Глава четырнадцатая. Мое спокойствие длилось недолго

Мое спокойствие длилось недолго.

Я не успела насладиться сном сполна, поэтому пожалела о том, что, когда у меня была возможность, не спала целыми днями.

Зак Роджерс вновь бодрствовал по ночам. Но теперь причиной его «занятости» была не выпивка. Это было намного, намного хуже.

Он стал водить в дом девушек. За несколько дней я выучила стандартный алгоритм их действий. Сначала они мило общаются в гостиной, смеются и кокетничают, а потом поднимаются наверх и приступают к делу. Минут пятнадцать-двадцать уделяют прелюдиям, и начинается настоящая жесть, длящаяся чуть ли не всю ночь. Только и слышно: «О, да, Роджерс!», «Быстрее, Зак!», «Да, малыш, да!» и тому подобное от разных женских голосов.

Зашибись.

Я живу в одном доме с алкоголиком, патологическим извращенцем и бабником в одном лице.

Как только я погружалась в сон, начинались громкие звуки, исходящие из комнаты Зака. В эти самые моменты мне казалось, что нас вообще ничего не разделяет, и мы находимся в одном помещении. Это ужасно. Правда.

Сначала я не могла уснуть оттого, что он был пьяным. Теперь же причина моей бессонницы заключалась в том, что он… развлекался с девушками.

— Зак! — кричала его очередная девица. — О, Господи!

Я накрыла лицо подушкой и зарылась в одеяле, но даже это не спасло от звуков чужого наслаждения. Да сколько можно?! Ему что, вообще не хочется спать ночью?

— Быстрее! — вновь раздался надрывающийся женский крик. — Быстрее, Зак! Давай…

Тихо зарычав, я одним рывком скинула с себя одеяло и бросила подушку в угол комнаты.

Как же они мне надоели…

Я стала нервно метаться из стороны в сторону. Я пыталась, пыталась игнорировать их крики и скрипы кровати несколько ночей. Но моему терпению настал конец, хотя оно и так находилось в подвешенном состоянии. Меня до безумия раздражало то, что Роджерсу сейчас хорошо, а я не могу найти покоя. Это было нечестно. Разве Господь ослеп и не видит, что это я должна кайфовать, а не Зак?!

— Ты великолепен, детка! — эта девушка все не затыкалась, и мне захотелось сделать это самой.

Я вновь прижала ладони к ушам, надеясь, что смогу погрузиться в тишину, но это было тщетно.

Господь, если я убью Зака Роджерса, я же не попаду за это в ад? Я сделаю доброе дело — избавлю этот мир от такого паразита с чертовски завышенной самооценкой. Да после этого я просто обязана попасть в рай!

Они ускорились.

Кровать заскрипела чаще, стоны девушки увеличили свою интенсивность. Их дело близилось к концу, но это ненадолго; через несколько минут они продолжат. Так было, по крайней мере, все эти дни. Зак «мучил» своих девиц едва ли не до смерти.

Нет.

Я не должна думать об этом.

Мысли о Роджерсе не приносили мне облегчения. Никогда. А мысли о его горячем твердом теле, блестящем от пота, вообще сводили с ума, и мне хотелось лезть от этого на стену, рвать на себе волосы, чтобы заглушить неистовое пламя желания заполучить его всего, целиком, почувствовать его силу.

— Брр, — я лихорадочно затрясла головой, остановившись у кровати.

Я должна немедленно прекратить это, иначе мой мозг точно взорвется.

Громко вздохнув и собрав волю в кулаки, я направилась к выходу из комнаты. Проскользнув через дверь, я оказалась во власти непроглядной темноты, в которой утонул просторный коридор второго этажа особняка Джеймса. Я остановилась и прислушалась к звукам.

Они исходили не из комнаты Зака Роджерса, что несколько удивило меня. Странно. Тогда… где он и та громкоголосая девица?

Я определила, что звуки исходят из соседней комнаты. О боже… они ближе, чем я думала. Не удивительно, почему дрожали стены.

Гневно насупившись, я решительно подошла к двери этой комнаты и громко постучала.

Я обломаю их кайф.

Я сделаю так, чтобы ночь Зака Роджерса была испорчена.

Скрипы прекратились, как и стоны. Тишина.

— Кто это? — расслышала я приглушенно-недоуменный голос девушки.

Молчание. Слабый скрип деревянных половиц.

— Не вставай, мы не закончили, — раздался слегка раздраженный голос Роджерса.

Приближающиеся неторопливые шаги.

Я скрестила руки на груди и надела на лицо разъяренную маску. Я ждала, когда откроется дверь. Я с трепетом в груди готовилась излить на Зака свою гневную тираду, готовилась наезжать на этого недоумка, портящего мне жизнь и целенаправленно уничтожающего мои нервные клетки.

Бледная полоска света коснулась моего тела, когда приоткрылась дверь. Сначала я смотрела перед собой, а потом, когда появился свет, опустила взгляд вниз. Я увидела босые мужские ноги. Мой взгляд очень медленно поднимался вверх… до тех пор, пока…

Ох, черт.

Зак Роджерс вновь предстал передо мной в обнаженном виде.

Проклятье! Просто прелестно.

Я вовремя закрыла глаза и шумно выдохнула.

— Пожалуйста, прикройся, — прошипела я.

— И не подумаю, — хмыкнул Зак.

Он вновь пытался вывести меня из себя. Он стал придурком… Нет. Он всегда был им.

Уняв зарождающуюся дрожь волнения, я резко убрала руку от лица и намеренно прямо заглянула в наглые и недовольные глаза Роджерса, но меня так и тянуло опустить взгляд ниже…

— Чего тебе, Питерсон? — лениво спросил он.

Чего мне?

— Вы не могли бы… развлекаться потише. Я не могу уснуть из-за вас, — сказала я в полголоса.

Зак ухмыльнулся так, словно я только что сделала ему комплимент.

— Извини, но нет. Я не виноват, что так хорошо умею доставлять другим удовольствие.

Я закатила глаза.

— Ты такой придурок.

— Ммм. Угу. Это все?

Я вернула взгляд к его самодовольному лицу.

— Хотя бы зажимай ей рот рукой, — процедила я и сморщилась, представив эту картину.

— О, — его брови поднялись вверх, словно к нему снизошло озарение. — Кстати, отличная идея. Только я заткну ей рот чем-нибудь другим.

Это он о…

Немыслимо. Его грязные намеки побуждали мою больную фантазию представлять на месте той девушки себя.

Я почувствовала, как начинаю краснеть, и обрадовалась тому, что было достаточно темно, чтобы Роджерс не увидел этого.

Я шумно втянула в себя воздух и сжала руки в кулаки.

— Мне плевать, как ты заткнешь ее. Просто не мешайте мне спать! Я не могу этого сделать уже несколько ночей.

— Ничего не могу обещать, — раздражающе спокойным тоном сообщил Зак.

— Окей. Тогда я просто обязана обламывать тебе кайф.

— Я все понял, — ледяная улыбка мелькнула на его лице. — Ты завидуешь.

Боже. Что? Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала в своей жизни.

— Я не завидую, — буркнула я. — Было бы чему.

— Похоже, есть чему, — он оперся локтем о дверь и навалился на нее, продолжая насмешливо смотреть на меня. — Тебя беспокоит то, что ты спишь по ночам, а я нет. Тебя беспокоит то, что у меня есть секс, а у тебя его нет. Печально, согласен, — Роджерс состроил сочувствующую гримасу. — Я бы и не так бесился. Но, к огромному счастью, я не на твоем месте. Будь это так, я бы умер, потому что не сумел бы прожить столько жалких и бессмысленных дней.

Это моя жизнь жалкая и бессмысленная?!

Меня охватила адская ярость. Я чувствовала, как она вызывала покалывание во всем теле, побуждая меня совершить немыслимое и зверское убийство. Я была на грани того, чтобы не накинуться на Роджерса и не исцарапать ему лицо, наплевав на то, что он «занят», и что он голый.

— Я не монашка, — прошипела я.

И это все, что я могла выловить из океана своих бушующих в тесной голове мыслей.

— Серьезно? — поддразнивая меня, Зак недоверчиво улыбнулся.

Я плотно сжала губы и метнула на него сердитый взгляд.

— Я не собираюсь тебе ничего доказывать, — процедила я.

— А я не прошу, чтобы ты доказывала мне что-либо, — спокойно проинформировал Роджерс младший.

— Прекрасно! — выплюнула я.

— Прекрасно, — повторил он с весельем.

Господь, создавая этого парня, ты переборщил с наглостью!

— За-ак, — раздалось писклявое хныканье.

Мой взгляд автоматически переместился за плечо Роджерса, но я все равно ничего не увидела.

— Ты долго? Иди ко мне. У тебя есть одно незаконченное дело, — последние слова она произнесла с кокетливым озорством и захихикала.

Что-то больно защемило в груди, когда Зак улыбнулся, слушая ее и глядя на меня. То, что мы целовались, ничего для него не значит. И для меня не должно. Но я по-прежнему думала и вспоминала об этом. Я отчаянно пыталась найти в этом сумасшествии хоть какой-нибудь смысл. Но фишка была в том, что смысла нет.

— Уже иду, — безучастным тоном отозвался Роджерс.

Стараясь не растерять самообладание и гнев, я скрестила руки на груди и устремила на него злой взгляд.

— Если вы не убавите громкость, клянусь, я вновь испорчу вам кайф. Я буду делать это каждый раз, чтобы ты понял, что я не шучу, и хотя бы иногда шел мне на уступки.

Зак смотрел на меня так, словно я была маленьким капризным ребенком, и все мои угрозы были для него не более чем детским лепетом. Но я говорила абсолютно серьезно. Он смотрел на меня, слегка наклонив голову вбок, и я была уверена, что про себя он смеялся надо мной.

— Извини, но я вынужден отказать тебе в просьбе, — сказал он и захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Эта сволочь по имени Зак Роджерс так и не дала мне выспаться.

Когда утром я разлепила опухшие глаза, то почувствовала смертельную необходимость выпить чашечку крепкого кофе.

Спустившись на кухню, еле волоча ногами, я, не глядя, включила чайник и рухнула за стол.

Зак и его очередная подружка затихли под утро — в четыре часа тридцать две минуты. Сейчас было восемь утра. Я была более чем уверена, что они спали, и вероятность встречи с кем-нибудь из них была крайне невелика.

Я почти уснула, но услышала щелчок, свидетельствующий о том, что вскипела вода. Слабо подпрыгнув, я разлепила глаза и поплелась наливать себе кофе. Взяв свою кружку и налив туда кипяток, я насыпала одну… две чайные ложки «бодрости» и, помешивая содержимое, вернулась к столу.

Сделав небольшой глоток, я блаженно закрыла глаза. Обжигающее тепло разлилось по телу, вызывая приятную дрожь.

Когда я открыла глаза, то увидела у входа на кухню девушку. Она, застыв, пялилась на меня, округлив свои большие серые глаза. Не нужно быть гением, чтобы понять, что она та, с кем Зак провел сегодняшнюю ночь. Очередная длинноногая блондинка в коротком обтягивающем платье.

Мы смотрели друг на друга, не шевелясь, наверно, несколько минут, пока первая из нас не пришла в себя. Ею оказалась я. Не знаю, почему, но мне захотелось быть смелой и дерзкой перед этой девицей. Она уже мне не нравилась — хотя бы потому, что она переспала с Заком Роджерсом, а это уже говорит о том, что она лишена всякого рассудка.

Расправив плечи, я не сводила с нее слегка скучающего пристального взгляда.

― А ты кто? ― с нескрываемым отвращением спросила девица.

Она медленно прошла вперед и остановилась у противоположного конца стола.

― Хороший вопрос, ― негромко ухмыльнулась я и сделала глоток кофе. Напиток обжег горло. ― Я здесь живу, вообще-то.

Ее аккуратные брови домиком резко поднялись вверх, выражая недоверие.

― Живешь? ― она сморщила нос. ― Зак не говорил, что у него есть девушка…

Я чуть не захлебнулась и стала громко кашлять.

― Прости, ― прохрипела я. ― Я не девушка Зака, ― во мне проснулось бурное недовольство. ― К счастью, конечно же. Так что расслабься, этот кретин твой, и только твой. Хотя… я сомневаюсь в этом. И, знаешь, я не советую быть с ним, потому что мало ли какую венерическую болезнь ты от него подхватишь, ― засмеявшись себе под нос, я взяла тряпку и стала водить ею по столу, вытирая пролитый кофе.

― О чем ты говоришь? ― недоуменно спросила девушка.

Я оторвала взгляд от поверхности стола и посмотрела на девушку.

Ууу, да она, похоже, не ладит со своим мозгом.

Что ж, придется мне просветить ее в «грязное белье» Роджерса младшего. Хотя я сомневалась, что это будет что-то для нее значить.

― Поверь, этот недоумок по имени Зак каждый вечер возвращается домой с новой девушкой, ― стала пояснять я. ― И, ну, знаешь, мало ли что. Уверена, что одна из его одноразовых подружек чем-то больна.

Выражение ее лица не изменилось; девушка по-прежнему ничего не понимала.

— Ясно, — выдохнула я, слабо покачав головой.

Я чувствовала себя крутой, нереально крутой, и я понятия не имела, почему.

— Так кто ты? — спросила блондинка, скрестив руки на груди.

— А это важно? — вопросом на вопрос ответила я, скопировав ее жест.

Мы стали метать друг на друга напряженные взгляды. Она смотрела на меня, как удав на кролика, и я не сомневалась, что она готова задушить, если понадобится. Сейчас у нее был как раз такой взгляд, и это выглядело немного страшновато, хотя чертовски глупо.

Чтобы как-то разрядить эту обстановку, я первая отвела взгляд и услышала, как девушка тихо хмыкнула. Я сделала вид, что ее вообще нет на кухне, хотя меня смущал факт нахождения здесь чужого человека. Но я сама была чужой в этом доме.

Молчание наполняло кухню до тех пор, пока не явился главный герой любовной «драмы». Я старалась не смотреть в его сторону, но боковым зрением увидела, что он был без рубашки. Ладно, хотя бы в трусах. Он напрочь лишен стеснения.

— Что ты здесь делаешь? — сначала я не была уверена, кому именно адресован его вопрос, поэтому напряглась и замедлила свое блуждание по кухне. — Я же сказал тебе идти домой.

Он обращался к девушке, которая подошла к нему и обвила его шею руками, словно веревка на шее висельника. Я не удержалась и взглянула на них, чтобы посмотреть, как отреагирует Роджерс. Его руки свободно болтались вдоль тела, и он скучающе смотрел в потолок.

— Я думала приготовить тебе завтрак, — промурлыкала она, целуя Зака в скулы.

— Ты должна уходить, — пугающе ровным голосом проговорил он и мягко отодвинул от себя девушку.

Ну вот. Что и следовало ожидать. Он развлекался с ней всю ночь, и теперь она была ему не нужна. Подлец с большой буквы. Да и девушка ничуть не лучше него. Точнее, ничуть не умнее. Не понимаю, как они могут вестись на это? Не понимаю, как им может нравиться быть использованными и выброшенными? Все ради одноразового удовольствия? Это ужасно. Однако все эти глупые девушки не оставляют попыток приручить Роджерса. Я уверена, что все они надеются, что кто-нибудь из них — та самая единственная, которая сможет изменить Зака и превратить его из плохиша в отличного, любящего и заботливого парня. Что ж, это делало их более безмозглыми. Зак Роджерс никогда не изменится. Дерьмо засело глубоко в нем, и хотя иногда у меня мелькают мысли о том, что в нем есть что-то хорошее, — теперь я понимаю, что ошибалась. Этот парень по своей воле загубил свою душу и свою жизнь, превратив ее в случайны связи и море алкоголя.

— Но я не хочу, — захныкала девушка. — Я хочу остаться. С тобой. Пойдем к тебе в спальню, — она провела наманикюренным коготком по его обнаженной груди, — и испробуем то, что не успели сделать ночью. Ммм? Как тебе такая идейка? — ее голос был сладким, как мед, и это жутко бесило. Ради секса с Роджерсом она была готова стать самой шелковой и послушной. Она была готова стать подстилкой.

Зак убрал руку девушки со своего тела и заглянул ей в глаза.

— Тебе пора, Саманта, — холодно изрек он.

Неожиданно блондинка сделала шаг назад, словно получила пощечину, но я четко видела, что Зак не бил ее.

— Я Аманда! — обиженно воскликнула она.

Какая прелесть. Он забыл ее имя.

Я улыбнулась, ожидая реакцию Роджерса.

Его лицо сохранило невозмутимый вид, словно блондинка не поправляла его.

— Хорошо, Аманда. Тебе пора, — монотонно повторил он.

— Не звони мне, — оскорбленная девушка метнула на него разочарованный злой взгляд и рванула к выходу из кухни.

Я смотрела за спину Роджерса, взгляд которого был устремлен куда-то вдаль, а через несколько секунд услышала, как громко захлопнулась входная дверь.

Когда девушка ушла, я не смогла сдержать ухмылки, чем заработала в свой адрес недовольно-вопросительный взгляд Роджерса.

— Люди, смеющиеся без какой-либо на то причины, просто обязаны попасть на прием к психиатру, — вдруг сказал он.

Я замолкла и резко переместила глаза в его сторону.

— Я не смеюсь, а усмехаюсь.

Его левая бровь поползла вверх.

— Какая разница?

— Большая.

— Зануда.

— Кретин.

Роджерс вздохнул, слабо покачав головой.

— И вообще, — сказала я. — У меня есть причина, чтобы смеяться над тобой.

— Правда? — театрально удивленным голосом протянул он, пройдя вперед.

— Да, — уверенно подтвердила я.

— Хмм, — он взял графин с водой и отпил немного. — Плевать, — произнес он, поставив предмет обратно на тумбу.

Я фыркнула.

— Тебе на все плевать.

Зак повернул голову в мою сторону и окинул долгим взглядом. Его глаза начали неторопливо двигаться вверх, начиная от ног, но, так и не дойдя до лица, остановили свое путешествие в районе ключицы. Меня обдуло легким жаром, и я вцепилась пальцами в чашку с кофе, которую держала у рта.

— Не на все, — тихо проговорил Роджерс. Голубые глаза впились в мои, и на секунду я вообще забыла, где нахожусь, так как они с какой-то немыслимой силой сумели в одно мгновение заполнить собой все окружающее меня пространство. — Мне не плевать, что ты портишь мне жизнь.

Ну вот. Опять. Что я ему сделала?

— По-моему, ты ошибаешься. Это ты все портишь, а не я, — ответила я, громко поставив чашку на стол.

И сейчас я имела в виду не только наше общение, а всю его жизнь, начиная с момента, когда ушла его мать. Какие бы с нами ни происходили неприятности — мы виноваты в этом, либо полностью, либо отчасти. Ведь это наша жизнь, и никто не проживает ее за нас. Следовательно, вся вина за совершенные ошибки полностью лежит на наших плечах. Иногда несправедливо, но… разве нас когда-нибудь спрашивают о справедливости?

— Это бесполезный разговор, как и все, что касается тебя, — пробормотал Роджерс, решив, что лучшая защита — это нападение. Похоже, он всегда руководствуется этим правилом.

Я закатила глаза.

— Ранил в самое сердце, — с нотками насмешливости отозвалась я.

— О, я еще не пытался тебя ранить, — с каким-то необъяснимым мне довольством сказал Роджерс. — Если я сделаю это, тебе будет по-настоящему больно.

Неужели ему и в правду ничего не стоит причинить кому-то вред? Как физический, так и моральный? Неужели для него пустяк — обидеть человека?

Мне жаль этого парня, хоть я питала к нему глубокую ненависть.

Я медленно отошла от стола и направилась к Роджерсу. Он напрягся, когда я оказалась близко к нему. Странно, но я не чувствовала тяжести волнения из-за близкого присутствия Зака, которая делала мой разум туманным.

Я остановилась в шаге от него и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Сейчас в них плескалась растерянность, хотя Роджерс поджимал слегка дрожащие губы, пытаясь показать мне, что мой неожиданный жест нисколько не смутил и не удивил его.

Сегодня я чертовски смелая. В другой раз я бы ни за что не подошла так близко к Роджерсу. И я бы не сказала то, что собиралась произнести сейчас.

— В первую очередь ты делаешь больно не другим, а себе. Думаешь, ты крут? Ни черта. Ты ужасный, мерзкий и отвратительный. Ты самодовольный и наглый ублюдок, и ты самый худший человек из всех, кого я знаю. Ты не сделаешь мне больно. Никогда. Потому что я могу ответить тебе. Но твои близкие, твои друзья… ты не имеешь права причинять им боль. Они беззащитны перед тобой, потому что каждый из них верит, что когда-нибудь ты вновь станешь прежним. Они ждут этого. И мне жаль их, потому что надежды всех этих людей тщетны, — я набрала в грудь воздуха и подалась вперед, став к парню на несколько сантиметров ближе. — Ты не способен быть хорошим, Зак Роджерс. Если добро, честь и забота были когда-то в тебе, то все эти качества погибли. Исчезли бесследно. Ты способен только на то, чтобы делать жизни дорогих тебе людей невыносимыми. Но знаешь что? Однажды от тебя отвернуться, и ты останешься один. Абсолютно один. Ты можешь возненавидеть всех и вся, но на самом деле будешь виноват только ты.

Затихнув и медленно отстранившись, я продолжала смотреть в округленные глаза Роджерса, лицо которого побледнело.

— Если не хочешь, чтобы тебя ждала такая участь, — перестань быть таким дерьмом, — заключила я и расправила плечи, чувствуя себя освобожденной от груза мыслей, которые мне давно хотелось воплотить в слова и поделиться ими с Заком.

Несколько бесконечных секунд мы простояли в тишине, а потом я сделала осторожный шаг в сторону, собираясь уйти. Я ждала, что Роджерс остановит меня и начнет кричать, обзывать и унижать. Но он молчал, и я могла лишь предположить, что в его несуществующей душе простиралась пустота, вызванная моим неожиданным откровением.

— Просто подумай над этим, — хриплым голосом произнесла я, глядя в пол.

Это не было попыткой подружиться с ним; более того, я была уверена, что после того, как Зак отойдет, он возненавидит меня сильнее.

Но я надеялась, что сумею достучаться до него.

Сама не знаю, почему.