Тайна Молли Фенчер

Что именно произошло с Молли Фенчер, так никто и не мог понять, хотя это упущение нельзя отнести на счет отсутствия наблюдений и обследований, – и тех и других было предостаточно.

Согласно медицинским наблюдениям, которые вел семейный врач доктор Самуэль Ф. Спаер из Бруклина, Молли росла нормальным, здоровым ребенком до 3 февраля 1866 года, когда она пожаловалась на головокружение и минуту спустя упала в кухне на пол в доме матери по адресу: Стивен Корт, 60.

Мать подумала, что у нее обморок, и попыталась помочь обычными средствами, но когда полчаса спустя дочь не пришла в сознание, послали за доктором Спаером. Врач установил, что Молли находится в состоянии транса, причину которого невозможно определить при первом беглом осмотре. Доктор был уверен, что к утру Молли поправится.

Но утром она не поправилась. Потянулись дни, недели, месяцы, а Молли пребывала в коматозном состоянии, граничащем со смертью. Неожиданный и глубокий транс полностью завладел ею.

Доктор Спаер отметил, что дыхание Молли было едва различимым, пульс временами даже не прощупывался, тело обмякло, как у человека, который только что умер. Озадаченный доктор созвал медицинский консилиум, но безуспешно, такой случай не отмечался в практике ни у одного из коллег. Врачи приходили, смотрели, обследовали и качали головами.

Прошло девять лет, а Молли Фенчер все еще находилась между жизнью и смертью. Записи показывают, что она за этот период почти ничего не ела. Выражаясь словами доктора Спаера, «за это время она съела столько, сколько нормальный человек съест за двое суток».

К этому времени случай с Молли Фенчер заслуженно приобрел большую известность в медицинском мире, поскольку бросал вызов всей медицине. Однако впереди медиков ожидали еще сюрпризы, начавшиеся с того, что однажды днем 1875 года доктор Спаер назначил встречу с коллегами в своей приемной.

– Джентльмены! – начал он. – Сам по себе этот случай уникальный и единственный в нашей практике. Физическое состояние молодой девушки обескураживает, но я прихожу к выводу, что она находится во власти некой сверхъестественной силы!

Среди присутствовавших на встрече был знаменитый невропатолог из Бостона доктор Роберт Ормистон. Он открыто выразил недоверие, а в голосе его прозвучал более чем скептический намек на чепуху:

– Так в чем же именно заключается эта так называемая сверхъестественная сила Молли Фенчер?

Доктор Спаер был готов ко всему. Он пригласил коллег встретиться через несколько дней у постели Молли, чтобы самим убедиться в том, что он подвел под категорию «сверхъестественного». Кроме того, он пригласил еще знаменитого астронома доктора Ричарда Паркхерста и другого известного врача‑невропатолога Уилларда Паркера из Нью‑Йорка.

Детально обсудив случай, изучив медкарты, представленные доктором Спаером, специалисты отметили неестественно слабый пульс и дыхание при низкой температуре тела.

Затем доктор Спаер сказал:

– Джентльмены, эта девушка может описать одежду, поступки людей, которые в настоящий момент находятся на расстоянии многих миль от нас. Кроме того, она может читать запечатанные письма и нераскрытые книги!!!

Доктор Паркхерст и доктор Паркер вышли посовещаться. Шепотом они договорились написать записку, вложить ее в три конверта, запечатать их и отослать такое письмо в приемную доктора Спаера, находящуюся в пяти милях от местопребывания Молли Фенчер. Они попросят девушку прочитать их записку в запечатанном конверте, а когда все услышат ее ответ, сравнят его с содержанием записки.

Отправив нарочного с письмом в приемную доктора Спаера, врачи вернулись к Молли. Доктор Паркхерст спросил, не может ли она сказать, что находится в конверте. Она с минуту помедлила и прошептала:

– Это письмо в трех запечатанных конвертах в приемной доктора Спаера. На листке бумаги написано: «Линкольн был застрелен сумасшедшим актером».

Спаер, Паркхерст, Паркер, Ормистон и другие поспешили в приемную доктора Спаера. Вскрыли письмо. Содержание записки в точности соответствовало тому, что сказала девушка.

Нарочный, 23‑летний Питер Грэм, с которым отправили письмо из дома Фенчер в приемную доктора Спаера, был вне всякого подозрения. Он был личным другом доктора Паркера и вместе с ним приехал на обследование.

В тот же день врачи решили проэкзаменовать мисс Фенчер еще раз. Они договорились попросить ее описать внешность и одежду одного человека, а также рассказать, чем он в настоящий момент занимается.

По возвращении в дом Фенчер они спросили Молли, не может ли она описать внешность брата Питера Грэма, Фрэнка, его местопребывание и чем он занят.

Мисс Фенчер тут же подробно ответила им на все вопросы, описав внешность Фрэнка, во что он одет, даже сказала, что на правом рукаве пальто не хватает пуговицы. Она озадачила присутствовавших сообщением о том, что Фрэнк ушел с работы раньше обычного из‑за страшной головной боли.

Запрос по телеграфу подтвердил сказанное Молли Фенчер, даже головную боль.

Молли Фенчер пролежала в трансе 46 лет. Родители и доктор Спаер давно скончались, когда она наконец пришла в сознание в 1912 году, – случай невероятный. Недуг ее, равно как и ее странные способности, никто не мог объяснить. Молли Фенчер тихо скончалась во сне в 1915 году в возрасте 73 лет.

12. Идиоты‑гении

Вам приходилось не раз слышать, что границы между гениальностью и идиотизмом едва различимы. Я приведу примеры, где такая граница и вовсе отсутствует, где две крайности уживаются в одном и том же уме.

Вот перед нами картина жалкого существа, нарисованная доктором А. Ф. Тредголдом в монументальной работе «Умственная недостаточность». Идиота звали Флери, и вся его жизнь прошла в психиатрической больнице в городке Армантьер во Франции.

Флери родился в семье сифилитиков. Появился он на свет слепым и слабоумным. Родители вскоре отказались от него, и он оказался в стенах учреждения, где и подметили его необыкновенный дар решать арифметические задачки в уме. Попытки научить его прописным истинам ни к чему не привели – Флери почти ничего не усваивал. Сутулый, с шаркающей походкой, с затуманенными глазами, робкий, он целыми днями слонялся по залам и площадкам учреждения, ставшего ему родным домом.

Но наступали периоды, когда Флери как бы выходил из своего кокона идиотизма и удивлял ученых. В такие дни собирались специалисты, чтобы проверить, действительно ли Флери обладает какими‑то неимоверными способностями. За ним ходила слава молниеносного счетчика. И что же? Действительно, ученые уходили с таких встреч как будто более мудрыми и не менее обескураженными. Флери мог производить в уме расчеты со скоростью и точностью, не поддающимися объяснению.

Однажды Флери показали группе из двенадцати ведущих ученых и математиков Европы, чтобы продемонстрировать его таланты. Его провели в комнату, а он от испуга прижался к стене и глупо ухмылялся, совсем растерявшись от присутствия стольких незнакомых лиц. Сопровождающий его человек прочитал ему вопрос, подготовленный учеными: у тебя 64 коробки, в первую коробку ты кладешь одно зерно, а в каждую последующую – вдвое больше, чем в предыдущую, сколько всего зерен окажется в 64 коробках?

Флери продолжал хихикать, пряча лицо от профессоров. Сопровождающий спросил его, понятен ли ему вопрос. Да, понятен. Знает ли он ответ? Не прошло и полминуты, как Флери сообщил правильную цифру: 18 446 734 073 709 551 615.

Флери, идиот из клиники Армантьера, проделывал подобные расчеты и для астрономов, архитекторов, банковских служащих, сборщиков налогов, кораблестроителей. И каждый раз он давал точный ответ в течение нескольких секунд. Такую работу никто не мог проделать до наступления эры электронно‑вычислительной техники, десятилетия спустя после смерти Флери.

В какой‑то степени случай с Флери напоминает другой, связанный с именем Тома Уиггинса, дебила, родившегося от рабыни в поместье Бетьюнов в 1849 году, штат Алабама. Том также уродился слепым, а поскольку за слепым ребенком требовался усиленный уход, хозяева разрешили матери держать его при себе в доме. Дом был огромный, но Том быстро научился ориентироваться во всех закоулках, мог пройти куда угодно без помощи взрослых. Больше всего ему нравилось стоять неподвижно под парадной лестницей и слушать тиканье часов, принадлежащих деду хозяина дома.

Однажды прекрасным весенним вечером 1855 года, когда Тому было уже 6 лет, к Бетьюнам приехали гости из Монтгомери. Устроили некоторое представление. Свекровь и невестка Бетьюн исполнили на пианино две пьесы. Обе были отличными пианистками с дипломами Бостонской консерватории.

Когда гости уже разошлись спать, младшая Бетьюн была очень удивлена, услышав звуки музыки, доносившиеся из зала. Неужели свекровь в такой поздний час решила еще раз сыграть пьесу? Вскоре молодая Бетьюн убедилась, что свекровь крепко спит. Еще более удивившись, невестка на цыпочках спустилась в зал, где стояло пианино.

При лунном свете, струившемся сквозь высокие окна, она увидела слепого Тома, сидевшего за инструментом и проходившегося короткими пальцами по клавиатуре пианино. С паузами, но безошибочно он проигрывал одну из мелодий, исполненных дамами вечером. Пройдя по клавишам один раз, как бы осваиваясь с пианино, он вдруг заиграл быстро и вдохновенно, точно следуя мелодии и темпу пьесы, услышанной за несколько часов перед этим.

Как потом выяснилось, ребенок пробрался в зал через открытое окно, подошел к пианино, до которого он раньше мог только дотрагиваться, и повторял ноту за нотой, пока не закончил всю мелодию, сыгранную опытными пианистками.

Том Уиггинс, слепой недоумок, стал Слепым Томом – музыкальным вундеркиндом. Бетьюны открыли, что он обладал замечательным даром безошибочной имитации. Какой бы сложной ни была пьеса, он тут же повторял ее в точности и делал те же ошибки, что и пианисты.

Слух о его таланте быстро распространился по всей стране, и Бетьюны стали устраивать представления сначала в южных городах, а затем в Нью‑Йорке, Чикаго, Цинциннати и других.

Двадцатипятилетний Слепой Том разъезжал по Америке и странам Европы с концертами и поражал публику тем, что, прослушав знаменитых музыкантов, тут же повторял услышанное с тончайшими оттенками экспрессии. Деньги потекли рекой. Молодая миссис Бетьюн благоразумно организовала специальный фонд, позволивший Тому прожить безбедную жизнь.

Каким образом слепой слабоумный пианист впервые познакомился с клавиатурой пианино, до сих пор остается загадкой. Ребенком его не пускали в зал, где стояло пианино, и впоследствии он даже не мог вспомнить, пытался ли когда‑нибудь играть до той ночи.

Том достиг зрелого возраста, весил 250 фунтов (113 кг) и, имея ум ребенка, доставлял массу хлопот окружающим, особенно во время поездок. За едой он разбрасывал пищу как капризное дитя, а после спектаклей, довольный аплодисментами, становился на голову посреди сцены – номер совсем не для музыканта.

Слепой Том Уиггинс, пианист‑идиот, постепенно утрачивал свой невероятный талант. В среднем возрасте он снова превратился в сопливого беспомощного дебила (и умер таковым в 1907 году), живя на средства, оставшиеся после фантастической карьеры.

В богатой семье в Берне, Швейцария, в 1768 году родился мальчик, окрещенный Готфридом Майндом. Признаки умственной отсталости, отмечавшиеся у ребенка, вскоре переросли в явную дебильность.

Семья была состоятельной, поэтому для интеллектуального развития ребенка делалось все, но безрезультатно. С рождения и до самой смерти, наступившей в 1814 году, в возрасте 46 лет, Готфрид Майнд был умственно отсталым человеком, неспособным следить за собой, поэтому во время прогулок его сопровождал телохранитель.

Еще в детстве Готфрид познакомился с красками, мелками и грифельной доской. Вскоре он стал рисовать удивительные картинки, некоторые из них были выполнены акварелью. Погожими днями страж уводил его куда‑нибудь в чудесный уголок природы в поместье родителей, и часами Готфрид сидел там, счастливый, бормоча себе что‑то под нос, рисуя все, что привлекало внимание этого взрослого младенца.

К тридцати годам этот жалкий молодой человек прославился во всей Европе своими картинами. Особенно удавались ему картины с домашними животными и детьми, к которым он стоял ближе всего по умственному развитию. Картину «Кошка с котятами» купил король Англии Георг IV, и долгое время она висела в королевском дворце.

Такая странная смесь художника и идиота наблюдается в современном двойнике Готфрида Майнда в лице Киоши Ямашита из Кобе, Япония. Как в свое время Готфрид Майнд, Ямашита нуждается в защите и опеке, словно ребенок, однако его картины приобрели всеобщую известность. Они выставлялись в универсаме Кобе в 1957 году, и, по оценке специалистов, на выставке‑продаже побывало более ста тысяч человек.

Рожденный в трущобах, Киоши настолько отставал в развитии, что в 12 лет появилась необходимость поместить его в психдиспансер. По линии родителей и родственников никто не был художником, у самого Киоши в детстве подобное призвание не проявлялось, как вдруг он начал делать аппликации: рвал цветную бумагу и кусочки наклеивал на холст.

Талант продолжал развиваться и крепнуть. Медперсонал всячески поощрял Киоши. Стали приносить ему краски, но он их стал есть как конфеты, потом освоил кисти и стал рисовать красками. Теперь он национальный любимец Японии. Журналы спорят между собой за право помещать его рисунки на обложках. Необычный успех в Японии имела книга цветных рисунков Киоши Ямашита, изданная в 1956 году, а сам Киоши в это время бродил по улицам города и просил милостыню, не в состоянии ответить, кто он такой и откуда.

Правительство Японии приставило к Киоши телохранителя, поскольку художник может выйти на улицу голым и забрести куда угодно. Но временами ему удается улизнуть, и тогда он шатается по улицам, грязный, оборванный, живя подаянием, пока его снова не отыщут.

Доктор Рюзабуро Шикиба, ведущий психиатр Японии, так говорит о Киоши Ямашита: «Идиот‑мудрец – загадка и вызов науке».

Случай с Джеффри Джанетом, родившимся в 1945 году в Илфорде, Англия, слепым калекой, лишний раз подчеркивает эфемерность границы между идиотизмом и гениальностью. Врачи осмотрели скорченного младенца и сказали родителям: «Он будет слабоумным и протянет от силы два года».

Джеффри Джанет не только «протянул», но и стал замечательным парнем с талантами настоящего гения. В шестнадцать лет, слепой, не в состоянии передвигаться самостоятельно, Джеффри демонстрировал ошеломляющие способности.

Врачи и журналисты были свидетелями того, как Джеффри повторял наизусть все программы британского радио и телевидения за целую неделю, прочитанные ему один раз.

Этот слабоумный, «который от силы мог протянуть два года», делал сложные математические расчеты, за секунды давая правильный ответ. Каким‑то ему только доступным способом он за несколько секунд мог совершенно точно узнать, на какое число придется любой день передачи в будущем или приходился в прошлом, даже с учетом изменений в календаре.

Его фантастический талант просто игнорировал все данные медицинской практики, лишний раз утверждая, как мало мы знаем о стране чудес, которой является мозг человека.