью вмонтированной в стило ультрафиолетовой лампы.

— Да, сэр, — ногтем большого пальца он щелкнул переключателем на стиле, и из инструмента вырвался тонкий алый луч. – Я готов снять мерку, если господин снимет броню.

— Поверх брони.

— Прошу прощения?

— Броня останется на мне. Я не из доверчивых.

Продавец мгновение колебался, но все же обвел Фетта лазером, сначала из стороны в сторону, затем сверху вниз, затем изучил полученные точные размеры на дисплее стила и пожал плечами.

— Размер большой, — сказал он.

— Вижу, вы профессионал. – Забрав сумку и одежду, Фетт направился в сторону ближайшего общественного освежителя.

В душевой кабинке было тесно, но он все же смог снять реактивный ранец и ракетную установку, разобрал их на части, и положил в сумку. После этого китель и мантия прекрасно легли поверх брони. Он помедлил, прежде чем снять шлем.

Да, это была полная маскировка. Кроме его врача и нескольких каминоанцев никто больше не видел, как он на самом деле выглядел. Возможно, он изменился настолько, что Таун Ве его не узнает. Он посмотрел в зеркало над раковиной и, через несколько секунд возни с креплениями шлема, увидел в нем отражение мужчины на пороге старости, с седыми волосами и морщинистым лицом, которое было скрыто от солнечного света почти столько, сколько он себя помнил.

Даже шрамы, оставшиеся с того времени, когда он сбежал из желудка Сарлакка, не вызывали сейчас особого подозрения. Он вполне мог сойти за обычного здорового человека в возрасте около семидесяти лет.

«Фьерфек, в костюме я вполне могу сойти за солидного господина».

А сейчас ему было нужно именно это.

Если он собирался выяснять, где живут ученые, работающие на компанию «Арамед», ему придется как можно меньше походить на охотника за головами.

Боба Фетт вышел из освежителя без шлема – впервые за всю свою взрослую жизнь.