Небо становится ближе

Когда мы вдруг чего-то пожелаем, однако всё стоим, не двигаяся с места, не веря в собственные силы, иль просто ждём, что всё исполнится вдруг как-то невзначай само собой, порой поглядывая в небо. Но небо любит тех, кто ищет, идёт тернистою дорогой, забытый путь всё расчищая к роднику. Так вот, когда мы пожелаем, но не идём, чтобы достигнуть цели, стоит и жизнь, смиренно ожидая от нас осмысленных, уверенных шагов.

Со мной же было так: в последних классах школы мечта о небе слишком ярко сплелась с моим воображеньем, усиливаясь многократно картиной Млечного Пути. Не видя же столь ясной цели, я долго выбирал дорогу, всё чаще слушая пространство – куда же всё же мне идти? Где взять тот старт, который к звёздам откроет дивный, светлый путь, с каких высот их лучше видно и в чём же их ночная суть?

Мой выбор пал на армию, на лётное училище, на град с двукняжьим именем Борисоглебском названный, где для страны готовили бесстрашных истребителей с высот просторы Родины достойно охраняющих. А там, из стратосферы ведь все звёзды ближе кажутся, маня отважных лётчиков в отряды орбитальные, а там, как мне казалося, уже пути открытые к планетам нашим солнечным, в миры чужие, дальние.

Отец же мой – шахтёр бывалый, верша рабочий, тихий подвиг, чтоб сыновья достойней жили всерьёз идею не воспринял. Своё он видел продолженье(преемственностью поколений) в учёном сыне-управленце – стратеге шахтного пути. Но для меня тогда казалось, что променять в небесной сини перед началом восхожденья зовущий свет своей звезды на дорогое подземелье с набором благ, зарплат и премий, с неслабой жизни перспективой сродни предательству мечты. Видать на споры, убежденья у папы не хватило сил, и я к большому удивленью решил, поехал, поступил.

Что будет дальше я не знал, но чувствовал, что кто-то помогал незримо и испытывал на прочность, он многое понять давал, но в диалоги не вступал, когда же маху я давал он за меня переживал, возможности предоставлял исправить мне неточность. Я знал, что он внутри меня и мне казалось это я, моя неявная, другая половина, ведущая дорогой звёзд над мрачной бездной по мосту в мир счастья, света детских грёз бесхитростно, мечте навстречу. Когда же вдруг срывался вниз и жизни ощущал каприз, играющей моей судьбой, как в море щепкой, я обращался в тишине к светилам в синей вышине – их благостный, незримый свет ложился мне на плечи.

За ряд коротких, летних дней вдруг стала ближе и родней мечта моя, когда зачислен был курсантом, и я пошёл навстречу ей, туда, где может быть светлей, одев покорно сапоги, звеня талантом.

Ты помнишь наши первые полёты…

И вот уже полёты «на носу», а с ними и возможность оторваться от суеты и от земли, и где-то там, в небесной сини, уже я видел корабли, летящие навстречу звёздам, несущие меня к мечте, в миры, что благодатней и правдивей, сияющие Правью в чистоте. У каждого из нас, что шли дорогой в небо, мечта была конечно же своя, но я хочу сказать «спасибо» Провиденью, что были рядом верные друзья, такие же мечтатели, небесные романтики, как я, несущие внутри всю глубину понятья чести, достойные сыны своей земли.

Романтика исчезла очень быстро, исчез мираж об офицерском благородстве, высоком пафосе о жизни ради чести, о мудрости высоких генералов. Высокое всё в рамках той системы, подверженной гнилому разложенью, не встав на ноги и не оперившись, не став орлом, птенцами умирало.

Но школа добрая получена была, что дух в невзгодах первых укрепила, пришла какая-то неведомая сила, которая затем преградой станет на пути нечистым силам наступающего зла.

Казалось нам: подняться в небо – сродни тому, чтоб стать, как птица, летающая гордо и свободно в бескрайней, синей вышине. Да только там нашли мы рамки, предписанные нам программой, учась жизнь строить по приборам во имя чьих-то миражей.

Рано или поздно миражи и иллюзии исчезают, оставляя горечь во рту и разочарование от неверно выбранного пути. Однако небо остаётся всё тем же, меняя лишь цвета живых красок величайшего Художника. Ржавеют самолёты, нету керосина, а птицы продолжают летать всё так же привольно, как и миллионы лет назад. А есть птицы, которые летают между звёзд, времён, эпох не зная. Это наши детские мечты. Мы запускаем их в невиданный полёт в далёком детстве, чтобы потом забыть об этом. А птицы нас всю жизнь зовут, но мы грубеем, всё черствеем, и тонкие души порывы совсем не слышны в суете.

Через два с половиной года после моего поступления, наше Борисоглебское лётное училище было расформировано в связи с сокращением Вооружённых Сил. Начиналась эпоха всеобщего развала и тотальной деградации. Кто-то нашёл своё место под солнцем в иных гарнизонах, я же почувствовал себя ненужным и лишним в начинающемся хаосе сокращения – прообразе грядущего глобального разложения и уволившись, вернулся на свою маленькую шахтёрскую родину.