Старая подруга

На север Сиртгара уже пришла зима, и ночь была исхлестана режущим ветром с дождем и снегом. Холодная погода вновь напомнила Хуулу о неумолимо приближающемся Коротком Свете, и он изо всех сил заставлял себя еще быстрее работать крыльями. Каждую ночь тьма удлинялась, а ослабевшее солнце чахлой птицей поднималось над горизонтом, словно предчувствуя приближение утра, когда ему уже не суждено будет взлететь. Тогда наступит Долгая Ночь и начнется война.

Хуул в одиночестве летел на северо-восток. Он впервые столкнулся с мокрым снегом, поэтому продвигался вперед с трудом. В холодном Ниртгаре не знают, что такое дождь, там с небес падает только снег.

— Великий Глаукс, да тут крылья потеряешь, пока долетишь, — пробурчал он, подлетая к мысу Сломанного когтя. Финеас и Снежная Роза долго спорили, когда он приказал им возвращаться на дерево и доложить Гранку обо всем, что удалось узнать. Друзья непременно хотели сопровождать его, и Хуулу пришлось потратить немало времени на уговоры.

— Да поймите же, что вы принесете куда больше пользы, если поспешите на остров и доложите обстановку. Кроме того, по пути вы могли бы поискать других кузнецов и уговорить их стать нашими лазутчиками, — объяснял он. Наконец Финеас и Снежная Роза вняли его доводам и улетели.

Огонь показал, что могучая волчица Намара живет не в самом Далеко-Далеко, а в суровом краю к юго-востоку от мыса Сломанного когтя. Хуул ничуть не удивился, узнав, что Намара покинула страну, куда Фенго привел страховолков. Большую часть своей жизни Намара прожила в Далеко-Далеко, где была одной из подруг жестокого волка по имени Макхит. Однако Намара покинула свой клан, перешла на сторону Хуула и проявила чудеса храбрости, преследуя вероломного Макхита. Именно она перед самой битвой предупредила Хуула о приближении лорда Аррина. Если бы не Намара, верные королю войска оказались бы застигнуты врасплох. С тех пор храбрая волчица стала героиней для всех волков в Далеко-Далеко. Но сама Намара не хотела быть частью волчьего общества. Выслеживая своего старого мужа, она вновь обрела силу, красоту и уверенность в себе. Вот тогда-то она и отказалась от прежнего имени Хорверд, став Намарой.

— Теперь меня зовут Намара, а мой клан будет называться кланом Макнамара. Отныне я сама себе клан и сама себе предводитель, — объявила волчица.

И вот теперь Хуулу во что бы то ни стало нужно было разыскать отважную Намару из клана Макнамара.

Он был знаком с обычаем волков. Он жил в пещере Фенго, дышал одним воздухом с его волками и научился читать их метки. Он завершил свое обучение, присоединившись к странствующей волчьей стае, научившись охотиться и убивать, как волк. Пусть Хуул не превратился в волка по крови, но он стал им в душе. Он чувствовал, как его клюв превращается в клыки, а перья — в шерсть. Он читал глаза волков, как читал языки пламени.

Теперь эти забытые ощущения вернулись вновь. Хуул знал, что приближается к Намаре. Он чувствовал, что она охотится где-то неподалеку. Интересно на кого? На стаю северных оленей? На рысь? С каждым взмахом крыльев Хуул вновь становился волком, и это было одновременно пугающее и волнующее ощущение.

Он заметил Намару, когда луна опустилась к самому горизонту, готовясь уйти в другую ночь другого мира, и первые серые сумерки начали разбавлять густую черноту ночи. Намара шла по следу тощего северного оленя. Опустившись на дерево, Хуул приготовился увидеть уже готовый свершиться обряд лохинвирра. Это был старинный обычай, древняя связь, соединяющая хищника и жертву. В момент лохинвирра жертва взглядом говорит хищнику: «Мое мясо очень ценно, оно насытит тебя. Моя жизнь стоит дорого, и ты должен уважать ее». Лохинвирр — это не миг торжества или поражения, но акт величайшего достоинства.

Когда Намара убила оленя, Хуул слетел с дерева и завис в воздухе над ее головой. Волчица подняла перепачканную в крови морду и прорычала:

— Хуул, дорогой друг! — Просто не верилось, что такие добрые слова вылетают из этой клыкастой окровавленной пасти! — Что привело тебя сюда, малыш? Ох, прости, пожалуйста, я такая грубая. Ты же теперь король, верно?

— Нет, для тебя я всегда буду просто Хуулом, Намара. Терпеть не могу титулы.

Намара тихонько рассмеялась и спросила:

— Каким ветром тебя занесло в это одинокое место?

— Ты одинока, Намара?

— Вообще-то нет. Но даже если так, то это мое собственное одиночество. Я сама его выбрала, и оно мне подходит. Ты же знаешь меня, дружок. Но ответь, зачем ты здесь?

Хуул рассказал ей о своем столкновении с хагсмаром в Амбале и о подозрении, что остальные хагсмары поселились где-то поблизости.

— Поэтому я решил вернуться и заглянуть в огонь. Намара кивнула, продолжая поглощать оленье мясо.

— Ну да, ты ведь умеешь читать огонь, я помню. И огонь рассказал тебе, что хагсмары скрываются в Сиртгаре?

— В пустыне Кунир, если быть совсем точным. Кстати, отличное место для них. Но огонь открыл мне еще кое-что.

— Что же? — На этот раз Намара подняла голову. Ее прищуренные зеленые глаза засверкали от любопытства. Наклонившись, Хуул заглянул в глубину этих глаз и убедился, что не ошибся. Именно этот зеленый свет он видел в огне!

— Намара, огонь открыл мне великую тайну. Зеленый свет волчьих глаз может победить фингрот хагсмаров! Поверь, я это точно знаю. Я увидел это в огне и знаю желудком. — Хуул помолчал, собираясь с мыслями. Он боялся задать следующий вопрос, но знал, что другого выхода нет. — Намара, я хочу попросить тебя повести волчью стаю в пустыню Кунир. Ты поможешь мне? Подожди, не спорь! Я знаю, что ты одиночка, но знаю и то, что ты прирожденная предводительница. Волки в краю Далеко-Далеко тоже знают это и относятся к тебе с величайшим уважением. Намара, я не прошу тебя жить с волками, я прошу возглавить их. Эта битва касается всех волков. Я тоже полечу с тобой и буду сражаться вместе с волками. В последней битве мама научила меня противостоять чарам фингрота, но я не могу полностью уничтожить это колдовство. Мой родовой дворец — великий Ледяной дворец ниртгарских королей! — захвачен врагами. Хагсмары обосновались в Сиртгаре. Прежде чем я вернусь на север и поведу своих сов на Хратгарский ледник, чтобы навсегда изгнать оттуда захватчиков и тиранов, я должен убедиться, что Сиртгар свободен от хагсмаров.

— Значит, покончив с хагсмарами, ты прямиком полетишь в Ниртгар?

— Нет, не сразу. Мне предстоит еще много сделать до начала войны.

— Что именно?

Хуул даже опомниться не успел, как они поменялись ролями. Теперь Намара спрашивала, а он должен был отвечать. Он знал, как многое зависит от его ответа, поэтому крепко задумался. «Это будет настоящее испытание», — понял Хуул.

— Нужно многое сделать, прежде чем Ночные стражи Га'Хуула будут готовы к войне. Один раз мы победили, и, хотя наша победа не была случайностью, следующая битва требует гораздо более серьезной подготовки. В прошлый раз лишь четверо из нас использовали боевые когти. Тогда у нас не было больше оружия, но сейчас мы должны обеспечить когтями всех своих воинов и научить их обращаться с ними. Нам нужно больше угленосов и кузнецов, больше оружия. В той части мира, где мы живем, ледяного оружия очень мало, и его тяжело хранить. А еще… — Хуул помолчал, глядя в зеленые глаза волчицы, а потом твердо проговорил: —…еще нам предстоит научиться думать, как волки. Ему показалось, что его ответ успокоил Намару.

— Хорошо сказано, друг. Ты прав. Ты должен научить своих сов обычаям волчьей стаи. Что касается угленосов и кузнецов, то их с каждым днем становится все больше. Они очень быстро обучаются добывать угли, пусть не из самого кратера вулкана, но некоторые рискуют подбираться очень близко. Я даже видела, как совы кружат над лесными пожарами, представляешь?

— Правда? — ахнул Хуул.

Серьезно кивнув, Намара продолжала:

— Да что говорить, тут поблизости недавно появилась новая кузница. Все кузнецы преданы тебе, Хуул, и с удовольствием помогут тебе в деле.

— А ты, Намара? Ты поможешь мне?

— Куда же я денусь, малыш? Ты же знаешь, я сделаю все на свете ради того, кто когда-то единственный поверил в меня. С первой тьмой мы выступим из Далеко-Далеко. Фенго поможет мне поднять волков. Не тревожься, мой друг. Лучше отведай сочной оленятины.

— Спасибо, Намара, но я, пожалуй, откажусь. Этот олень был таким тощим, что тебе самой едва хватит. Я лучше поохочусь на мышей и землероек.

— Как хочешь, Хуул. Но когда насытишься, приходи в мое логово. Оно тут неподалеку, под корнями вон того старого дуба. Там как раз хватит места для волчицы и совы.

После еды волчица и сова устроились в волчьем логове на ночлег.

Хуул уже очень давно не видел во сне прелестную пятнистую сову. Каждый раз, когда она начинала ему сниться, словно какая-то сила оттаскивала его прочь, погружая в тяжелый сон без сновидений.