Вторая поездка

До того, как подошли автобусы с автобазы, Жан с девочками из центра подготовили плакаты с символами красного креста. Небольшие плакаты были помещены на разные стороны «Неоплана», который должен был возглавить колонну. Большой плакат прикрепили на крыше на случай бомбежки.

Итак, тронулись в путь – несколько позже, чем собирались. Из Одессы сразу же сообщили Симону, что колонна в пути. По дороге Пит несколько раз предлагал чай и кофе, от чего трудно было отказаться. Качественный автобус и комфортабельные сиденья располагали ко сну. Расслабившись, Кфир задремал и проснулся, когда автобус пересек железную дорогу недалеко от фруктовых садов. После этого он уже сидел на переднем сидении справа от шофера, с напряжением наблюдая за дорогой.

Как и в прошлый раз, они поставили автобусы так, чтобы им не понадобилось разворачиваться перед обратной дорогой. Кфир познакомил Симона и Тоню с англичанами, объяснив, что именно в их автобусах они поедут в Бендеры. Однако он решил не спешить. Было важно увидеть, что еще слабо отработанный процесс посадки беженцев в автобусы пройдет удачнее, чем в первый раз. Да, приобретаемый опыт начинал давать себя знать. Процесс контролировался, а люди подчинялись, правда, на сей раз зал кинотеатра уже не использовался. Люди в основном сидели на траве около кинотеатра.

Пока шла посадка, они с Симоном стояли в стороне, и Кфир пытался получить хоть какую‑нибудь информацию о том, что на тот момент происходило в Бендерах. Симон рассказал, что под утро из Бендер прибежал человек в одних трусах. Вечером, по его рассказу, он зашел к соседке этажом ниже, а когда вернулся к себе, увидел обосновавшегося в квартире снайпера. Не раздумывая, он рванул в Тирасполь. Возникал вопрос, что же этот беглец делал у соседки ночью в одних трусах. Эта история, вызвавшая смех, помогла в какой‑то мере разрядить затаившееся напряжение.

Из оперативной информации Кфир извлек лишь то, что военные действия обычно происходят не раньше позднего утра. Посадка Тираспольских беженцев завершилась, и три автобуса под руководством Жана ушли в Одессу. Причин для дополнительной задержки не оставалось. Кфир подошел к Джону и попросил объяснить Лин, что он не сможет взять ее с ними, так что ей придется ждать у Симона в офисе. Было видно, что она осталась недовольна, но подчинилась беспрекословно. По‑видимому, Джон был согласен с этим решением.

Еще пару слов об англичанах. Не все среди них были англичанами, но так уж стали их называть. К тому же, их организация была английской. Вик, к примеру, был поляком. Из короткого разговора с ним Кфир понял, что в армии он был снайпером. Его познания в этом деле могли сократить в какой‑то степени риск, которому они подвергались.

В эту поездку в Бендеры Кфир решил ехать только на большом автобусе, но с обоими шоферами Виком и Биллом, на всякий случай. У самого выезда из города они стали свидетелями страшной картины. Навстречу ехал трактор с довольно большим прицепом. Прицеп был завален с верхом неаккуратно брошенными в него голыми телами погибших. Эта небольшая гора трупов за те несколько секунд, которые понадобились для того чтобы осознать, что это, произвела на нашего героя ужасное впечатление. Как только он понял, на что смотрит, сразу же отвел взгляд. Пит, сидевший рядом, с чистым профессионализмом щелкал фотоаппаратом. Несколько минут после этой картины в автобусе царило гробовое молчание. У всех изменилось настроение. Эта гнетущая картина, несколько напоминающая хронику конца Второй мировой войны, еще долго преследовала всех.

Миновав Парканы, выехали на мост. Сев рядом с Виком, ведущим автобус, Кфир предупредил его о предстоящей опасности справа со второй половины моста. Да, Кфир опять мог попасть в оптический прицел, но ему было важно, чтобы Вик чувствовал его хладнокровие, которое он пытался продемонстрировать. Вик побледнел и молча увеличил скорость.

На заставе у въезда в город, как и в прошлый раз, их почти не задержали. По договоренности с Гоцманом сначала они должны были проехать куда‑то вглубь города, там, в соответствии с его инструкциями, была первая остановка. В городе было тихо и пустынно. Они добрались до места встречи относительно легко. Гоцман стоял на месте в окружении нескольких людей. Как только автобус остановился, непонятно откуда, появился народ. Было ясно, что все не поместятся. Однако Гоцман успокоил, сказав, что среди людей много провожающих.

Обсуждая с Гоцманом продолжение работы, Кфир увлекся, не думая о том, что столпотворение представляет идеальную цель не только для снайпера, а даже для самой обыкновенной гранаты. Наконец, подумав об этом, он крикнул, чтобы отъезжающие зашли в автобус, так как они уезжают. Однако сыграл роль человеческий фактор, которого он не предвидел. Раздались возгласы, вздохи, плач… Люди прощались. Семьи, родственники, друзья расставались, не зная, когда они встретятся, и встретятся ли вообще. У Кфира подступил комок к горлу, когда он увидел, как подействовал его приказ. Да, это было бесчеловечно, но что он мог сделать? Каждую секунду могла начаться стрельба. Нужно было сохранять самообладание и торопить людей.

Гоцман поехал с ними на вторую остановку. Там тоже было достаточно народу. Остановка была вблизи от выезда из города. На сей раз Кфир постарался более деликатно попросить людей сесть в автобус. Когда все уже были внутри, Гоцман подошел попрощаться. «А как же Вы доберетесь?» – спросил Кфир. «За меня не беспокойтесь», – ответил тот с улыбкой. «Будем на связи», – добавил он, махнув рукой. Его хладнокровие было достойно уважения.

В автобусе было тесно, но уже через каких‑то пятнадцать минут в Тирасполе часть людей пересела в меньший автобус англичан. Минут через двадцать после этого, рассказав Симону о том, что и как было, они тронулись в Одессу.

В Одесском центре уже знали о количестве приезжающих. Тоня, секретарь Симона, четко передавала все по телефону. Люди Фельдштейна занимались расселением беженцев. По приезду Кфир поднялся в кабинет Фельдштейна, где застал незнакомых ему людей, говорящих на иврите. В Одессу стали подтягиваться представители международных еврейских организаций, таких как Джойнт, Сохнут и т. д. Все хотели помочь, и у всех естественно были также свои политические цели.

По большому счету на оперативные дела ушло не более получаса. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы господа представители получили четкую картину происходящего. Много времени было потрачено на изложение видения ситуации господами представителями, а также на советы и ценные указания всё понимающих руководителей.

Кфир устал, как собака. Ночью ему все время звонили. Затем поездки, и все с ними связанное. Он смотрел на этих самовлюбленных всезнаек, и ему так и хотелось сказать: «Хочешь помочь – не мешай!» Однако он не получил никаких инструкций в отношении этих господ. Действуя на свой страх и риск, в полном смысле этой фразы, он не хотел дополнительного повода для конфликта с начальством.

Время было позднее. По‑видимому, деятели проголодались. Кто‑то из них предложил пойти в ресторан. Кфир совсем забыл, что не ел с утра. Поехали в ресторан в гостинице «Красная». Здесь нашего гостя ожидал еще один шок, последний за этот длинный и незабываемый день. В ресторане вовсю играла веселая одесская музыка. Милиция под хохот пьяной публики и звуки открываемого шампанского выводила группу девиц – представительниц древнейшей профессии. Очевидно, девочки не договорились со служителями закона, или же последние решили пересмотреть условия их договоренности. Люди танцевали, пела певица, кругом лилось вино и шумело веселье. Это грубое проявление жизни, бившей через край, было чистым сюрреализмом на фоне всплываемой в воображении картины трактора с прицепом, заваленном трупами. Парадоксальность ситуации навсегда запомнилась Бен‑Гаю.