Начальник Камчатской области генерал-майор ИВАНОВ-МУМЖИЕВ. 2 ноября 1923 года»

Поперек этой бумаги красным карандашом крупно: «Скатертью дорога!»

Глеб, подновляя самодельные обои, обратил внимание на статью в газете «Полярная звезда» – «Письмо ко всем культурным работникам об участии в изучении края». Он пробежал первые строчки, призывающие осваивать производительные силы Камчатского округа, и заметил подпись: «Председатель краеведческого общества П. Новограбленов».

Глеб уже давно не встречал Прокопия Трифоновича: весь ноябрь работал на заготовке дров для работы двигателя электростанции. И сейчас ему захотелось поговорить с учителем. Он ведь и сам был краеведом, в 1920 году организовал в Пскове Клуб юных следопытов.

Клуб образовали в противовес отряду бойскаутов, появившемуся в городе года на два раньше. В скауты шли и гимназисты, и реалисты. Как не пойти, не увлечься: командир отряда, командир взвода, нашивки из зеленого сукна, зеленое отрядное знамя, оружие. Мастерские Всероссийского земского союза – был и такой «союз» – подарили красивую цвета хаки форму. А игры! Уже не наивные сыщики-разбойники, а походы, разведка, вылазки, военная тайна, учебные сражения и, конечно, ур-рр-а!..

Клуб юных следопытов быстро завоевал популярность. Тут учились не только владеть охотничьим оружием, компасом, картой, но и познавали природу края. В экскурсиях у ребят вырабатывалась выносливость, неприхотливость к пище, смекалка. Считалось правилом уметь в лесу, на реке добыть пищу – дичь, рыбу, найти съедобные коренья, ягоды и приготовить обед без кастрюль и сковородок. Костер – с одной спички. Среди заповедей следопытов были и такие: любить природу, не пить вина, не курить…

Глеб в этот же день зашел в музей – резиденцию камчатских краеведов. Миновал один зал, посвященный природе полуострова, а во втором увидел Прокопия Трифоновича. Учитель что-то объяснял небольшому чернявому мужчине.

– Добрый день!

– А-а. Здравствуйте, – живо обернулся Новограбленов. – Мы вот тут с казначеем толкуем о средствах. У нас кооперация в финансировании научной работы, – продолжал пояснять он. – Окрисполком, Акционерное камчатское общество – АКО, но главный ресурс – инициатива. Сто пятьдесят членов по Камчатскому и Чукотскому побережьям. Учителя, врачи… Все собрано руками добровольцев, – показал Новограбленов на стеллажи. – Есть даже розовая чайка. Знаете?

– То есть как розовая? – не понял Глеб.

Новограбленов подвел его к чучелу небольшой птицы.

– Да, чайка, но с темным кольцом на шее. И что удивительно, оперение на голове, на брюшке светилось ровным розовым оттенком. Птица была нежной, южной…

– Розовые чайки гнездятся только в устье Колымы, – объяснил учитель. – Они удивительно редки. Я знаю, что в 1910 году Академия наук выразила благодарность полярному путешественнику Седову, когда тот привез из Колымской экспедиции шкурку такой чайки. А нашу подбили в долине реки Камчатки – и сюда, значит, залетают…

– Памятники осмотрели – Берингу, капитану Клэрку – товарищу Кука?.. А камень в виде сердца на Никольской сопке видели? – спросил вдруг Новограбленов. – Сердце-то наши моряки поставили в честь французского мореплавателя Лаперуза. Тоже тут бывал. Имейте в виду, что это вообще первый памятник прославленному путешественнику. Сами французы не догадались… Петропавловск-Камчатский – старейший город на Дальнем Востоке. Владивосток моложе почти на двести лет. Жаль, что это стало как-то забываться…

Было заметно, что Новограбленов сел на своего конька. Вокруг собрались и другие посетители. Глебу надо уходить на дежурство. А жаль…

18 марта 1928 года состоялся торжественный пуск первой в городе электростанции. Вспыхнули огни в домах и на всех трех улицах. На главной сияли матовые фонари. До них можно рукой достать. Провода лежали на сугробах, наметенных мартовскими пургами. Посреди улицы лоснилась нартовая стежка. Чуть в сторону – и провалишься по пояс, а то и по шею. Но сегодня в этой пуховой обочине побывали почти все. Играли в снежки, пели песни. Молодежь танцевала и веселилась до утра. Кухлянки, ситец, меха и городская одежда – все перемешалось.