Глава 28. – Сколько можно, Нинка, прекрати давать свой концерт

– Сколько можно, Нинка, прекрати давать свой концерт! Поставят, поставят тебе трояк по математике, не бойся!

Я не боюсь, только хочу, чтоб всё гладенько проскочило! Значит, Машка, вы с Анькой на разные варианты садитесь, и сразу мне передаёте.

– Передаём! Ещё надо Джему написать и Юрке. Всё, звонок.

Это последняя контрольная. От экзаменов все освобождены. Лето! Лето! Скоро лето, летний корпус, купание, море! Это кому можно, конечно. У кого ран нет, и т. д., и т. п. Таких и нет почти! Но всё равно – здорово.

Наденька грустит: она поедет в летний корпус – лежачей. Ярославцев снимки посмотрел и сказал – ещё месяца три. Хорошо, что хоть сколько, но сказал; а то раньше и не говорил ничего. Ладно – три так три, полежу, думает Наденька. Тем более Серёженьке моему – тоже лежать ещё. На операцию готовятся трое – Аська, Анька, Степка. Потом – Джем, потом, может быть, Маша и Нинка Акишина. Операции должны сделать в июне, а потом врачи пойдут в отпуска.

Вот сейчас последнюю контрольную напишем – и всё! Все суетятся, болтают, только что‑то Светка наша всё хуже и хуже – то спит, то лежит молча. И ест совсем плохо, даже от бутерброда с кильками отказывается.

Анька ей приносила такую колбаску вкусную, копчёную (из самоволки, конечно, приносила). Так она съела два кусочка, и всё. Сегодня все уроки проспала. На последней контрольной – и то спит.

Спокойно решает Маша, грызёт кончик ручки Аська. Ловко скатывает Нинка Акишина, делая при этом совершенно невозмутимое лицо. Пишет для Джема Анька, не зная, что Джем складывает все её шпаргалки, как любовные записки. Маша же написала уже и Юрке, и Ма‑риэте.

Косой предзакатный луч солнца прорезает палату наискось, и мелкие пылинки образуют столб света. Остановись, мгновенье!

Вот и последний звонок. Контрольная закончилась. Все те, кто хотели, списали всё, что хотели. До свидания, школа!

Уроки закончились, и мы постояли немного в нашем классе‑палате, поболтали, посмеялись, вспоминая, как передавали записки с контрольными вариантами, кто как решал, и кто как перекатывал. Маленький такой последний звонок, вместе с выпускным вечером. Так все и разъехались.

Сегодня ещё и баня – воду дали. Баня проходит так. Если воду дают вечером, девчонки – до ужина, мальчишки после. А перевязки после бани – просто постовая сестра пройдёт потом, и сделает. Завтра всё равно всех перевяжут, как надо.

Лежачих привозят не на кроватях, а на каталках, потом прямо с каталок перебираются они на щиты, лежащие поверх ванн. И потом уже моются – кто сам, а кого нянечки моют.

Стёпка везёт Костика, а Анька – Джема. Что‑то чувствует Анька со стороны Джема, и старается взять его каталку. Вперёд! Степка тоже рвётся вперёд, а Костик его подгоняет:

– Вперёд! Вперёд, мой конь! Обгоняй Джема!

– Ну, нет! Джем, держись! Адские водители выходят на трассу! У‑у‑у!

Гонки по длинному коридору заканчиваются победой Стёпки. Джем тяжёлый и большой, и ноги его – то и дело норовят слететь с каталки на виражах.

– Ничего, будем брать реванш на обратном пути! – говорит Анька.

– Да, мы в следующий раз – побэдим! Эй, водитэль! Спасибо! – и Джем решается протянуть Аньке руку. Как будто молния пронзает обоих. Ещё мгновение, и оба превратятся в пепел! Но друзья не дадут сгореть – и вот уже Стёпка толкает Аньку в спину:

– Уходи, проход не загораживай! – в ванную завозит мальчишек Стёпка сам. – Иди, там Юрка ещё остался.

Что же это? Что это было?

А вот назад везти – боится Анька, нарочно выжидает, чтобы Джема увёз Степка, или Сашка из десятого.

Всё, угомонились все. Снова надвигается ночь, снова развешивает звёзды на своём высоком куполе.

Нет, не надоедает ей – из ночи в ночь одно и тоже, всё те же звёзды, та же луна. Учитесь, дети, терпению и постоянству!

И только месяц – то растёт, то стареет. Хотя, если вдуматься, это тоже – постоянство. Сколько же постоянств скрыто от нашего взора? Чудесно устроен наш мир… А мы? Как устроены мы?

– Анька, сказку давай!

– Светка, ты спишь?

– Нет.

– Сказку будешь слушать?

– Давай… я твои сказки люблю.

– Давай, Анька, давай!

– Ладно!