Владимир Квачков

Владимир Квачков родился 5 августа 1948 года в Примо-рье в семье военнослужащего. Учился в Уссурийском суво-ровском училище. Как рассказывал сослуживец Квачкова ге-нерал Александр Чубаров, это училище «имеет, вернее, име-ло раньше, во всяком случае, высокие традиции в войсках специального назначения и в воздушно-десантных войсках. Их звали иногда «уссурийские тигры», иногда «волчата». Его звали «тигренок» одно время. За ловкость, за то, что был как ртуть подвижный. Реакция — моментальная»¹⁵³. Участвовал в боевых действиях в Афганистане, Азербайджане и Таджики-стане. В Афганистане служил командиром 177-го отдельного отряда спецназа¹⁵⁴ (а не отдельной бригады, как сообщалось

в его биографии, опубликованной на многих ресурсах, в том числе и на официальном сайте). Был контужен. О том, как это произошло, рассказывает генерал Чубаров: «Есть такая зада-ча, называется «вытягивать подразделение». Подразделение, связанное боем, вытянуть очень тяжело. В 16:00 — 17:00 уже нужно думать о переходе к ночи. Переход к ночи — это зна-чит круговая оборона. Если есть возможность — значит, уйти

в пункт постоянной дислокации, прикрывшись артиллерией и боевым охранением. А если нет такой возможности, то вес-ти бой и в ходе боя формировать тот очаг, который не даст

возможности противнику тебя разгромить. Вот в такую беду Василич и попал, когда вытягивал одно из своих подразде-лений. Нарвались на засаду. БМП была подорвана. Получил сильнейшую контузию. Говорили, что он пролетел по возду-ху около 15 метров. Несмотря на это, продолжал руководить боем. В этом аду, когда все вокруг визжит и громыхает, Васи-лич сохранил и бодрость духа, и твердость, управлял людь-ми, обеспечивал эвакуацию раненых, прикрытие. Одним сло-вом, задачу выполнил. В тяжелейших условиях. За что по пра-ву был награжден орденом Красной Звезды»¹⁵⁵.

В 1990 году Квачков был назначен командиром 15-й от-дельной бригады спецназа в Туркестанском военном окру-ге. Затем служил в ГРУ. С 1999 года, после выхода в отставку

в звании полковника, работал ведущим научным сотрудни-ком Центра военно-стратегических исследований Генераль-ного штаба.

17 марта 2005 года произошло покушение на Анатолия Чубайса. Как показывал Чубайс, в тот день он «выехал на ра-боту из дома, расположенного по адресу Московская об-ласть, поселок Жаворонки <…> в 09 часов 10 минут. Моей служебной машиной является автомобиль марки «БМВ» <…>. Именно на этой автомашине я выехал из дома. За рулем на-ходился один из моих персональных водителей Дорожкин Александр. Кроме того, на переднем пассажирском сиденье находился мой помощник Крыченко Сергей Анатольевич. Я сел на заднее пассажирское сиденье справа. Это место, ко-торое я обычно занимаю в автомобиле. За моей автомаши-ной всегда следует автомобиль охраны, в котором находят-ся сотрудники частного охранного предприятия, обеспечи-вающие мою личную безопасность. 17 марта 2005 года выезд из дома произошел в обычном режиме — двумя машинами. <…> На работу я выезжаю ежедневно в промежутке времени с 08.00 до 09.30. Маршрут движения из дома на работу не ме-няется. При выезде из дома 17 марта 2005 г. ничего необыч-ного не произошло. Автомашина, где я находился, выехала на Митькинское шоссе. Я был занят, просматривал информацию

в своем мобильном телефоне и вдруг услышал хлопок, авто-машину встряхнуло и отбросило. Это произошло в 09 часов 16 минут — я посмотрел на часы. В связи с тем, что в момент хлопка я не следил за окружающей обстановкой и маневра-

ми водителя, я не сразу понял, что произошел взрыв. Секунд через 20 мне стало понятно, что хлопок явился результатом взрыва. Мой помощник и я приняли решение о продолжении движения. В момент взрыва скорость движения снизилась, затем мы ускорили движение. Крыченко связался с автома-шиной охраны. Ему, а он в свою очередь мне, сообщили, что произошел взрыв и обстрел»¹⁵⁶.

Водитель Чубайса показывает: «Впереди меня двигалась автомашина ВАЗ-21093 светло-бежевого цвета. Я полностью обращал свое внимание на дорожную обстановку, так как хо-тел обогнать движущуюся впереди меня автомашину. Дви-гался со скоростью 60—70 км/ч. В это время на указанном участке автодороги я услышал хлопок, который был слышен справа от машины. Я не сразу понял, что произошло. В зерка-ло заднего обзора я увидел клубы дыма и пыли и понял, что произошел взрыв. Я нажал сильно на педаль газа и на ско-рости уехал в сторону Минского шоссе». По словам водите-ля, паники среди пассажиров машины не было. Чубайс про-сто спросил, все ли живы. У машины спустило правое перед-нее колесо, лобовое стекло пошло трещинами.

По показаниям охранника из машины сопровождения Моргунова, после взрыва «водитель автомашины Чубайса А. Б., желая выровнять движение транспортного средства, на-жал на тормоза, но, не останавливаясь, продолжил движе-ние в сторону Минского шоссе. За рулем нашего автомоби-ля находился Хлебников Д. В., я находился на правом пасса-жирском сидении, а Клочков Ю. находился на правом заднем пассажирском сидении. После взрыва Хлебников Д. В. немно-го проехал вперед и остановил автомашину. Я и Клочков Ю. через правые двери автомашины вышли на проезжую часть, чтобы осмотреть автомашину и место взрыва. Клочков Ю. за-метил в лесном массиве в бело-сером маскировочном ком-бинезоне двоих человек. Он мне сразу сказал: «Вон они…» и указал в сторону лесного массива, расположенного с правой стороны от нашего автомобиля по направлению к Минскому шоссе. Я сам данных людей не рассмотрел, но видел, что они находились от нас примерно на расстоянии 25—30 м. В это время со стороны данных людей по нашей автомашине был открыт огонь из огнестрельного автоматического оружия. Я сразу пригнулся и спрятался со стороны водителя за кузо-

вом автомашины Митсубиси-Лансер, а Клочков Ю. заскочил в салон автомашины. Со стороны неизвестных нам людей про-исходил огонь по нашей автомашине. Хлебников Д. вылез из автомашины и помог вылезти из нее Клочкову Ю. Когда они вылезли из салона автомашины, я им сказал, чтобы они лег-ли и спрятались за колесами автомашины. Прячась за коле-сом автомашины, я по мобильному телефону позвонил гене-ральному директору ЧОПа и сообщил, что «основная маши-на ушла, а нас обстреливают». Также я спросил, как нам себя вести. Швец сказал, чтобы мы лежали и не высовывались, от-ветный огонь по нападавшим не открывали. Поинтересовал-ся, все ли из нас живы. Это было в 9 часов 19 минут. В 9 часов 21 минуту я звонил по телефону «02». В это время стрельба еще продолжалась… Когда продолжался обстрел, Клочков и Хлебников, переползая или перебегая, ушли на противопо-ложную сторону проезжей части и спрятались во рву. Когда стихли выстрелы, я проник в салон автомашины и проехал до Минского шоссе, чтобы отогнать автомашину от места напа-дения. Примерно через 2-3 минуты я вернулся на место взры-ва. Когда я вернулся к месту взрыва, к данному месту уже на-чали подъезжать сотрудники милиции. В какую сторону ушли люди, которые в нас стреляли, я не видел, так как прятался от выстрелов. Нападавших было двое человек».

После этого нападавших заметил сотрудник ДПС май-ор Иванов, который показал: «17.03.2005 года на автомаши-не ВАЗ-2110 двигался со стороны Московской области в сто-рону г. Москвы по Минскому шоссе. Проезжая по 39 км Мин-ского шоссе, я обратил внимание на машину СААБ темного цвета, стоявшую на краю проезжей части по направлению движения в сторону Московской области. Я успел заметить фрагмент регистрационного номера данной автомашины: «226». Также я обратил внимание, что в данную автомашину осуществляли посадку один или два человека, мужчины. Они были преимущественно в темной одежде. На данную автома-шину я обратил внимание потому, что люди в нее садились быстро, и сразу после их посадки в машину транспортное средство резко тронулось с места и направилось в сторону Московской области. Данную автомашину я видел примерно в 9 часов 30 минут на расстоянии 400—600 м от пересечения Минского шоссе и трассы ст. Жаворонки — Минское шоссе.

Также примерно в 9 часов 23 или 25 минут от дежурного я узнал, что на автодороге ст. Жаворонки — Минское шоссе произошел взрыв и идет перестрелка. Потому, когда я на ав-томашине направлялся к данному месту происшествия, я по профессиональной привычке обращал внимание на различ-ные особенности, а также на стоявшие у обочины транспорт-ные средства».

На следующем допросе Иванов дополнил: «Дальше я проехал на спец. пост, расположенный на 45 км Минского шоссе. На указанном спец. посту установлена автоматизиро-ванная система «Поток», которая считывает номера всех про-ходящих машин в обоих направлениях. Я стал проверять по данной системе, проезжал ли через спец. пост с 8.30 до 10.00 17.03.05 автомобиль СААБ с примерным фрагментом номера «226». Данная система зафиксировала прохождение 17.03.05 в 9.34 автомобиля СААБ, г. н. У 226 МЕ 97 <…> затем по дан-ной автомашине был объявлен план «Перехват».

«Сааб» с этим номером оказался зарегистрирован на жену Квачкова. Поздно вечером этого же дня он был задер-жан. Сразу после задержания Квачков дал показания, в ко-торых сообщил, что 17 марта ездил с сыном на дачу: «Около семи часов 17 марта 2005 года я выехал из дома на машине и по ранее достигнутой договоренности о поездке на дачу, а также по пути заехать, куда он укажет, я встретил его на Мо-жайском шоссе у бензозаправки «ТНК». Данное место нахо-дится недалеко от дома, где проживает сын. У Александра с собой была спортивная сумка примерно размером 70х30х30. Сын был одет в серый спортивный костюм из синтепона, в обувь черного цвета, какую именно, не помню. Александр по-ложил в багажник а/машины моей сумку. Он меня об этом по-просил, и я открыл ему багажник. После того, как он положил сумку в багажник, сел рядом со мной в машину, и мы поехали на дачу. Когда оставалось недалеко до дачи, я у него спросил, куда тебя подвезти, так как он накануне меня об этом просил. Александр мне сказал, что справа за поворотом на поселок Жаворонки надо будет остановиться. Поворот на Жаворонки осуществляется с Минского шоссе. Проехав за перекресток с дорогой, ведущей на Жаворонки, примерно на удалении од-ного километра, сын попросил меня остановиться. Я остано-вил а/машину вблизи домиков, стоящих вдоль Минского шос-

се, примерно на расстоянии одного километра от поворота на Жаворонки, если ехать в сторону Московской области. Сын вышел из а/машины, я по его просьбе открыл багажник. Он взял из багажника сумку, с которой я его встретил на Мо-жайском шоссе возле заправочной станции ТНК перед МКА-Дом, сказал мне подождать его примерно 30 минут и пошел

в сторону домиков. Он не говорил, куда именно пойдет, ска-зал только, что ему «нужно пойти на 30—40 минут». К кому именно, он не говорил. Примерно через 30—40 минут, вре-мя было примерно 9 часов — 9 часов 10 минут, я услышал звук, схожий со звуком взрыва петарды или выстрела танко-вого снаряда на большом удалении. Я в это время находился

в салоне а/машины, слушал музыку, так как я вставил аудио-кассету с песнями группы «Любэ», музыка играла негромко, т. к. я обычно ставлю громкость на уровень 14—15 единиц на моем магнитофоне. Я не придал данному звуку, похожему по звучанию на отдаленный взрыв, так как недалеко от данно-го места, где стояла моя а/машина, имеется Кубинский поли-гон, если не ошибаюсь, танковый полигон. Примерно через 10—15 минут к машине моей подошел Александр, который был очень возбужден и зол. Такое состояние у него я замечал ранее, когда его обманывали, и он был редко чем-то недо-волен. В руках он держал сумку, с которой уходил. Подойдя к машине сзади, я открыл ему багажник, который открывает-ся кнопкой из салона а/машины. Александр положил сумку в багажник, захлопнул его с силой и сел в салон а/машины ря-дом на пассажирское сиденье. Я спросил у него, что он такой злой, на что он с раздражением ответил: «Тебя это не касает-ся». Я тоже вспылил и высказал ему, что когда ему необходи-мо помочь, то это мои проблемы и касается меня, и напом-нил, что я ему помогал деньгами на лечение зубов, заправ-ку бензином а/машины. Ругаясь между собой, мы проехали в кооператив индивидуального застройщика «Зеленая роща», куда доехали примерно через 20—30 минут. <…>

После того <…> вместе с Александром поехали в г. Мо-скву. Перед переходом через МКАД возле магазина «Ашан», после съезда на МКАД с Минского шоссе, я остановил а/ ма-шину, он недалеко живет от данного места, примерно 10 ми-нут ходьбы пешком. Выйдя из машины, он взял спортивную сумку, с которой я его встретил утром, из багажника, попро-

щался и пошел к переходу. После этого я поехал в Военную академию Генерального штаба, находящуюся в районе мет-ро «Юго-Западная», встретиться с преподавателем Акаде-мии генерал-лейтенантом Коротченко, у которого находится моя монография — научная работа. Так как Коротченко не было на рабочем месте, о чем мне сказал его начальник Ве-листов — генерал-майор, я поехал домой. Приехав домой, обедая, моя жена, слушая новости, сказала мне, что на Чу-байса совершено нападение недалеко от нашей дачи. Я сра-зу же набрал номер телефона, установленного по месту жи-тельства Александра <…>. А затем и сотовый номер телефо-на сына, однако мне сын не отвечал. По сотовому телефону звучала информация, что абонент находится вне зоны дейст-вия сети. Я звонил сыну, чтобы еще раз спросить у него, что он делал в деревне, точнее в домиках, куда уходил перед тем, как мы приехали на дачный участок. Меня взволновало то, что он выходил из машины в том районе, где произошло покушение на Чубайса. До настоящего времени связи с сы-ном нет, я серьезно обеспокоен судьбой Александра, где он может сейчас находиться, я не знаю, друзей близких его я не знаю. Я могу допустить, что его кто -то обманул, и он поехал «разбираться» с обманувшими его людьми, попросив меня подвезти его на машине к месту, где он выходил со спортив-ной сумкой перед тем, как поехать на дачный участок. Я это допускаю, потому что он вернулся в машину от домиков, куда ходил с сумкой, очень возбужденным и злым. Что было в сумке у Александра, я не знаю». В дальнейшем Квачков от-казался от дачи показаний.

Усомнившись в том, что Квачков рассказал полную прав-ду, следствие предприняло поиски его сына и остальных со-общников. Вычислить их имена оказалось не слишком слож-но. По одной из версий, у Квачкова был изъят мобильный те-лефон, после изучения детализации разговоров по которому был установлен еще один вероятный участник преступле-ния — Роберт Яшин. Яшин служил в Афганистане в 668-м от-ряде спецназа¹⁵⁷ (а не в 45-м полку, как сообщалось во многих СМИ) той самой 15-й отдельной бригады, которой впоследст-вии командовал Квачков. А уже отрабатывая контакты Яши-на, оперативники вычислили его товарищей Александра Най-денова, тоже бывшего спецназовца, воевавшего в Афганиста-

не, и Игоря Карватко. Поскольку Яшин и Найденов скрылись, задержать удалось только Игоря Карватко, который работал водителем-частником и непосредственно к преступлению отношения не имел. Карватко показал, что подвозил Яшина

и Найденова на дачу к Квачкову и еще в один дом в посел-ке Жаворонки. По его показаниям была установлена снятая ими, как гласит обвинение, «для наблюдения и временного укрытия» квартира в Жаворонках. Также Карватко показал магазин, где Яшин и Найденов покупали поролон, использо-вавшийся, по версии следствия, для лежаков, которые напа-давшие бросили в лесу на месте засады¹⁵⁸.

Охранники Чубайса Моргунов и Клочков вспомнили, что видели машину Квачкова на станции Жаворонки вместе с еще одной машиной примерно за неделю до происшествия. Как рассказал Моргунов: «Когда наш автомобиль 10.03.2005 года в 7 часов 50 минут находился возле ст. Жаворонки, я обра-тил внимание на автомашину Хонда-Аккорд старого образца серого цвета регистрационный знак М 443 СХ 97 регион. Так же возле данной автомашины находилась автомашина СААБ темно-зеленого цвета регистрационный знак У 226 МЕ 97 ре-гион. Возле данных автомашин находилось около семи чело-век, в основном парни около 30 лет, высокого роста, спор-тивного телосложения, в темной одежде, на голове спортив-ные шапочки темного цвета. Один из парней выделялся из других своим высоким ростом. Так же среди них находился пожилой мужчина, ростом ниже среднего, возрастом около 55—60 лет. Молодые люди стояли к нему полукругом, а он им что-то объяснял. Клочков Ю. А. подумал, что это представи-тели спецслужб и специально мимо них прошел в надежде узнать знакомых. Позже Клочков Ю. А. сказал, что среди лю-дей никого не узнает. Об увиденном нами в рабочий блокнот была сделана запись номеров транспортных средств, число

и время, когда мы обратили внимание на данных лиц». По-казания Моргунова и Клочкова подтверждала запись в жур-нале суточных сводок ЧОПа, сделанная 10 марта. «Хонда-Ак-корд» оказалась зарегистрирована на Екатерину Пажетных, гражданскую жену Ивана Миронова, сына бывшего министра печати Бориса Миронова, известного своими националисти-ческими взглядами. Участие младшего Миронова в деле под-тверждала и детализация разговоров Яшина, из которой вы-

текало, что он неоднократно связывался с Мироновым в дни перед преступлением. При этом звонки Миронова были за-фиксированы базовой станцией, находившейся в районе Жа-воронок. Яшин, Найденов и Иван Миронов были задержаны

в последующие месяцы.

И Яшин, и Найденов раньше уже проходили по уголов-ным делам. Яшин обвинялся в участии в пьяной драке и пе-рестрелке, в результате которой один человек погиб, но был оправдан за недостатком улик. Найденов обвинялся в том, что взорвал криминального авторитета, но был признан ви-новным только в перевозке взрывчатки и отбыл весь срок за-ключения в СИЗО¹⁵⁹. При задержании у Яшина и Найденова были обнаружены удостоверения Всеславянского союза жур-налистов на вымышленные имена за подписью Бориса Ми-ронова. При обыске в квартире и машине Квачкова нашли зарегистрированное на Бориса Миронова охотничье ружье и типографские упаковки его книги «Приговор убивающим Россию», в которой, среди прочего были такие слова: «Как же мы, дети и внуки фронтовиков-победителей, позволяем, чтобы чубайсы, грефы, кохи, швидлеры, абрамовичи, коганы, авены, фридманы, вексельберги… держали нас за побежден-ный, покоренный народ, и, пиршествуя на общенародных на-циональных наших богатствах, морили русский народ голо-дом, холодом, уничтожали армию, пользовали себе на поте-ху русских детей и женщин?.. Пора каждому из нас поставить перед собой честный и жесткий вопрос: кому и чему я служу? Русскому всенародному спасению или одной лишь корысти, своему животу?.. Наши предки кровью своей добыли России величие и державное место в мире. Теперь наш час спасти и укрепить Россию. Не из тщеславия поднимаемся мы на на-циональное восстание, а ради продолжения жизни, величия России. Без этого наша жизнь — бесцельна, бессмысленна и позорна»¹⁶⁰. Следствие выдвинуло версию, что заказчиком преступления был Борис Миронов, посредником между ним и организатором — его сын Иван, организатором — старший Квачков, участниками — младший Квачков, Яшин, Найденов и другие неустановленные лица.

Во многих газетах появилась версия, особенно поддер-живаемая сторонниками и бывшими сослуживцами квачков-цев, что покушение — на самом деле инсценировка их вра-

гов. Мол, такие высокие профессионалы не могли так нека-чественно и бездарно провести операцию. Борис Миронов отзывается о квачковцах, как о «профессиональных развед-чиках, закончивших престижные спецфакультеты лучших учебных военных заведений страны, успешно отслуживших в Главном разведывательном управлении». Однако уровень профессионализма наших спецназовцев мне кажется сильно преувеличенным. Нет никаких реальных доказательств этой высокой подготовки — достаточно вспомнить операции по освобождению заложников, которые каждый раз сопрово-ждались невероятно большим числом жертв. Или примеры столкновений с чеченскими боевиками, когда малочислен-ные и плохо вооруженные отряды наносили серьезный урон во много раз их превосходящим элитным армейским частям. Да или случай с «приморскими партизанами», когда несколь-ко сотен хорошо обученных спецназовцев и омоновцев без особого успеха гонялись по тайге за шестерыми юношами, не имевшими никакого опыта боевых действий. Наконец, квач-ковцы не были профессиональными киллерами, набивши-ми руку на боевых акциях в гражданских условиях. Свой про-фессионализм, если он у них раньше и был, они могли расте-рять за последние годы, прошедшие в невостребованности. По показаниям Карватко, Найденов накануне теракта посто-янно пил. «Александр Найденов уже 16 марта в обед был из-рядно выпивши, и он не смог со мной за руку поздоровать-ся, потому что у него кисть была отечная, он упал когда вече-ром 15-го… я не знаю, как он мог что-то делать, у него правая рука не сгибалась… зашел разговор с Робертом Яшиным, что его надо бы в больницу, но Найденов был выпивши изряд-но и отказался… Мы попили чаю и поехали покупать всевоз-можные вещи… а Александр Найденов в это время, он как бы выпивал постоянно. После этого приехали в хозяйствен-ный магазин, когда мы подъехали, Найденов вообще спал на заднем сиденье… Потом приехали в поселок… Они достали водку. Саша выпил немного, сел в кресло уже не мог. Вдруг приехал Квачков, это было 16-е вечер. Его никто не ждал. Там неловкость такая получилась… Он (Найденов) так и не при-шел в себя, пошел к машине, хотел сесть, сломал ручку, ко-роче, я отказался его везти, сказал Роберту, что он невменяе-мый… Роберт сказал, да… Квачков ругался»¹⁶¹.

Сам Квачков не считал акцию непрофессиональной. На-ходясь в СИЗО, он дал интервью главному редактору газеты «Завтра» Александру Проханову, в котором ответил на его во-прос, могла ли «столь бездарно провалиться» операция по-добного рода, осуществляемая специалистами. По его вер-сии, якобы построенной по материалам прессы, взорвался лишь промежуточный заряд весом 1—3 кг в тротиловом эк-виваленте, мог быть еще основной заряд весом 25—30 кг, ко-торый сгорел, а не взорвался. Этот заряд должен был скинуть бронированную машину Чубайса с дороги, после чего ее уничтожение должно было завершиться с помощью гранат. Среди причин отказа заряда могло быть нарушение герме-тичности при транспортировке или установке в снегу. Унич-тожение охранников Чубайса не входило в планы нападав-ших, поэтому они были лишь отогнаны огнем, чтобы не меша-ли отходу группы. Изложил Квачков и свои идеологические воззрения, в которых вторит Борису Миронову: «Все эти ель-цины, чубайсы, кохи, абрамовичи, фридманы, уринсоны и им подобные забрали у нас наши национальные богатства, по-ставили русский и другие коренные народы на грань исчез-новения, а Россию — на грань расчленения. Уничтожение оккупантов и их пособников есть не преступление, а долг и обязанность каждого защитника Отечества, верного воин-ской присяге». Квачков также пояснил, что сообщения СМИ о том, что он якобы не признает себя виновным, не соответ-ствуют действительности. Поскольку нет события преступле-ния, то не может быть никакой и вины¹⁶².

В суде главный свидетель обвинения Карватко отказал-ся от своих показаний, заявив, что давал их под давлением. Суды присяжных дважды оправдывали Квачкова и его по-дельников. После второго вердикта адвокат Чубайса Андрей Шуваев предположил, что неприязненное отношение к его подзащитному перевесило здравый смысл и доказательства обвинения¹⁶³. Обвинение настаивало на реальности, а не инс-ценированности преступления, которое участникам не уда-лось довести до конца из-за непредвиденных обстоятельств. По словам Шугаева, фугас устанавливали вечером, а к утру, после ночного мороза, он покрылся ледяной коркой, из-за чего взрывная волна пошла вверх¹⁶⁴.

На следующий день после первого оправдания и освобо-ждения в эфире радио «Эхо Москвы» Квачков повторил, что уничтожение Чубайса является не преступлением, а уничто-жением противника, поскольку идет война — Россия оккупи-рована еврейской мафией¹⁶⁵. В еще одном интервью газете «Завтра» он рассказал, что в тюрьме к нему пришло осозна-ние, что Господь послал его на фронт, на борьбу. По его сло-вам, «…за праздничным столом, когда мы вернулись, первый тост я поднял за Бориса Сергеевича Миронова — за челове-ка, книги и идеи которого и привели меня в тюрьму. Когда мы с ним познакомились, национализм был для меня ругатель-ным словом. Но в ходе совместной работы в Военно-Держав-ном Союзе я стал понимать, что мои убеждения как раз и есть убеждения русского христианского националиста, пришло четкое понимание расстановки сил на политическом поле, кто свой, кто чужой — все встало на свои места...»¹⁶⁶

В своем интервью генерал Чубаров рассказывал о Квач-кове: «Василич никогда не был солдафоном. Его отличало то, что он умел увидеть проблему. Эту проблему он в кратчайший срок мог «раскрутить», разложить по полочкам. И, более того, объяснить всем присутствующим доходчивым, нормальным, не наукообразным языком». Похоже, что даже после выхода в отставку не прекративший воевать Квачков «увидел» оче-редную проблему. На этот раз она оказалась в инородной ок-купации России. По рассказу того же Чубарова, «у него была такая любимая тема — «Специальная операция». Он все-гда проводил такую мысль — что и сегодня идет специаль-ная операция. И все мы — тоже участники специальной опе-рации, но как противники тех западных сил и средств специ-альных операций, которые проводят специальную операцию против нас. Против России, против стран Содружества»¹⁶⁷.

21 февраля 2009 года Квачков призвал к созданию На-родного ополчения Минина и Пожарского (НОМП). Выступая на Общероссийском офицерском собрании, он заявил: «Есть только одна объединяющая идея — задача освобождения России от ига иудейского и власти лукавой… Я сейчас сказал слова жиды, жидовствующие, русская нация. Многим моим товарищам-»афганцам», воинам-интернационалистам, в силу нашего коммунистического воспитания именно эта идея рус-ского национального освобождения вызывает некоторые со-

мнения. Но, на мой взгляд, никакая другая идея, кроме идеи русского православного национализма, не сможет в будущем стать общенациональной и поднять русский народ на нацио-нальное возрождение… Если сравнить военную и политиче-скую обстановку 1612 года и нынешнюю, то они очень похо-жи. Именно поэтому мы предлагаем назвать Всероссийскую общественную организацию именем Кузьмы Минина и Дмит­ рия Пожарского. Небольшое отличие заключается в том, что нам с вами несколько легче, чем нашим великим предкам. Раньше в обращении Минина и Пожарского было написано так: в Кремле сидят шведы, поляки и жиды. У нас задача упро-щается, так как ни шведов, ни поляков в Кремле сейчас нет… Война лучше мира, удаляющего Россию и русскую нацию от Бога! Война лучше мира, приближающего Россию и русскую нацию к смерти! Нам всем надо усвоить: главная операция, главный бой, главный вылет, главный пуск, главный выстрел нашей жизни ВПЕРЕДИ!»¹⁶⁸ Всероссийское офицерское соб-рание постановило приступить к созданию Народного опол-чения с целью «срыва планов уничтожения оборонного по-тенциала страны и ее Вооруженных Сил, обеспечения безо-пасности, территориальной целостности и независимости России»¹⁶⁹. 22 апреля 2009 года был опубликован приказ Выс-шего офицерского совета № 1, в котором высшее военно-по-литическое руководство страны обвинялось в измене. Струк-туры Народного ополчения были объявлены структурами самозащиты и самоуправления. Этим приказом Высший офи-церский совет призывал командиров и офицеров действо-вать в обход своих начальников и апеллировать непосредст-венно к нему. Тем самым он провозглашал себя параллель-ной существующему армейскому руководству структурой. Пункт 9 приказа гласил: «Офицерам, генералам и адмиралам, находящимся на действительной военной службе, несмот-ря ни на что, всемерно укреплять боеготовность и боеспо-собность своих подразделений, кораблей, частей, соедине-ний и объединений и всеми силами противодействовать ос-лаблению боевой мощи Вооруженных Сил, информировать Высший Офицерский Совет о предательской деятельности командиров и начальников, подрывающих обороноспособ-ность страны»¹⁷⁰. Приказ был подписан председателем Выс-шего Офицерского Совета России генерал-лейтенантом Гри-

горием Дубровым и начальником Объединенного штаба пол-ковником Владимиром Квачковым. (Дубров погиб 28 октября 2010 года, попав под электричку.)

Деятельность Народного ополчения благословил митро-полит Российской православной церкви (один из осколков зарубежной Русской православной церкви) Антоний Орлов. 21 ноября 2009 года Квачков опубликовал статью «Сталин се-годня: русский православный социализм», где, среди проче-го, писал: «Российские системы объективного контроля, в том числе компьютерные комплекты И. В. Смирнова, позволяют безошибочно выявлять изменников, воров, взяточников, каз-нокрадов, равно как и иудеев, гомосексуалистов, наркоманов и прочую нечисть… Будущая национальная власть будет чис-тить свою элиту, как это делал И. В. Сталин, и при этом не нуж-даясь в пытках или в других физических воздействиях…» По словам Квачкова: «…Когда Сталин умер, в Русской Православ-ной Церкви ему пропели вечную память. Сталин — богодан-ный вождь Русского народа. Надо вспомнить, что в перево-де с греческого «монархия» — единовластие. Сталин — еди-новластный правитель советской империи, красный монарх, советский Государь. Наше покаяние перед Сталиным — воз-вращение его праха в Мавзолей на Красной площади!» После этого архиепископ той же Российской православной церкви Виктор Пивоваров, неоднократно призывавший митрополи-та Антония отречься от «православного сталинизма» Квачко-ва¹⁷¹, подверг Антония и других поддерживавших Квачкова иерархов анафеме и вышел из этой церкви.

18 ноября 2010 года Народное ополчение выступило с инициативой создания «Народного фронта освобожде-ния России». 19 декабря состоялось совещание Народного фронта по поводу прошедших на Манежной площади бес-порядков. На совещании Квачков охарактеризовал эти бес-порядки как первые всполохи будущей русской националь-ной революции, которая неизбежна. Его заместитель Юрий Екишев приписал Народному фронту организацию событий на Манежной.

22 декабря 2010 года Верховный суд оставил в силе оп-равдательный приговор Квачкову по делу о покушении на Чубайса. На следующий день после этого он был вновь аре-стован по обвинению в подготовке вооруженного мятежа.

По версии самого Квачкова¹⁷², никакого мятежа он не гото-вил, а задержан был благодаря оговору Петра Галкина, ли-дера тольяттинского отделения Народного ополчения. Гал-кин был арестован еще летом, когда с товарищами съездил в лес просто потренироваться в стрельбе из арбалета, который был приобретен ими на вполне законных основаниях. Нахо-дясь в СИЗО, Галкин рассказал, что якобы по заданию Квач-кова в Тольятти, Самаре, Владимире и других городах из пат-риотически настроенных молодых людей и попавших под сокращение в результате армейской реформы офицеров соз-давались боевые группы ополченцев. Эти группы по сигна-лу из штаба Народного ополчения должны были захватить и разоружить близлежащие воинские части, а затем отправить-ся в вооруженный поход на Москву, «присоединяя к себе все новые и новые отряды восставших». Причем, по словам Гал-кина, военных предполагалось разоружить мирным путем, просто агитируя их перейти на свою сторону. Для этого Квач-ков посетил Кострому, Ярославль, Нижний Новгород, Самару, Тулу и Рязань, где, встречаясь с военными, вел среди них ан-типравительственную пропаганду. Начать же мятеж Народ-ное ополчение планировало с Владимира, в окрестности ко-торого и была послана группа Галкина. Поскольку Галкин дал показания на Квачкова и его организацию, он был освобож-ден под подписку о невыезде. После чего, по словам Квачко-ва, посетил съезд ополченцев в Сызрани, на котором тайно сделал аудиозаписи, которые и передал следствию.

По версии же следствия события выглядят совсем ина-че. Якобы военнослужащие Сызранского высшего военно-го авиационного училища, расположенного в Самарской об-ласти, сообщили контрразведчикам, что к ним приезжал не-кий человек, который, как говорится в материалах ФСБ РФ, призывал «к осуществлению экстремистской деятельности и обосновывал необходимость насильственного изменения основ конституционного строя России». Спецслужбы выяс-нили, что агитатором являлся руководитель тольяттинского отделения Народного ополчения, член движения «За Совет-ский Союз» Петр Галкин, после чего тот был взят в разработ-ку и задержан¹⁷³. План операции якобы был таков. Ополчен-цы должны были собираться в зеленом массиве между села-ми Ащерино, Осипово и станцией Гостюхино неподалеку от

города Ковров. Первыми прибывали невооруженные опол-ченцы и разбивали три временных лагеря для охотников и рыболовов. Затем в течение двух-трех дней должны были собраться остальные, снабженные легальным охотничьим и травматическим оружием. Они доставляли все необходимое для автономного существования в течение трех дней: сухие пайки, походные примусы, палатки и саперные лопаты. Опол-ченцы должны были добираться земляческими группами из Московской, Ленинградской, Ярославской, Ростовской, Са-марской, Нижегородской областей и даже из Приморского края — всего больше полутысячи человек. Сбор назначался на 20—24 июля 2010 года, боевая задача должна была быть поставлена в ночь с 24 на 25 июля. Боевым группам надлежа-ло выдвинуться в городскую черту Коврова и захватить Ков-ровскую учебную танковую дивизию, а также склады 1-го и 73-го арсеналов Главного ракетно-артиллерийского управ-ления (ГРАУ) Министерства обороны. На бронетехнике опол-ченцы должны были проследовать во Владимир, а затем в Иваново. Первым делом необходимо было захватить здания милиции, ФСБ, а также расположения воинских частей. Вслед за этим надо было перекрыть дороги в Москву и через сред-ства массовой информации заявить о низложении «компра-дорской власти». Операция называлась «Ковровая дорожка». Одну из комнат в своей квартире Квачков якобы оборудо-вал шумовым устройством для создания аудиопомех, чтобы исключить «прослушку». В июне 2010-го он регулярно про-водил здесь встречи с руководителями региональных ячеек Народного ополчения и командирами боевых групп. По вер-сии следствия, Квачков вносил позывные командиров-опол-ченцев в свой компьютер. Выдавал им новые сим-карты для мобильных телефонов, чтобы передавать приказы во время операции. Всего в компьютере Квачкова специалисты обна-ружили около тридцати позывных, каждая группа состояла из 15—25 человек. Квачков знал, что находится под «колпа-ком», говорил, что готовится его задержание за подготовку вооруженного мятежа. Но надеялся опередить спецслужбы. Его люди разъезжали по воинским частям, уговаривая офи-церов перейти на сторону патриотов. В Ковров были посла-ны трое спецназовцев ГРУ. Они арендовали квартиру у жи-тельницы города Регины N, приобрели подержанный лег-

ковой автомобиль. Квачков, по версии следствия, поставил перед ними «боевую задачу»: побывать во всех воинских час-тях Коврова и прилегающих районах Владимирской области

и установить связи с офицерами, с помощью которых в нуж-ный день можно будет «нейтрализовать охрану». Его выбор пал на Ковров как место первого удара по двум причинам: этот небольшой город напичкан оборонными производства-ми и давно пребывает в депрессивном состоянии из-за от-сутствия госзаказов. Спецназовцы пробыли в Коврове почти месяц, потом сели на поезд и уехали, оставив машину в «по-дарок» хозяйке. А 20 июля 2010 года на электричках из Моск-вы стали прибывать первые ополченцы. Они разбили лагерь в лесу южнее села Ащерино, неподалеку от пруда. Постави-ли палатки, развели костры и стали ждать подхода основных сил, которые уже должны были приехать со «стволами». Но на следующий день они были задержаны. После провала опе-рации «Ковровая дорожка» в квартирах ополченцев, включая Квачкова, прошли обыски. Но тогда власти решили никого из ополченцев не сажать за подготовку «вооруженного мятежа», чтобы не создавать из них мучеников за народное дело. Квач-ков был задержан только в декабре после того, как начал го-товить некий альтернативный план «Б»¹⁷⁴. Суд над Квачковым

и его питерским соратником Алексеем Киселевым начался 14 ноября 2012 года. На суде выступили свидетелями бывшие военные Валерий Заровный и Виктор Жулин. Заровный пока-зал, что ездил в Ковров по заданию Квачкова с целью прора-ботать маршрут ополченцев из Пушкино в Ковров. Жулин по-казал, что Квачков рассказывал ему о готовящемся народном восстании¹⁷⁵. Также в суде была оглашена стенограмма аудио-записи, из которой вытекало, что несколько человек обсуж-дали в квартире Квачкова планы восстания во Владимирской области. Они говорили об установке глушителей сотовой свя-зи возле воинской части и о съеме квартир для ополченцев. Один из собеседников, по-видимому, Квачков, сказал: «Наша глушилка берет 10—15 метров… Сейчас выделю тридцатку, возьмете пока три квартиры, туда разместите людей». Свиде-тель Дмитрий Сидоркин подтвердил, что действительно уча-ствовал в этой беседе, в которой обсуждался порядок дейст-вий во время мятежа в Коврове¹⁷⁶.

Если план «Б» в самом деле существовал, то, возможно, именно его собирались реализовать соратники Квачкова, за-держанные в Екатеринбурге в 20-х числах июля 2011 года. Арестованы были еще один бывший полковник-афганец и старый товарищ Квачкова Леонид Хабаров, коммерсант Сер-гей Катников, бывший оперуполномоченный Владислав Ла-дейщиков, его отец казак Александр Ладейщиков, изобрета-тель Виктор Кралин и бизнесмен Александр Ермаков. Хаба-ров был назначен Квачковым руководителем штаба НОМП в Свердловской области. По версии следствия, он поручил раз-работку детального плана вооруженного мятежа Ермакову, который в свое время окончил Новосибирское военное учи-лище, отделение спецназа ГРУ¹⁷⁷. Как гласит обвинение Ерма-кову, «к январю 2011 года Хабаровым Л..В. и Ермаковым А.А. был совместно разработан план вооруженного мятежа, под кодовым названием «Рассвет», согласно которому местом его начала им был избран г. Екатеринбург Свердловской области. В соответствии с их планом мятеж должен был осуществлять-ся поэтапно. На первом этапе Хабаров Л.В. и Ермаков А.А. на-меревался силами малочисленных мобильных групп, сфор-мированных из бывших военнослужащих специальных под-разделений Вооруженных сил России и бывших сотрудников правоохранительных органов, вооруженных огнестрельным оружием, произвести ряд убийств общественных и государ-ственных деятелей и начальников ГУ МВД России по Сверд-ловской области, Управления МЧС России по Свердловской области и управления ФСБ России по Свердловской области.

Одновременно ими планировалось произвести подры-вы линий электропередач, питающих город Екатеринбург, с целью создания паники у населения. Осуществить вооруже-ние прибывающих из других регионов России боевых групп, в том числе состоящих из участников НОМП, а также моби-лизованного мужского населения захваченного района, и формирование военизированных подразделений. По мне-нию Хабарова Л.В. и Ермакова А.А., успех вооруженного мя-тежа в Свердловской области должен был спровоцировать возникновение аналогичных очагов мятежа по всей терри-тории Российской Федерации, что в совокупности позво-лит предъявить политическому руководству России требо-

вания о передаче власти организаторам мятежа. В начале июля 2011 года Ермаков А.А. по месту расположения кон-спиративного помещения по адресу г. Екатеринбург, ул. По-садская <…> провел совещание с участием членов боевой группы, до которых довел суть вышеуказанного плана и по-ставил перед ними задачи, решение которых, по его мнению, способствовало достижению целей первоначального эта-па мятежа. Тогда же Ермаков А.А. определил ориентировоч-ную дату начала мятежа — 2 августа 2011 года»¹⁷⁸. В поста-новлении о привлечении Хабарова в качестве обвиняемого от 4 апреля 2012 года появились дополнения к этим фактам. Так, в частности, был приведен список общественных деяте-лей, которых планировалось убить: Ашкенази Зелиг Азриель, председатель областной общественной организации «Екате-ринбургский еврейский общинный центр «Синагога», Оштрах Михаил Иосифович, председатель «Еврейской националь-но-культурной автономии города Екатеринбурга», Хацкеле-вич Лия Владимировна, председатель региональной нацио-нальной общественной организации «Общество изучения и развития еврейского фольклора», Берензафт Михаил Леони-дович, заместитель председателя «Еврейской национально-культурной автономии города Екатеринбурга», Назарян Ма-сис Хачикович, председатель местной религиозной органи-зации «Сурб Карапет» г. Екатеринбурга «Централизованной религиозной организации — Ново-Нахичеванской и Россий-ской епархии Армянской Апостольской Церкви». Ладейщи-ков-младший вычислил адреса жертв и якобы успел устано-вить наиболее удобное место для нападения на раввина Аш-кенази. А Кралин даже ездил в Минск, пытаясь встретиться с послом Венесуэлы в Белоруссии и получить от него денеж-ные средства на организацию вооруженного мятежа. Кроме того, он собирался продать патенты на свои изобретения, но их никто не купил. Участники группы должны были захватить оружие, хранившееся в оружейной комнате Института воен-но-технического образования УрФУ, которым долгое время руководил Хабаров, а также оружие, находившееся в храни-лищах воинских частей. Для этого Ермаков установил наблю-дение за военными колоннами грузовых автомобилей, пере-возившими оружие на полигон, а также изучил условия хра-

нения оружия в оружейной комнате УрФУ. Хабаров приобрел оружие, часть из которого участники группы перевезли к Ла-дейщикову, где оно и хранилось вплоть до изъятия во вре-мя обыска 29 июля 2011 года¹⁷⁹. Ладейщиков и Катников по-шли на сотрудничество со следствием и дали показания на остальных обвиняемых. В результате их дела были выделе-ны в отдельное производство. Первый был приговорен к 6, второй к 5,5 годам заключения условно. Ермаков в ходе след-ствия был признан душевнобольным и в июне 2012 года от-правлен на принудительное лечение. Суд над Хабаровым и его соратниками начался 25 июля 2012 года. Одним из сви-детелей выступил подполковник запаса Олег Горбачев, быв-ший подчиненный Хабарова по работе на кафедре военной разведки Института военно-технического образования УРФУ. Горбачев показал, что вел занятия по военной подготовке для будущих мятежников, которые проводились под прикры-тием якобы созданного ими страйкбольного клуба. По сло-вам Горбачева, план «Рассвет» был записан лично им под дик-товку Ермакова. Также в суде были заслушаны материалы ау-диопрослушки телефонных бесед Ермакова и Горбачева¹⁸⁰. 26 февраля 2013 года Хабаров и Кралин были приговорены к че-тырем с половиной годам колонии общего режима, а Ладей-щиков-старший получил два года условно.

Так, по версии следствия, были предотвращены две по-пытки мятежа, предпринятые участниками квачковского На-родного ополчения имени Минина и Пожарского. В отличие от дела о покушении на Чубайса, новое дело Квачкова было сразу же засекречено. По рассказу Евгении Хасис, тоже со-державшейся в изоляторе ФСБ Лефортово, Квачкова вывози-ли куда-либо исключительно «зеленкой» (спецконвой ФСБ — без передачи заключенного конвойной службе ФСИН, во-зят отдельно от всех на своих машинах в сопровождении ФСБшного спецназа)¹⁸¹.

Находясь в СИЗО, Квачков продолжал сохранять свой боевой дух. 29 октября 2011 года он выпустил обращение к очередному Всероссийскому офицерскому собранию. Один их тезисов этого обращения гласил, что поскольку конститу-ционных путей к смене власти не осталось, то действительная оппозиция власти может быть только революционной. В над-

вигающихся событиях наиболее правильными будут страте-гия и тактика военного искусства с учетом особенностей ве-дения боевых действий в городе партизанскими и другими иррегулярными формированиями Народного ополчения и прочих структур Народного фронта освобождения России. Другой тезис базировался на идее-фикс Квачкова о еврей-ском засилье и заключался в том, что стратегическим против-ником исторической России является еврейская преступная ассоциация (ЕвреПа), сосредоточенная в высшем эшелоне го-сударственной власти. На тактическом, уличном уровне ок-купационная власть прикрывается так называемой «черной кавказской пехотой», которую члены ЕвреПы — еврепеи — подставляют русским людям, особенно молодежи, в качестве главного и якобы наиболее опасного национального против-ника. Национальные богатства захвачены, как аллегорически пишет Квачков, не «лицами с черными ягодицами». Главный противник, еврейский, находится наверху, но чтобы добрать-ся до него, скорее всего, необходимо будет «перебить» и эту «черную наемную пехоту», если она встанет на пути русского национального освобождения. «Что уже частью делают сей-час наши дети и внуки»¹⁸², — заключает Квачков. Таким обра-зом, Квачков стал вторым мне известным — после А.Н. Сева-стьянова¹⁸³ — публицистом, который в своем тексте теорети-чески обосновывает правильность методов наци-скинхедов, убивающих приезжих.

5 февраля 2013 года в своей речи в прениях на судеб-ном процессе Квачков заявил, что «жидолиберационная кли-ка Ельцина, узурпировавшая власть, видоизменилась в жидо-тиранию Путина». Необходимо освободить русских и другие коренные народы от еврейского нацизма. Русская право-славная жизнь несовместима с жидовством. Он призвал оку-нуть Медведева-Менделяв Баренцево море за предательство интересов России, а Путина приподнять где-нибудь на дере-во на земле, отданной китайцам, лицом к Китаю¹⁸⁴. 8 февраля был вынесен приговор. Квачков был приговорен к 13 годам колонии строгого режима, а его сообщник Киселев к 11 годам (позже Верховный суд смягчил наказание Квачкову до 8 лет, а Киселеву до 5 с половиной). Так закончилась последняя вой-на полковника Квачкова.