Глава 10. Сотрудник таможни Тенотка 4 раскрыл кейс, в котором лежал „образец” сверхсветового ретранслятора

Сотрудник таможни Тенотка 4 раскрыл кейс, в котором лежал „образец” сверхсветового ретранслятора. Гален окинул взглядом просторный, отделанный черным камнем вестибюль космопорта, притворяясь скучающим, хотя с трудом сдерживал дрожь от выброшенного в кровь адреналина. Биотек эхом отреагировал на его волнение.

Таможенник, похожий на скелет инопланетянин, принадлежащий к расе, с которой Галену ни разу до этого не приходилось сталкиваться, бегло взглянул на прибор, закрыл кейс и разрешил им идти дальше. Блейлок взял свой саквояж и кейс, а Гален — свой чемодан.

В вестибюле кипела бурная деятельность. Казалось, в порту не хватало сотрудников, он не справлялся с таким потоком прибывающих и отбывающих пассажиров. Гален задействовал сенсоры, провел сканирование на нескольких частотах, пытаясь обнаружить ясно очерченные области статических помех. Блейлок шел по вестибюлю рядом с ним, периодически поворачивая голову то вправо, то влево. Слегка кивнул в направлении дальнего угла. Там сенсоры Галена, проведя сканирование на частоте, лежавшей у самой границы инфракрасного диапазона, засекли крупный участок пространства, заполненный статическими помехами. Группа Теней.

Внезапно сама идея о том, что они смогут проникнуть сюда, смогут незамеченными собрать необходимую информацию, показалась ему смешной. Они продолжили свой путь — два бизнесмена, мечтающие разбогатеть на войне. Сила тяжести здесь была слегка выше, чем на Сууме, и Гален с непривычки волочил ноги. Он на каждом шагу ожидал, что кто–то обнаружит их и потребует, чтобы они остановились.

Гален поглядывал на окружавших их разнообразных существ, говоря себе, что в такой толпе они могут проскочить незамеченными. Блейлок считал, что лучшие шансы на успех будут у них в том случае, если они, находясь на этой планете, не будут накладывать никаких заклинаний, чтобы их не засекли. Блейлок имел в виду обмен сообщениями, создание иллюзий, щитов и использование боевых заклинаний. Но, сказать правду, они понятия не имели, какой процент от общего числа их заклинаний способны засечь Тени. И даже если они не будут накладывать никаких заклинаний, враг может легко засечь постоянно излучаемую ими магическую энергию. Теперь Гален понял, почему Блейлок говорил, что им нельзя задерживаться здесь надолго.

Блейлок настаивал на использовании зондов. При создании этих микроскопических устройств использовались широко распространенные технологии, а не уникальные, присущие только техномагам, поэтому обнаружение на планете подобных устройств не выдаст присутствия магов. Блейлок уже „пристроил” зонды на многих пассажиров их корабля, включая Рабелну Дорну, и ухитрился „снабдить” ими и нескольких служащих космопорта.

Покинув здание, они вышли на узкую улочку, со всех сторон окруженную многоэтажными зданиями. Шум стоял ужасающий: как будто одновременно работала тысяча отбойных молотков. Слышался рев мощных двигателей, скрежет металла. Резко пахнущий кислотой воздух, казалось, застревал в глотке. Гален закашлялся.

— Не дыши глубоко, — посоветовал Блейлок. — В этом воздухе полно ядовитых примесей.

Гален, стараясь справиться с дыханием, изучал окружающую местность. Он знал, что по местному времени вечер еще не наступил, но не мог разглядеть солнца на небе. Столбы дыма поднимались в небо, создавая облако смога над городом, из–за чего он казался погруженным в вечные сумерки.

Справа от них строилось новое здание портового комплекса, стройка и являлась основным источником шума. Слева огромный грузовик выезжал с территории порта и прокладывал себе дорогу по узкой улице. Он вез тяжелый генератор, чьи резкие серебристые контуры контрастировали с окружающими темными зданиями.

Движение на улицах было оживленным, им повстречались представители многих рас: дракхи, стрейбы, вурты и, в меньшем числе, люди, центавриане, дрази, пак'ма'ра. Нескольких инопланетян Гален вообще не смог узнать. В дверях здания на противоположной стороне улицы Гален краем глаза засек пятно статики. Еще одно — впереди по улице, двигалось в противоположном от них направлении. Дальше, за ним — еще два. Гален осознал, насколько невыполнимым было их задание. В прошлый раз всего лишь одна Тень чуть не расправилась с ними. А это место просто кишело Тенями.

Рабелна Дорна вышла из здания космопорта через другой проход, через несколько дверей от той, через которую вышли Гален с Блейлоком, и пошла вниз по улице. Она словно очень хорошо знала, куда направлялась.

— Я — за ней, — сказал Блейлок, передавая Галену саквояж. Кейс с ретранслятором он оставил у себя. — Иди в отель и жди меня там.

Он немедленно, широким шагом двинулся за ней, не дав Галену возможности ответить.

Гален быстро взглянул на Теней, на других пешеходов, спешивших по улице. Казалось, никто не проявлял интереса ни к нему, ни к Блейлоку.

Блейлок хотел, чтобы он поработал над заклинанием Изабель. И он займется им, как бы ему не хотелось обратного. Но сначала он должен сделать еще кое–что.

Припортовый район города был обширен, здесь располагалось множество источников энергии, характеристики некоторых были совершенно незнакомы Галену. Он медленно просканировал район в поисках энергии, излучаемой магом. Естественно, он засек самого себя и Блейлока. В остальном он не был настолько уверен. Обнаруженные им потоки энергии были мощными и обладали странными характеристиками, их невозможно было разобрать на составляющие, чтобы понять, не скрывается ли за ними слабый поток магической энергии. Если так оно и было, то для того, чтобы его обнаружить, Галену пришлось бы провести более детальное сканирование. Гален приказал сенсорам продолжать работу, зная, что на ее выполнение уйдут дни, но даже в этом случае результаты сканирования могут оказаться неполными. Но, так или иначе, Гален должен узнать, нет ли здесь Элизара. И, если он здесь, то сколько бы Теней не защищало его, ему не жить.

Отель располагался в пятнадцати кварталах впереди. По дороге туда Гален разместил свои зонды везде, где только смог. Хотя у него были собственные мотивы для того, чтобы отправиться к Пределу, он, как и обещал, сделает все, что сможет, чтобы помочь Блейлоку и всем магам. Фед говорил, что эта миссия — чистое самоубийство, и он был прав. Блейлок сознавал это и именно поэтому взял с собой ретранслятор. Даже если они не вернутся, собранная ими информация попадет к магам. Гален спокойно воспринял это, мысль о смерти в последнее время была единственной мыслью, приносившей ему покой. Он надеялся покончить со всем, и на Тенотке это почти наверняка произойдет. Но Гален поклялся, что если ему представится хотя бы один шанс, то Элизар умрет раньше него.

Пока Гален шел по улице, на посадку зашел очередной корабль. Его двигатели были в отвратительном состоянии, и при торможении издавали мерзкий вой. Эта планета, казалось, ставила своей задачей бесконечно третировать его органы чувств. По каньонам улиц плыли облака смога и дыма. Почти везде что–то строилось, подтверждая слова Г'Лил о том, что город быстро растет. Дороги представляли собой хаотический лабиринт, расходились в стороны под странными углами. Иногда новые здания перегораживали целые улицы. В других местах улицы сворачивались кольцами и просто исчезали. Казалось, что город строился вовсе без плана, или, если план застройки и существовал, то он был сложным, и его нельзя было легко определить. Огромные, явно дорогие строения соседствовали с убогими и покинутыми. Дома строились вперемешку с производственными объектами, деловые здания с буйными развлекательными заведениями. По дороге Гален обнаружил несколько Теней. Тени периодически встречались ему в городе, но Галену показалось, что он прошел мимо большинства из них незамеченным. Однако он чувствовал, что Теней в городе намного больше. Они предпочитали не афишировать себя.

Ощущая нарастающий дискомфорт, Гален, наконец, добрался до отеля. Внутри отель оказался островком спокойствия. Желая выдать их с Галеном за преуспевающих бизнесменов, Блейлок забронировал два смежных номера в одном из самых дорогих отелей. Гален осмотрел их и прошел в свою комнату. Он был удивлен размерами номера. Комната была такой крошечной, что там с трудом умещались кровать, шкаф и миниатюрный санузел. Жилая площадь была здесь роскошью.

Гален был очень сильно возбужден, энергия биотека бурлила в нем. Он поставил вещи к стене, нашел пульт климатической установки и включил ее. В крошечном пространстве стало очевидно, что ему не отвертеться от выполнения того, что он должен делать. У него было задание, то самое, над которым он работал ежедневно с самого начала их путешествия к Пределу. На этот раз он не должен отвлекаться, пока не выполнит его до конца. Он не должен больше стремиться подавить воспоминания, не должен отрываться от работы, как бы трудно она ему не давалась. Если они собирались выяснить планы Теней, касающиеся магов, включая группу Элрика на Вавилоне 5, то они должны научиться расшифровывать передачи Теней.

Гален вытащил шарф из кармана, провел пальцами по небольшим выпуклостям.

— Тебе будет теплее, — говорила она.

Она взяла шарф и повязала ему на шею, обдав его своим тонким ароматом. Отклонилась назад, поджав губы.

— Тебе идет.

— Ты сама его связала?

Она положила руки ему на плечи:

— Конечно.

— Значит, в шарф вплетено заклинание?

— Это загадка для тебя.

Гален уселся на кровать, закрыл глаза и сгорбился, изучая шарф. Он заставил свои пальцы медленно, петля за петлей, ощупать весь шарф. В узоре была заключена ее мысль, замороженная во времени, мысль, которую она подарила ему.

Гален уже давно скопировал рисунок узора, но почему–то продолжал ощупывать шарф, будто в узоре была заключена дополнительная информация, которую нельзя было записать, будто в шарфе оставалась частичка ее самой. Но там ничего не было, ничего, кроме абстрактного узора. Гален пытался расшифровать, что же записано в виде сложной последовательности узелков, гладких участков ткани и канавок, однако последовательность продолжала казаться ему хаотичной, такой же, как и сигналы Теней.

Конечно, простейший способ разгадать ее шифр — это разгадать, какое заклинание или сообщение было вплетено в узор, а потом искать связь между ним и деталями узора шарфа. Гален не хотел думать о ней и о том, какое послание она могла оставить ему. Но у него не было выбора.

Она прижалась к нему. Ее сущность, ее запах обволокли его. Она отклонилась назад:

— Тебе идет.

Его имя. Она могла вплести в узор его имя.

Он подумал, каким образом она могла бы закодировать имя в узоре. Она могла использовать алфавитные номера букв его имени: четверку для „Г”, единицу для „А”. Могла использовать в качестве детали узора руну, которую он для себя выбрал. Могла перевести его имя на различные языки. Могла воспользоваться одним из многих сложных шифров, созданных различными расами на протяжении долгих лет, или изобрести свой собственный. Время шло. Ему не удалось ничего обнаружить.

Он должен поискать другое слово.

Гален, смяв в руках шарф, дрожа, поднялся на ноги. Он включил климатическую установку на полную мощность, потом снова рухнул на кровать.

Словом, которое он никак не хотел применить, было, конечно же, слово „люблю”. Слово, которое она, умирая, сказала ему. Слово, которое он так и не сказал ей.

Когда Гален стал искать детали узора, соответствующие слову „люблю”, то нашел их везде. Оно, в различных формах, повторялось снова и снова, написанное маленькими буквами и большими, один элемент узора сплетался с другим.

Сообщение не было зашифровано, как он думал, особо сложным шифром. Узор состоял из множества маленьких, простых элементов, соединенных между собой в верхних точках. Гален не понимал, как он умудрился раньше проглядеть это. Когда он сидел рядом с ней в тренировочном зале на Сууме и изучал ее щит, то больше всего был поражен его простотой. В щите воплотилось то, что в первую очередь привлекло к ней Галена: простота и элегантность ее мышления.

Как только Гален расшифровал одно слово, найти остальные оказалось довольно простым делом. Как и в случае с одним словом, все послание повторялось множество раз, с использованием различных вариантов узоров. Гален находил слова по одному до тех пор, пока не прочел все послание. Послание из прошлого будущему, от мертвого к живому, наконец–то проливающее свет на другую вселенную, в которой оно было составлено. Она прошептала ему в ухо.

„Чтобы ощутить любовь, слова не нужны”.

Гален посмотрел на сжатый в руке шарф. Ему показалось, что он разглядывает шарф с огромного расстояния, эту испачканную грязью коричневую вязаную полосу ткани, эту незначительную деталь туалета. Она прощала его за его неудачу, за то, кем он был: недостойным ее, негодным человеком.

Как он показал ей свою любовь?

Он не смог уберечь ее, а потом, когда она лежала при смерти, он, вместо того, чтобы обнадежить ее признанием в любви, спорил с ней.

Она боролась за каждый вздох, чтобы в те последние мгновения найти воздух для того, чтобы говорить, чтобы обнадежить его, чтобы признаться в любви к нему.

А потом она умерла.

Ее послание ничего не изменило. Она могла простить его, но он никогда не простит себя.

Он снова увидел ее мертвой, ее расслабленное лицо, ее голову, наклоненную набок. Ее рот был слегка приоткрыт, а серые глаза стали пустыми и холодными. Частично зажившая царапина тянулась сверху вниз по правой стороне ее лба к тонкой брови. Кожа странно блестела и казалась искусственной.

— Я не смогла бы жить, — шептал ему ее голос, — зная, что не защитила тебя.

Гален заставил себя сдержать рвущиеся рыдания, с трудом справился с яростным потоком энергии, бурлившем внутри него. Он дрожал. Но он не мог обрушить на себя магический огонь. Его могут засечь. Гален применил испытанный способ — упражнения на сосредоточение. Выполняя их одно за другим, он уходил из этого места, из этого времени, от чувств, которые тогда испытывал, закрываясь в темном, тайном центре, где пряталось его „я”.

Постепенно Гален понял, что открыл ее файлы и попытался перевести ее заклинания вновь открытым. Его мозг работал бесстрастно, механически. Время шло. В комнате стемнело.

Со временем Гален разобрался, что многие ее жесты можно было соотнести с отдельными, повторяющимися элементами узора, что проясняло структуру ее заклинаний. Перевод пошел легче и быстрее.

Главным затруднением для Галена до сих пор было то, что ее заклинания состояли из серии жестов, выполнявшихся последовательно. Его же заклинания накладывались моментально, одним уравнением. Гален не знал, как ввести в свои уравнения фактор времени. В его языке заклинаний не было ничего подобного.

Если время не играло большой роли в ее языке, что казалось справедливым для некоторых ее более простых заклинаний, тогда его уравнение должно быть эквивалентом всех ее жестов, входящих в заклинание, но выполненных одновременно. Если указательный палец ее левой руки совершал особое движение, а потом, спустя несколько секунд, указательный палец правой руки выполнял движение, являвшееся зеркальным отражением движения левого, то не было ли это движение командой, отменявшей первую? Гален думал, что это очень даже возможно.

Пока он бился над заклинанием, позволявшим слушать передачи Теней, ему встречалось все больше и больше элементов, отменявших действие друг друга, вариант перевода, получавшийся у него, становился все проще. Гален подумал, что, должно быть, он где–то ошибся, потому, что в конце у него неожиданно получилось заклинание, состоявшее из единственного элемента. Оно странным образом совпало с одним из открытых им во время путешествия к Пределу уравнений, состоявших из одного элемента.

Это новое уравнение он вывел из прогрессии, включавшей в себя заклинания нескольких различных типов, из–за чего трудно было предположить, какой именно эффект будет у этого заклинания. В прогрессию входило заклинание для отправки сообщений и более сложное заклинание для электронного воплощения — процедуры, которой маги пользовались для общения, если находились очень далеко друг от друга. Поэтому можно было предположить, что установление связи могло быть одним из назначений этого заклинания.

Но как с помощью столь простого заклинания можно было расшифровать такие сложные сигналы, как сигналы Теней? Конечно, заклинание было простым только в его языке, а не в ее и, возможно, не в языках других магов. Гален просмотрел перевод в обратном порядке, проверяя каждый свой шаг. Если фактор времени не имел большого значения, то его перевод был корректен. А если нет, то Гален не знал, как перевести это заклинание.

После открытия одноэлементного заклинания уничтожения Гален стал считать, что любое заклинание, состоящее из одного элемента, породит одну лишь нестабильность, и не будет завершенным заклинанием. Если его предположение было верным, то это заклинание могло быть таким же опасным, как и другие одноэлементные заклинания.

И, даже если это заклинание будет делать именно то, что делало ее заклинание, они могли оказаться в очень опасном положении. Для того чтобы перехватить сигнал Теней, Изабель должна была находиться в радиусе трех футов от врага. Когда однажды она это сделала, мощность сигнала ошеломила ее.

В сознании Галена возник образ: Изабель, странно изогнувшись, лежит на полу. Рот широко раскрыт, настолько широко, что ее голова трясется. Мускулы на ее шее сведены судорогой. И слова Теней, которые она выпаливала с силой одержимости.

Даже когда они улетели оттуда, она все еще находилась во власти сигнала Теней. Гален боялся, что сигнал навсегда захватил ее. Когда она, наконец, пришла в себя, его облегчение было так велико..., как раз об этом он не хотел думать — думать о том, как много она для него значила, как быстро она перевернула всю его жизнь, и как, потеряв ее, он потерял все.

Гален вскочил на ноги, принялся расхаживать взад–вперед вдоль кровати. Комната погрузилась в сумерки. Было уже поздно. Блейлок отсутствовал больше четырех часов. Где же он?

Гален просканировал окрестности, пытаясь обнаружить источник магической энергии, но засек лишь свой собственный. Визуализировал уравнение для контакта с зондами, размещенными ими здесь. Перед его мысленным взором появился список зондов. Сначала Гален выбрал зонд, прикрепленный к руке Рабелны Дорны. Она находилась в ресторане, ужинала. Блейлока Гален там не обнаружил. Связался со следующим в списке зондом, в поисках Блейлока или какой–либо полезной информации, чего угодно, лишь бы это помогло ему отвлечься, сбежать от себя самого, от шарфа, который он до сих пор сжимал в руке.

Он оказался на фабрике, производившей изящно изогнутые металлические устройства. Один из рабочих подгонял хрупкое изделие, состоявшее из нескольких металлических полосок, скрепленных между собой, под размеры своей головы. Металлические полосы охватывали голову с двух сторон, тянулись от щек к вискам и лбу, спускались вдоль задней части шеи. Рабочий наклонил голову в одну сторону, высунул язык изо рта и засмеялся.

Потом Гален увидел склад, где центаврианские, судя по маркировке, контейнеры загружались оружием и готовились к отправке на Приму Центавра. Потом в темной комнате Гален услышал, как нарн, прилетевший сюда на одном корабле с ними, обсуждал с другим нарном, сможет ли их фракция получить, наконец, контроль над Кха'Ри и возглавить их народ, начать войну, которая должна закончиться полным истреблением центавриан. В баре Гален услышал разговоры о войне и о барышах, которые она сулила.

Бар напомнил ему о Г'Лил и остальных членах экипажа „Кхаткхаты”. Галену стало интересно, не находились ли они сейчас на Тенотке. В прошлом их корабль совершил несколько рейсов сюда. Когда их пути пересеклись на Зафране 8, Гален посадил на членов экипажа зонды и пристроил на борт корабля сверхсветовой ретранслятор для того, чтобы иметь возможность связаться с зондами даже с большого расстояния. Но он ни разу не пытался установить контакт с этими зондами со времени завершения ассамблеи.

Тогда они были на Тенотке, разгружали криоконтейнеры, в которых находились спящие телепаты. Для чего эти телепаты понадобились здесь, оставалось непонятным, лишь одного забрал Элизар, чтобы сделать своим личным оружием. По крайней мере, так сказал Элизар, когда поднялся на борт, чтобы отобрать для себя телепата.

Гален снова представил, как Элизар оглядывается и видит его, как на худом, высокомерном лице Элизара появляется страх. А потом представил себе свои собственные окровавленные руки, сжимающие вырванные из тела волокна биотека Элизара.

Гален больше не посмел связываться с зондами, размещенными на „Кхаткхате”, чтобы не видеть Элизара, продолжавшего жить так, будто ничего не случилось. Вместо этого Гален отдал код доступа Элрику. Пусть Элрик связывается с находящимся на корабле ретранслятором, а через него — с зондами, укрепленными на членах экипажа транспорта. Спустя несколько дней Элрик сказал ему, что связь прервалась. Либо ретранслятор оказался на слишком большом расстоянии от зондов, либо зонды были уничтожены.

Если зонды все–таки уцелели и находились достаточно близко от него, то Гален мог бы связаться с ними напрямую, без помощи ретранслятора. Он выбрал в списке зонды, посаженные им на нарнов, членов экипажа транспорта, и был удивлен, увидев их.

Естественно, команда находилась в баре. Казалось, они проводили все свое время в подобных заведениях. Помещение было тускло освещено, потолок был низким, укрепленным грубыми балками. Большая часть команды, кажется, уже достаточно „приняла на грудь”. Они держались друг за друга, их покрытые черными и золотистыми пятнами головы нетвердо покачивались — нарны распевали одну из своих нескончаемых застольных песен. Кажется, им хорошо заплатили за перевозку груза к Пределу, но они понятия не имели, на что тратить деньги, кроме выпивки и удовлетворения экстравагантных капризов.

Старший помощник „Кхаткхаты” Г'Лил сидела отдельно от них спиной к бару. Она осторожно наблюдала. В прошлом она бы присоединилась к ним.

Капитан Ко'Вин, спотыкаясь, подошел к ней, и Гален быстро запустил программу–переводчик с нарнского. Когда Ко'Вин заговорил, перед мысленным взором Галена побежали строчки перевода.

— Ты легко можешь перепить этих олухов. Они свалятся под стол в сто раз быстрее тебя. Давай, выиграешь деньги.

— У меня достаточно денег, — ответила Г'Лил.

— Твоя трезвость уже начинает раздражать, — продолжал Ко'Вин. — Ты ведь не ударилась в религию?

Он наклонился ближе к ней:

— Чтобы расслабиться, тебе не помешает немного любви.

— Ты начинаешь вызывать у меня отвращение, — ответила она.

Ко'Вин издал непереводимый звук и, шатаясь, побрел к бару за следующей порцией выпивки.

Прежде Г'Лил была для них ценным источником информации.

Возможно, со времени их последнего разговора ей удалось еще что–нибудь выяснить. Гален определил местоположение зондов. Они находились всего лишь в четверти мили от него.

Изабель сказала бы, что присутствие Г'Лил здесь и сейчас — это свидетельство того, что во Вселенной существует определенный порядок, что Вселенная привела Г'Лил сюда для того, чтобы помочь ему. Но Гален не находил ничего особенного в том, что Г'Лил оказалась здесь одновременно с ним. Они расспрашивали ее потому, что нарнийка занималась перевозками людей и грузов на Тенотк. Присутствие здесь сейчас Г'Лил было логическим следствием ее рода занятий.

Изабель убедила Г'Лил поделиться с ними информацией. Она каким–то образом поняла, что эта охочая до выпивки, расчетливая нарнийка поможет им. Она верила в то, что Г'Лил может измениться.

Так же, как она верила в то, что может измениться Гален.

„Вот почему я вошла в твою жизнь. Ты должен открыть себя другим. Это первое. Потом ты должен открыть себя себе. И, наконец, ты должен открыть себя Богу. Его плану”.

Он не смог сделать то, о чем она просила. Он больше не смог открыть себя — ни кому–либо еще, ни самому себе, ни, особенно, богу, который отнял ее у него, выполняя какой–то космический план. Он был тем, кем он был, и он продолжал подводить ее, даже сейчас.

Единственный способ сохранить контроль — не открываться, а, наоборот, закрыться, держать свои слова и поступки внутри. Гален знал, что вылезет, если он откроет себя. Уничтожение. Гален скрестил руки на груди, его била дрожь. Потребность действовать становилась невыносимой.

Гален остановился. Он не может больше оставаться здесь, среди бесконечных мыслей, среди безжалостных воспоминаний. Он проделал весь этот путь к Пределу, а они все еще преследовали его. Гален смял шарф в комок, швырнул его в стену. Он найдет Г'Лил и посмотрит, что она ему скажет.

Гален открыл дверь в смежный номер, написал записку Блейлоку на языке Суума, в которой объяснил, куда отправился.

Потом он вышел, хлопнув на прощание дверью.

— Значит... хм... вы знакомы с техномагами? — спросил Лондо у Джона Шеридана.

Лондо, сложив руки за спиной, стоял у окна в кабинете Джона. Он смотрел так на обширные Сады станции, будто они принадлежали лично ему. Элрик наблюдал за происходящим через зонд, который Олвин умудрился посадить Джону на щеку.

— Мне известно лишь их имя и репутация, которую они себе снискали, — ответил Джон. — Я никогда раньше не видел техномагов. До сих пор я даже не был уверен в том, что они действительно существуют.

После того, как Вир объяснил Лондо, что ему не удалось договориться с техномагами о встрече, Лондо не тратил времени попусту. Он сразу приступил к воплощению в жизнь своей новой стратегии. Лондо даже не потрудился поблагодарить Вира за работу и за то, что тот вытащил его из–за карточного стола, где его противником оказался техномаг, игра с которым могла закончиться для Лондо лишь одним — финансовым крахом. Сама мысль о том, что техномаги отвергли его предложение о встрече и, в тоже самое время, тайно подослали ему прекрасную представительницу своего ордена для того, чтобы мошеннически обыграть его в покер, была для гордого центаврианина оскорбительной. Теперь Лондо будет с еще большей решимостью, чем когда–либо, добиваться встречи с техномагами.

— А, — Лондо отвернулся от окна, подошел к Джону, сидевшему за своим столом. — Весьма прискорбно. На нашей планете накоплен немалый опыт общения с ними. От них можно ждать значительных неприятностей, если не знать, как с ними обходиться.

— А вы знаете? — спросил Джон.

— Конечно. И раз их собралось здесь так много, а вы — новичок на Вавилоне 5, и... учитывая ваш опыт в подобных делах, то, не сочтите за обиду...

Джон жестом попросил продолжать:

— Не сочту.

— Мне пришло в голову, что я могу оказать вам небольшую помощь в этом деле и помогу избежать беды.

Джон наклонился вперед:

— А что вы получите взамен?

Капитан был не дурак.

— О, чистую совесть и спокойный сон, — улыбнулся Лондо, как человек, еще не осознавший, что он обречен, и что никогда больше его совесть не будет незапятнанной, а сон — спокойным.

Элрик заметил, что кто–то стучится в дверь его комнаты размером с чулан. Должно быть, у них были новости для него, слишком секретные для того, чтобы воспользоваться для их передачи каналами связи магов. Он прилег, думая, что полежит всего несколько минут, но сейчас не знал, сможет ли подняться. Элрику казалось, что его голова просто взорвется, если он пошевелится.

— Секунду, — сказал он.

Теперь говорил Джон. Он вышел из–за стола и встал прямо перед Лондо:

— Земля желает получить больше информации, прежде чем разрешить им лететь, и этот повод не хуже любого другого. Я назначу встречу. Девять часов вас устроит?

— Я буду. Очень рад, капитан, что наша первая дискуссия прошла так гладко. Надеюсь на взаимопонимание в будущем, — Лондо повернулся, и вышел из кабинета, подняв руку в знак прощания.

— До скорой встречи.

Джон, наблюдая за тем, как Лондо выходит из кабинета, прошептал сам себе:

— Что же такое есть у техномагов, чего ему так отчаянно хочется?

Элрик заставил себя пошевелиться. Он чувствовал, что его конечности затекли, и у него возникли затруднения с координацией движений. Голова раскалывалась. Элрик выпрямился, не желая выказывать никаких признаков слабости, и открыл дверь. Перед дверью стояла Карвин, заламывая руки от волнения, ее губы были сильно сжаты. Она ничего не сказала.

— В чем дело? — потребовал объяснений Элрик.

Ее губы разжались:

— Инг–Ради совсем плохо.

Г'Лил, сидя на высоком стуле у стойки бара, медленно поворачивала голову, будто сканируя тускло освещенную комнату, пользуясь преимуществом своей позиции. Когда она взглянула в сторону Галена, он отпил еще пива из своей кружки, притворившись, что не заметил ее. Сначала она его не узнала, но, когда она второй раз посмотрела на него, Гален был рад, увидев по выражению ее лица, что нарнийка узнала его и поражена тем, что он оказался здесь. Самые простые приемы зачастую оказываются самыми лучшими.

Г'Лил встала, и, распихав по дороге нескольких членов своего экипажа, подошла к его столику. На ней, как и в прошлый раз, была черная кожаная туника без рукавов, штаны и перчатки из той же кожи. К поясу была пристегнута кобура с пистолетом. На пятнистых руках бугрились мускулы. При движении ее плечи двигались в такт шагам, спина оставалась постоянно выпрямленной. Когда Г'Лил остановилась перед ним, Гален заметил на ее переносице бледный шрам.

— Это вы, не так ли? — Г'Лил говорила громко, чтобы перекричать шум бара. — С Зафрана 8?

Он поставил на стол стакан:

— Привет, Г'Лил.

Она оглянулась на своих, с энтузиазмом продолжавших пьянку, потом села на стул рядом с ним:

— Что с вами случилось?

— Простите, не понял?

— Вы... вы выглядите иначе.

— Я... возможно, дело в волосах.

Г'Лил покачала головой, показывая, что дело не в этом:

— Где ваша подруга? Тоже техномаг.

Гален понял, что совершил ошибку, придя сюда.

— Она предсказала мое будущее. Убедила меня поговорить с вами. Вы не назвали мне своих имен, ни вы, ни она.

— Она умерла.

Г'Лил резко отвела в сторону красные глаза:

— Простите.

На несколько секунд за столом воцарилось неловкое молчание.

— Она была мудра, — наконец, проговорила Г'Лил.

— Ее убил тот, кого ты знаешь, — вырвалось у Галена. — Маг по имени Элизар. Он был у вас на борту, подбирал себе телепата.

Ошеломляющая волна гнева поднялась в нем, Гален не мог ей противиться. Эхо биотека вторило ей. Он не мог высвободить энергию, рвавшуюся на свободу, но ему, если он хотел сохранить над собой контроль, было необходимо ее высвободить.

— Я его помню. Но как вы...

Он пристально посмотрел на нее:

— Ты встречала его после этого?

Она помолчала секунду, откинулась назад на стуле:

— Нет.

— Ты не слышала с тех пор о нем, или вообще о маге — союзнике Теней?

— Нет.

— Он приводил к вам на борт центаврианина. Ученика мага, по имени Тилар. Ты ничего не знаешь о нем?

— Нет.

— А телепат? Ты знаешь, кто он? Где его можно найти?

— Нет, — на ее золотистом лице отразилась настороженность и неуверенность.

Гален заставил себя прекратить. Он выпил глоток пива, заставил свое сердце замедлить ритм. Она не знала. Она не знала того, что ему было нужно. Он скрестил руки на груди, из всех сил удерживая контроль.

— Мне снились твои глаза, — сказала Г'Лил. — Они смотрели на меня, обвиняя в том, что я мало сделала.

Гален повернулся к ней:

— А ты сделала больше?

— С тех пор, как мы встретились, я слушала и наблюдала.

— И что ты видела?

Она вздохнула:

— Когда я была здесь в последний раз, я встретила в баре человека, утверждавшего, что он — телепат. Я не знаю, то ли он хвастался, чтобы произвести впечатление на женщин, то ли говорил правду. Он сказал, что работает в Сити–центре. Это самое высокое здание в городе. Там находится правительство. И там много дракхов. И охранников. Внутрь без пропуска не войти.

— Где оно находится?

— Я не смогу объяснить, как туда добраться. Но смогу проводить тебя.

Злость постепенно проходила, но энергия биотека продолжала бурлить внутри Галена. Он устал сдерживать ее, устал сдерживать свои чувства.

— Ты можешь рассказать еще что–нибудь?

— Там творится что–то странное. Когда мы встретились в прошлый раз, наш корабль перевозил оборудование для взрывных работ, заказанное фирмой Joncorp. Они использовали это оборудование для сноса здания своей фирмы, оно стояло рядом с Сити–центром. Сейчас работы почти завершены. Дело в том, что я знакома с нарном, строившим это здание. Он рассказал, что оно было построено всего два года тому назад с применением самых передовых технологий. Я подумала, что здание могло мешать проектам расширения Центра, и поэтому его заставили снести. Но мой друг–строитель сказал, что его уже наняли строить здание заново, причем в том же самом месте и по тому же проекту. Строительство должно начаться в ближайшее время. Тогда зачем они его сносили?

— Для сохранения всеобщей занятости.

— Я и не знала, что у вас есть чувство юмора, — улыбнулась Г'Лил.

— Я приберегаю его для особых случаев.

Она наклонилась к нему, ее красные глаза сверкнули в тусклом свете:

— Я знаю, где находится За'ха'дум. В системе, называемой Альфа Омега. Дракх прилетал оттуда и летал обратно, возможно там побывали и некоторые другие. Я не знаю никого, кто лично бывал там. Я думаю, что, как вы и говорили, там живут Тени. Я думаю, что они всем тут заправляют.

— Тени есть и здесь. Ты просто не можешь их видеть.

Г'Лил оглядела бар:

— Прямо здесь и сейчас?

— Здесь я не вижу ни одной. Но мои способности к их обнаружению могут быть несовершенными.

— Звучит обнадеживающе, — она нервно побарабанила по столу руками, затянутыми в перчатки. — Здесь все зациклено на предстоящей войне. Город растет, деятельность активизируется — война начнется скоро.

Г'Лил ожидающе посмотрела на него, надеясь, что собрала достаточно информации.

Хотя она не смогла ответить на вопрос, который так мучил его, Гален попытался придумать, какими бы словами выразить ей свою благодарность, припомнить, что говорил ей раньше:

— Ты мне очень помогла. Сообщила очень ценную информацию.

— Но что ты с ней будешь делать? Что я могу сделать против них всех? — она сжала его руку. — Ты показал мне иллюзию, в которой я увидела, что мои родители, моя планета подверглись нападению. Что я могу сделать для того, чтобы эта иллюзия не стала реальностью?

— Если бы я мог видеть будущее, и если бы я знал, как изменить его, то, как ты думаешь, неужели бы я этого не сделал?

Она отпустила его руку, ее губы сжались:

— Когда я узнала об уничтожении нашего аванпоста в Квадранте 37, мне захотелось вернуться домой, защитить наш мир от каких бы то ни было угроз. Но я подумала, что, быть может, находясь здесь, я принесу больше пользы моему миру. После того, что ты и... — пауза затянулась, она ожидала от него слова, которое помогло бы ей закончить свою мысль.

Ему придется назвать ее имя:

— Изабель.

Г'Лил кивнула:

— Ты и Изабель дали мне понять, что я принесу наибольшую пользу, если буду собирать информацию и передавать ее другим.

— Ты отлично поработала, — Галеном овладело чувство, будто он все сильнее отдаляется от Г'Лил, от этого места, от этого времени.

— Но зачем Теням вообще нападать на Нарн? Мы же ничего им не сделали. Нам всегда угрожали только центавриане.

— Здесь есть один склад, — сказал Гален, — куда привозят оружие. Оружие упаковывают в контейнеры, изготовленные, согласно маркировке, на Приме Центавра. Я уверен, что оружие предназначено для центавриан.

— Тени снабжают оружием центавриан? Значит, они заключили союз против нас.

— Похоже на то.

На ее лице промелькнуло выражение, которое Гален не смог понять.

— Я должна остановить их. Давай я помогу тебе. Ты нападешь на них?

— Здесь мое задание заключается в сборе информации, — ответил Гален.

— Чтобы подготовиться к атаке. Где остальные ваши?

— Они не появятся. Нас здесь всего двое.

— Двое. Для сбора информации. Какой же от этого толк?

— Может, это спасет нас.

— Вас.

— Да.

— А что же будет с нами?

Гален не ответил. Ответ был очевиден.

— Вы втянули меня в эту войну. Заставили меня поверить в то, что мы можем в ней победить. И теперь ты вот так просто уходишь?

Г'Лил взглядом требовала ответа, но Гален промолчал.

— Это оружие не должно попасть на Центавр, — заявила она. — Если центавриане не получат его, то у них может не хватить духу напасть на нас. Этот склад, где он находится?

— Я скажу где, когда получу нужную нам информацию.

Г'Лил ухватила его за воротник пальто:

— Ты скажешь мне сейчас! — потребовала она, ее горячее дыхание ожгло его кожу.

— Если ты устроишь налет на склад, и тебя схватят, то ты можешь выдать наше присутствие. Никто не должен знать, что мы здесь.

— Я смогу сделать это прямо сейчас, — прошипела Г'Лил.

— Ты этого не сделаешь. Тебе нужна от меня информация.

Ствол пистолета Г'Лил уперся Галену в грудь:

— Ты скажешь мне сейчас.

Волна энергии прокатилась по телу Галена. Он почувствовал неодолимое желание действовать, ответить на угрозу. Но одновременно часть его надеялась, что Г'Лил нажмет на курок, оружие выстрелит и наступит долгожданный конец.

Яростным усилием он заставил экран перед своим мысленным взором оставаться чистым.

— Я здесь в роли подчиненного. Я и так рассказал тебе больше, чем должен был сказать. Перед тем, как поделиться с тобой информацией, я должен получить на это разрешение.

Движение на краю поля зрения привлекло внимание Галена, он повернул голову и увидел, что Блейлок сидит в нескольких столиках от него. На столе перед Блейлоком стоял обильный обед.

Г'Лил тоже взглянула в ту сторону.

— Это он? И давно он здесь?

— Не знаю. Но попробуй произвести на него хорошее впечатление.

Г'Лил убрала пистолет в кобуру и села. Быстро попыталась поправить Галену воротник:

— Как новенький.

Гален взялся за выполнение упражнения на сосредоточение, отчаянно пытаясь вернуть ощущение спокойствия.

— Дай мне поговорить с ним наедине. Я найду тебя, как только смогу.

— Мы улетаем через два дня, — она встала. — Если ты меня не найдешь, то я тебя найду.

— Надеюсь на это, — ответил Гален.

Г'Лил направилась к своим товарищам, каждое ее плечо двигалось в такт шагам. Проходя мимо столика, за которым сидел Блейлок, она коротко кивнула.

Гален помедлил пару секунд, успокаивая дыхание и внутренне собираясь, потом подошел к Блейлоку. Он закончил заниматься упражнениями, зная, что Блейлок потребует от него полного внимания.

— Я прошу прощения за то, что ушел из отеля.

— Ты потакаешь своим эмоциям. Они управляют тобой, — Блейлок подтолкнул к нему тарелку с едой и дальше заговорил на языке Суума. — Бери. Ешь. Твое неповиновение мы обсудим позднее. Обстоятельно.

Гален тоже заговорил на языке планеты, бывшей ему домом:

— А где ваш обед?

— Я ем всего один раз в день. Скажи мне, почему ты доверяешь этой нарнийке?

— Вы хотите знать, что она мне рассказала?

— Я все слышал. Я пришел сюда почти сразу после тебя. Я не спрашиваю о том, должен ли я доверять ей. Для себя я уже решил этот вопрос. Я хочу знать, почему ты доверяешь ей.

— Она уже сообщала нам ценную информацию.

— Почему вы доверились ей тогда?

— Мы за ней наблюдали.

— Да?

Гален покачал головой:

— Я понятия не имею, почему ей можно доверять. Но... Изабель знала. Она каким–то образом догадалась, что Г'Лил будет помогать нам.

— Мудро для мага доверять тому, кто лучше него разбирается в той или иной проблеме, — Блейлок продолжал пристально смотреть на Галена, подчеркивая тем самым смысл сказанного.

Гален понял. Он должен подчиняться. Но, как всегда, в разговоре с Блейлоком, речь шла не только о том, что лежало на поверхности:

— Всю дорогу сюда вы интересовались моим мнением о многих людях. Я признаю, что плохо разбираюсь в людях, это — мое слабое место. Но как же вы узнали?

— Элизар. Было очевидно, что ты доверял ему и восхищался им.

— А вы ему не доверяли?

— Элизар казался мне умелым притворщиком, который делает вид, что творит благо, вместо того, чтобы действительно делать это. Он был уверен, что величие нашего ордена зависит от того, какой силой мы обладаем, и хотел быть самым сильным среди нас. Но дело не в величине силы. Люди могут создать оружие по мощности намного превосходящее наше. Наше величие в том, что мы знаем, где и когда применить свою силу. В искусстве, с которым мы используем ее. В священной тесной связи, которой мы связаны с ней.

Блейлок вытянул палец:

— Ешь.

Гален принялся за еду, которая оказалась каким–то мясным блюдом.

— Мы скажем Г'Лил то, что она хочет узнать?

— Когда выясним то, что нам надо, ты ей скажешь.

Гален подумал, что у него есть одна новость, выдав которую, он, по крайней мере, частично искупит свою вину в глазах Блейлока.

— Я перевел заклинание. Хотя я не могу утверждать этого, не проверив его в действии.

На худом, строгом лице Блейлока появилось выражение, отдаленно напоминавшее радость. Видеть подобное выражение у него было достаточно странно.

— Слишком опасно испытывать заклинание. Нас могут засечь. Мы сможем воспользоваться им только один раз.

— В моем языке заклинаний оно, подобно заклинанию уничтожения, оказалось уравнением из единственного элемента. Я думаю, что уравнения, состоящие из одного элемента, — это неполные заклинания, они могут заключать в себе огромный по мощности энергетический заряд, причем очень нестабильный. Мощность этого заклинания может оказаться равной заклинанию уничтожения.

— Ты проверил свою работу?

— Да.

— Тогда мы должны попытаться воспользоваться этим заклинанием. В нем заключается наш шанс на успех. И, если дела пойдут плохо, ты должен быть готов к тому, чтобы сделать все, что в твоих силах, чтобы нейтрализовать это заклинание. Мне удалось взломать некоторые базы данных и узнать кое–что о местонахождении баз и войск Теней. Но в этих базах данных не нашлось ни одного файла, содержащего информацию о нашем ордене, или о возможных планах врага, касающихся нас. Я уверен в том, что сегодня вечером нам представится единственная возможность добыть нужную нам информацию.

— Возможно, вам стоит взглянуть на мою работу.

— У меня нет времени на то, чтобы изучить твой язык заклинаний и язык Изабель. Гален, я доверяю твоему искусству, твоему уму и педантичности, с которой ты работаешь. Если бы я думал иначе, тебя бы здесь не было. Чего тебе, на мой взгляд, не хватает, так это дисциплины.

Критика Блейлока разозлила Галена. Он подчинялся Кругу, следовал заповедям Кодекса, и поплатился за это. Разве этого было недостаточно?

— Я выполнял приказы Круга.

— И ты должен продолжать так поступать. Вечером нам предстоит очень опасное задание. Чтобы выполнить его и остаться в живых, чтобы донести полученную информацию до магов, мы должны стать одним целым.

— Я поклялся выполнить это задание.

— Так же, как ты поклялся убить Элизара?

Гален в гневе наклонился вперед:

— Вы его нашли?

— Его поиски не входят в мое задание.

Тело Галена снова начала бить дрожь, внутри него забурлила энергия. Гален снова увидел лицо Элизара, искаженное страхом. Его кровь и биотек. Гален опустил глаза, сжал в кулаки обожженные руки.

— Мы должны выяснить все, что только сможем, чтобы обеспечить магам безопасность. Это превыше всего, — сказал он.

Блейлок промолчал, Гален поднял голову. Блейлок, прищурившись, смотрел на него:

— Ты очень многое скрываешь внутри себя. Как и все мы. Это — традиция нашего ордена. Скрытность. Мы все думаем о том, чего мы не должны делать, думаем об уничтожении. Такие мысли приходят с могуществом. Вот почему так важно подчиняться заповедям Кодекса. Чтобы следовать им, необходимо сохранять контроль. Чтобы научиться контролю, необходима дисциплина. Подчиняясь дисциплине, мы делаем то, что должны делать, желаем мы этого, или нет. Те из нас, кто принял дисциплину, отрицают эмоции, желания, физические стремления. Мы ищем способа очистить самих себя, приспособить себя не под нужды плоти, но под нужды биотека. И даже тогда дисциплина остается делом нелегким. Почему, ты думаешь, так много магов следуют моему примеру?

— Потому, что они уважают вас и верят в то...

— Нет. Некоторые следуют моему примеру потому, что верят в то, что я делаю, и я признателен им за это. Но большинство подражают мне потому, что им приходится это делать. Без ежедневного очищения, без поста, без медитации и покаяния, без воздержания и бдений, без отрицания чувств, без смирения они просто окажутся неспособными следовать Кодексу.

— Элрик учил меня, что путь мага — самоконтроль, а не самоотречение.

— Для некоторых достаточно самоконтроля. Другим приходится идти более трудным путем, — Блейлок помолчал. — Надо быть слепым, чтобы не заметить, как ты страдаешь.

Гален опустил глаза, заставил свои красные кулаки разжаться, положил ладони на стол:

— Я предпочитаю справляться с этим самостоятельно.

Блейлок несколько секунд молчал, а, когда, наконец, ответил, его слова прозвучали одновременно и как согласие, и как угроза:

— Это твое право. До тех пор, пока ты не подведешь нас.