В Москве, на Собачьей площадке

Нет ее уже, нашей московской Собачки, одного из символов старинной Москвы, уголка и имени, присущего только первопрестольному граду и никакомуболее. Нет ее, и не вернуть, не воссоздать даже в сомнительной копии... Это ведь не Сухарева башня или Казанский собор у Красной площади, судьба которых — тоже трагична, но все же оставляет надежду...

В биографии Москвы и на ее карте после рокового 1917 года могли произойтиеще большие потери, разрушения, утраты, если бы не подвиж­ническая и нередко просто самоотверженная деятельность писателей, публицистов, представителей мира искусства, ученых разных профессий, краеведов, которые были свято преданы родному городу и вставали на его защиту.

В 80-е годы на фоне установок МГК КПСС на создание из столицы некоего... «образцового коммунистического города» (что предполагало ограничение открытой критики положения дел в столице, в том числе и с сохранением культурно-исторического наследия, памятников, названий - знаю это, увы, и по собственному опыту) резким контрастом зазвучал голос прекрасного русского прозаика Юрия Нагибина, особенно - в его публицистическом цикле «О Москве с надеждой и любовью». Не раз горьким укором всем нам звучало в очерках Юрия Марковича и забытое имяСобачьей площадки: «Меня всегда мучила мысль, что у москвичей нет того интимногоощущения своего города, которым отличаются ленин­градцы. Москва необъятна, неохватна и слишком быстро меняется. Не ус­певаешь привыкнуть к одному облику города, а он уже стал другим. Сколько лет прошло, а я все ищу Собачью площадку, поглощенную Калининским проспектом. Когда вспоминаешь, сколько московской старины съел этотнеоправданно широкий, архитектурно невыразительный прос­пект, так и не слившийся с арбатской Москвой, то начинаешь сомне­ваться в его необходимости. Быть может, потому теплеет на сердце, когда вдруг обретаешь вновь и Собачью площадку, и исчезнувшие арбатские переулки, дома вместе с дорогими тенями великих писателей, живших, творивших, гостевавших здесь». (Стародуб К. В., Емельянова В. В., Краусова И. В. Я люблю этот город вязевый...: Путеводитель по литературным местам Москвы. 2-е изд., доп. и перераб. М., Моск. рабочий. 1990. С. 5)

Да, многое из утраченного в годы воинствующего нигилизма можно [96] сегодня все же восстановить. Слава Богу, снова есть в Москве и Мясниц­кая улица, и Маросейка, и Пречистенка, и Никольская...

Ну, а если ушли в небытие и сами неповторимые уголки старинной Москвы — переулки, улицы, площади? Ведь таких потерь, происшедших «в ходе реконструкции Москвы», ох как много! Новый Арбат, проспект Сахарова, бывший проспект Маркса, огромный комплекс гостиницы «Рос­сия», многие другие «вырубки» привели к невозвратным утратам. Вряд ли, скажем, молодой москвич может представить во время своего посе­щения концертного зала «Россия» (в той самой огромной, чемоданного облика гостинице...) или кинотеатра «Зарядье», что здесь еще сравнительно недавно был как бы город в городе — на территории древнего московского посада, между улицей Варваркой и набережной Москвы-реки, буквально до начала 60-х годов шла жизнь нескольких переулков. Их старинные имена, каждое из которых - памятник истории города, России, географии, культуры, языка народа, ныне обречены практически на полное забвение. Ведь нет больше ни Зарядьевского, ни Псковского, ни Елецкого, ни Ершова, ни Максимовского, ни Кривого переулков... Нет и никогда не будет! Не суждено Москве обрести когда-нибудь и свою Собачью площадку.

Кстати, а многие ли теперь знают (или помнят), где она находи­лась?

Вот что говорится в энциклопедии «Москва»: «Собачья площадка, бывшая площадь в районе улиц Арбат и Б. Молчановка. Возникла, по преданию, на месте Псарного, или Собачьего, двора для царской охоты, известна с 17 в. В 1952 С. п. вошла в состав Композиторской улицы» (с. 568). Тут, я думаю, необходимо небольшое уточнение: в 1952 году ни­какого строительства не велось, и Собачья площадка «вошла в состав» Композиторской улицы только, так сказать, на бумаге, в официальном постановлении... Кому-то из обладателей высоких кабинетов показалось неблагозвучным название Дурновского переулка. Утрудить себя истори­ческой экспертизой «руководители» считали ниже своего достоинства. Иначе бы они узнали, что топоним историю свою ведет еще с XVIII века: переулок получил название по фамилии домовладельца майора А. И. Дур­ново. Вероятно, новое название родилось без особых мудрствований: в од­ном из особняков в Дурновском переулке располагалось правление Союза советских композиторов - «в честь» него-то и назвали в 1952 году пере­улок «благозвучно», Композиторской улицей. Используя принятое реше­ние, удалось сделать вот еще что: в Композиторскую улицу «спрятали» еще одно «неблагозвучное» наименование — Собачья площадка. Но законы живой русской речи, историко-культурные, духовные традиции старинно­го города номенклатурным постановлениям поддаются с трудом: москви­чи продолжали использовать топоним Собачья площадка еще очень-очень долго — из речи он начал исчезать только после разрушения приарбатских переулков и строительства проспекта Калинина.

А вот какой «адрес» Собачьей площадки по отношению к современ­ным московским городским ориентирам дает в своей книге-рассказе о [97] прожитой жизни переводчик И. И. Левин: «Биографии даже такого скромного уголка старого Арбата, как Собачья площадка, хватило бы, чтобы увековечить это уже исчезнувшее с карты города место в истории Отечества.

Прежде всего о самом несколько странном названии. Нет, туда не вы­водили собак для выгулов, название было совершенно официальное, вхо­дившее во все московские адресные справочники. Так и писали: Москва, Арбат, Собачья площадка, дом такой-то, квартира такая-то. Название очень старое и чисто московское. Оно уходит корнями в XVIII век. Географиче­ски — это место, где нынче расположен институт красоты (разряд­ка моя - М. Г.) на проспекте Калинина». (Левин И. И. Кажется, это было вчера... М., Моск. рабочий. 1990. С. 253).

Два слова о колорите названия Собачья площадка. Да, оно стало дей­ствительно особенным, уникальным, неповторимым. «Несовременность» этого уголка Москвы ощущалась еще до большевиков — в самом начале XX века, что подметили и передали нам авторы, составители одного из наиболее интересных московских путеводителей дореволюционного време­ни «По Москве»: «В стороне от шумной жизни столицы лежат две не­больших площади, сохранивших старинный облик и обвеянных духом уходящей Москвы. Это Спасопесковская площадь и Собачья площадка, обе близ Арбата.... Собачья площадка... сильнее искажена современными строениями, но все же отмечена старинными, хоть и не стильными особ­няками. Против старого дома Хомяковых сыном поэта-славянофила недав­но поставлен классический фонтан, вполне соответствующий духу этого тихого уголка Москвы» (По Москве: Прогулки по Москве и ее художественным и просветительным учреждениям. Под ред. Н. А. Гейнике н др. М., Изд. М. и С. Сабашниковых. 1917. С. 342).

Фонтан этот, внешне непритязательный, скромное украшение сквери­ка посреди Собачьей площадки многие еще помнят. Не забыл его и я... Но он тоже канул в Лету!

А ведь биография «Собачки» действительно была богатой, насыщен­ной интереснейшими фактами. Некоторые из них - как это нередко слу­чается в жизни географических названий! — стали частью так называемых «фоновых знаний» о топониме.

Достаточно вспомнить, что Собачья площадка навсегда связана с име­нем Александра Сергеевича Пушкина. Увы - уничтожен, как и все осталь­ные, дом № 12 по Собачьей площадке, в котором жил один из друзей великого поэта - С. А. Соболевский. В его квартире Пушкин останавливался по приезде в первопрестольный град в 1826 году. Москвоведы любили рас­сказывать, как 20 декабря к Пушкину на Собачью площадку пришел редактор и издатель «Московского вестника» М. П. Погодин: он предпо­лагал напечатать в своем журнале пушкинского «Бориса Годунова». «Позже, Погодин вспоминал „этот знаменитый уголок, где жил Пушкин", его письменный стол между двумя окнами, над которыми висел портрет Жу­ковского с надписью: „Ученику-победителю от побежденного учителя"» [98] (Длугач В., Португалов П. Осмотр Москвы: Путеводитель. Изд. 3-е., М., Моск. рабочий. 1940. С. 268). В этом же доме друга из-под пера Александ­ра Сергеевича вышло знаменитое «Послание в Сибирь».

Что же касается славянофилов Хомяковых, то их гостеприимный дом на Собачьей площадке посещали и Николай Гоголь, и Сергей Аксаков, многие другие известные России люди. В этом особняке, как говорили позже, царила атмосфера «высокой московской интеллигентности». Ду­маю, далеко не случайно,— такие совпадения диктовал все тот же таин­ственный дух Арбата! - что по прошествии времени в залах и комнатах дома Хомяковых зазвучали многоголосая детская речь и музыка. Стены особняка приняли в себя музыкальное училище, основанное в 1895 году сестрами Еленой, Евгенией и Марией Гнесиными - выпускницами Мос­ковской консерватории, одаренными педагогами. Да, да: биография зна­менитой московской «Гнесинки» началась на Собачьей площадке!

Наверное, настала все же пора объяснить необычное для современ­ной географической карты Москвы слово «площадка».

Загадки никакой тут нет. Просто так — площадками - издревле называли на Москве городские площади, большие и малые. Между прочим, Собачья площадка в качестве примера уменьшительного к слову «площадь» (...«в го­родах, незастроенный простор, шире улиц, майдан») попала и в знаме­нитый «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля. Жаль только, что Даль выбрал поверхностное объяснение смысла этого интересного словосочетания: «Собачья площадка, в Москве, где торговали собаками» (т. 3, СПб.—М., 1882. С. 130). Впрочем, толкование в словаре географического названия является редкостью: для Даля такие слова — топонимы — имели всегда не главное значение. Хотя сам его словарь для специалистов, исследующих истоки названий, их основу и родство,— про­сто бесценен.

Если для современного москвича, особенно - молодого, слово «площад­ка» ассоциируется с такими привычными и устойчивыми словосочетания­ми как, например, «спортивная площадка», «волейбольная площадка», «детская площадка» и др., то для жителя старинной Москвы оно было синонимом слова «площадь», а иногда — и «торг», «торговище», «рынок». Об этом свидетельствуют архивные материалы, в том числе — планы и схемы старой Москвы. О том, что площадок-площадей предки наши, московитяне, знали не в пример больше нас, можно прочитать и в трудах москвоведов прошлого: «Говоря о полях и лугах, коснемся здесь площадей, или полых мест в Москве, к коим приурочивались церкви и другие зда­ния. На этих ровных, полых, незастроенных местах бывали торг, сходбище народа, объявление через биричей Царских указов и торговые казни; по­сему их значение в городской жизни было торговое и юридическое. В Кремле известны Ивановская и Царская, Боярская площадка, в Китай-городе: Троицкая, Васильевская у ц. Василия блаженного, Большое торго­вище или Ильинская, Красная, или Лобный рынок с Лобным мостом, где до XVIII в. стояло 15 церквей с кладбищами, Карунинская против Биржи, [99] у стены городской Старая и Новая; в Белом городе; Старая конская площадка у Спаса на Глинищах, Варварская за Варварскими воротами, Лу­бянская большая и малая, Житная площадка при церкви св. Анастасии, бывшей там до 1793 г., Охотная, Моховая, далее Моисеевская, на Твер­ской...» (Снегирев И. М., Москва: Подробное историческое и археологиче­ское описание города. Т. I. M., Изд. А. Мартынова. 1865. С. 99).

Историческая мотивировка топонима Собачья площадка связана с устойчивым преданием, согласно которому здесь находился «псареный двор», на котором содержались своры собак для царской охоты. Известный знаток истории и топонимии Москвы П. В. Сытин к такому толкованию названия приарбатской площади в одной из своих книг добавлял также, что сама Собачья площадка-площадь образовалась только в конце XVIII пека, а кроме нее одно время существовал еще и Собачий переулок (Сытин П. В. Прошлое Москвы в названиях улиц. Изд. 2-е. М., Мое. рабо­чий. 1948. С. 55). Некоторые историки считали, что двор, на котором дер­жали собак, существовал здесь в XVI-XVII веках.

На первый взгляд может показаться: не слишком ли необычна по­добная мотивировка для названия старомосковской площади? Собаки... Псарный двор... Царская охота...

Оказывается, ничего необычного или исключительного (и посему -неправдоподобного) в таких исторических причинах, обстоятельствах воз­никновения топонима вовсе нет. Более того: наименование Собачья пло­щадка не только органично вписывается в многозвучие московской топо­нимии - уникального и богатого собрания реальных свидетельств о жизни, занятиях, промыслах, традициях, географии, речи старинной Москвы, но и имеет совершенно конкретных «собратьев» по мотивировке, по темати­ческой подгруппе. Так, при царском дворе была и птичья, и зверовая охота: ее обеспечивала целая «армия» егерей, сокольников (и их помощ­ников), псарей. Память об этом в топонимии Москвы сохранилась не в од­ном, а в нескольких названиях. Есть в современной столице Егерская улица — неподалеку от станции метро «Сокольники». Существует и Охот­ничья улица - там же, в Сокольниках. Разумеется, и сам топоним Соколь­ники во всех его вариантах.

Если без особого труда можно догадаться, что несколько улиц Соко­линой Горы в московском Измайлове тоже имеют прямое отношение к охоте (что верно: в XVII веке здесь, на потешном Соколином дворе, со­держались охотничьи соколы и кречеты), то вот названия улицы Ширяево Поле и двух Ширяевских улиц, Большой и Малой, без специального экскурса в историю тайну своего рождения не откроют. Оказывается, эти топонимы — тоже свидетели охотничьей страсти венценосных правителей России. Ширяевым Полем в окрестностях старой Москвы была названа целая местность: здесь во время одного из выездов на охоту царя Алек­сея Михайловича насмерть разбился его любимый сокол по кличке Ши­ряй... Так повествует предание. [100]

Примеры можно продолжать - вспомнить и некоторые переименован­ные улицы или же те, имена которых исторически связаны с понятием охота, но не напрямую, а косвенно. В число их входит, например, извест­ный, уникальный и чисто московский топоним Охотный Ряд. Как хорошо, что наконец удалось его восстановить (произошло это в первых числах ноября 1990 года...) - теперь вместо срединной части медноголосого и явно чужого проспекта Маркса в центре нашей Москвы вновь существует улица Охотный Ряд!

Но Собачьей площадке вернуться не суждено...

Так получилось, что мои раздумья о судьбе этого уголка Москвы и его имени неоправданно затянулись. Но только ли об их судьбе мы вместе с нами размышляли?!

Густой, пахучий вешний клей

Московских смольных тополей

Я обоняю в снах разлуки

И слышу ласковые звуки

Давно умолкших окрест слов,

Старинный звон колоколов.

Но на родное пепелище

Любить и плакать не приду:

Могил я милых не найду

На перепаханном кладбище.

В этих великолепных строках Вячеслава Иванова сказано очень мно­гое, что мне, разумеется, никогда не будет под силу выразить. Московская Собачья площадка - давно умолкло и твое имя.

М. В. Горбачевский,

кандидат филологических наук [101]