Глава 4. «Па‑а‑зарастали стёжки‑дорожки, где проходили Эх милого ножки » Песня сопровождается характерным железным громом

…«Па‑а‑зарастали стёжки‑дорожки, где проходили… Эх… милого ножки…» Песня сопровождается характерным железным громом. Ещё минута, и в дверях обрисовывается фигура нянечки Любы, обвешанная десятком тёмно‑зелёных суден – горшков для лежачих. Наступил «час икс», или «обслуживание».

– Кто обслуживаться будет? – гремит Люба – пр‑р‑р‑а‑шу слабонервных удалиться!

– Люба, Люба, потише! – девчонки берут судна и быстренько прячут их под одеяла.

– Сейчас всё женихам расскажу!

Её круглое лицо, повязанное по самые брови косынкой, её круглая фигура с отсутствием всяких намёков на талию, белёсые, почти незаметные брови и улыбка с отсутствием одного из передних зубов – что может быть прекраснее? Где ты теперь, Люба, наш белый ангел?

Через минуту её голос гремит уже с половины «женихов», вызывая почти такую же реакцию у мальчишек, как и у девчонок. «Обслуживание» происходит сразу после тихого часа, перед школой.

Любу все любят, несмотря на её пошлые прибауточки, и полное отсутствие брезгливости. В Любе нет пренебрежения к нам, прикованным к постелям. Для неё всё происходящее – просто течение жизни, как и для нас.

Какая вонь, однако!

Как только проветрилось немного, в палату зашла медсестра дежурная, Лидия Георгиевна, или просто Лида. Лиде лет около пятидесяти, она полновата, слегка отдутлова‑та, но лицо её приятное, добродушное. Покрикивает она, чаще всего, для порядка:

– Люба, кровать из подсобки закати! – и ко всем: – «Завтра новенькая у вас, в девятый! Ходячая! Куда поставим?»

Давайте к нам! – отозвалась красавица Асия. – Вот сюда, к нам с Машкой. Вот наши кровати подвинем, и сюда вкатим! Давай, Люба! На нашей половине ходячих нет!

Аська откинула назад иссине чёрное крыло своих длинных, гладких волос, наклонилась к Маше и сказала шепотом:

– С того края – Нинка бегает, а у нас – мне приходится. Залесскую в расчет не берём.

– Да, Лидия Георгиевна, давайте её к нам, – сказала Маша.

Маша сидела в платке, повязанном на лоб. Когда привезли её в больницу, в Курск, у неё нашли вшей. А так как была она тяжёлой, то не пожалели её, обрабатывать волосы не стали, и остригли наголо. А тоже хорошая коса была, на хуже, чем у Аськи, только белая. Сейчас уже волосы прилично отросли, но Маша всё равно редко снимала платок. Не то, чтобы стеснялась – всё равно все всё знали. Привыкла в своём платке, что ли.

– Давайте к нам! – повторила Маша.

Это и решило дело. Машу уважали не только в девятом, но и в десятом. Не только в десятом – Машу уважали и сотрудники.