Я, честно говоря, тоже

М.В. — Надо собрать 400 головок одуванчиков на литровую банку и каким-то образом проварить все это с сахаром.

— Лидия Владимировна, а Вы какое-нибудь варенье варите?

Л.В. — Я — кулинарка слабая. Но мама готовила изумительного. Александр Николаевич учил нас готовить салаты. Он десять лет прожил в Париже и понимал толк в хорошей кухне. У нас дома всегда были замечательные салаты.

* * *

Мы с Лидией Владимировной завели разговор о кулинарных пристрастиях Александра Николаевича, а Марианна Александровна сходила в дом и вернулась с подносом, на котором стояло все необходимое для чаепития.

Л.В. — Вот блюдца. Извините, что они от разных сервизов. Когда мы покупали дачу, то специально закупили посуду с узорчиками в виде ягод. Но когда уезжали на зиму, то ее начали воровать. Так всю и унесли. Теперь принимаем гостей с такой посудой.

— У вас, наверное, здесь всегда было много гостей?

Л.В. — Приезжали. Но не так часто, как в Москве. Да и нам не до гостей было. Александру Николаевичу после покупки дома пришлось давать много концертов, так как надо было отрабатывать нужную сумму. А у меня в 55-м году как раз была сессия в Суриковском институте, и все лето было занято.

— Александр Николаевич советовался с вами, когда принимал какие-то решения?

Л.В. — Он очень считался с моим мнением и моими пожеланиями. Хотя жили мы не просто. Авторских не было, а на нем огромная семья, приходилось очень много работать.

М.В. — …да, когда папа вернулся в Россию, то надеялся, что сможет нас обеспечить. Думал, что в такой огромной стране, как Советский Союз, тираж его пластинок будет большим и авторских отчислений с них хватит на достойную жизнь. А получилось, что при его жизни была издана только одна пластинка.

— А почему?

М.В. — «Почему»! А почему не писали про него? Он же был практически под запретом.

Л.В. — Я вам объясню, как было дело. Когда мы в 1943 году вернулись в СССР, то шла война. Александра Николаевича вызвали в комитет по делам искусств и сказали, что правительство очень хочет послушать Вертинского. Но поскольку идет война, то на это нет времени. Так времени и не нашлось… А вы почему варенье не едите? Не нравится? А чай какой замечательный! Это Машенька ходила на станцию и купила лимонную мяту, которую добавляет в заварку. У меня дочери вообще великолепные кулинарки! Все умеют делать.

М.В. — У нас вся семья готовит.

Л.В. — Кроме меня.

— Разве не Вы учили дочерей готовить?

Л.В. — Нет. Настю учили моя мама и Наталья Петровна Кончаловская, мать Никиты Михалкова.

М.В. — А меня Валентина Ивановна Былинкина, мать моего первого мужа. Но особенно хорошей кулинаркой была бабушка. Она готовила к папиному приезду огромные пироги.

Л.В. — Ты чего это такую толщину показываешь? У нее никогда не были такие высокие пироги. Наоборот, было много начинки и мало теста. Александр Николаевич не любил ничего толстого.

М.В. — А я помню, что они были именно такими. Стояли, как куличи на Пасху. И очень долго не черствели. А потом из них делали сухарики и подавали с чаем. Было очень вкусно.

Л.В. — Папа девочек тоже многому научил. Его тетки были полтавскими помещицами, и когда он у них жил, то видел, как там накрывали столы. А потом времена изменились. Александр Николаевич рассказывал: «Зайдешь к Елисееву (так он на старый манер называл знаменитый московский магазин на Тверской), простоишь два часа в очереди, а потом тебя еще продавец и обругает. Придешь домой с двумястами граммами ветчины, а ее уже и есть не хочется».

М.В. — А вообще папа был в восторге от Елисеевского. Он же был человек европейского склада. А в этом магазине тогда устрицы лежали на льду, крабы как раз появились.

Л.В. — А какая там селедка была? С лучком, свернутая колечком и проткнутая тонкой палочкой. А еще Александр Николаевич всегда покупал анчоусы.

— Он был гурманом?

М.В. — Конечно, и очень большим. При этом всегда оставался в хорошей форме. Потому что ел, а не жрал. Почти в каждом письме он рассказывал, что покупал на местном рынке. В одной из поездок смог найти там только семечки и квашеную капусту.

Л.В. — А в письме из Мурманска описал забавную историю. В довольно скверном настроении из-за того, что приходится есть одни консервы, он зашел в какую-то столовую. И когда к его столику приблизилась официантка и спросила: «Вам что?», он гневно взглянул на нее и ядовито произнес: «Жареную куропатку!». И вдруг услышал в ответ: «Сколько?». Александр Николаевич решил, что она над ним издевается. А официантка действительно принесла все, что он просил.

М.В. — Рядом оказалась фабрика, на которой выращивали куропаток. Такое случайное совпадение.

* * *

— Марианна Александровна, а почему Вас дома называют Машей?

М.В. — Лет с 16 так стали звать. Длинно, наверное, было выговаривать все имя. Мам, расскажи, почему меня так назвали.

Л.В. — Когда я была в положении, мы жили в Шанхае. И там я увидела кино «Робин Гуд», героиню в котором звали Марианна. Я несколько раз ходила на этот фильм. И потом по глупости и по молодости назвала этим именем дочь. Сейчас я бы уже так не поступила. Дала бы ей имя Александра — в честь отца.

М.В. — А у нас в семье есть Александра. Я специально так дочь назвала.

— Александр Николаевич не хотел сына?

Л.В. — Никогда. Он хотел только дочерей.

М.В. — Мама вообще хотела родить пятерых детей, но папа ее остановил. Сказал, что уже не в том возрасте, чтобы всех обеспечивать. Ведь с нами жили еще мамина мама, бонна, которая учила нас с Настей английскому языку и женщина, которая помогала по хозяйству. И всех обеспечивал один папа, так как мама тогда училась.

Л.В. — Когда Александр Николаевич приезжал в Москву с гастролей, то всегда отправлял меня по магазинам, чтобы я купила себе что-нибудь. А я могла полдня проходить по магазинам, но так ничего интересного и не найти. Когда с пустыми руками возвращалась домой, Александр Николаевич шутил: «Мне непросто заработать деньги. Но тебе еще сложнее их потратить».

М.В. — Да, папа был таким.

— Он много времени проводил с вами?

М.В. — Когда возвращался домой с гастролей — постоянно. Приходил в нашу школу, давал там концерты… Мам, стряхни паучка с плеча.

Л.В. — Это к известию. Будем надеяться, что к хорошему.

— Это примета такая? Вы верите в них?

Л.В. — Я во многие приметы верю. Паучок — к известию. А самая важная примета — это человек с ведром. Если он идет тебе навстречу с пустым — все, удачи в этот день не будет, можно даже не надеяться. А если, наоборот, с полным, пусть даже помоев — это к удаче. А сегодня у меня левый глаз чешется. Это к добру.

— А если правый?

Л.В. — К слезам.

М.В. — А я если возвращаюсь с пол пути, то обязательно смотрюсь в зеркало и улыбаюсь своему отражению.

— А в сны верите?

Л.В. — После смерти Александра Николаевича мне приснился странный сон. Будто я провожаю его на вокзале, и он мне говорит: «Смотри, не забудь — у меня пятый вагон, шестое место». Когда на следующий день я пошла на Новодевичье кладбище, где был похоронен Александр Николаевич, мне выдали пропуск — пятый участок шестое место.