Глава пятая. У меня не было никакого желания выходить из своей комнаты, чтобы лишний раз не встретиться с противным Заком Роджерсом

У меня не было никакого желания выходить из своей комнаты, чтобы лишний раз не встретиться с противным Заком Роджерсом. Боже, я знаю его меньше дня, но меня уже выводит его улыбка, его голос… все в нем раздражает! Особенно то, как он разговаривает. А еще этот парень пьет до потери памяти. Какой кошмар. И с этим человеком мне предстоит жить в одном доме. Всю жизнь.

Боже мой.

Нет.

Не всю жизнь.

Я смотаюсь в колледж и перееду в общежитие. Идеально. А потом, когда закончу учебу, сниму квартиру, устроюсь на работу, и все будет прекрасно.

Я чувствовала необходимость позвонить Джесс и пожаловаться ей на Зака Роджерса. Но я не стала этого делать. Джесс, услышав мужское имя, завалила бы меня вопросами о том, какую отметку по десятибалльной шкале сексуальности он занимает. Я бы ответила, что он урод, и все такое, но Джесс бы раскусила меня в два счета и не угомонилась. Мою лучшую подругу невозможно провести, особенно, когда дело касается парней. Скажи я ей о Заке, она бы сочла это предлогом для будущих отношений. Но… я и Роджерс младший?! Ха-ха-ха. Я бы ни за что не стала встречаться с парнем вроде Зака. Двух наших встреч хватило, чтобы точно для себя понять, кто такой этот парень.

Существует два типа красавчиков.

Первый — красавчики средней степени несносности. Они могут быть козлами, но у них еще есть совесть.

Второй — абсолютно помешанные на своей крутости парни, считающие себя идолами и богами красоты. Они думают, что им позволено все. Они могут делать, что хотят, они не следят за своей речью. Такие парни соблазняют девушек, пользуются ими, а на следующий день даже не перезванивают. Красавчики второго типа по щелчку разбивает сердца. Уровень их несносности явно зашкаливает.

Зак Роджерс является как раз таки ублюдком тяжелой степени.

За своими мыслями я потерялась во времени, и когда услышала звук открывающейся двери, то подскочила с кровати и уставилась на настенные квадратные часы. Половина второго. Может быть, это Зак ушел? Или пришел?.. Нет. Скорее, вернулась мама с Джеймсом. Отлично. В их компании мне будет куда веселее.

Подорвавшись с места, я ринулась по коридору к лестнице, забыв о своей глупой боязни столкнуться с Заком.

Я увидела маму и Джеймса. Они, кокетливо смеясь и держась за руки, стояли у входных дверей. Джеймс прижимался к моей маме и что-то нежно шептал ей на ухо. О… невероятно. Я почувствовала, как внутри зарождается приступ тошноты. Извращение какое-то. Нет. Конечно, я все понимаю. Джеймс ее будущий муж, и без физической близости не обойтись. Но только от одной мысли об этом у меня неприятно скручивало желудок. Я не то, что бы ревновала маму ко всем ее бойфрендам. Просто… это было не самое приятное зрелище. И, ну, немного обидно, когда личная жизнь твоей мамы лучше, чем у тебя. Точнее, она у нее вообще есть…

— Кхм, кхм, кхм, — я нарочито громко прочистила горло, привлекая к себе внимание «голубков».

Услышав меня, Джеймс и мама резко отпрянули друг от друга, и их щеки залил яркий румянец. Господи. Они выглядели, как школьники, которых застукали за непристойным делом.

Мама, поправив слегка растрепанные волосы, рассеянно улыбнулась мне.

— Привет, милая, — пролепетала она.

— Привет, — ответила я, сдерживая улыбку. Мама выглядела ужасно нелепо. Про Джеймса я вообще молчу.

Я неторопливо спустилась по лестнице и неуверенно застыла у стены.

— Как… провели время? — спросила я.

Мама и Джеймс переглянулись друг с другом и микроскопически улыбнулись.

— Чудесно, дорогая, — отозвалась мама, переместив туманный взгляд на меня. Ее глаза сверкали, как никогда прежде. Она была влюблена. Безумно-безумно влюблена в Джеймса. Мама прошла вперед и остановилась рядом со мной. Ее горячие руки легли на мои плечи. — А ты как? Не скучала?

Ооох. Я точно не скучала. Особенно ночью.

— Нет. Не скучала, — я натянула на лицо фальшивую улыбку и удивилась, потому что мама не заметила моей неискренности, хотя она всегда подмечала такие детали. Странно. Возможно, она просто ослеплена своей любовью к Джеймсу. — Поиграла в дартс, посмотрела телик… В общем, круто провела время.

Ага. Чуть не умерла со скуки.

Мама мягко похлопала меня по плечам.

— Я рада, — она бросила мимолетный взгляд на Джеймса, который незаметно подкрался к ней и встал слева.

— Наоми, Зак… не появлялся? — осторожно поинтересовался мистер Роджерс.

Наверно, было заметно, как изменилось мое лицо. Я даже почувствовала, что покраснела. От злости.

— Да-а-а, он… приходил, — промямлила я, изо всех сил стараясь сохранить свой голос ровным.

Конечно, он появлялся. Пришел ночью. Я подумала, что он вор, поэтому шибанула его по голове сковородой. Он сказал мне, что не желает видеть меня и мою маму в этом доме, а на следующее утро вообще принял за девушку, с которой провел ночь… Конечно, ничего из этого я не произнесла вслух.

В глазах Джеймса мелькнула тревога. Он заметно напрягся. Похоже, понял, что что-то пошло не так, однако не стал спрашивать об этом. И я мысленно поблагодарила его. Не хотелось бы выглядеть обидчицей его сына, которая чуть не лишила «несчастного» мальчика разума с помощью сковороды. Хотя, насчет «лишить разума» я сомневаюсь. Точнее сомневаюсь в том, есть ли он у Роджерса младшего.

— Хорошо, — шумно выдохнул Джеймс и немного расслабился. — Ты не знаешь, сейчас он дома?

Не знаю. И не хочу знать.

Я пожала плечами.

Джеймс задумчиво свел брови вместе. Его глаза опустили к полу, и он погрузился в размышления на несколько секунд. Потом, словно опомнившись и вспомнив, что стоит здесь не один, резко поднял голову и послал нам с мамой быструю улыбку.

— Я пойду, проверю, дома ли Зак, — проинформировал он.

Мама погладила его по руке.

— Хорошо, — ответила она мягко. — А я поговорю с Наоми.

И они обменялись понимающими взглядами.

Теперь нахмурилась я.

Я что-то упустила? О чем она должна со мной поговорить? Что задумала на этот раз?

О боже. Мне даже дурно стало.

Джеймс вскоре скрылся на втором этаже, а мама взяла меня за руку и повела в гостиную. Она села на диван и взглядом указала на место рядом с собой, как бы прося меня его занять. Я послушно опустила свое тело туда.

— О чем ты должна поговорить со мной? — уточнила я. — Мне стоит начинать паниковать?

Мама нервно рассмеялась.

— Нет.

Я вопросительно изогнула бровь.

— В последний раз, когда ты говорила, что хочешь поговорить со мной, дело закончилось переездом сюда, — пробормотала я, медленно сужая глаза.

Мама не засмеялась и виновато прикусила нижнюю губу.

— Мам, — сказала я. Я начинала волноваться. — Мы что, снова должны куда-то переехать?

— Нет, — она лихорадочно замотала головой, и я выдохнула с облегчением.

— Тогда, что случилось? — я не расслаблялась, потому что мне по-прежнему не нравилось ее странное загадочное поведение. Она же знает, что я ненавижу, когда от меня что-то скрывают, или пытаются растянуть время, чтобы сказать, наконец, что-то.

Мама замялась. Я сдерживала раздражение глубоко внутри себя и сохраняла на лице легкое напряжение. Все внутри меня бурлило от нетерпения услышать что-то «страшное» от мамы. Незнание пожирало изнутри.

— Говори уже, — чуть ли не крикнула я.

— Мы уезжаем, — быстро проговорила мама, впившись в меня своими огромными карими глазами.

На мгновение я застыла.

— Куда? — осторожно поинтересовалась я.

Так. Возможно, пока рано устраивать настоящую панику.

Мама не шевелилась. Она вцепилась пальцами в колени и продолжала смотреть на меня.

— На Гавайи, — сказала она. Мои брови медленно поползли вверх. — В смысле, не мы все, а только я и Джеймс. Это… это что-то вроде медового месяца.

Тишина.

Я несколько минут пыталась переварить ее слова.

Вау. Значит, медовый месяц. Разве он не должен быть после свадьбы, а не перед ней? Черт! Даже неизвестна точная дата «торжества»!

По крайней мере, мне никуда не придется переезжать. Второго раза я бы точно не пережила.

— Ух-ты, — выдохнула я, когда вновь смогла говорить.

Мама придвинулась ближе ко мне, и ее резко похолодевшая ладонь накрыла мою руку. Я вздрогнула.

— Ну? — спросила она. — Что ты думаешь об этом?

Я бы сказала, что думаю, но мне будет невероятно стыдно, если я произнесу это вслух.

— Я в шоке, — это я сильно приуменьшила. — Постой. Какой медовый месяц? Вы же… вы же еще не женаты!

Мама улыбнулась.

— Это была идея Джеймса. Он предложил слетать на месяц на Гавайи и отдохнуть, побыть вдвоем…

— Месяц?! — я не ожидала, что закричу.

Мама вздрогнула и крепче сжала мою руку.

— Тише, Наоми. Не переживай так. Ты не останешься одна. Здесь будет Зак. Вдвоем будет не так скучно.

От ее «утешения» мне вдруг захотелось рыдать. Громко. Мне хотелось капризничать и требовать, чтобы мама отказалась от так называемого медового месяца и осталась здесь. Боже, она что, решила меня убить?! Я не понимаю… Остаться в этом доме один на один с Заком? Жить с ним целый месяц? Да за это время я точно убью его, если он будет вести себя таким образом всегда!

— Если ты решила избавиться от меня, то выбрала самый жестокий способ, — процедила я.

— О чем ты говоришь? — не поняла мама.

О том, что не выйдет ничего хорошо, если я и Зак останемся вдвоем в одном доме. Целых тридцать дней. Я не хочу бесконечный месяц сидеть в четырех стенах! Я не знала, чего ожидать, если мама и Джеймс все-таки уедут. Что будет со мной? Я и Роджерс младший точно не станем друзьями, и наше сосуществование не будет мирным.

Я резко соскочила с дивана и нависла над мамой.

— Я здесь всего один день, — проговорила я сквозь зубы. — Я никого не знаю. Я не знаю, как мне вести себя. Я растеряна, черт подери! И ты хочешь оставить меня одну? Серьезно?! Да это же… ты не можешь так поступить со мной! Не можешь…

— Милая, успокойся. Я не понимаю тебя.

Она попыталась взять меня за руку, но я не позволила ей сделать этого.

— Зачем было тащить меня сюда, если тебя все равно не будет рядом?! С таким же успехом я бы осталась в Индианаполисе и жила своей жизнью дальше! Но нет! Тебе надо было все испортить и лишить меня привычных вещей… лишить меня общения с моей единственной лучшей подругой! Почему ты так со мной? — моя нижняя губа задрожала от обиды. — Что я такого сделала, что все сложилось таким образом?

— Наоми, успокойся, — голос мамы приобрел серьезные нотки.

— И не подумаю. Ты просила меня быть пушистой, но сама нарушаешь условия нашего договора!

Мои слова окончательно ввели ее в ступор. Она собиралась открыть рот, чтобы оспорить меня и сказать какую-нибудь чушь в свое оправдание, но я лишила ее этой возможности.

— Если ты уедешь, я вернусь в Индианаполис, — сказала я с неожиданной твердостью. — Я не буду жить в чужом городе, в чужом доме и с чужим человеком!

— Наоми, сейчас же прекрати кричать, — прошипела мама, поднимаясь с дивана. Она взглянула наверх, словно боялась, что нас… меня мог услышать Джеймс, или Зак. Но мне было плевать. Затем карие глаза вернулись к моему лицу и сверкнули от недовольства. — Отныне это твой дом, и Зак тебе не чужой.

Что, черт возьми, творится у нее в голове?! Как этот придурок может быть мне родным?! Я его даже знакомым своим назвать не могу! Да он никто мне!

— Я не…

Мама оборвала меня жестом руки.

— Перестань вести себя, как маленькая глупая девочка. Перестань капризничать. Не всегда все будет так, как ты хочешь.

Мне стало больно. Мы и раньше ругались, но еще никогда ее слова так не задевали меня. То есть, мое желание видеть ее рядом с собой хотя бы первое время, пока я адаптируюсь на новом месте, она считает капризом?

Прекрасно. Просто прекрасно, черт возьми.

— Хорошо, — сказала я. — Хорошо. Уезжай. Куда хочешь. С кем хочешь. Мне все равно.

Бросив маме косой хмурый взгляд, я обошла ее и направилась к лестнице.

— Мы не договорили, — бросила мне вслед мама.

— И не договорим, — пробурчала я в ответ.

— Наоми!

Я не откликнулась.

Мне навстречу выполз Джеймс. Он тоже не выглядел счастливым. Видимо, разговор с сыном не удался, как и у меня с мамой.

— Зака нет, — сказал мистер Роджерс и, посмотрев сначала на меня, а затем на маму, удивился. — Все в порядке?

Я не стала отвечать, так как не была уверена, что этот вопрос адресован именно мне.

Молча проскользнув мимо него, я поспешила скрыться за коридором.

Добравшись до комнаты, я громко хлопнула дверью и зарылась лицом в подушку, позволив слезам слабости появиться на свет.

У меня был целый день, чтобы хорошенько все обдумать.

В конце концов, я решила, что мама права. Я не умру, если она и Джеймс отлучаться на месяц. Я справлюсь. Я уже большая девочка и могу пережить ее отсутствие. Ведь не вечно же мне жить с ней. Не вечно мне искать спасение в ее присутствии. Настанет день, когда я действительно останусь одна, когда мамы не будет рядом. Пора учиться жить самостоятельно.

Я не могла понять лишь одного.

Мне было страшно оставаться одной, или пугало то, что мама не сможет защитить меня от Зака? А я была уверена, что мы будем сталкиваться, будем ругаться и спорить. Я вижу людей насквозь. Я поняла, что Зак не простой человек. Как и я.

Я не буду молчать, если мне что-то не понравится. Из-за своей «честности» у меня всегда были проблемы. Но лучше говорить горькую правду, чем лгать, или вообще молчать. Это раз.

Я такой человек, что с радостью отвечу, если меня как-нибудь заденут. Я не останусь в стороне, я не позволю оскорблять себя, или издеваться над собой. Никому. Это два.

Думаю, этого достаточно.

Я смогу справиться с Заком Роджерсом и его будущими напастями. Точно смогу.

Мне было неловко идти к маме и извиняться. Но у меня не было другого выхода. Я должна была смириться, потому что это — единственный путь к взрослению.

Мама так обрадовалась, когда я пришла. Она крепко стиснула меня в объятиях.

— Я знала, что ты поймешь меня, — прошептала она.

Я грустно вздохнула.

— Конечно.

Мой голос слабо дрожал от безысходности.

Несправедливо. Почему родители требуют, чтобы дети понимали их, но сами они не хотят понимать нас?

По-настоящему я удивилась тогда, когда мама сообщила, что они с Джеймсом улетают завтра. Не через неделю, или несколько дней. А завтра. Их рейс в одиннадцать тридцать пять. Я просто улыбнулась, когда услышала очередную шокирующую деталь, так как не могла реагировать иначе.

Мама оживленно болтала со мной о том, как она рада съездить на Гавайи. Она сказала, что в следующий раз мы поедем все вместе: она, Джеймс, Зак и я. Я снова улыбнулась ей, хотя про себя подумала, что этого никогда не произойдет. Возможны только два варианта. Я, мама и Джеймс, или Зак, Джеймс и мама.

Мистер Роджерс беспокойно слонялся по дому с телефоном, пытаясь дозвониться до сына. И, наблюдая за ним, я осознала, насколько мне его жаль. Бедный, даже представить себе не могу, сколько хлопот доставляет ему Зак. Но боюсь, в скором времени я собственными глазами увижу все выходки Роджерса младшего. Честно говоря, я думаю, что от этого парня можно ожидать что угодно.

***

Мне стоило огромных усилий успокоиться и лечь спать. Я долгое время лежала в кровати, пялилась в потолок и снова думала о жизни, о том, как судьба жестока по отношению ко мне.

Я проваливалась в сон, как внезапно услышала шорохи.

Резко распахнув глаза, я затаила дыхание, прислушиваясь к звукам. Шуршание, тихие шаги, кто-то дергал за дверную ручку. Какого черта? Протерев глаза, я взяла в руки телефон и посмотрела на время. Ровно столько же, сколько и было вчерашней ночью, когда я проснулась от шума.

Это точно не грабитель. Сработала бы система безопасности, ведь Зак сказал, что она есть в доме. Возможно, это просто мама. Ей не спится, и она решила поговорить со мной, поделиться своими переживаниями. Иногда такое уже случалось, и утром я не высыпалась, из-за чего опаздывала в школу.

Скинув с себя одеяло, я свесила ноги и встала на прохладный пол. Кратко потянувшись и бесшумно зевнув, я поплелась к двери. В нее по-прежнему пытались войти. Странно. Разве нельзя просто постучаться?

Я потянула на себя дверь, и каково было мое удивление, когда вместо мамы я увидела высокую фигуру, скрытую во тьме. Она громко дышала, и ее горькое дыхание заставило меня скривиться от отвращения. Это что… алкоголь?!

Я не успела ничего понять, как эта фигура ввалилась в мою комнату.

Это был парень.

А именно — Зак Роджерс.

От неожиданности я растеряла все мысли.

Этот придурок был пьян. Снова. О, мой Бог. Как так можно?

Я вросла в пол, наблюдая за тем, как парень, едва держась на ногах и икая, пытается идти вперед, выставив перед собой руки, словно ища что-нибудь, за что можно ухватиться и не упасть. У меня медленно отвисла челюсть.

Зак еле как дошел до моей кровати с закрытыми глазами и… плюхнулся на нее. Упал лицом вниз и больше не шевелился. Через минуту я услышала громкий храп.

Что это только что было?

Зак Роджерс. Пьяный в хлам. На моей постели. В своей одежде, пропахшей алкоголем, и грязных кроссовках! А что, если его внезапно вырвет? Черт… что вообще он здесь забыл? Откуда явился? И почему пришел именно в мою комнату?!

Невероятно. Просто невероятно. Кто-нибудь, разбудите меня. Наверняка, это мой кошмар. Всего лишь ужасный, пьяный, отвратительный сон…

Наконец, я вырвалась из стальных и тяжелых оков парализующего оцепенения и подбежала к кровати.

— Эй! Вставай! — я стала трясти Зака по плечу.

Он не отреагировал. Наоборот, захрапел сильнее.

Я поморщилась и продолжила свои попытки добудиться до потерявшего совесть парня.

Я непрерывно теребила его несколько минут, но все было бесполезно.

— Поднимай свою тяжелую пьяную задницу, черт бы тебя побрал! — зашипела я и стукнула кулаком по его хребтине. Было бы глупо надеяться, что ЭТО разбудит его.

И мама действительно хочет оставить меня с этим человеком?!

Застонав, я обошла кровать и стала тянуть Зака за руку, пытаясь стащить с постели. Я была слишком слаба, чтобы сдвинуть его тушу хотя бы на миллиметр. Но я не собиралась сдаваться. Я толкала его в разные стороны, даже пинала. Зак не просыпался. Я даже подумала, что он умер, так как затих на какое-то время. Но потом, когда я приблизилась к его лицу, чтобы проверить, дышит он, или нет, меня оглушил его храп.

За что мне это?

Хорошенько вспотев, я рухнула на пол и издала тихий скулящий стон поражения. Не было сил кричать и дальше бить Роджерса младшего. Я уже тысячу раз пожалела о том, что открыла дверь.

И что мне делать? Не ложиться же рядом с ним. И вообще, я не останусь в этой комнате с этим придурком. Мало ли что случится утром. Может, он снова примет меня за свою подружку и… о, нет, даже думать не хочу.

Соскочив с пола, я бросила на трупоподобного Зака Роджерса яростный взгляд и подошла к кровати. Схватив подушку и телефон, я направилась к двери, стараясь идти как можно громче. Вдруг, он все-таки проснется?

Ну да. Размечталась. Наверно, Роджерс сейчас видит десятый сон.

Я вылетела из своей комнаты, мысленно ломая парню нос.

Я брела по коридору в другое крыло особняка. Рядом с хозяйской спальней находились гостевые комнаты. Я заняла одну из них. Закрыв дверь на защелку, я расположилась на холодной широкой кровати и свернулась калачиком.

Конечно, я могла бы нажаловаться Джеймсу, или маме, но… все-таки мне не пять лет. Я могу разобраться с этим обнаглевшим парнем самостоятельно. Когда он будет трезвым. Пусть не надеется, что это сойдет ему с рук. Не с той связался.