Глава двенадцатая. Невероятно. Немыслимо. Невозможно

Если бы это было сном…

Мы целовались.

Я и Зак Роджерс.

Но это не сон.

Невероятно. Немыслимо. Невозможно. Недопустимо… Запас глаголов с частицей «не» исчерпался в моей голове. Сказать, что я была удивлена, — то же самое, что промолчать.

Зачем он это сделал? Зачем я ответила ему? Почему… почему мне понравилось? Черт. Я могла бы лгать себе сколько угодно, что это было отвратительно. Но правда такова, что этот поцелуй без преуменьшения был самым лучшим в моей жизни. Парни, с которыми я целовалась раньше, не шли ни в какое сравнение с пьяным Роджерсом.

Боже.

Я схожу с ума, да?

Меня колотило. Жар разливался по телу и щекотал мои внутренности.

Зак Роджерс не мог поцеловать меня. Это было бы логично. Он ненавидит меня, я — его. Люди, которые не нравятся друг другу, не целуются.

Так что это было?

Я не знала ответ на этот вопрос.

Всю ночь я провела в размышлениях и беспокойных метаниях по комнате.

Я не знала, как мне смотреть Заку в глаза, когда увижу его утром. Что будет? Вдруг мы снова поцелуемся? Нет. Нет. Нет. Я не буду целоваться с ним. Никогда. Это… то, что произошло, было ошибкой, случайностью, порывом чувств.

Разумнее всего с моей стороны будет забыть об этом, как о самом кошмарном сне. Я не буду выяснять у Роджерса, почему он ни с того ни с сего решил поцеловать меня. Вычеркнуть из памяти этот инцидент — прекрасное решение.

Так же вполне возможно и то, что Зак не будет помнить поцелуя, ведь он был чертовски пьян.

Что ж, я надеюсь на это.

Я проснулась рано… точнее, я вообще не ложилась спать. Мне бы хотелось просидеть весь день в комнате, чтобы избежать неизбежное — встречи с Роджерсом. Но, к сожалению, меня ждет мучительная голодная смерть, если я немедленно не съем что-нибудь.

Стрелки часов показывали половину девятого утра. В это время Роджерс еще спит. Отлично. Значит, я могу выйти, пока есть возможность.

Боже. Но я же не смогу бегать от него вечно! И куда делась моя твердая решительность вести себя так, словно не было поцелуя?

Собрав волосы в пучок, я вышла из комнаты и на носочках, очень тихо, пошла по коридору к лестнице. Когда я достигла ее, мой взгляд упал вниз, на то место, где Зак впился своими губами в мои. Приятная щекочущая дрожь зародилась в области затылка, где вчера запутались его пальцы…

Я встряхнула головой, избавляясь от этих мыслей, и неуверенно спустилась в гостиную.

Я вросла в пол, когда услышала исходящее с кухни тихое пение. Голос принадлежал парню. А если быть точнее, Заку Роджерсу. Я перестала дышать, и мелодию заглушали лишь мои чрезмерно громкие удары сердца.

Он напевал незнакомый мотив, его слегка хрипловатый голос завораживал. Он даже не фальшивил! Вау. Не знала, что Зак умеет петь.

По-прежнему не дыша, я стояла за углом и слушала Роджерса. Шуршание, звук отрывающейся дверцы холодильника, несколько секунд тишины, приглушенный хлопок, тихие шаги, гром посуды, далее Зак выругался и вернулся к пению.

Я зажмурила глаза и медленно вдохнула. Как можно тише я развернулась и, стараясь не скрипеть, направилась обратно к лестнице. Я не появлюсь на кухне, пока Роджерс там. Да-да, знаю, я трусиха.

— Может, ты прекратишь подслушивать и прятаться? — неожиданно поинтересовался Зак. — Я знаю, что ты стоишь за углом, — он усмехнулся.

Я подпрыгнула и замерла. Меня разоблачили. Но как?! Я же двигалась совсем бесшумно!

Шок сковал меня цепями, и я тонула в звуках носящегося по моим венам адреналина.

«Будь смелой, Наоми. Это же так просто. Встретиться с человеком, который раздражает тебя до смерти, но который поцеловал тебя, и ты ответила, и тебе понравилось…».

Да, совсем просто…

Плевать. Будь, что будет.

Расправив плечи и сделав резки глубокий вдох, я с наигранным спокойствием вошла на кухню.

Но не тут-то было.

Зак Роджерс стоял передо мной, и на нем не было одежды. Вообще. Он был абсолютно голым.

Издав какой-то неопределенный звук, похожий на писк, я резко отвела взгляд в сторону и закрыла глаза ладонью.

— О, боже мой… — прошептала я. — Почему ты… охх…

Я услышала, как Зак цокнул, и могла предположить, что он закатил глаза.

Лихорадочная волна мурашек окатила меня с ног до головы, и я покраснела. Густо. Хорошо, что сейчас этого не было видно, так как поверх ладони, которой зажимала глаза, я положила вторую руку.

— И не надо так удивляться, — беспечно произнес Зак. — Я всегда хожу по дому обнаженный, когда остаюсь один. Ну, знаешь, свобода действий, коже нужен свежий воздух, и все такое…

Он еще б о льший кретин, чем я думала вначале.

Господь Всемилостивый.

Я медленно попятилась спиной к выходу из кухни, но наткнулась плечом на стену и чуть не упала. Я услышала приглушенный смех Роджерса.

— Открой глаза, если не хочешь покалечить себя, — посоветовал он.

— Тебе не все ли равно? — вырвалось у меня, и я снова обо что-то стукнулась.

Зак захохотал громче.

— Ты права. Мне все равно. Но у моего отца и твоей матери возникнут вопросы, когда они вернутся и увидят тебя в синяках. Еще подумают, что я виноват в этом.

С моих губ непроизвольно слетел нервный смешок.

— А что? Отличная идея. Покалечить себя и свалить все на тебя.

— Серьезно? Ты готова наставить себе синяков, только чтобы насолить мне? Вау! Ты упала в моих глазах еще ниже.

— В моих ты уже давным-давно на дне, — прошипела я и перестала пятиться. — Надень что-нибудь.

— Не могу. Не люблю нарушать свои правила.

Господи, он серьезно? Его правило — таскаться по дому, в чем мать родила? Жесть.

— Ладно, — вздохнул Роджерс. — Похожу голым где-нибудь в другом месте. Но советую тебе привыкать к этому, потому что я не стану ничего менять ради тебя. Сделаю исключение только на первый раз.

И, надеюсь, в последний, потому что я больше не собираюсь заставать его голым.

Мне хотелось скорчить ему рожицу, но тогда бы мне пришлось убрать руки от лица. Нет. Ни за что.

— Не мог бы ты хотя бы предупреждать, когда решишь… проветривать свое достоинство?

Зак громко ухмыльнулся.

— Нет. Мне понравилась твоя реакция.

Придурок.

— Ты выглядишь так… смущенно, — добавил он с долей насмешливости. — Как будто никогда не видела голого парня… Погоди-ка, — ох, как мне не понравился его голос. — Ты…

Я не собиралась дослушивать его; покраснев сильнее, я резко развернулась и ринулась вперед. Впечатавшись лбом в стену, я убрала руки от лица и, наконец, могла видеть то, куда иду. А я намеревалась убежать от обнаженного Роджерса как можно дальше.

Вслед себе я услышала басистый смех Зака.

Голод вынудил меня вернуться на кухню через несколько минут. Роджерса там не было, и я вздохнула с облегчением. Я старалась не закрывать глаза, так как в темноте сразу появлялся образ его голого тела… прекрасного, накаченного, упругого тела, к которому так и тянулись руки. А далее следовали мысли о том, как я провожу руками по его бархатистой смуглой коже, трогаю его бицепсы, а он притягивает меня к себе и горячо целует…

Я сжала пальцы в кулаки и стиснула челюсти. Эти представления каким-то образом причиняли боль, но она была приятной: разгоралась внизу живота и стремительно растекалась по всему телу, заставляя сердце метаться в тесной груди.

Зак вел себя странно. Похоже, у него хорошее настроение, так как он разговаривал со мной. И он не упомянул о поцелуе, значит, забыл об этом. Супер. Это как раз то, чего я хотела. Только то, что я увидела несколько минут назад, заставило частичку меня круто пожалеть о том, что поцелуй длился так мало.

Просто забыть.

Жить дальше.

Спорить с Заком Роджерсом. Метать друг на друга раздраженные взгляды. Не прикасаться друг к другу. Держаться от него как можно дальше, как он и советовал мне несколько раз.

Я буду настоящей идиоткой, если не попытаюсь придерживаться такого порядка вещей.

Когда я заглянула в холодильник, он был пуст. Совсем. Не осталось даже хлопьев. Не было молока. Хлеба. Ничего. Мда. Мой желудок требовал нормальной пищи, и я не собиралась заказывать пиццу. В идеале было бы съездить за продуктами в магазин. Но была парочка проблем. Во-первых, наш «Минивэн», который заглох в первый день нашего с мамой пребывания в Кливленде, находился в ремонте. Забрать тачку я смогу только через пару дней. Во-вторых, я не знала дороги до ближайшего продуктового магазина, поэтому мне нужна была помощь. Проблема номер три — мне не у кого было ее просить.

Разве только…

Нет. Зак Роджерс — не вариант.

Хотя у меня вообще нет вариантов, если я хочу не умереть с голода.

Вот черт. Нужно было уговорить маму остаться в Кливленде.

Застонав от безысходности, я вышла из кухни и, скрипя зубами, отправилась искать Роджерса. В гостиной его не было. В игровой комнате в подвале — тоже. Наверно, он у себя.

Поднявшись по лестнице, я неуверенно остановилась перед его дверью и подняла руку, чтобы постучать по ней.

Зак открыл почти моментально, что немного удивило меня. Его лицо появилось в узком проеме, и он недовольно свел брови, когда увидел меня. Мои глаза невольно опустились вниз, и напряжение спало. Зак был одет.

— Чего тебе? — спросил он. Куда делась игривость в его голосе?

У этого парня настроение, как американские горки.

— Дома нет еды, — сказала я, сцепив руки за спиной.

— Да. Я в курсе.

— Мне нужно съездить в магазин, чтобы купить продукты, — продолжила я.

Одна его бровь вопросительно изогнулась.

— Я понял. Но… причем здесь я?

Уфф.

— Можно я возьму твою машину?

Я бы никогда в жизни не обратилась с подобной, или какой-либо вообще просьбой к Роджерсу, если бы у меня был выбор. Вот что делает с людьми безысходность…

— Нет, — сразу ответил Зак и собрался закрыть дверь, но я машинально выставила руку вперед, не давая ему этого сделать. — Я не ясно выразился? Нет.

— Но…

— Я не даю свою малышку малознакомым людям. А ты именно как раз этот случай. Так что тебе придется придумать что-нибудь другое.

— То есть, это нужно только мне? — я даже не заметила того, как стала озвучивать вслух свои мысли. — Ты, значит, не собираешься питаться, да? Не знала, что люди теперь могут спокойно обходиться без еды.

Зак со слабым раздражением закатил глаза и ослабил напор на дверь. Поняв, что он не собирается закрывать ее ближайшие несколько секунд, я опустила руку.

— Возможно, ты слышала о том, что еду теперь можно заказывать по интернету.

— Окей, — я сдержанно выдохнула. — Тогда съезди в магазин сам.

Роджерс громко фыркнул, изо всех сил стараясь показать, какими нелепыми ему показались мои слова.

— Вот еще! Тебе нужно — ты и езжай.

— Я не могу! — воскликнула я. — Потому что у меня нет машины, и ты отказываешься дать свою.

— Не мои проблемы, — он пожал плечами.

Прекрасно, черт побери!

Я метнула на него такой яростный взгляд, на какой только была способна, и, круто развернувшись, сделала пару шагов к двери своей комнаты, громко хлопнув ею.

Таких редкостных кретинов я еще не встречала! Боже, ну почему ты свел меня с этим человеком? Что такого ужасного я сделала в своей короткой жизни, за что заслужила кошмар в лице Зака Роджерса?!

Придется идти в магазин пешком. И плевать, что дом Джеймса находится за чертой города. Плевать, что я понятия не имею, сколько буду идти. Лучше умереть где-нибудь по дороге, чем в одном доме с Заком.

Я написала список продуктов, которые должна купить, переоделась в футболку и джинсовую юбку, убрала волосы в высокий хвост, чтобы они не мешались, и вышла из комнаты. Когда я спустилась вниз и собиралась открыть входную дверь, меня остановили за руку.

— Куда ты собралась? — раздался голос Роджерса за спиной.

Меня пробрала дрожь, и я выдернула руку из его хватки.

— А сам как думаешь? — прорычала я.

— Пешком? — недоверчиво фыркнул он.

Я сердито посмотрела на него через плечо и посчитала нужным не отвечать ему.

Зак издал обреченный вздох и сказал:

— Что нужно купить?

Я не ослышалась? Мне так хотелось попросить его повторить, но я не стала этого делать. О, Господи! Случилось невероятное! Зак Роджерс переступил через свою чертову гордость и решил пойти мне навстречу! Куда это записать?

Плотно сжав зубы, чтобы сдержать победную улыбку, я достала из заднего кармана юбки сложенный в четверть листок и протянула его парню.

— Здесь все написано, — холодно сообщила я.

Зак взял листок и, больше ничего не сказав, скрылся за входной дверью. Он ее не закрыл, поэтому я проследила за тем, как он сел в «Феррари» и выехал за пределы дома.

Роджерс вернулся через полчаса.

Я едва не сорвалась с места, когда он вошел на кухню с тремя тяжеленными на вид пакетами. Ура, еда! Прикусив нижнюю губу от нетерпения, я ждала, когда он подойдет к столу и поставит пакеты.

— Здесь все? — уточнила я.

— Да.

Зак оставил пакеты, и я принялась выкладывать еду. Овощи, фрукты, чипсы, шоколадные батончики «Марс», «Твикс», «Сникерс», «Пикник», «Twizzlers Rainbow Twists» (жевательные конфеты) — без них я просто не представляю своей жизни.

— «Скитлс»! — улыбнулась я.

— Это мне, — Зак выхватил шуршащую упаковку с разноцветными конфетками у меня из рук и запихнул ее себе в карман.

Я прикусила щеку изнутри и нырнула в следующий пакет.

Так. Французский хлеб, отбивные, курица и индейка. Низкокалорийные йогурты. Масло, сливки...

— Пиво? — удивилась я, доставая несколько стеклянных бутылок из последнего пакета.

— Это тоже мое, — сказал Зак, взяв их у меня и поставив в холодильник на самую нижнюю полку.

Разобравшись с продуктами, я могла приступить к готовке. Но сначала перекусила бутербродами с арахисовым маслом и апельсиновым соком. Обед Зака состоял из одной бутылки пива и пончиков. Ужасное сочетание. Мы сидели друг напротив друга и молчали. Каждый думал о своем. Не знаю, о чем размышлял он, но я совершила мысленный скачок во вчерашний вечер и осталась там до тех пор, пока Зак не покинул кухню, своим уходом вернув меня в реальность.

Я сполоснула за собой стакан, а к недоеденным пончикам Роджерса даже не притронулась. Пусть сам убирает.

Я решила приготовить жареную курицу по-южному с запеченным картофелем «Айдахо» и достала из холодильника необходимые для блюд продукты. К моему удивлению, когда я приступила к чистке картофеля, Зак вернулся на кухню и стал наблюдать за мной.

— Что? — мне было неуютно, когда он так внимательно смотрел на меня. Жаль, что мои волосы были убраны, тогда я могла бы спрятать свое лицо за ними.

Зак стоял сбоку от меня, прислонившись бедром к кухонной тумбе и скрестив руки на груди.

— Нужна помощь?

Я выронила не дочищенную картофелину и медленно перевела на него изумленный взгляд.

— Помощь? Ты предлагаешь мне помощь? Нет. Спасибо.

Да что с ним такое?! Сначала, крича, требует обходить его стороной за километр, а сейчас хочешь помочь? Что бы это ни было, я не готова идти на риск.

Зак ухмыльнулся и сделал пару шагов в мою сторону. Я невольно отступила вбок и вернулась к чистке картофеля.

— Скажи, что нужно делать, — настаивал он.

— Уходи, — ответила я.

— Что ты собираешься готовить?

Я промолчала.

Зак страдальчески вздохнул и оперся одной о раковину, у которой я стояла.

— Давай, я почищу картофель, а ты займешься другими делами? — предложил он.

Вау. Он снова говорил со мной, как человек, а не как свинья.

Я отложила в сторону нож и посмотрела на парня. Я не ожидала, что лицо Зака окажется так близко и поэтому, когда встретилась с его светло-голубыми глянцевыми глазами, растерялась, забыв все то, что хотела сказать ему. С легкой улыбкой на губах Роджерс ждал от меня ответа, но я не могла говорить. Я была лишена этой возможности, попав в плен, как и вчера, его красоты, как бы смазливо это ни звучало.

Зак действительно был хорош собой. Чертовски хорош. А еще он целуется лучше всех. И мне хочется поцеловать его снова, чтобы убедиться, что мне не приснилось то удовольствие, когда он впился своими губами в мои.

Я пропустила воздух через ноздри и покорно уступила ему место у раковины.

— Чисти, — все, что я смогла произнести.

Уголки его губ приподнялись выше, изобразив лисью улыбку, и он взял нож в руки.

Совместное приготовление еды с Заком Роджерсом стало для меня настоящей пыткой. Спустя несколько минут после того, как я пустила его за раковину, я поняла, что совершила огромную ошибку. И… я нарушила то, что должна была соблюдать. Я позволила ему находиться рядом с собой. От этого становилось труднее думать и двигаться.

Ладно. Если бы Роджерс молчал, я бы сумела пережить несколько часов в его компании, но он постоянно указывал мне, что я делаю не так, хотя я все делала правильно. Я готовила эти блюда бесчисленное количество раз и лучше знала, как правильно резать лук, сколько нужно сыпать перца, и как долго обжаривать куриные ножки. Но Роджерс, черт бы его побрал, возомнил из себя кулинара, поэтому достал меня своими поправками и указами.

— Убирайся с кухни, пока не поздно, — прошипела я ему. — Я сама все приготовлю. Отстань. Ты только мешаешь.

Зак ухмыльнулся, обваливая куски курицы в смеси муки и кайенского перца.

— Вот еще. Потом скажешь, что готовила ты, поэтому и будешь есть, соответственно, только ты.

Что?

— Отличная идея, кстати, заморить тебя голодом, — пробормотала я, выкладывая готовый картофель на противень. — Но как-нибудь в следующий раз. И… разве не ты говорил, что можешь питаться заказной пиццей?

— Не придирайся к словам.

Я почти улыбнулась.

— Не могу этого не делать.

Зак вздохнул и устремил на меня прямой взгляд.

— Не думай, что я забыл про поцелуй, — сказал он тихо.

Я замерла, нависнув над противнем.

— Я помню, — медленно произнес он, словно пытаясь внушить мне это. — Все. Так же то, что ты ответила на него.

О, нет. Нет. Нет. Он все помнит. Не может быть… Вот дьявол!

Все закружилось перед глазами, и я с трудом сумела сохранить равновесие. Пол стал мягким под босыми ступнями, и я громко сглотнула. Мой взгляд застыл на выразительно-красивом лице парня. В его бирюзовых глазах плясали бесенята; он подловил меня, застал врасплох.

То есть, Зак претворялся весь день, что ничего не помнит, но на самом деле это не так?

Наконец, когда ко мне вернулся дар речи, я зашевелилась и перевела стеклянный взгляд вниз, на противень.

— Причем здесь это? — пролепетала я, стараясь не показывать своей растерянности, но, по-моему, Зак все понял, глядя в мои бегающие глаза.

— При том, — сказал он, и боковым зрением я увидела, что он идет ко мне.

О, Боги…

— Ты хочешь меня, — в его глубоком, певучем голосе слышалась улыбка.

Я до боли прикусила нижнюю губу и резко подняла на него взгляд.

— Зачем тебе это? Ты же ненавидишь меня, — не понимала я.

Лицо Зака просияло.

— О, значит, ты не отрицаешь, что тебя ко мне тянет?

Я густо покраснела и попыталась выглядеть злой.

— Нет, придурок. Я не хочу тебя. Меня к тебе не тянет. Ты раздражаешь меня до смерти. И иногда я хочу врезать тебе. Нет. Не правда. Я всегда хочу врезать тебе.

— Хмм, — протянул он, и мне это совсем не понравилось.

— Хмм? — с опаской эхом повторила я.

Секунда тишины.

Зак резко поднял меня и посадил на одну из кухонных тумб. Только я хотела начать отбиваться, он резко притянул меня к себе, схватил мои руки и соединил их у меня за спиной. Его губы были изогнуты в плутовской улыбке. Одним резким движением он раздвинул мои ноги, оказавшись ко мне еще ближе. Его сильные руки держали мои, хотя я перестала вырываться. Он был везде. Снова. Как и вчера.

У меня был реальный шанс закричать, но я почему-то не стала этого делать.

И тогда я поняла, что одна частичка меня дико этого хотела.

От свежего, приятного запаха одеколона Зака у меня закружилась голова.

Я ждала, ждала, что сейчас он поцелует меня. Я хотела этого. Я забила глубоко внутри себя предостерегающий голос разума. Клянусь, Зак увидел это, глядя мне в глаза, так как его улыбка стала шире, и на щеках появились слабые ямочки.

— Я просто хочу проверить, показалось ли мне вчера, или нет, — вкрадчиво проговорил он.

Он разжал мои кисти, проделал пальцами воздушную дорожку от поясницы до талии. Затем его ладони, испачканные смесью для курицы, легли на мои бедра, и я вспыхнула. Моментально.

Зак смотрел на меня с гипнотизирующей прямотой, и это возбуждало еще больше.

К черту все.

Мне хотелось поцеловать его.

Скользнув к краю тумбы, я плотнее прижалась к нему, выгнула спину ему навстречу и обхватила его ногами. Зак сжал мои бедра и хищно улыбнулся.

— Я прав, — прошептал он, и его горячее дыхание обдувало мое лицо.

Я прикусила губу от нетерпения, с трудом понимая, о чем вообще идет речь.

И куда, собственно говоря, улетучилась вся моя ненависть к этому парню?

Я понятия не имела. Честно. Когда Зак находился ко мне так близко, мой мозг отказывался выдавать трезвые мысли.

— Ты хочешь меня.

Когда сквозь толщу сладкого тумана я услышала кричащую уверенность в его голосе, то на меня внезапно снизошло прозрение. Я моргнула и будто по-новому взглянула на Роджерса. Точнее, по-старому.

Эта дурацкая, но, не буду отрицать, сексуальная ухмылка больше не производила на меня того эффекта, от которого несколько секунд назад я сходила с ума и была готова броситься Заку на шею.

Что-то изменилось в выражении моего лица, так как Зак немного отстранился.

Я знаю, что изменилось.

Я разозлилась.

Дикий, бушующий гнев свалился на меня внезапно и сразил, словно удар молнии.

— Отвали от меня! — я толкнула его в грудь и спрыгнула с тумбы.

Пока Зак приходил в себя, мои глаза наткнулись на кастрюлю, в которой недавно варился картофель, и все дальнейшее произошло само собой.

Я взяла ее в руки и, встав на носочки, надела на голову Роджерса. Остывшая вода в кастрюле намочила всю его одежду. Я отпрыгнула в сторону и стала искать предмет, которым смогу защищаться, когда Зак решит прикончить меня.

Воспользовавшись несколькими секундами абсолютной тишины, я сняла со стены сковороду, крепко сжала ее ручку и приняла оборонительную позу. Я ожидала проявление ярости Роджерса в любом виде, но точно не думала, что он начнет хохотать, как ненормальный.

Медленно сняв с головы кастрюлю, он встряхнул волосами, и брызги воды попали на меня. Спокойно поставив ее на стол, Роджерс с необъяснимым озорством посмотрел на меня.

Я надела на лицо маску «великой мстительницы»

— По-прежнему уверен, что я хочу тебя? — процедила я.

Зак коварно улыбнулся.

— Ооо, да-а-а, — довольно протянул он. — Теперь я более чем уверен в этом.

Я зарычала.

Когда его сверкающие глаза опустились вниз, он перестал улыбаться.

— Эй, пожалуйста, опусти сковороду, — попросил Зак. — Мне страшно видеть тебя с ней.

— И не подумаю!

Ухмыльнувшись, Зак провел рукой по мокрым волосам и оглядел себя.

— Ты снова облила меня водой, — сказал он.

— Притронешься ко мне еще раз — я сделаю и не такое, — пообещала я.

Роджерс взглянул на меня сквозь ресницы и с грациозной неторопливостью направился в мою сторону. Я попятилась назад, подняв выше сковороду.

— Я ударю тебя! Клянусь.

Но Зак проигнорировал мою угрозу. Он остановился тогда, когда сковорода коснулась его груди.

— Если я поцеловал тебя, то это не значит, что ты мне нравишься, — похолодевшим голосом объявил он.

Я опустила сковороду, но не потому, что хотела позволить Заку подойти ближе. Я просто была в шоке.

— Ты на самом деле… — я даже не смогла договорить. Я так сильно скривила лицо, что мне стало больно. — Я никогда, никогда не изменю своего мнения относительно тебя, Зак Роджерс. Ты раздражал меня, раздражаешь, и всегда будешь раздражать. Даже если на Земле не останется никого, кроме нас двоих, я не захочу тебя, — последние слова я буквально произнесла по буквам. — Ты навсегда останешься для меня придурком.

Зак ничего не ответил, и я ткнула его сковородой в грудь так сильно, что он пошатнулся назад.

— Теперь я говорю тебе держаться от меня подальше, — прошипела я, испепеляя его яростным взглядом.

— Проще простого, — парировал он. — Но вот сможешь ли ты игнорировать меня — с этим я могу поспорить.

И, бросив мне напоследок беспечную ухмылку, Зак направился к выходу из кухни.

Приготовленный картофель с курицей я ела в одиночестве.