Глава 44

Айова

Уже больше получаса они продирались сквозь заболоченные заросли: деревья, лианы и кустарник. Местность была коварной: сухие участки то и дело перемежались открытой водой и пятнами трясины. До сих пор не было никаких признаков травянистой степи, приподнятой над низменным периметром острова, о которой говорил им Квин. Он сказал, что как только они преодолеют заболоченный лес – увидят степь.

Иногда, когда деревья вокруг чуть‑чуть расступались, становились видны неподвижные силуэты пришельцев. В первый раз путешественники увидели их, когда подъезжали к острову.

– Они еще там, – сказал Квин. – Я думал, может, уже улетели. Сегодня говорили по радио, что они отовсюду улетают.

Наконец начался пологий подъем. Идти стало легче. Под ногами больше не хлюпало, и кустарник стал пореже, хотя деревья вокруг по‑прежнему стояли стеной.

– Похоже, мы почти пришли, – сказал Джерри.

И на самом деле они наконец пришли. Перед ними расстилалось пространство, поросшее травой. Выйдя из леса, оба остановились в изумлении.

На широкой поляне, на некотором расстоянии друг от друга стояли три пришельца – но не они привлекли внимание людей.

Между пришельцами аккуратными ровными рядами стояли автомобили или то, что было похоже на автомобили. У них были двери и сиденья, и рулевые колеса, и у каждого впереди горела фара – почему‑то только одна… Но вот колес не было.

– Машины… – изумилась Кэти, – Джерри, это действительно машины, только у них нет колес.

– Что бы это ни было, – ответил Джерри, – они продолжают их делать. Делать, строить, рожать – называй как хочешь.

Длинные, ровные ряды автомобилей настолько захватили внимание Кэти, что она не успела присмотреться к самим пришельцам. Теперь, посмотрев на них, она увидела, что все три покрыты буграми, которые по форме отличались от тех, какие она видела, когда пришельцы рожали малышей. Эти были продолговатые и покрупнее.

На пришельце, стоявшем ближе к ним, один из бугров лопнул, и из него показалась очередная штуковина, похожая на автомобиль. Несколько секунд она сверкала влажным блеском, но вскоре высохла и оказалась желтой. Яркой, сияющей желтизны.

– Эта желтая, – сказал Джерри, – Ты заметила, что машины разных цветов? Красные, зеленые, серые – какие хочешь, на выбор.

Желтый автомобиль медленно вылез и упал вниз. Сначала он завис в нескольких дюймах над землей, потом развернулся и быстро заскользил к ближайшему ряду. Поравнявшись с ним, он встал в общий строй по соседству с зеленой машиной.

– Здорово! – восхитилась Кэти, – Погляди‑ка, они разных цветов!

– Я тебе только что об этом сказал, – буркнул Джерри, – Ты не слышала.

– Это не могут быть машины, – сказала Кэти. – Я знаю, они выглядят как машины, но не может же быть, чтобы это были настоящие машины. Зачем пришельцам машины?

– Не знаю, – сказал Джерри, – Но выглядят как машины. Машины будущего. Голубая мечта автоконструктора, желающего привлечь внимание публики. У них, конечно, нет колес, но им они и не нужны – они ведь плавают, парят. Эти машины – если это на самом деле машины – должны работать на том же принципе, что и сами пришельцы. Ведь они дети пришельцев, хоть и несколько другой формы.

– А с какой стати они взялись рожать детей в форме машин? Зачем им машинообразные малыши?

– Быть может, – сказал Джерри, – это на самом деле машины, и предназначены они для нас.

– Для нас?

– Подумай, Кэти. Подумай как следует. Пришельцы прилетели сюда и нашли то, что искали. Они нашли деревья, из которых могут получать целлюлозу. Может быть, эти машины – плата за деревья?

– Но это же нелепо. С какой стати нам платить? Они пришли, нашли деревья и взяли. И могли бы продолжать в том же духе. А если они для нас, как ты говоришь, – зачем нам так много машин? Мы их за всю жизнь не используем. Здесь их, наверное, сотня, а то и больше.

– Так речь и не идет о нас с тобой. Я обо всех. О всей стране.

– Но они не могут сделать столько, чтобы всем хватило.

– Не скажи. Здесь всего три пришельца, и они здесь никак не больше недели. И за это время уже наплодили больше сотни машин. А если тысяча пришельцев, или десять тысяч, поработают с полгода…

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Кэти, – Они могут понаделать массу машин. А ведь это «сто первая» велела тебе ехать сюда. Она знала, что ты здесь увидишь. Она хотела, чтобы ты нашел эти машины.

– Может быть, не только «сто первая». Пришельцы хотели, чтобы мы их нашли. И «сто первая» говорила от имени всех. Скорее всего, каждое из этих созданий знает, что делают остальные. Что‑то вроде способа общения пчел. Когда «сто первая» впервые приземлилась, она стала посылать сигналы остальным. Они разговаривают друг с другом.

– Ты думаешь, пришельцы хотят, чтобы мы рассказали об этом?

– Нас используют, – сказал Джерри. – Очень может быть, что нас используют как рекламных агентов. Ну а еще мы можем быть для них командой испытателей. Я не знаю. Может быть, они хотят, чтобы мы посмотрели, можно ли использовать эти машины. Может, они сами не уверены. Они знают о нас очень много, но, может быть, не уверены, что достаточно. Когда на автозаводе выпускают новую модель, ее обязательно испытывают…

– И они выбрали тебя, потому что ты для них особенный, – предположила Кэти. – Ты самым первым побывал внутри одного из них, а может, и единственным. Все эти истории о других, которых брали…

– Но «сто первая» тебе руку пожимала, не забудь.

– Да, конечно. Но откуда она могла знать, что я буду здесь с тобой?

– Может, и не знала. А может быть…

– Что?

– Кэти, эти создания могут оказаться гораздо умнее, чем мы в состоянии представить себе. Быть может, они нас читают как книгу.

– Ты знаешь, мне вдруг страшно стало, – сказала Кэти. – Все внутри дрожит. Раньше я никогда их не боялась, а теперь страшно. У меня такое чувство, что это ловушка. Какая‑то волчья яма, в которую мы падаем, – и сами не знаем, что падаем.

– Может быть, и ловушка, – согласился Джерри. – Но машины они делают для нас. Машины, которые парят над землей, а может быть, даже летают. Дороги не нужны, поезжай, куда хочешь. Бензин не нужен. Они будут вечными, никаких ремонтов… И пришельцы дают их нам в уплату за деревья. В уплату за целлюлозу, которая дала им возможность снова иметь малышей и избавила от угрозы вымирания. Если бы тебе угрожало такое, ты не стала бы делать машины – или что‑нибудь еще – для того, кто тебя спас?

– Я не могу за тобой угнаться, – сказала Кэти, – Никак не могу поверить, что это на самом деле машины и что они на самом деле для нас. Ты говоришь так, будто совершенно уверен в этом. Почему?

– Может быть, потому, что «сто первая» мне это внушила. В тот момент я просто не понял, а сейчас до меня доходит. Знаешь, похоже на правду. Получается вполне резонно. Они на нас посмотрели. И увидели, что нам нужно, чего мы хотим. Они нас читают, как книгу, Кэти. Они знают, что мы собой представляем. Знают, чем нас купить. Они знают, за что мы готовы душу продать, и…

– Жестокие слова, Джерри.

– Нет. Просто я понимаю, что происходит. И понимаю, что мы не в силах остановить процесс. Если мы сейчас повернемся и уйдем – это ничего не изменит. Кто‑нибудь другой все равно обнаружит машины. А может быть, надо, чтобы их обнаружили? Может быть, в конце концов это к лучшему? Но уж больно они ловкие… Все человечество, по сути, торгаши, но тут мы нашли отличную для себя пару.

– Мы тут стоим болтаем, – сказала Кэти, – стараемся уговорить себя поверить в эту сказку. А я все равно не могу поверить, что это машины. Вот не верю, и все тут.

– Пойдем посмотрим, – сказал Джерри. – Посмотрим, что, это такое.