Глава 42. Когда Виккерс спустился вниз, Фландерс уже ждал его в столовой

Когда Виккерс спустился вниз, Фландерс уже ждал его в столовой.

– Остальные ушли, – сказал он, – У них дела. А нам надо выработать план действий.

Виккерс ничего не ответил. Он выдвинул стул и сел напротив Фландерса. Фландерс сидел спиной к окну, так что его пышные седые волосы словно ореол блестели на солнце. Одежда по‑прежнему выглядела поношенной, да и галстук знавал лучшие дни, но старик был все так же опрятен.

– Я вижу, Айзекайя отыскал вам кое‑какие вещи, – сказал Фландерс. – Не знаю, что бы мы делали без него. Он очень заботлив…

– Не только вещи, но и деньги, – добавил Виккерс. – На комоде, рядом с рубашкой и брюками, лежала целая пачка. Я не успел пересчитать, но, похоже, в ней несколько тысяч долларов.

– Да, Айзекайя ничего не упускает.

– А зачем мне столько денег?

– Не беспокойтесь, – сказал Фландерс. – У нас их тюки.

– Тюки?!

– Разумеется, мы все время производим их.

– Вы подразумеваете фальшивые деньги?

– О нет, ни в коем случае! – воскликнул Фландерс, – Хотя иногда мы подумывали и об этом. Еще одна стрела для нашего лука.

– Вы хотели наводнить мир фальшивыми деньгами?

– Почему фальшивыми? Мы можем воспроизводить деньги с абсолютной точностью. Бросить в мир сотни миллиардов долларов и посмотреть, что из этого выйдет.

– Замысел ясен, – сказал Виккерс. – Удивлен, что вы не привели его в исполнение.

Фландерс испытующе поглядел на него.

– Мне кажется, наше поведение вас шокирует.

– В какой‑то мере, – ответил Виккерс.

Айзекайя принес поднос, на котором стояли стаканы с охлажденным апельсиновым соком, тарелки с яйцами, беконом, гренками с маслом, баночка конфитюра и чашка кофе.

– Доброе утро, сэр, – сказал он Виккерсу.

– Доброе утро, Айзекайя.

– Вы обратили внимание, – спросил робот, – какое сегодня чудесное утро?

– Конечно, – ответил Виккерс.

– Погода стоит исключительная, – сказал робот, – значительно лучше, чем на предыдущей Земле.

Он поставил еду на стол, удалился через качающуюся дверь на кухню и занялся повседневными делами.

– Мы оставались людьми, – сказал Фландерс, – пока было возможно. Но мы делали наше дело и со временем стали наступать кое‑кому на ноги. Теперь мы, наверно, станем порезче, ведь и с нами не церемонятся. Окажись Крофорд и его банда помягче, все прошло бы мирно и спокойно, и мы никому не причинили бы зла. Через десять лет все было бы проще. Через двадцать лет это было бы детской забавой. Но сейчас нет ни уверенности, ни простоты. В данный момент речь идет чуть ли не о революции. Имей мы двадцать лет, тот же процесс прошел бы как эволюционный. Будь у нас время, мы бы взяли контроль не только над промышленностью и финансами. Кризис разразился слишком рано.

– Теперь нам нужен контркризис, – сказал Виккерс.

Фландерс, казалось, не слышал его.

– Мы создали множество фиктивных компаний, – продолжал он, – Следовало создать их еще больше, но нам не хватало исполнителей даже для создания фирм. Иначе мы открыли бы громадное количество компаний по производству самых необходимых вещей. Но мы нуждались в наших людях в других местах, в наиболее критических точках. Следовало искать других мутантов, которые могли бы присоединиться к нам.

– Мутантов должно быть много, – сказал Виккерс.

– Их действительно немало, – согласился Фландерс, – но большинство из них настолько вросли в жизнь и дела обычного мира, что не могли порвать с ним. Возьмите, например, мутанта, женатого на обычной женщине. Мы не можем разбивать счастливый брак просто по гуманным соображениям. А если мутантами являются дети? В такой ситуации остается только ожидание. С ними можно вступать в контакт, когда они вырастают и покидают родное гнездо, но не раньше. Возьмите банкира или промышленника, на чьих плечах лежит целая экономическая империя. Скажите ему, что он мутант, и он расхохочется вам в лицо. Он нашел свое место в жизни. Он доволен собой, весь идеализм или либерализм его юности исчез, подавленный его воинствующим индивидуализмом. Его устраивает созданный им образ жизни, и, что бы вы ни предложили, это не заинтересует его.

– Вы можете расплатиться с ним бессмертием.

– У нас пока его нет.

– Вам следовало бы организовать атаку на них на правительственном уровне.

Фландерс отрицательно покачал головой.

– Не удалось. Мы сделали несколько попыток, но тщетно. Будь у нас тысяча ключевых мест в правительствах, мы бы победили легко и быстро. Но у нас не было тысячи мутантов для правительственных и дипломатических постов. Самыми разными методами мы преодолевали один кризис за другим. Углеводы изменили ситуацию, которая могла обернуться войной. Но мы не были достаточно сильны, и у нас не хватало времени для нормального воплощения хорошо отработанной долгосрочной программы, поэтому мы стали импровизировать. Мы выпустили наши приспособления, чтобы ускорить развал социально‑экономической системы, и рано или поздно промышленники должны были восстать против нас.

– Но на другое вы и не рассчитывали? – спросил Виккерс. – Вы вмешались…

– Думаю, что мы должны были это сделать, – сказал Фландерс. – Представьте, Виккерс, что вы оперируете больного раком. Чтобы больной выздоровел, его придется резать. И вы вскроете тело больного без всяких раздумий.

– Несомненно, – подтвердил Виккерс.

– Человеческая раса, – продолжал Фландерс, – и есть наш пациент. У него злокачественный рост отдельных тканей. Мы – хирурги. Пациент будет страдать, потом наступит период выздоровления, и в конце концов он останется в живых, но я сомневаюсь, что человеческая раса переживет еще одну войну.

– Ваши методы довольно жесткие!

– Минуточку! – воскликнул Фландерс. – А вы считаете, что они должны быть иными? Я бы мог согласиться с вами, будь у нас хоть какие‑то реальные возможности переговоров. Представьте: являемся мы перед народом, встречаемся с главами правительств и говорим им, что мы – новая мутация человеческой расы и что наши знания и наши способности выше, чем у них, а потому они должны передать все в наши руки. Как вы думаете, какая реакция нас ожидает? Могу вам сказать. Они вышвырнут нас вон и будут не так уж не правы. С какой стати они должны просто так поверить нам? У нас не было иного выхода. Мы могли действовать лишь в подполье. Следовало захватить ключевые позиции. Другого пути мы не видели.

– Ваши слова, – заметил Виккерс, – может, и верны в масштабе народов, но подумали ли вы о личности, об отдельном человеке? О том, кто получает ваши удары прямо в живот?

– Эйза Эндрюс был здесь сегодня утром, – сказал ему Фландерс. – Он рассказал, что вы гостили у него и исчезли, и волновался, не стряслось ли с вами чего. Но это другая история. Хочу только спросить: считаете ли вы Эйзу Эндрюса счастливым человеком?

– Безусловно, я никогда не видел более счастливого человека.

– И однако, – сказал Фландерс, – мы с ним не церемонились. Мы отняли у него работу, которая кормила и одевала его семью, мы отняли у него кров. И когда он обратился к нам за помощью, мы знали, что он один из тех, кто по нашей милости остался без работы, кого выбросили из дома на улицу и кто не знал, будет ли у него и его семьи крыша над головой в ближайшую ночь. Мы были виновниками всех его несчастий, и все же он стал счастливым человеком. Таких людей тысячи, мы не церемонились с ними, а сейчас все они счастливы. Счастливы, потому что мы с ними не церемонились, я подчеркиваю это.

– Но вы не можете отрицать, – возразил Виккерс, – что они дорого заплатили за свое счастье. Я говорю не о потере работы и о подачках им, а о том, что произошло потом. Вы расположились на этой Земле, создав здесь так называемую пасторально– феодальную стадию, но забываете, что те, кто прибыл сюда, лишились доброй части материальных преимуществ человеческой цивилизации.

– Мы отняли у них, – сказал Фландерс, – только нож, которым они могли поранить себя или своего соседа. Все, что мы временно отняли у них, будет им возвращено сторицей и с фантастическими процентами. Ибо мы искренне надеемся, мистер Виккерс, что со временем вся раса получит все, чем мы располагаем сейчас. Поймите, мы не чудовища, а человеческие существа, следующий шаг в эволюции. Мы только на день‑другой на шаг‑другой впереди остального человечества. Чтобы выжить, человеку надо измениться, мутировать, перерасти свое сегодняшнее состояние. Мы лишь авангард этой мутации выживания. И, будучи первыми, мы были вынуждены начать борьбу. Мы должны бороться все то время, пока остальное человечество не догонит нас. Расценивайте нас не как маленькую группу привилегированных людей, а как все человечество.

– Человечество, – с горечью сказал Виккерс, – располагает весьма скудными сведениями о вашей борьбе за его спасение. Не случайно оно громит ваши магазины, охотится на мутантов и вешает их на фонарях.

– Здесь на сцене и появляетесь вы, – заметил Фландерс.

Виккерс утвердительно кивнул головой.

– Вы хотите, чтобы я остановил Крофорда?

– Вы заявили, что способны на это.

– Я вижу пути, – сказал Виккерс.

– Ваши предвидения, друг мой, намного превосходят самые стройные рассуждения.

– Но мне нужна помощь, – произнес Виккерс.

– Все, что пожелаете.

– Надо, чтобы некоторые из ваших первопроходцев, людей типа Эйзы Эндрюса, вернулись обратно в качестве миссионеров.

– Это невозможно, – возразил Фландерс.

– Они тоже ведут борьбу, – сказал Виккерс, – Не могут же они сидеть сложа руки.

– Миссионерская деятельность? Вы хотите, чтобы они вернулись и рассказали всем о других мирах?

– Да, именно так.

– Но им никто не поверит. При тех настроениях, которые царят на Земле, их всех переловят и линчуют.

Виккерс отрицательно покачал головой.

– Есть группа людей, которая поверит им. Это, как они называют себя, фантазеры. Фантазеры бегут от действительности. Они воображают, что живут во времена какого‑нибудь Пеписа или еще кого‑то, но даже там не находят покоя и ощущения безопасности. Здесь же мы можем гарантировать полную свободу и безопасность. Здесь они могут вернуться к простой, незатейливой жизни без тревог, к которой так стремятся. И как бы фантастично ни звучали наши рассказы, фантазеры поверят им.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Но это не все? Вам требуется еще что‑то?

– Безусловно, – сказал Виккерс. – Сможете ли вы удовлетворить спрос на огромное количество углеводов?

– Думаю, сможем. Мы перестроим наши заводы. Сейчас никому не нужны ни наши новинки, ни наши углеводы. Для распространения углеводов придется организовать нечто вроде черного рынка. Если мы вновь окажемся там, Крофорд и его приспешники не дадут нам работать.

– Только вначале, – сказал Виккерс. – Но ненадолго. Пока с ними в борьбу за углеводы не вступят десятки тысяч людей.

– Как только углеводы понадобятся, вы их получите, – пообещал Фландерс.

– Фантазеры нам поверят. Они готовы верить всему, как бы невероятно это ни выглядело. Мы организуем для них некое подобие крестового похода. У вас нет шансов убедить нормальных людей, но большинство беглецов от действительности пожелают расстаться с больным миром. Нужны лишь искра, слово, какое‑то обещание подлинного, а не воображаемого бегства. Многие захотят стать жителями второго мира. Как быстро вы сможете перебросить их сюда?

– Как только они явятся к нам.

– Я могу рассчитывать на это?

– Безусловно, – кивнул Фландерс, – Я не знаю, какие у вас планы, но надеюсь, что ваше предвидение не обманет.

– Вы сами утверждали это, – заявил Виккерс.

– Вы знаете замыслы Крофорда?

– Я думаю, он готовит войну. Он говорил о секретном оружии, и я убежден, что речь шла о войне.

– Но война…

– Давайте рассмотрим войну, – предложил Виккерс, – под несколько иным углом зрения, чем обычно смотрят на нее историки. Рассмотрим ее как деловое предприятие. В какой‑то мере так оно и есть. Когда страна ведет войну, все трудовые, промышленные и прочие ресурсы мобилизуются для одной цели и контролируются правительством. Роль бизнесмена столь же важна, как и роль военного. Банкир и промышленник имеют тот же вес, что и генерал. Сделаем еще один логический ход и рассмотрим войну в сугубо деловом плане, как средство достижения определенных целей – захватить и удержать контроль над какими‑то областями. Во время войны система спроса и предложения прекращает действовать, гражданские товары практически не выпускаются и правительство принимает строгие меры по отношению к нарушителям, которые не прекращают производить…

– …машины, – продолжил Фландерс, – вечные лампочки и бритвенные лезвия.

– Совершенно верно, – подтвердил Виккерс. – Так они выиграют время, а оно для них не менее важно, чем для нас. Под предлогом войны они могут распространить свой контроль на всю экономику. Война же будет вестись с таким расчетом, чтобы она не переросла во всепоглощающий пожар.

– Это маловероятно, – сказал Фландерс, – Ну а что будете делать вы?

– Я вернусь на старую Землю, но я не знаю, где мой волчок…

– Он вам больше не понадобится. Он необходим только новичкам. Стоит вам захотеть, и вы перейдете в другой мир. Теперь для вас такой переход очень прост.

– А если мне понадобится связаться с вами?

– Эб – нужный вам человек, – сказал Фландерс. – Обратитесь к нему.

– Вы возвратите Эйзу и других?

– Возвратим.

Виккерс встал и протянул Фландерсу руку.

– Но вам совсем не обязательно отбывать сию же минуту, – сказал Фландерс. – Садитесь и выпейте еще чашечку кофе.

Виккерс отрицательно покачал головой:

– Мне не терпится приступить к делу.

– Роботы могут отнести вас в район Нью‑Йорка в считанные мгновения, – предложил Фландерс. – Можете вернуться на старую Землю прямо там.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – ответил Виккерс, – Надо выработать план, вернее предвидение, как говорите вы. Думаю, будет вернее начать здесь и лишь потом двинуться в Нью‑Йорк.

– Купите машину, – посоветовал Фландерс. – Айзекайя вручил вам достаточно наличных денег. Эб в случае нужды даст вам еще. Любой другой вид транспорта может оказаться опасным. Они, надо думать, позаботились расставить массу ловушек для мутантов. И они все время начеку.

– Я буду осторожен, – заверил Виккерс.