Глаза дракона

Мердриф Безумный, некогда зулькир среди Красных Чародеев Тэя, задумчиво поскреб кончик носа, похожего на клюв, и продолжал изучать шелковый кошелек, который держал на вытянутой руке. В отличие от Бриндлора, он не стал дотрагиваться до сигила, вышитого на нем.

Горлист метнул быстрый взгляд на певца смерти. Дроу элегантно прислонился к противоположной стене, скрестив руки и ноги, с выражением вежливого интереса. Рядом с ним стоял один из молодых воинов, сопровождающий красивого мужчину повсюду, будто тень.

Как правило, последователи Варауна предпочитали компанию других мужчин. Бриндлор не желал иметь дела с женщинами ни при каких обстоятельствах. Это вполне устраивало Горлиста. Сам Бриндлор его тоже вполне устраивал — за исключением, конечно, того, что он едва различимо, но упрямо не одобрял появления среди них мага-человека.

У Горлиста были свои причины включить Мердрифа в отряд. Маг, может, и кажется увядшим и засохшим, но пламя его ненависти горит ярко. Горлист не был склонен доверять кому бы то ни было, какой бы расы он ни был, но, по его мнению, одержимость дарует оригинальность цели и чистоту помыслов. Ненависть Мердрифа была очень хорошо понятна Горлисту.

— Это сигил Лаэрель Серебряной Руки, — объявил маг. — Не видал его добрых пятьдесят лет. Не могу сказать, чтобы эти пятьдесят лет были особенно хороши, заметьте.

Горлист сопоставил это замечание с описанием, данным Сталкером Леммингом загадочной леди-магу. Люди в пятьдесят лет выглядят отвратительно, но глазам человека, похожего на дворфа, эта Лаэрель показалась юной и прекрасной. Он высказал эту мысль вслух.

— Лаэрель Серебряная Рука будет такой красивой, какой пожелает, когда щенки твоих щенков обратятся в прах, — категорично заявил маг. — Маги великой силы, вроде меня, находят способы ускользать из лап смерти в течение нескольких десятилетий. Лаэрель же видит, как приходят и уходят века. Скорее всего, всякий, кто попытался бы последовать ее примеру, угодил бы в магические ловушки и сделался личем — узником и в этой вечности, и в следующей тоже. Лучше не вмешивайтесь в ее дела. Мистра свидетель, я не хочу связываться с ней! — Он швырнул кошелек на стол. Раздался приятный звон множества монет.

— Я хочу получить этот камень, — решительно заявил Горлист. — Найди другой путь.

Маг задумался, подергивая себя за тощую, выкрашенную в темно-красный цвет косицу, что считалась у него бородой.

— Эти камни взяты из сокровищницы дракона, так? Драконы никогда не забывают своих сокровищ. Чтобы отыскать сокровище, посмотри в глаза дракона.

— Глаза дракона, — повторил Горлист, будто ожидая дальнейшей подсказки.

— Вот именно. Спроси дракона, — медленно произнес Мердриф, словно растолковывая что-то уж вовсе очевидное непонятливому ребенку.

— Дракон мертв, — точно так же объяснил ему Горлист.

Лицо старого мага нетерпеливо скривилось.

— Тебе что, объяснить?

Бриндлор оттолкнулся от стены.

— Думаю, я знаю, о чем речь. Нам нужен некромант, который может разговаривать с мертвыми драконами. Сходи, Фалайл, приведи дюжину крепких парней.

Молодой воин отсалютовал певцу смерти и исчез.

— Мои поздравления, я вижу, ты сделался командиром, — бросил Горлист с убийственным сарказмом.

Тот лишь улыбнулся.

— Постараюсь быть достойным такой чести. Идем?

Горлист удержался от резкого ответа и вслед за певцом смерти пошел прочь из пещеры, служившей магу рабочим кабинетом. Его отец, маг Нисстайр, никогда не нанимал певцов смерти и презирал тех, кто это делает, но Нисстайр, несмотря на все свои претензии насчет построения нового государства дроу, был чересчур застенчивым и скрытным. Он, Горлист, снимет скальп с Лириэль Бэнр, и в прямом, и в переносном смыслах, и покажет всем порабощенным мужчинам-дроу, что ни одна женщина не является неприкосновенной, ни одна — в пределах досягаемости их мечей или силы их Бога В Маске. Для этого ему нужен Бриндлор.

Однако он готов терпеть его лишь до определенного предела. Певец смерти быстро нашел приятелей среди наемников Горлиста. Пока он не попытается усилить свое влияние на них, все будет в порядке.

Миг, когда любой из дроу даст повод усомниться в своей преданности, станет последним мигом жизни Бриндлора.

Небольшой отряд темных эльфов дожидался их возле обиталища мага. Горлист сообщил им то, что им следовало знать, и энергично зашагал по туннелям к логову Паркса.

Огромный темный каменный зал был пуст и погружен в тишину, если не считать равномерно падающих откуда-то капель воды. В нем жила память о победах и проигранных боях. Сокровище исчезло, оно досталось Квили и ее компании. Не осталось ни единой монеты.

Они отыскали останки Паркса в смежной пещере. От дракона мало что осталось. Немногочисленные тусклые чешуйки прикрывали острые кости, придавая скелету сходство с тощим рыцарем в кольчуге.

Дроу принялись орудовать мечами и топорами. После долгих нелегких трудов им удалось отделить череп от шеи. Чтобы тащить массивную голову, понадобилось тринадцать человек. Еще шестеро шли по бокам, и один прикрывал тыл, и все вместе они были похожи на процессию, несущую гроб в усыпальницу.

Они пробрались по череде туннелей, каждый из которых был чуть уже предыдущего. У пещеры некроманта дроу пришлось буквально проталкивать череп через узкий проход. Кости скрежетали о скалу, с дрожащих стен туннеля на выбивающихся из сил темных эльфов сыпались мелкие камешки.

Неистовый, пронзительный вопль перекрыл все звуки разом, и из укромной пещеры вылетел высокий эльф. Он понесся навстречу дроу, свирепо размахивая руками; и ногами.

Все четырнадцать воинов как один обнажили мечи.

Эльф подкатывался все ближе, но Бриндлор поднял руку, сдерживая наемников. Горлист заметил, что «эльф» этот выше большинства людей и что у него чуть зеленоватая чешуйчатая кожа. Его бешеные глаза были золотые, с вертикальными зрачками, как у козла.

Или у дракона.

— Полудракон, — прошептал Бриндлор, будто прочитав его мысли. — Совершенно спятивший, но талантливый некромант. Лучшего за деньги не найдешь.

— Сколько мы должны заплатить ему? — поинтересовался Горлист.

— Ничего.

Эта логика не внушала доверия, но, прежде чем Горлист успел возразить, Бриндлор уже излагал их дело полудракону. Безумный некромант кивнул и благоговейно возложил руку на останки Паркса. От гигантского черепа начал подниматься сверкающий дымок. Спустя мгновения в воздухе возник призрак подземного дракона, он вился вокруг черепа, сновал сквозь пустые глазницы — точь-в-точь кошка, трущаяся о ноги любимого человека.

— Дух Паркса, — тихо сказал Бриндлор. — Ты можешь задать ему четыре вопроса или четырежды потребовать что-нибудь. Обдумывай слова хорошенько. Мертвые обычно стараются давать уклончивые ответы.

Горлист вышел вперед, радуясь, что ему уже известно имя магического камня.

— Я ищу Рубин Чиссентры. Скажи мне, где он.

Громадный череп повернулся к нему, но голос пришел сверху, оттуда, где кружил призрак дракона.

— Откуда мне знать? Рубина Чиссентры не было среди моих сокровищ.

— Одно очко дракону, — пробормотал Бриндлор. Он улыбнулся в ответ на свирепый взгляд Горлиста и указал на череп.

— Его добавили к ним после твоей смерти, — уточнил Горлист, — и забрали из сокровищницы вместе со знакомыми тебе камнями. Можешь ты почувствовать известные тебе драгоценности, находящиеся рядом с крупным, исполненным магии рубином?

— Да.

Певец смерти искоса взглянул на Горлиста.

— Второе очко. Может, для третьего раза изменишь последний вопрос?

Горлист стиснул зубы и попробовал снова.

— Опиши камни, что находятся вместе с рубином, и скажи, где я могу найти их.

Призрачный дракон растаял, будто отправился на поиски. Немного погодя он ворвался обратно в туннель так стремительно, что на миг показалось, будто он снова ожил.

— Бриллианты Нссидры, — мечтательно сказал призрак. — Два десятка, оправлены в серебряную филигрань. Они обрамляют камень, который ты ищешь. Я вижу, что украшение у эльфийской женщины, пылающей, будто золотисто-рыжий факел среди стен из черного камня.

— Черного камня, — пробормотал Бриндлор, казалось, не слишком удивленный и вовсе не обрадованный этим известием. — Скажи мне вот что: этот черный камень стоит на могиле древних драконов?

Дракон искоса посмотрел на певца смерти, и призрачные клыки его сверкнули в улыбке.

— Ты уже знаешь ответ на свой вопрос, певец смерти, или не задал бы его. Прощай. Сложи о нас достойную песню.

С этими словами дракон исчез. Полудракон тоже убрался назад в пещеру. Его безумное бормотание перешло в странную, бессвязную, немного заунывную песню на языке, которого Горлист никогда не слыхал.

Он резко развернулся к певцу смерти, лицо его горело от гнева.

— Всего четыре вопроса, и ты потратил один из них на то, что и так знал?

— А может быть, я надеялся узнать, что ошибаюсь, — криво усмехнулся Бриндлор, — но теперь, когда мы имеем имя мага, которого ищем, и ключи, что дал нам дух Паркса, пункт назначения становится отвратительно очевиден.

Для Горлиста он вовсе не был очевиден. На миг дроу позавидовал певцу смерти — его знанию мира людей, способности воспринимать другие расы и общаться со странными существами в странных местах. Все это давало знания, а знания давали преимущество.

Но он, Горлист, воин, а не певец смерти. Он будет сражаться, а не стоять в сторонке, сочиняя песни о делах других.

— Тебя наняли в отряд «Сокровищница Дракона» за знание Подлунных Земель, — коротко бросил он. — Отрабатывай свою плату и говори яснее.

Бриндлор согнулся в поклоне.

— Как прикажешь. Легенда гласит, что на месте города Глубоководье была когда-то цитадель драконов. Барды многих народов поют песни, в которых этот город упоминается как усыпальница древних драконов. В нем есть знаменитая башня мага, выложеннаяиз черного камня. Таким образом, похоже, что нам пора отправляться в Глубоководье — наведаться к башне Черного Посоха и похитить живущую в ней рыжеволосую эльфийку. Этот подвиг, когда он будет совершен, послужит оправданием моего жалованья.

Башня Черного Посоха, повторил про себя Горлист. Он не был знатоком по части Глубоководья, но даже он слышал об этой башне и царящем в ней маге.

Оправдание жалования, вот как? Если Бриндлору удастся придумать, как совершить это чудо, всех сокровищ дракона будет мало, чтобы достойно вознаградить его!

Неподалеку от пещеры, в которой покоились лишенные черепа кости Паркса, Лириэль и Фиодор с трудом пробирались по кишащему крысами туннелю, осторожно переставляя высокие деревянные ходули. Подставки для ног находились почти в трех футах от земли, а под ними дерево было смазано жиром, чтобы крысы не смогли вскарабкаться по нему. И все же оголодавшие твари буквально кишели внизу, залезая друг на друга в отчаянном стремлении добраться до недоступного живого мяса.

Лириэль на ходу скорчила гримасу.

— Меня начинает одолевать ностальгия по тем канализационным туннелям. Я уверена, что, если подумать немножко, я могла бы отыскать занятный способ очистить туннель от этой гадости.

Ее спутник пошатнулся и уперся рукой в низкий каменный потолок, чтобы удержаться.

— Никакой магии, — напомнил он ей. — Так приказала леди Квили.

— Приказала? — повторила Лириэль. — С чего это ты решил, что мы обязаны выполнять ее приказы?

— Это ее территория, — ответил он. — Ее слуга рассказал нам, что нас ждет в этом туннеле, и дал нам все, что нужно, чтобы миновать его.

Дроу отшвырнула особенно наглую крысу.

— И мы должны быть за это благодарны? А кроме того, в чем тут зло? Между клерикальной магией и заклинаниями магов — огромная разница.

— Я не знаю, какое зло могло бы из этого получиться, — согласился Фиодор, — но в данном случае предпочел бы и дальше оставаться в неведении.

Лириэль не настаивала. Неудачное заклинание телепортации Квили, последовавшее из-за него вторжение злобной богини дроу в цитадель Эйлистри — всё это было слишком ново и тревожно.

Внезапно крысы бросились врассыпную, вереща от страха. Фиодор спрыгнул на каменный пол и выхватил меч. Лириэль тоже оттолкнула ходули прочь, но воспользовалась прирожденной магией дроу, чтобы остаться в воздухе. Она вытащила из потайных ножен пару ножей и ждала.

Раздалось тихое шуршание, и на Фиодора кинулся паук размером с охотничью собаку.

Лириэль застыла, не успев метнуть нож. Она висела в воздухе, не в силах двинуться, как в ночном кошмаре, пока абсолютное табу нападать на пауков боролось с необходимостью защитить друга.

К счастью, Фиодор не мучился такими сомнениями. Он вскинул черный меч и закрылся им от яда, которым плюнуло в него чудовище. Он нырнул в сторону, развернулся и перекатился обратно, оказавшись прямо под передней парой ног паука.

Тварь попыталась укусить его клювастой пастью. Фиодор воткнул меч между жвалами и перевернулся на бок. Паук опрокинулся на поросшую шерстью спину. Восемь ног яростно били в воздухе, пытаясь перевернуть туловище.

Рашеми вскочил и прыгнул вперед. Однаиз ног паука обвилась вокруг его меча, другая — вокруг запястья. Мощный рывок вырвал оружие из его руки и отшвырнул прочь.

Серебряная вспышка устремилась к пауку, и один из ножей Лириэль вошел в его тело по самую рукоять. Существо зашипело, но продолжало попытки перевернуться. Нож не задел жизненно важную точку.

Лириэль закусила губу. Она была не сильна в фехтовании, но что касалось метательного оружия, то её меткость не имела себе равных. Она не промахивалась с самого детства!

Она не знала, что мучает ее сильнее: осознание своего промаха или же подозрение, что на самом деле она вовсе не промахнулась.

Фиодор сумел воспользоваться оружием, которое она ему дала. Ухватившись за рукоять ножа обеими руками, он беспощадно вспорол им волосатое тело.

Дергающиеся ноги застыли, и из круглого брюха по текла жидкость, будто из порвавшегося бурдюка. Сотни крохотных паучков посыпались с трупа: детишки, освобожденные смертью матери.

Воин поднялся, утер лицо и поглядел на Лириэль. К ее удивлению, во взгляде его не было ни упрека, ни обвинения в предательстве.

— У меня на родине много причиняющих беспокойство и вредных созданий, — мягко заметил он. — Рашеми прекрасно обошлись бы без них, но ни один из нас не поднимет на них меч. Это не в наших правилах.

Мгновение она глядела на него снизу вверх, тронутая настолько, что не могла даже говорить. С того времени, как дроу покинула родину, она повидала немало удивительного, но самым чудесным из всего была способность этого человека читать в ее сердце. Вскоре после их знакомства он подарил ей бесценное украшение, древнего паучка, застывшего в янтаре. Хотя он и уверял ее, что у него на родине такие вещи встречаются часто и стоят совсем недорого, Лириэль знала, что такому подарку позавидовала бы любая жрица Мензоберранзана. Откуда он мог знать об этом? Как умел понимать то, чего никогда не видел?

Дроу благодарно кивнула и опустилась на пол рядом с ним. Она глянула в дальний конец туннеля, и глаза ее расширились.

Я никогда не убивала паука, но, похоже, теперь у меня не будет выбора, — прошептала она. — Смотри.

Она щелкнула пальцами, и в воздухе повис маленький шарик голубого света. Повинуясь ее жесту, магический огонек поплыл вдоль каменного коридора.

Тысячи тончайшие нитей сверкали в голубом свете. Фиодор ахнул и выругался по-рашемаарски.

Слои и слои паутины перекрыли выход из туннеля. В ней прятались те самые паучьи детишки, ставшие уже размером с ворону и продолжающие стремительно расти.

Лириэль на миг зажмурилась. Одной рукой она обнажила меч, другой выхватила из воздуха огненную стрелу.

Послатьпылающее оружие в цель она не успела, Фиодор перехватил ее руку.

— Присмотрись к паутине. Видишь, как она блестит?

Она поняла его. Паучьи сети, хоть и вполне обычные на вид, были слишком уж прочными и эластичными. Пауки были не настоящие, и их сети, без сомнения, тоже должны быть сверхъестественно прочными. Огонь, достаточно большой, чтобы уничтожить их, скорее всего, выжжет весь воздух в туннеле.

Огненное же заклинание послабее, возможно, и причинит паукам кое-какой вред, но смертоносные детишки очень шустрые. Большинство из них убежит от пламени и будет ждать своего часа. Лириэль взглянула на Фиодора, прикидывая их шансы против сотен затаившихся монстров.

Мимолетная угрюмая улыбка скользнула по ее губам: решение было найдено.

— Залезай на эти валуны, — велела она Фиодору, кивая на высокую груду камней, громоздившихся на влажном полу туннеля. — И что бы ни случилось, не дотрагивайся до стены.

Она вогнала меч обратно в ножны и бросила огненную стрелу на пол. Та зашипела, упав в пенящуюся лужу, наколдованную дроу.

И снова Лириэль прибегла к левитации. Поднявшись в воздух, она принялась выпевать слова заклинания. Влажный вонючий воздух всколыхнулся, во тьме вспыхнул маленький дрожащий огненный разряд. Дроу подхватила его и, словно копье, метнула в сверкающую паутину.

Голубой огонек с шипением устремился к паутине и принялся перескакивать с одной паучьей сети на другую. Дроу отвернулась и зажмурилась, чтобы не видеть этого пылающего разрушения, зажала нос рукой, чтобы не чувствовать вони горящих пауков. Часы прошли, а может, мгновения. Она почувствовала, что Фиодор ухватил ее за лодыжку и тянет вниз. Она вырвалась из его успокаивающих объятий и быстро зашагала вперед, не глядя на обгоревшие тела.

Фиодор молча шел сзади, будто понимал: нарушение строжайшего из табу привело ее в такое смятенное состояние, что любое прикосновение, даже его, может разрушить хрупкое душевное равновесие.

Остаток пути прошел без серьезных происшествий. Примерно через час они отыскали ствол шахты, о котором говорил слуга Квили, и начали взбираться по обманчиво гладкой стене.

Лириэль уцепилась рукой за последнюю скобу и постучала в дощатую крышку. Люк распахнулся. В отверстии показалось красивое эльфийское лицо в обрамлении золотисто-рыжих волос, подсвеченных сзади предусмотрительно тусклым огоньком свечи.

Шарларра приветствовала дроу приятельской усмешкой. Она ухватила Лириэль за руку и с удивительной легкостью вытащила ее наверх.

Дроу осмотрелась. Они были в маленькой комнатке со стенами и полом из темного дерева. Воздух был пропитан запахом сбраживающегося эля. Похоже на таверну. Плотный лысый человек с телом воина, но в фартуке трактирщика помог выбраться Фиодору.

Лириэль откинула с лица перепачканные сажей волосы.

— Как ты нашла нас?

Эльфийка показала ей крупный драгоценный камень отличной огранки.

— Это толика твоей доли сокровищ дракона. С его помощью я смогла отыскать тебя на корабле, а потом последовать за тобой сюда, в таверну «Зияющий Портал».

Глаза дроу загорелись.

— Я бы хотела научиться этому заклинанию.

— В другой раз, — шепнула Шарларра, взглянув на старшего мужчину. — Первым делом велено вывести вас двоих из города. Я принесла перчатки и модные плащи, прикроете лица капюшонами. Я с помощью заклинания придам вам облик людей — двух леди, а Дюрхэм — наш любезный хозяин и владелец этого славного заведения — приготовил двух лошадей, оседланных и с запасом провизии, они ждут вас в конюшне за таверной.

— Лошади, — произнесла Лириэль с отвращением.

— Ну, я подумала, что гигантские ящерицы будут немножко бросаться в глаза, — быстро усмехнулась в ответ Шарларра. — Дорога, начинающаяся у Восточных Ворот, пересекает реку. За мостом поворачивайте на север и поезжайте вдоль реки до самого ее истока, ручейка в роще среди холмов. Я встречу вас там и присмотрю, чтобы вы отправились дальше.

Фиодор встал рядом с Лириэль и протянул руку.

— Приезжай в Рашемен, — тихо сказал он. — Если ты ищешь приключения и друзей, то лучше места отыскать их нет.

Эльфийка, казалось, была на удивление тронута, она взяла его ладонь в свои.

— Счастливого пути, — пожелала она им. Двое кивнули Дюрхэму и тихо выскользнули через заднюю дверь. Трактирщик хмуро взглянул на эльфийку.

— Твоему хозяину — Архимагу вряд ли это понравится.

Она беспечно улыбнулась Дюрхэму.

— Разве ему обязательно знать?

— Он, думаю, посчитает, что да.

Шарларра вздохнула.

— Верно подмечено. В таком случае, прежде чем собираться, я, пожалуй, перепишу свое завещание. Можешь не волноваться, я упомяну тебя в нем.

Мужчина рассмеялся и отечески потрепал ее по щеке.

— Марш отсюда!

Он дождался пока Шарларра уйдет, потом осторожно опустил тяжелую деревянную крышку люка на место и аккуратно посылал ее края порошком из мешочка, висящего у него на поясе.

Порошок словно впитался в доски, и щели срослись, скрывая потайной лаз. Это был подарок Архимага Глубоководья, его старинного друга, никогда особо не одобрявшего решения Дюрхэма стать добровольным стражем двери в Подгорье. Хелбен Арунсун наверняка не одобрит шефства своей ученицы над маленькой дроу и ее рашемаарским приятелем.

Дюрхэм, однако, хорошо понимал ее порыв. В свое время он тоже вытворял нечто в этом роде.

И, судя по всему, его время еще далеко не миновало.

Пожалуй, решил Дюрхэм, его старому приятелю Хелбену не обязательно немедленно узнавать об этом ночном приключении, он может и немножко подождать.