Глава двадцать девятая

За рекой показался еще спящий Гамильтон. Несмотря на свой небольшой возраст, город в дымке легкого, мягкого тумана был похож на все соседние старые речные города. Над ним возвышались рыжевато‑коричневые холмы, а под холмами, простираясь до самого города, тянулись шахматные клетки полей. Из дымоходов поднимался ленивый утренний дымок, и за каждой оградой обязательно рос розовый куст.

– Все выглядит очень мирно, – сказала отец Фланаган. – Ты уверен в том, что делаешь?

– А вы, святой отец? Куда пойдете вы?

– Чуть дальше вниз по реке есть аббатство. Меня там примут.

– Я вас еще увижу?

– Может быть. Я должен вернуться в мой пограничный городок. На мой одинокий пост на границе с «Фишхуком».

– Поджидать других беглецов?

Священник кивнул, включил мотор и направил лодку в берегу. Когда днище зашуршало по песку и гальке, Блэйн выпрыгнул.

Отец Фланаган, повернув голову в сторону запада, принюхался:

– Меняется погода, – сообщил он, – я перемены чую, как овчарка.

По щиколотку в воде Блэйн приблизился к нему и протянул руку.

– Спасибо, что подбросили меня, – поблагодарил он. – Пешком мне бы еще идти и идти.

– Всего доброго, сын мой. Господь с тобой.

Блэйн столкнул лодку с мели. Священник завел мотор, круто развернулся и помчался вниз по течению, махнув Блэйну рукой. Блэйн помахал в ответ.

Затем Блэйн вышел на берег и направился в сторону городка.

Вскоре он шагал по улице, чувствуя, что пришел домой.

Не к себе домой, не домой к друзьям и даже не в дом, в котором он всю жизнь мечтал, а просто в дом, подходящий для всех живущих на Земле. Тут было мирно и надежно, от городка веяло спокойствием и каким‑то душевным уютом. В таком месте можно поселиться и жить, просто отсчитывая дни, принимая каждый новый день во всей его полноте и не думая о том, что будет завтра.

На улице, тянущейся меж аккуратных чистеньких домиков, никого не было, но Блэйн чувствовал, что на него устремлены взгляды из каждого окна и что в этих взглядах не настороженность или опаска, а обыкновенное любопытство.

Из одного из дворов выбежала собака – грустная, симпатичная гончая – и побежала рядом с ним, как старый добрый товарищ.

Блэйн вышел на перекресток и слева увидел группу небольших торговых зданий.

У порога одного из них сидело несколько человек.

Он и гончая свернули в их сторону. Когда они приблизились, сидящие молча подняли на него глаза.

– Доброе утро, господа, – поздоровался он. – Не подскажите ли, где я могу найти человека по имени Эндрюс?

– Я Эндрюс, – ответил один из них после секундного молчания.

– Я хотел бы побеседовать с вами.

– Садись и разговаривай со всеми, – сказал Эндрюс.

– Меня зовут Шепард Блэйн.

– Кто ты, мы знаем, – остановил его Эндрюс. – Нам стало это известно, как только лодка причалила к берегу.

– Ну да, конечно, – согласился Блэйн, – я мог догадаться.

– Вон того зовут Томас Джексон, рядом с ним сидит Джонсон Картер, а вон тот – Эрни Эллис.

– Рад со всеми вами познакомиться, – сказал Блэйн.

– Присаживайся, – пригласил Томас Джексон. – Ты ведь пришел, чтобы нам что‑то сказать.

– Наверное, мне следует начать с того, что я убежал из «Фишхука».

– Мы немного знаем о тебе, – произнес Эндрюс. – Моя дочь познакомилась с тобой несколько дней назад. Ты был с человеком по имени Райли. А прошлой ночью сюда принесли тело твоего друга…

– Его похоронили на холме, – сказал Джексон. – С похоронами пришлось поторопиться, но все же это были похороны. Видишь ли, мы его тоже немного знали.

– Спасибо вам, – поблагодарил Блэйн.

– А еще прошлой ночью, – продолжал Эндрюс, – чего‑то произошло в Бельмонте…

– Нам не нравится такой ход дел, – перебил его Картер. – Нас слишком легко втянуть в любые беспорядки.

– Очень жаль, если это так, – ответил Блэйн. – Но боюсь, я несу вам еще беспокойства. Вам знакомо имя Финн?

Все кивнули.

– Я говорил с ним вчера ночью. И узнал от него нечто, что сам он, надо заметить, никогда в жизни бы мне не сообщил.

Все ждали, что он скажет дальше.

– Завтра ночью – канун Дня всех святых, – продолжал Блэйн. – Вот тогда‑то все и должно начаться.

Он увидел, как люди напряглись, и быстро заговорил дальше:

– Не знаю, как ему это удалось, но тем или иным способом Финн создал среди паранормальных людей что‑то вроде небольшого подполья. Те, конечно, не подозревают, кто за всем стоит. Для них это псевдопатриотическое движение, своеобразный протест. Не слишком большого размаха, без особенных успехов. Но успехи Финну и не нужны. Все, что ему нужно, – это создать еще парочку прецедентов, продемонстрировать еще несколько «ужасных» примеров. Это его метод: с помощью примеров будить ярость у толпы.

И это подполье, действует через паранормальных подростков, готовит к этой ночи несколько паракинетических демонстраций. Удобный случай, сказали им, показать, что такое паракинетика. Удобный случай свести кое‑какие счеты. Могу себе представить, сколько накопилось неоплаченных счетов.

Он сделал паузу и взглянул на окаменевшие от страха лица.

– Вы должны представлять, как подействуют дюжина – всего дюжина – подобных демонстраций на воображение обывателей всего земного шара, если Финн преподнесет их должным образом.

– Их будет не дюжина, – тихо произнес Эндрюс. – По всему миру их может быть, сотня, а может, даже несколько тысяч. И на следующее утро нас сметут с лица земли.

– А как тебе стало это известно? – взволнованно наклонился к ему Картер. – Такое Финн мог рассказать только своему сообщнику.

– Я обменялся с ним разумами, – объяснил Блэйн. – Есть такой прием, я ему научился на другой планете. Я вложил в него матрицу моего разума, а взамен взял копию его. Вроде копировальной бумаги. Трудно себе представить, но это осуществимо.

– Вряд ли Финн тебе благодарен за это, – заметил Эндрюс. – Заполучить себе в мозги такой беспокойный разум, как твой!

– Да, Финн выглядел несколько огорченным, – согласился Блэйн.

– Подростки будут изображать из себя чертей, – произнес Картер. – Они будут распахивать двери. Переносить автомобили. Разломают какие‑нибудь сараи. Ну, и всякие потусторонние вопли, разумеется.

– На этом и строится расчет, – подтвердил Блэйн. – Вроде бы обычные, традиционные шалости на День всех святых. Но для пострадавших это будет не просто озорство. Они решать, что все силы ада вышли из тьмы и обрушились на мир. Повсюду им будут видеться призраки, черти и оборотни. И так хорошего мало, а если учесть больное воображение напуганных обывателей… Наутро будут рассказывать о кишках, намотанных на забор, о перерезанных глотках, о похищенных девочках. И всякий раз это будет не там, где рассказывают, а где‑то неподалеку. И люди будут верить. Верить в любую небылицу.

– Тем не менее, – заметил Джексон, – мы не можем слишком сурово осуждать наших детей, решившихся на это. Вы представить себе не можете, мистер, что им пришлось повидать. Их презирают и унижают. Едва вступив в жизнь, они уже знакомятся с сегрегацией и знают, что повсюду на них будут показывать пальцем…

– Я все понимаю, – прервал его Блэйн, – и тем не менее их необходимо остановить. Можно же им как‑то помешать. Телепатически по телефону или еще как‑нибудь… Вы же умеете.

– Телепатию по телефону открыли пару лет назад, – сказал Эндрюс. – Чрезвычайно просто и в то же время гениально.

– Так воспользуйтесь этим. Свяжитесь, с кем только можно. Пусть они предупредят других, а те, в свою очередь, еще других. Пускай передают по цепочке…

Эндрюс покачал головой:

– Мы не сможем связаться со всеми.

– Но хоть попытайтесь! – закричал Блэйн.

– Естественно, попытаемся, – сказал Эндрюс. – Мы сделаем все от нас зависящее. Не сочтите нас неблагодарными. Наоборот. Мы тебе очень признательны. Мы в неоплаченном долгу перед тобой. Но…

– Что?

– Тебе нельзя здесь оставаться, – произнес Джексон. – За тобой гонится Финн. А может, и «Фишхук». Нетрудно догадаться, где станешь искать убежище.

– О господи, – воскликнул Блэйн. – Я пришел к вам…

– Нам очень жаль, – сказал Эндрюс. – Мы понимаем, что ты испытываешь сейчас. Мы могли бы попробовать тебя спрятать, но если тебя найдут…

– Что ж, хорошо. Вы дадите мне машину?

Эндрюс отрицательно покачал головой:

– Тоже рискованно. Финн будет контролировать дороги. А по номеру они смогут узнать, откуда машина.

– Тогда что же? В горы?

Эндрюс кивнул.

– Найдите мне еды?

Джексон поднялся на ноги:

– Пойду соберу чего‑нибудь.

– Когда все успокоится, можешь приходить, – сказал Эндрюс. – Мы будем тебе рады.

– Спасибо и на этом, – ответил Блэйн.