Возвысьте Иисуса: праведность по вере и весть третьего ангела

Второй богословской проблемой, с которой Церкви при­шлось иметь дело в 1888 году, был план спасения. Как сказала по этому поводу Елена Уайт: «По великой милости Своей Господь послал Своему народу драгоценнейшую весть через пасторов Ваггонера и Джоунса. Эта весть должна еще ярче открыть миру превознесенного Спасителя, жертву за грехи всего мира. В этой вести представлено оправдание по вере в Поручителя. Она пригласила людей принять праведность Христа, которая проявляется в послушании всем Божьим за­поведям. Многие [адвентисты] потеряли из виду Иисуса. Они нуждаются в том, чтобы направить свой взор на Его Божест­венную Личность, Его заслуги, Его неизменную любовь к че­ловеческой семье... Эту весть Бог повелел передать миру. Это весть третьего ангела, и она должна быть провозглашена громким голосом, ее должно сопроводить излитие Святого Духа в обильной мере» (Свидетельства для проповедников, с. 91, 92).

Эти одобрительные слова в адрес Джоунса и Ваггонера не означают, что Елена Уайт была согласна со всем, чему учи­ли эти два реформатора, даже в том, что касается праведности по вере. В начале ноября 1888 года, к примеру, она сказала де­легатам в Миннеаполисе, что некоторые мысли, высказывае­мые Ваггонером по поводу закона в Послании к Галатам, «не совпадают с моим пониманием этого предмета». Далее в той же беседе она заявила: «Некоторые библейские толко­вания, изложенные доктором Ваггонером, я считаю неверны­ми» (Рукопись 15, 1888). О том, какую позицию занимала Елена Уайт, свидетельствовал и ее сын Уильям. Он написал своей жене из Миннеаполиса, что некоторые делегаты сдела­ли поспешные выводы, «будто она подписывается под всеми его взглядами». И далее заметил: «Могу со всей ответствен­ностью заявить, что это не так» (Письмо У. Уайта к Мэри Уайт от 27 октября 1888 г.).

Следует отметить также, что и Ваггонер, и Елена Уайт не­однократно подтверждали, что его и Джоунса вклад в адвен­тистское понимание соотношения закона с Евангелием и пра­ведностью по вере не заключал в себе ничего нового или ис­ключительно адвентистского. Так, Ваггонер писал, что принять его взгляды на соотношение закона и Евангелия в Послании к Галатам значит «на один шаг приблизиться к вере великих реформаторов со времен Павла до дней Люте­ра и Весли». И далее: «А еще это означает на один шаг при­близиться к сути вести третьего ангела» (The Gospel in the Book of Galatians, 70). В том же духе высказалась и Елена Уайт в своем обращении к делегатам в Миннеаполисе, когда заяви­ла, что учение Ваггонера о «праведности Христовой» было «не новым, но старым светом, который утратили из виду мно­гие умы» (Рукопись 15, 1888). Месяц спустя она отмечала, что «пастор Э. Дж. Ваггонер воспользовался предоставлен­ной ему возможностью ясно и открыто высказать свои взгля­ды на оправдание верой и праведность Христа в их связи с за­коном. Это был не новый свет, но старый, и теперь он занял подобающее место в вести третьего ангела» (Рукопись 24, 1888 г.; более подробно на эту тему см. G. R. Knight. Angry Saints, 40—43).

Учитывая все вышесказанное, мы просто обязаны исследо­вать взгляд на праведность по вере, которого придерживался адвентизм до 1888 года. Пожалуй, лучше всего будет начать рассмотрение данной темы с редакционных статей Урии Сми­та, которые он размещал в Ревью энд Геральд в течение января 1888 года. В статье от 3 января он утверждал, что пионеры ад­вентизма стремились возвестить последнюю весть предосте­режения о Втором пришествии и «привести души ко Христу через послушание этой заключительной испытующей истине. В этом состояла цель всех их усилий; и эта искомая цель не считалась достигнутой, пока души не обратятся к Богу и не начнут готовиться, через просвещенное послушание всем Его заповедям, к пришествию Господа с небес». Смит увязы­вал эту мысль с тогдашним движением в пользу принятия вос­кресного закона и вестью третьего ангела. Поэтому он делал особое ударение на слове «соблюдающих», когда цитировал Откр. 14:12 (Ревью энд Геральд, 3 января 1888 г., с. 8; курсив мой). Послушное соблюдение всех заповедей занимало цен­тральное место в его взглядах на адвентизм. По сути, он счи­тал, что человек приходит к Иисусу через послушание. Данное законническое толкование вполне согласовывалось с пред­ставлениями Джозефа Бейтса, который учил в 1840-х годах, что «соблюдение СВЯТОЙ БОЖЬЕЙ СУББОТЫ... СПАСАЕТ ДУШУ» (J. Bates. The Seventh Day Sabbath: A Perpetual Sign [1847], 55).

Такой же точно законнический акцент просматривается и в последней редакционной статье Смита в январе 1888 года — под названием «Условия, на которых дается вечная жизнь». В основание своего комментария он положил вопрос богатого юноши, с которым тот обратился к Христу: «Учи­тель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь веч­ную?» Библейский ответ, провозгласил Смит, можно свести к одному утверждению: «Кайся, веруй, соблюдай и живи». Именно так, по его убеждению, ответствовал Иисус. В конце концов, разве не сказал Он богатому юноше: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди»? (Ревью энд Геральд, И января 1888 г., с. 72; курсив мой). Опять же, такое же точ­но толкование давал этому отрывку Бейтс за сорок лет до того. Бейтс постоянно увязывал эту идею с Откр. 14:12, отме­чая, что «остаток... обретает наконец спасение через соблю­дение заповедей» (J. Bates. Vindication of the Seventh-day Sabbath, 5,7). Таким образом, Смит твердо выдерживал ту ли­нию, которой следовал адвентизм в своем понимании спасе­ния исторически.

Смит и его единомышленники верили в своего рода оправ­дание по вере, но речь в данном случае шла о концепции оп­равдания, построенной на неверно понятом переводе Рим. 3:25 в Библии короля Якова, где говорится о Христовой «праведности в отпущении прошлых грехов». Отсюда и та­кие вот рассуждения Дж. Ф. Балленжера: «Вера — всё для ис­купления прошлых грехов. Воистину драгоценна та кровь, ко­торая омывает все наши грехи и стирает прошлые записи о них. Только верой обетования Божьи становятся нашими. Но в настоящем у нас есть долг, который мы должны испол­нить... „Слушайся гласа Божьего и живи либо воспротивься Ему и умри"» (Ревью энд Геральд, 20 октября 1891 г., с. 642).

Придя к выводу, что оправдание по вере относится к про­шлым грехам, Смит, Батлер и их сподвижники стали учить, что оправдание после обращения нужно «поддерживать» с помощью дел. Балленжер в одной из своих последующих статей процитировал Послание Иакова: «Не делами ли оправ­дался Авраам, отец наш?», и далее отметил, что «Бог обраща­ется к нам через закон и свидетельство Иисуса, и когда мы слушаемся Его, это, вкупе с нашей верой, обеспечивает нам оправдание» (там же, 24 ноября 1891 г., с. 723).

Фракция Смита-Батлера придерживалась своего законнического толкования Откр. 14:12 и после миннеаполисской сессии. В результате в Ревью в середине 1889 года появилась статья Смита под названием «Наша праведность». Будучи встревожен действиями адвентистов (фракции Ваггонера—Джоунса), которые, как он считал, льют воду на мель­ницу тех, кто стремится покончить с законом, называя нашу праведность «запачканной одеждой», Смит заявил, что «со­вершенное послушание закону произведет совершенную правед­ность и что это единственный способ достичь праведности... „Праведность наша"... зависит от того, находимся ли мы в согласии с законом Божьим... И в этом случае „праведность наша" не может быть запачканной одеждой». В заключении статьи было сказано, что существует праведность, которую нам «надлежит приобресть, исполняя заповеди и научая это­му других» (там же, 11 июня 1889 г., с. 376,377; курсив мой).

Бывший президент Батлер дает нам еще один пример тра­диционной адвентистской точки зрения на спасение в статье под названием «Праведность от закона, нами исполняемо­го». «Сейчас почти повсюду бытует мнение, — гремел он в начале 1889 года, — приятное, но опасное: „Только верь во Христа, и все будет в порядке"... Иисус все сделает за тебя». Это учение, предостерегал он далее, «одна из самых опасных ересей на свете». Вся суть вести третьего ангела, подчеркивал он, заключается «в необходимости исполнять закон Божий. „Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса" (Откр. 14:12)». Христианский мир глубоко «за­блуждается в том, что касается послушания нравственному за­кону», и адвентисты призваны напоминать людям об этой ис­тине (там же, 14 мая 1889 г., с. 314).

Послушание было ключевым словом для адвентистских тра­диционалистов. Они жили по ветхозаветному «девизу»: «Исполняй и будешь жив». Но в адвентистских представле­ниях о спасении, бытовавших в те времена, присутствовала и другая «сторона медали». Джеймс Уайт отразил эти воззре­ния в 1850 году, когда провозгласил «безвозмездное и совер­шенное спасение через кровь Христа» (Present Truth, April 1850, 66).

Именно на этой концепции остановили свое внимание Джоунс и Ваггонер. В результате Ваггонер выступил резко против законничества в редакционных статьях, вышедших в Ревью в январе 1888 года. В феврале он ответил Смиту в Зна­мениях времени статьей под названием «Разные виды правед­ности». Ваггонер считал, что человек не сможет прийти к нравственной праведности путем книжников и фарисеев, на который толкал адвентистов Урия Смит, потому что «они по­лагались на свои собственные дела и не покорялись праведно­сти Божьей». По сути дела, утверждал он, их праведность «и праведностью-то назвать было нельзя». Они просто пытались «скрыть свое запачканное, изодранное одеяние, накинув по­верх еще более грязные одежды». Посему, вместо того чтобы становиться лучше, они оказывались в «еще более плачевном состоянии». А происходило это потому, что «все, что не по вере, грех». Имея в виду традиционный адвентистский взгляд на оправдание, он отмечал, что «человеческая праведность не становится ценнее после оправдания, чем она была до него». Оправданный христианин «„верою жив будет"... „по­тому что конец закона — Христос, к праведности всякого ве­рующего"». Следовательно, «у кого больше веры, тот и будет жить наиболее праведной жизнью». И это действительно так, потому что «Господь оправдание наше!» (Знамения времени, 24 февраля 1888 г., с. 119).

Контраст между двумя этими теологиями ярко проявил себя и на сессии Генеральной Конференции 1891 года в вы­ступлениях Ваггонера, который остро критиковал позицию старой адвентистской гвардии. «Разве действует в нас дух Христов, — вопрошал он, — когда мы говорим, что добьемся победы, если Христос хоть немного нам поможет? Когда мы говорим, что... получим небеса своими собственными усилия­ми, хотя бы отчасти, мы тем самым отвергаем Христа». По­добная установка «отражает дух, ведущий человека в мона­стырь и побуждающий его умерщвлять плоть и исполнять епитимьи». «А к чему еще может привести идея, согласно ко­торой мы должны непременно что-то предпринять, чтобы ос­вободиться от греха. Именно этот дух учит нас тому, что мы не можем целиком довериться Христу и дать Ему усовершить нашу праведность за нас». «Все, что не подчинено полно­стью Христу, отмечено духом антихриста», — таков был под­веденный Ваггонером итог (Бюллетень Генеральной Конфе­ренции 1891 г., с. 245).

Если для традиционалистов ключевым словом было «по­слушание», то для Ваггонера и Джоунса это было слово «вера». Сестра Уайт, принимавшая непосредственное уча­стие в исторических дебатах 1888 года, была согласна с Вагго­нером в том акценте, который он ставил на оправдании верой. Она отмечала, что его учение для нее не новость и что именно такого учения придерживались они с мужем (Рукопись 5, 1889). По ходу самой сессии Генеральной Конференции она говорила, что увидела «красоту истины в докладе о праведно­сти Христовой в ее взаимосвязи с законом, представленном доктором Ваггонером. Он совершенно согласуется с тем све­том, который Богу было угодно посылать мне на протяжении всех лет моего служения» (Рукопись 15,1888).

Оглядываясь назад на сессию 1888 года, она писала в своем дневнике о распространенных тогда опасениях, что Церковь «зашла слишком далеко в вопросе оправдания верой и что за­кон останется в стороне». Она была огорчена тем, что мно­гие адвентистские служители «любят поспорить, излагая свою весть, и едва упоминают... о спасающей силе Искупите­ля». Им и их вести «недостает спасающей крови Иисуса Хри­ста». «Адвентисты седьмого дня должны быть впереди всех прочих христианских конфессий в возвеличивании Христа пе­ред миром». Адвентисты должны проповедовать и закон, и Евангелие — «слитые воедино, они обличат мир во грехе». «Божий закон, — утверждала она, — осуждая грех, указыва­ет на Евангелие... Их ни в коем случае не следует разделять». Слишком многие адвентисты не понимают, что «Иисус Хри­стос есть слава закона». Одна из величайших бед адвентизма, отмечала она, заключается в том, что очень многие адвенти­сты обладают «верной теорией [доктринальным понимани­ем] истины», но не взращивают в своих сердцах и не привно­сят в свою повседневную жизнь свойства Христова характера, исполненного любви к людям (Рукопись 21, 1891). А вот что писала Елена Уайт в ноябре 1888 года: «На этой встрече пе­редо мной стояла задача открыть моим собратьям Иисуса и Его любовь, ибо я отчетливо видела, что многие из них не имеют духа Христа» (Рукопись 24, 1988).

На одной из пасторских встреч в 1890 году она увещевала служителей выйти с собрания столь преисполнившимися ве­стью о Христовой праведности, что им будет не по силам удержать ее в себе. В этом случае, сказала она им, обязательно найдутся люди, «которые скажут: вам нужно успокоиться; вы подняли слишком большой шум по поводу праведности по вере, а о законе почти забыли; вам нужно побольше думать о законе; зачем вам все время стремиться к этой праведности Христовой? Утверждайте-ка лучше закон».

На подобные «доброхотные» адвентистские рассуждения она отвечала: «Пусть закон сам заботится о себе. Мы труди­лись над соблюдением закона, пока не высохли, как Гелвуйские горы... Будем же полагаться на заслуги Христовы» (Рукопись 10, 1890; курсив мой).

Елена Уайт давала ясно понять, что концепция оправдания, которую она поддерживала в учении Джоунса и Ваггонера, не была чем-то новым в понимании этого вопроса; о том же учили и другие протестанты. Однако Джоунс и Ваггонер не только провозглашали оправдание по вере, но соединили это учение с превознесением Божьего закона. Так что Бог воздвиг их не только для «провозглашения закона, но для проповедования истины для нашего времени — о том, что Господь оправдание наше» (Ревью энд Геральд, 13 августа 1889 г., с. 514).

Но некоторые традиционалисты опасались, что, уделяя «слишком много внимания вопросу об оправдании верой», адвентизм может «утратить интерес к проповеди старых доб­рых доктрин». Несколько человек написали Елене Уайт письмо, пытаясь выяснить у нее, связан ли акцент на оправда­нии верой с проповедью третьего ангела или это отступление от исторического адвентизма. Она ответила, что проповедь оправдания по вере — это и есть «подлинная весть третьего ангела», или истина (там же, 1 апреля 1890 г., с. 193).

Запросы подобного рода указывают на тот факт, что адвен­тисты по обе стороны дебатов 1888 года прекрасно понима­ли, что в центре всех их разногласий в Миннеаполисе нахо­дился текст Откр. 14:12 и его значение.

Памятуя об этом, мы должны выяснить, как адвентисты седьмого дня воспринимали этот ключевой текст до 1888 года — он был словно стяг, который реял на мачте Ревью без малого столетие. Адвентистское понимание Откр. 14:12 до 1888 года было вполне однородным. Оформил его еще в 1850 году Джеймс Уайт. Он указывал, что в отождествлении «святых» в данном тексте есть три основных аспекта: 1) это люди, которые терпеливо ждут пришествия Иисуса; 2) это люди, которые, ожидая Иисуса, соблюдают заповеди Божьи; и 3) это люди, которые соблюдают «веру в Иисуса» как сово­купность учений, таких как «крещение, вечеря Господня, ногоомовение» и так далее (Present Truth, April 1850, 67). Коро­че говоря, «вера в Иисуса» из Откр. 14:12, как понимали ее адвентисты, заключалась в послушании повелениям Отца и плюс к тому — повелениям Иисуса.

Дж. Н. Андрюс рассуждал в том же духе. Он подчерки­вал, что о вере в Иисуса «говорится, что ее нужно соблю­дать, как и Божьи заповеди» (Three Messages of Revelation XIV, 5^th ed., 135). P. Ф. Коттрелл, в свою очередь, писал, что веру в Иисуса, «оказывается, можно исполнять, или соблю­дать. Отсюда следует, что все, что нам нужно сделать, чтобы обрести спасение от греха, заключает в себе вера в Иисуса» (Bible Class, 62).

Джоунс и Ваггонер поставили под сомнение это традици­онное толкование веры в Иисуса. Оба они увязывали ее с Христовой праведностью (см. Знамения времени, 8 декабря 1887 г., с. 743; Е. J. Waggoner, The Gospel in the Book of Galatians, 70). Елена Уайт придерживалась того же понима­ния. Весть, прозвучавшая в Миннеаполисе, по ее мнению, была «не только о заповедях Божьих — одной из составляю­щих вести третьего ангела — но и о вере в Иисуса, которая ох­ватывает более, нежели принято считать. Весть третьего ан­гела нужно «провозглашать во всех ее проявлениях... Если мы провозглашаем заповеди Божьи, а другой ее половины [веры в Иисуса] едва касаемся, то весть выходит из наших уст иска­женной»(Рукопись 30, 1889 г.; курсив мой).

Вскоре после миннеаполисских дебатов сестра Уайт запи­сала одно из своих самых ярких высказываний по поводу Откр. 14:12 и сути того, что произошло в Миннеполисе. «Весть третьего ангела, — писала она, — это провозглаше­ние заповедей Божьих и веры в Иисуса Христа. Адвентисты седьмого дня провозглашают заповеди Божьи, но не проповеду­ют веру в Иисуса в равной с ними мере, хотя закон и Евангелие идут рука об руку». Далее она рассуждает о значении веры в Иисуса, о которой «много говорят, но которую плохо пони­мают». Вера в Иисуса, по ее словам, означает веру в то, что «Иисус понес наши грехи, дабы стать нашим прощающим грех Спасителем... Он пришел в наш мир и принял на Себя наши гре­хи, дабы мы могли принять Его праведность. Вера в способ­ность Христа спасти нас полностью и совершенно — это и есть вера в Иисуса». Посему адвентистам нужно верой «ухва­титься за праведность Христову». Оправдание по вере, пишет она далее, не было для нее новым светом. Она проповедовала его с 1844 года (Рукопись 24, 1888; курсив мой).

Осознав, в чем заключается суть понятия «вера в Иисуса», адвентизм впервые ясно понял смысл Откр. 14:12, где гово­рится о сочетании закона и Евангелия. В результате у Елены Уайт появились все основания написать в ноябре 1892 года, что «громкий крик третьего ангела уже зазвучал в открове­нии праведности Христа, прощающего грех Искупителя. Уже разгорается свет ангела, чьей славой озарилась вся земля. Ибо дело всякого, до кого дошла весть предостережения... превоз­носить Иисуса» (Ревью энд Геральд, 22 ноября 1892 г., с. 722).

К сожалению, Джоунс, отличавшийся неуемным духом, по­нял это утверждение неправильно, спутав громкий крик (весть) с поздним дождем (силой к распространению этой вести), и спровоцировал новую волну эсхатологических ожи­даний на сессии Генеральной Конференции 1893 года. Отчас­ти это было вызвано тем, что Джоунс к тому времени уже принял Анну Райе как второго адвентистского пророка и уви­дел в ее служении знамение излитая Святого Духа. Увы, она оказалась лжепророком, но очевидно это стало только тогда, когда Джоунс и Прескотт уже привнесли в 1893 и 1894 годах немалый разлад в адвентистскую среду по этому вопросу. Присущая Джоунсу горячность помешала ему правильно оце­нить не только дар Анны Райе, но и довольно разительную разницу между громким криком и поздним дождем (более подробно по этой теме см. G. R. Knight, Angry Saints, 57—60, 120—128). Елена Уайт скорее всего имела в виду, что, начи­ная с 1888 года, адвентистская Церковь впервые в полной мере осознала смысл Откр. 14:12 — того отрывка, который адвентисты считали последней вестью, проповедуемой миру в преддверии той великой жатвы, что произойдет при Втором пришествии (Откр. 14:14—20).

Итак, в этой главе мы рассмотрели две богословские про­блемы, поднятые на сессии Генеральной Конференции 1888 года. Во-первых, возникла необходимость подтвердить изна­чальную адвентистскую позицию относительно главенства библейского авторитета в вопросах веры и вероучения. Во-вторых, многим адвентистам нужно было пересмотреть свои представления о взаимосвязи закона с Евангелием и пла­ном спасения. Третья проблема была связана с переменами в адвентистских представлениях о Божестве.