Как опровергнуть теорию

Заблуждение №5. Факт, противоречащий теории, опровергает ее.

Мы уже выяснили, что теория никогда не может опровергнуть факт. Но и факт опровергает теорию не всегда. Мы уже знаем, что теория – это модель, имеющая ограничения применимости по диапазону различных параметров, в том числе по дискретности. Следовательно, просто обязаны существовать факты, противоречащие нашей теории. Эффект сверхпроводимости не отменил закон Ома. Опровержение теории, замена одной на другую, как, например, теории Птолемея на теорию Коперника, вообще большая редкость. Чаще новая теория расширяет диапазон применимости старой, включая ее в себя, как частный случай. Как, например, теория относительности поступила с ньютоновской механикой.

Итак, факт, не описываемый теорией, еще не является ее опровержением. Следующий шаг – создание новой модели, описывающей как новый факт, так и все события, описываемые старой теорией. Но эта новая модель еще не новая теория. Нет гарантии, что это модель не подогнана под конкретный факт и не запнется на следующем. Кроме того, под конкретный факт можно подогнать и другую модель. Поэтому новая модель может претендовать лишь на звание гипотезы. Чтобы стать научной теорией ей нужно пройти всю цепочку: факт, модель, эксперимент.

Нужно придумать новый эксперимент, результаты которого по-разному предсказываются старой и новой моделями. И лишь после успешного эксперимента новая модель может претендовать на звание научной теории, отменяя старую или включая в себя как составную часть.

Многим не нравится, как Альберт Эйнштейн обошелся в своей теории относительности со временем. Академик Анатолий Логунов придумал свою теорию, в которой время не искривляется. Наверное, можно придумать и другие модели, в которых за абсолют взята не скорость света, а время или пространство. Остальные параметры пересчитаются по каким-то, может более сложным и менее красивым формулам. Что лучше – красота формул или равномерность времени?

Дело вообще не в этом. Теории проверяются не на вкус. Дело в том, что ниша уже занята теорией относительности. Если бы Анатолий Логунов успел со своей моделью раньше Эйнштейна, мы, может быть, сегодня изучали бы его теорию. А теперь Логунову остается только придумать теорию, описывающую действительность в более широком диапазоне, чем теория относительности и провести эксперимент, результаты которого двумя теориями предсказываются по-разному.

Иногда появляются сообщения о космических событиях, которые можно трактовать, как процессы, протекающие на скоростях, превышающих скорость света. И из этого делаются сенсационные выводы о неверности теории относительности и ошибочности науки в целом. Но для человека с научным мировоззрением в этом ничего невозможного нет. Теория относительности не икона, а такая же модель действительности, как и все научные знания. Скорость света по Эйнштейну абсолютна и неизменна. Но абсолютна когда и где? Всегда и везде? Тогда, когда кончается "всегда" и где кончается "везде"? А если скорость света неизменна плавно, то почему она не может быть изменяемой дискретно?

А, может быть, по ту сторону скорости света существует другая действительность, с которой мы ни как не можем взаимодействовать? А фотоны и нейтрино – связующие нас с той действительностью субстанции. Одна из теорий струн (бозонная) описывает частицу из такой действительности – тахион. И хотя дальнейшие модификации теорий суперструн избегают подобных частиц, факт прорыва воображения физиков за пределы, установленные самим Эйнштейном, вызывает уважение. Эйнштейна мы, конечно, любим, но и теория относительности – не слово божье.

Четвертое важнейшее свойство сильного мышления – модельность (научность). Научность (модельность) мышления в рассматриваемом контексте подразумевает понимание упрощенности, искаженности и конечности применимости моделей (законов, постулатов, истин…). Ненаучное мировоззрение искажает действительность в еще большей степени. Научное мировоззрение искажает отображение действительности, осознавая это.