Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
После мятежаСентябрь 1920 года ГЛЕБ
Я уже второй месяц руковожу Наркоматом обороны, и ровно столько же разгребаю завалы, оставленные мне «товарищами» Троцким и Тухачевским. С Тухачевским маху дали мы. Да нет… скорее, всё‑таки я один. Я ведь ещё в той жизни не строил иллюзий насчёт отдельных качеств этой незаурядной – и не себе в оправдание я это говорю! – личности. Заносчивость, пренебрежение мнением других, властолюбие (похоже, в заговоре против Сталина он всё же тогда участвовал) и, как итог, непомерная гордыня – это всё Тухачевский. Но ведь и личная храбрость, полководческий талант – это тоже приписывают ему. Не правда ли, очень напоминает портрет Наполеона, да и Жукова, пожалуй, тоже? Но Жуков – тема отдельная, он пока у нас в капитанах ходит, а вот Тухачевского я решил подтянуть к себе поближе, ещё с начала революции. Помог парню с карьерой. По окончании Высших Красногвардейских Курсов он уже полковник Генерального штаба. Потом успешное командование частями Внутренних войск на Украине и на Юге России. Правда, командовать Гвардейской Ударной Армией при наступлении в Восточной Пруссии у него получилось не блестяще, пришлось мне, как командующему фронтом, ему подмогнуть, так ведь это нормально. А вот на Генштаб его уже не я двигал, тут Ленин со Сталиным постарались, сказалась их личная неприязнь к «осколкам прошлого режима». Если по чесноку, как военспец Тухачевский вполне даже ничего, тут я за собой греха не вижу. А как человек… Потому и ограничил я с ним общение, кроме как по службе и не встречались. И в этом мой грех, который я себе никогда не отпущу, потому что Маше это стоило жизни. Ведь именно Тухачевский, не Троцкий, к таким выводам пришло следствие, дал сигнал к началу мятежа. Убийство Спиридоновой и Дзержинского, правда, санкционировали Лацис и Блюмкин. Но ведь одно из другого вытекает, нет? Ладно, хрен с ним, с Тухачевским, он своё получит, не отвертится! А вот Троцкий… Ох, и скользкий же тип Лев Давидович! Как ни бьётся следствие, а вменить ему напрямую организацию мятежа пока не удаётся. А без этого его депутатской неприкосновенности не лишают. Максимум что санкционировали, так домашний арест, как косвенно причастного к беспорядкам. Нарком обороны, ети его! Вот этого я до сих пор не понимаю. В ТОМ мире не понимал, не понимаю и в этом. Как можно назначать на столь ответственный пост человека, который в армейской кухне ни ухом, ни рылом? Какая такая политическая целесообразность? Херня это, а не целесообразность! Макарыч, когда пост Троцкому передавал, объяснял: мол, не кипятись, внутрипартийной оппозиции, чтобы не сильно лаяла, треба бросить кость. Время мирное, да и ненадолго это: закрепим законодательно на съезде Советов начавшиеся реформы – отберём портфель взад. Смеялся ещё. И старого, говорил, не вернём. Нам на иностранных делах Троцкий ещё меньше нужен! Вот и доигрались, тактики хреновы! Думали, если обложат Троцкого в наркомате со всех сторон, так он особо ничего вредного сделать и не сможет. А он смог! Снюхался с Тухачевским, и стали они свою линию гнуть аж по двум направлениям: и по линии наркомата, и по линии Генштаба. В первую очередь давление испытали спецы старой школы: Брусилов, Духонин, и остальные. Ладно, я подсуетился, вовремя со всеми переговорил тет‑а‑тет: мол, терпите, ребята, в бутылку не лезьте, а то враз постов лишат. После съезда всё разрулим! Хорошо, они мне поверили, создали у Троцкого и Тухачевского видимость, что полностью в их воле. Потому и мятеж, считай, на корню подавить удалось. Мятеж, в который верить не хотели, но к которому были готовы, заранее согласовав возможные действия. К сожалению, пригодилось. И никто не подвёл. Бонч‑Бруевич в Генеральном штабе, Слащёв в Петрограде, Духонин в Финляндии, Брусилов на Украине – все сработали, как старые надёжные часы. Командующие Балтийским и Черноморским флотами тоже бразды правления из рук не выпустили. На Юге как было неспокойно, так и осталось. Но Фрунзе к этому привычный, да и от казаков помощи много. А вот за Кавказским хребтом нашим товарищам и по сей день приходится туго. То, что в канун съезда Советов на Кавказе встрепенутся правые всех мастей – это ожидалось. А вот то, что в ту же дыру полезут и леваки – стало неожиданностью. Теперь‑то понятно, что без Троцкого там не обошлось. Но тогда с перепугу приняли опасное решение: отправили на Кавказ Сталина: твоя вотчина – тебе и флаг в руки! И вот тут я – чего зря скромничать? – не оплошал. Затеял в Центральном военном округе учения, чтобы в поле быть на воле. Когда узнал про Сталина, поезд его по‑тихой перехватил, убедил Иосифа задержаться, спрятал в своём штабном вагоне, а поезд отправил дальше без хозяина. А всё потому, что было мне ведомо: Ленин из‑за этих передряг с «троцкистами» сильно сдал, держится из последних сил. Ну как при таком раскладе первого заместителя пред. Совнаркома далеко от столицы отсылать? Заговорщики про этот маневр так ничего и не прознали, что потом и стало решающим фактором нашей победы. Так что я не только сука, но и молодец. Ах, если бы не Маша!..
А вот и адъютант явился, докладывает: – Товарищ нарком, контр‑адмирал Шишко ожидает приёма! – Зови! Иду навстречу. – Здорово, Павел Оттонович! Ну вот, смутил человека, не дал представиться, как положено. Теперь не знает, что с рукой делать. Перехватываю и жму. – Здравия желаю, Глеб Васильевич! – наконец находит верное решение Шишко. Сначала чай и тары‑бары вокруг тары. С боевыми товарищами я всегда так, если время не поджимает. Но вот адъютант за нами прибрал, и пришло время расстелить карты. На карту Западной Пруссии, которая, как и Восточная, по «Версальскому миру» попала на 25 лет под протекторат России – не вся территория, часть южных областей отошла Польше, но побережье всё наше – Шишко смотрит с интересом, но без удивления. – Ждал? – спрашиваю. Жмёт плечами. Мол, мог бы и не спрашивать. Это ведь разведка Особой Балтийской Армии, которой командует Шишко, добыла сведения о приготовлениях поляков. Особая Балтийская – моя гордость. Целая штурмовая армия, это тебе не кот чихнул! – Что, товарищ нарком, – Шишко кивнул на карту, – мало полякам той щели, что им по «Версальскому миру» положена? Павел Оттонович имел в виду особый статус Данцига, вольный, видите ли, город, к которому для поляков через контролируемые нами земли проложен узкий коридор – это чтобы они как бы выход к морю получили. Так мало им этого! Хотя, положа руку на сердце, тут я их понимаю. Какой это выход к морю? Одна насмешка, щель, прав Шишко. Мало того, что ширина коридора позволяет нашим патрулям с разных сторон перекликаться, так над ним (коридором) мы несколько мостов построили – не летать же нам туда‑сюда в самом деле? А то, что с этих мостов всё движение по коридору как на ладони, так это, звиняйте, издержки. В общем, вволю наши дипломаты над поляками покуражились за то, что они – пся крёв! – Западно‑Украинскую Народную Республику признать отказались. Не артачились бы паны – имели бы нормальный выход к морю! Но это всё лирика, а на вопрос Шишко я отвечу иначе. – Мало, командарм! И, похоже, твоя разведка точные сведения добыла: вот‑вот попытаются они коридор этот расширить, а за одним и Данциг занять. – И Лигу Наций не побояться? – усомнился Шишко. (По «Версальскому договору» Данциг находится под управлением Лиги Наций). – Там от имени Лиги англичане командуют, а они полякам, сам знаешь, благоволят. Шишко кивает. – Точно. Сговорились они! – Так или иначе, – накладываю ладонь на карту, – но крепость по договору мы оставили за собой! В связи с этим слушай задачу, Павел Оттонович! Шишко подтянулся. Глядя ему в глаза, произношу: – С этого дня назначаешься ты комендантом крепости Данциг, с армии тебя, понятно, тоже не снимаем. – Прикажете отбыть с войском? – Лицо лукавое, на губах улыбка. Лихой командир! Вроде не на курорт посылают, а он хохмит. Лады! Поулыбаюсь и я. – Прикажу, но без войска. Лицо старого вояки враз становится серьёзным. Я тоже сгоняю с лица улыбку. Пришло время для строгого разговора. – Понимаешь, Павел Оттонович, надо нам исхитрится, и крепость, ежели полезут поляки, а они полезут, удержать, и дипломатию соблюсти. Просекаешь? – Не совсем… Спасибо, не соврал. – По тому мандату, что есть у нас от Лиги Наций, на всех подмандатных территориях мы можем разместить строго ограниченный воинский контингент. То же касается и крепости Данциг. Если мы теперь начнём крепость войсками набивать, можно будет это расценить как недопустимое своеволие? Лицо Шишко прояснилось. – Понял, товарищ нарком. – Да ты погоди радоваться. Что понял, молодец, а перебивать старших по званию всё одно не след. – Виноват! – С этим не поспоришь. Теперь слушай дальше. Просто увеличить численность гарнизона мы не можем, а вот провести плановую замену войск нам никто не запретит. А при этом, сам знаешь, всякая неразбериха может произойти: одни части уже прибыли, а другие ещё не убыли, транспорт, понимаешь, сломался! Может такое быть? – Вполне, товарищ нарком! – Вот теперь ты действительно кое‑что понял. Остальное в Генеральном штабе объяснят. Отправляйся туда немедля. Бонч‑Бруевич тебя уже ждёт. Шишко замялся. – Что‑то не так? – Товарищ нарком, разрешите вопрос? О как! – Спрашивай! – Что там Кошкин? Понятно, за друга волнуется. Говорю как можно мягче: – Знаю, что живой. Знаю, что не битый. Насчёт остального, извини… – Понимаю… – Разрешите идти? – Ступай.
* * *
Шишко лихо поворачивается и покидает кабинет, а я подхожу к стене и раздёргиваю занавес. За ним огромная карта Российской Империи. Хорошая карта. От старого режима осталась. Новых‑то карт пока не напечатали, приходится этой пользоваться. А и ничего! Из прежних земель пока только Польша отделилась, за что мы её в косую полоску и заштриховали. Так мы зато земель по обе стороны этой «зебры» прирезали. Восточную и Западную Пруссию у Германии оттяпали. Протекторат – та же оккупация, если кто понимает. А в Карпатах от Австро‑Венгрии хороший шматок прирезали. Там теперь Западно‑Украинская Народная Республика обретается. Из‑за этих земель – и тех, что справа, и тех, что слева, – у нас с поляками тёрки происходят. И теперь уже совершенно ясно: без мордобоя мы этот спор не решим. Поляки, по мнению Генштаба – и я это мнение разделяю, – основными силами наступать будут на Данциг. В районе Бреста выставят сильный заслон, чтобы перекрыть нам прямую дорогу на Варшаву. А вот на Львов попрёт Петлюра. Мы его в 18‑ом долго в тюрьме держать не стали. Он как на волю вышел, сразу в Польшу рванул. Теперь его гайдамаки постоянно на границе с ЗУНР безобразят. И сил он, по нашим сведениям, накопил изрядно. Львов, понятно, не возьмёт, Брусилов этого не допустит. Но и гоняться за гайдамаками, равно как и наступать из Западной Украины, Алексей Алексеевич не сможет, нет у него для этого войск. Придётся этим заняться Махно. Вот только управится ли? Послал я Нестору Ивановичу по этому поводу запрос. Пока молчит. То ли тугодум, то ли гордый, то ли всё‑таки дурак, поди отсюда, разбери. Пора Миронову ставить задачу: пусть формирует ещё один казачий корпус, на всякий случай. Эх, вовремя мы тогда казаков на свою сторону завернули. Какая от них великая подмога (я имею в виду от всех казачьих войск)! И границы держать помогают, и войскам Фрунзе в помощи не отказывают, и теперь уже второй отдельный корпус формировать будут. И сформируют, я в этом не сомневаюсь! А первый сформированный казаками корпус теперь под Читой. В составе экспедиционного корпуса генерал‑майора Слащёва. Это нам так недавний мятеж аукнулся. В центре мы его быстро подавили, но эхо мятежа покатилось по Транссибу. Вооружённых выступлений, правда, случилось немного, и подавить их удалось довольно быстро везде, за исключением Омска и Хабаровска. В Омске попытался установить одному ему понятно какую власть казачий атаман Анненков. Правда, продержался он ровно до подхода экспедиционного корпуса Слащёва. Теперь в Омске порядок, жаль, сам Анненков сбежал. Чую, будет нам с ним ещё морока. В Хабаровске мятежникам удавалось в течение нескольких недель удерживать в своих руках часть города. Успеху хабаровского восстания способствовало то, что на сторону мятежников перешла большая часть кораблей Амурской речной флотилии. Пришлось вице‑адмиралу Берсеневу, «ершову» шурину, командующему Тихоокеанским флотом, отрядить в помощь сухопутным войскам, что противостояли мятежникам, пару своих кораблей да бригаду морской пехоты под командованием полковника Кошкина. Мятежники перед силой дрогнули, спустили флаги. Порядок в Хабаровске восстановили, обойдясь малой кровью. И всё бы ничего, да померещилось кой‑кому в российской глубинке на фоне всех этих событий, что власть в центре не крепка. Войсковой атаман Забайкальского казачьего войска Семёнов, который до того сильно на власть не лаял, и вроде как решению Всероссийского Казачьего Круга подчинялся, объявился под Читой с войском и потребовал сдать ему город. Он‑де тут столицу Независимой Забайкальской Народной Республики держать будет. Гарнизон в Чите стоит крепкий, командиры надёжные, показали ему фигу. Когда сунулся – дали достойный отпор. Так он, тать, добрый кусок Транссиба захватил, и начало КВЖД оседлал. Верховный атаман Всероссийского Казачьего Войска Миронов как про то узнал, сразу Семёнову депешу отправил: отчитайся, мол, в своём паскудстве. А тот его ответной телеграммой послал; куда – не скажу. Вот Миронов и попросил в экспедиционный корпус, который мы для разборки с Семёновым отрядили, включить казачий корпус под командованием атамана Будённого. По последним данным, Слащёв с войском уже прибыл на место и вот‑вот начнёт операцию против мятежного атамана. Так что, думаю, скоро в Забайкалье установится мир и порядок. Чего не могу сказать о Туркестане. Тамошние националисты тоже вроде как отделяться вознамерились. Наших войск там с гулькин нос, который они из крепостей шибко показывать опасаются. Но, честно говоря, Туркестан меня сейчас волнует меньше всего. Нет там среди наших противников единства, а потому серьёзной угрозы государственного масштаба тоже нет. Ими мы вплотную займёмся позже, а пока всё внимание Польше.
|