Нижние ярусы

Больно смотреть на умирающее существо. Как Кьюми удавалось столько лет поддерживать жизнь в изувеченном теле пришельца?

– Не говори так! – возмущается Егерь.

– Мне ничем помочь нельзя и корабль никуда не полетит, – пришелец медленно моргает глазами, веки смыкаются. Неужели погиб? Нет, жив пока:

– У корабля отсутствует... забыл слово! – пришелец думает. – Энергия.

– Энергия? – удивляюсь я.

– Да, топливные элементы исчезли, – поясняет робот.

– Топливные элементы? – спрашивает Егерь озадаченно.

– Трубки длинной тридцать сантиметров питающие двигатель. Путем распада физико-химической реакции высвобождается огромное количество энергии, достаточное для осуществления перелетов, – объясняет Кьюми.

– Не вдавайся в подробности... простыми словами у корабля закончилось топливо? – спрашиваю я.

– Не закончилось, топливо пропало, – робот разводит руками.

– Просто так, что ли пропало? – возмущаюсь я. Настает время Егерю тыкать меня в бок. Риск, вплоть до полного провала миссии, велик. – Хорошо, понял! Давно заметил пропажу?

Робот задумывается:

– Давно, в то время комплекс работал... тридцать восемь лет назад. В программе произошел сбой, меня отключили, а когда я вернулся в работу, доступ к двум секциям корабля, оказался закрыт.

– К каким секциям?

– Криокамеры и двигатели. Физически узнать о случившемся я не мог, а камер наблюдения там нет, слепые зоны!

Робот подходит к пришельцу, чтоб привести в чувства едва живое тело. Кьюми поочередно вытаскивает тонкие иглы и смотрит на реакцию. Существо не выдерживает и сдавленно кричит. Отвлечь Кьюми никто из группы не решается. Приходится ждать окончания манипуляций, а когда механоид заканчивает, говорит Лист:

– Выходит, топливо пропало в момент поломки?

– Информация отсутствует, – отвечает Кьюми привычной фразой.

– Нужно узнать, где теперь топливо, – добавляет Егерь. Ход мыслей у сталкеров течет в едином русле. Спелись блин!

– Кто тебя временно выключил, знаешь? – спрашивает Кирпич. Редко сталкер выдает вот такие стоящие внимания вопросы. Робот поворачивает голову и смотрит на Кирпича.

– Павел Рублев.

– Нам по пять лет тогда исполнилось, я помню тот случай, – подсказывает Егерь.

– Ты виновник поломки? – робот направляет на сталкера оружие.

– Нет, не я, – Егерь поднимает руки вверх. – Братья – два разных человека и за поступки брата я не стану отвечать.

Кьюми опускает оружие и снова начинает нетерпеливо проверять работу нервных окончаний пришельца. Не знаю, могут ли роботы нервничать, но Кьюми, кажется, именно нервничает и таким вот образом пытается успокоиться. Если сойти с ума смог, то и нервничать думаю, может!

– Что означает имя Кьюми? – спрашивает Ворон.

– Кьюми означает «ГЛУПОСТЬ» и остальные производные слова. В нашем случае «глупый робот», – слышу ответ в голове.

– Механоид разве не знает, какое глупое имя получил? – спрашиваю я.

– Перенос файлов на твердый носитель робота осуществлен не совсем корректно, огромная часть данных утеряна, в том числе Кьюми не получил информацию о словаре создателей.

– Зачем сознание корабля перенесли в тело робота?

– Инициатива людей. Большая часть пришельцев спала, люди пытались захватить контроль над кораблем. Остался я один, но остановить людей не смог.

– Не стоит ворошить прошлое, – говорю я, – сейчас важно вернуть топливо. Да? – Егерь кивает. – Топливо украл Павел, с него и спросим.

– Рублев преследует группу и долго в стороне стоять не станет! – добавляет Лист.

– Столько лет прошло, может, топлива нет? – Егерь удивляет вопросом.

– Егерь, домой вернуться хочешь? Если да, то нужно выход искать, а не сопли развозить! Найдем Павла, найдем топливо.

Лампочки на гладкой голове робота мигают. Замечаю среди красных бликов зеленые. Неужели системы Кьюми заведомо подпортили?

– Нужна информация о братьях Рублевых, расскажи что знаешь, – пришелец думает, размышляет над вопросом.

– Гибриды создавались из двух видов клеток. В итоге получался новый гибридный вид при определенных условиях имеющий набор генов пришельца или землянина. Подобную меру предпринимали для сохранения вида пришельцев и ассимиляции с жителями Земли. Братья Рублевы результат программного сбоя в работе инкубационного оборудования. Клетка разделилась надвое, появились два гибрида, а не один при этом разделились нравственные и моральные качества пополам на добро и зло. Воспитание лишь усугубило ситуацию, а заложенная предрасположенность уничтожать, медленно развивалась и крепла в Павле.

– Я ошибка? – Егерь впервые выглядит усталым и никому ненужным.

– Ошибка? Нет, нет... продолжение древнего народа, лучшее, что появилось в результате многочисленных опытов, хоть и случайным образом, – отвечает пришелец. – Долго не протяну, Егерь теперь ты наследник древней цивилизации, знания целого народа теперь твои, – черные глаза закрываются, а голова откидывается назад. Кьюми не бросается на помощь пришельцу и разочаровано бормочет.

Егерь шатается и медленно опускается на пол. Лист хватает Рублева за руку, но не может удержать.

– Что случилось? – спрашиваю я. Егерь часто моргает и говорит:

– В голове появляются знания, поразительные, невообразимо сложные ответы на сложные вопросы. Откуда?

– Пришелец передал тебе информацию, чтоб знание не погибло.

– Именно так долгие годы происходила передача информации от поколения к поколению без потерь, – добавляет Егерь.

– Остается топливо найти? – уточняет Кирпич.

– Чтоб запустить двигатели, нужен Павел. Брат не согласиться помогать добровольно, – Егерь озадачен.

– Не захочет, заставим, – махает рукой Кирпич.

– Учти, брат умен, гений! Так просто не уговорить, нужны веские аргументы в нашу пользу. Придется хорошенько поразмыслить над вопросом привлечения Павла на сторону группы, – Егерь выходит из комнаты.

– Идем? – спрашиваю я. Кирпич кивает, а Лист своим видом показывает ответ. Ворон поспешно выходит, не выдерживает уединения с мертвым разрезанным пришельцем и безумным роботом.

Егерь уверенно шагает вперед. Кьюми остается в операционной. Как по мне опасно оставлять робота без присмотра! Профессор ведет группу, пусть сам решает.

– Куда теперь? – спрашивает Лист, Егерь останавливается.

– Вниз.

Впереди мерцают большие сферы, а внутри вполне удобно может разместиться человек. Лист не удивляется при виде огромных светящихся шаров.

– Знакомо? – спрашивает Кирпич.

– Нет, впервые вижу, – отмахивается Лист.

Какого хрена? Наверно ложь связана с событиями, произошедшими несколько месяцев назад в бункере Сидоровича.

– Правда выплывет на поверхность, шила в мешке не утаишь, – бросаю я.

Лист фыркает и подходит к Егерю. Профессор стоит у небольшого пульта.

– Кто не догадался, поясню – перед вами лифты, если система в порядке спуск на нижние ярусы будет мгновенным, – Егерь смотрит на прозрачный экран, где появляются и исчезают незнакомые символы, похожие на иероглифы. – Проверка займет некоторое время, поэтому далеко не расходитесь.

Ворон находит бочку, переворачивает и садится верхом, снимает с плеча оружие и начинает чистку. Правильно, делом занялся! Турист потерял товарищей, но не падает духом, продолжает держаться за жизнь обеими руками. Может поход для Ворона лишь игра без правил?

Большая комната вмещает широкие потолочные перекрытия и множество техники накрытой брезентом. Среди огромных спрятанных гигантов вижу сравнительно небольшой механизм. Незаметно отхожу от группы, срываю пыльный брезент и вижу большого робота.

Огромный торс, руки турели, мощные ноги с откидными опорами для стрельбы и огромная голова размером с человека заставляет задуматься о мирном использовании робота. Замерший однажды механизм склонился на одно колено с раскрытой бронированной грудной частью – ждет пилота. В кабине множество панелей, а в центре пустующее отверстие с надписью на незнакомом языке.

– Джаггернаут, последний воин, – слышу голос Егеря за спиной.

– Проверка...

– Нет, присутствие не обязательно.

– Боевой робот? Откуда?

– В истории любой цивилизации появляются периоды распри, когда невозможно решить ничего мирным путем в силу неразвитости осознания окружающего мира, тогда прибегают за помощью к грубой силе. У каждого народа по-разному: люди использовали копья и луки, потом более серьезное оружие и технику.

Джаггернаут результат бессилия и влияния смуты на разум. Машины создавались серийно, но со временем вышли из строя, Джаггер последняя боевая единица. Памятник! Топливные элементы утрачены, Джаггернаут никогда не вернется в строй.

Егерь направляется к сферам:

– Нужно проверить.

Лист смотрит на экран и пытается разобраться в мелькающих символах. Егерь шепчет Листу, тот кивает в ответ.

– Лист извини, я пытаюсь выведать информацию. Если не хочешь, не говори, никто не заставляет, – говорю я. Смотрю на сталкера снизу вверх.

– Ничего страшного, не могу рассказать, пока сам не разберусь. Слишком сложно! – отвечает проводник.

– Надоело ждать, – Кирпич ходит туда-сюда, шагами меряет ровный пол и в потолок смотрит.

– Немного осталось, – отвечает Егерь. – Ну вот! Так я и думал... – Егерь устало смотрит в пол.

– Что не так? – спрашиваю я.

– На нижние уровни нет хода, придется спускаться пешком, – отвечает хранитель.

– Нам не привыкать мы ж сталкеры! – Лист улыбается.

– Спуск чист на два уровня, – добавляет Егерь. – Ощущения при переходе еще те, поэтому постарайтесь держаться вместе. Понятно? – на всякий случай киваю. – Хорошо, Лист первый.

– Что делать?

– Сейчас... – Егерь сопоставляет на экране знаки. – Заходи в сферу, – Лист осторожно проходит сквозь оболочку. Тело светится, синим светом. Егерь кивает, мол, отлично, а потом снова манипуляции с экраном. Лист светиться ярче, вспышка и проводник пропадает. – Следующий, – говорит профессор.

– Надеюсь, Лист в порядке? – спрашиваю и вхожу в сферу.

– Расскажу потом, как лифт работает, – успокаивает Егерь.

– Ага, – бурчу я. Жду броска в неизвестность. Свечусь, хотя нет подсвечиваюсь! Свет пробивается снизу, ноги тонут в синем мареве. Мгновенное чувство пустоты, растянутости. Больше на телепорт похоже, чем на лифт.

Шаг.

Понимаю, удержаться на ногах не удастся, начинаю падать, но большая рука не дает:

– Повезло, – Лист говорит тихо. – Меня никто не поймал, пришлось падать на пол. Сейчас пройдет.

В голове непорядок, но постепенно наваждение проходит. Лист отпускает, пошатываюсь и отхожу в сторону. Вовремя, Ворон появляется в портале. Турист смотрит сквозь меня и медленно падает лицом вперед. Я подхватываю Ворона и оттаскиваю в сторону, тяжелый гад! Кирпича оттаскивает Лист, я даже при большом желании не смогу с места сдвинуть тушу здоровяка.

С распрекрасным Егерем ничего не происходит, хранителя лопатой не добьешь! Но я спрашиваю:

– Ты как, нормально? – Егерь смотрит удивленно.

– Вполне! Ничего не случилось?

– Нет, спуск неприятным оказался, – отвечаю я.

Лицо хранителя расплывается в незамысловатой улыбке.

– Лифт настроен не должным образом, виноват, не досмотрел, – оправдывается Рублев.

– Ничего, главное живы, остались, остальное мелочи, – Лист выражается двусмысленно.

– Лучше б я пешком пошел, – заявляет Кирпич.

– Хватит! Известно наше местоположение? – спрашивает Ворон.

– Третий технический уровень, – отвечает Егерь. – Здесь обслуживали двигатели корабля. Немного остается, камеры спрятаны в жилых отсеках.

– Для чего? – спрашивает Ворон.

– Чтоб обезопасить свое пребывание в мире людей. Земляне могли использовать тела пришельцев для опытов. Любят лезть земляне, куда не просят, а потом обижаются! Некоторое время после пробуждения организм не способен нормально функционировать.

Построение цепочка, идем дальше. Появляется возможность рассмотреть комнату. Помещение больше остальных и даже больше некоторых вместе взятых. По периметру стоят огромные рельефные колоны, поддерживающие высокий потолок. Откуда на корабле пришельцев элементы исключительно земной архитектуры? Впрочем, не важно. Еще замечаю две двери:

– Что за ними? – спрашиваю я.

– Складские помещения, – отвечает Егерь. – Комплекс гибрид двух народов. От пришельцев остались стены, остальное выстроено и принесено землянами.

– Ничего знакомого не вижу, – протестует Кирпич.

– Я тоже, – поддерживает Ворон.

– Частенько приходилось посещать секретные лаборатории? – вопрос, не требующий ответа.

– Нет, но комплекс вообще, ни в какие рамки не лезет!

Егерь нагибается и поднимает нечто с пола. Нечто летит в Кирпича и сталкер по инерции ловит предмет, смотрит на раскрытую ладонь и видит обычный ржавый болт. Смеюсь при виде изумленного лица сталкера.

– Вот внеземной болт, сделанный высокоразвитой цивилизацией, – шепчет Егерь.

– Попрошу не издеваться! – Кирпич обижается.

При выходе из комнаты оборачиваюсь, чтоб еще раз посмотреть на огромные колонны. Впереди винтовая лестница бесконечными спиралями уходит круто вниз. Егерь уверенно ступает на первую ржавую ступеньку. Страшновато, но выбор не велик.

Спускаемся на несколько кругов вниз, расслабляюсь, мол, чего бояться-то? Но неожиданно слышу впереди треск, а потом резко пропадает Ворон.

– Ворон! – вскрикиваю я. Кирпич оборачивается и пытается схватить сталкера. Турист висит, уцепился руками за половину треснутой пополам ступеньки.

– Вытащите меня! – кричит Ворон. Кирпич хватает сталкера за рукав, но тяжелый турист выскальзывает из рук и летит вниз. Глухой удар и хруст ломающихся костей.

Кирпич смотрит на меня, в глазах обида, не помог Ворону! Погиб турист по вине сталкера. Переступаю сломанную ступеньку:

– Нужно идти.

– Но ведь там... – Кирпич растерян.

– Нужно идти, – повторяю громче. – Ворона теперь не вернуть, – говорю грубее, чтоб Кирпича в чувства привести.

– Не задерживайтесь! – бурчит Егерь.

– Идем, идем!

Смотрю на Кирпича. Сталкер приподнимается и идет вниз, я следом. Ворона жалко, но в то же время нет. Спускаемся на половину пролета вниз. Кирпич останавливается, видит как сначала Рублев, а потом и Лист равнодушно обходят тело Ворона лежащего на ступеньках со сломанным позвоночником и широко раскинутыми руками.

– Я так не могу... – шепчет Кирпич.

– Судьба коварна, – говорю я. – Забудь и не вини себя, глядишь, беду накличешь. Зона чувствует.

– Зона ничего не чувствует, – встревает Егерь. – Человеческое суеверие! Вот ответ. Мысли материальны и переступи Кирпич барьер с чувством вины, обязательно погибнет, думать будет постоянно о смерти и погибнет.

– Пошли, не нужно останавливаться, – прошу Кирпича. Сталкер берет винтарь Ворона и вешает на плечо.

– Из-за меня никогда не умирал человек... – Кирпич стоит у головы Ворона. Сталкер нагибается и закрывает открытые глаза мертвого человека. Переступить, сделать один единственный шаг оказывается труднее, но Кирпич справляется.

Лестница заканчивается неожиданно. В черной оправе стального косяка появляется другая преграда. Егерь открывает дверь, ярко горит свет. Снова длинный коридор, чистый, даже время не оставило здесь следов. Коридор замечательно освещен, но источника света нигде не видно.

– Жилые отсеки... здесь находится скрытый вход в комнату сна, – говорит Егерь и останавливается, внимательно рассматривает белые как снег стены.

– Вход внутри одной из комнат? – спрашиваю я.

Егерь кивает. Остатки группы разделяются и принимаются обыскивать комнаты. В первой и второй комнатах ничего интересного нет: столы и кровати. Обыск завершается на шестой, Лист зовет. Как оголтелые школьники заполняем пространство небольшой тесной комнатки. Сталкер показывает на небольшой выступ в ровной стене за кроватью.

Егерь входит последним, рассматривает надпись над дверью, видать понимает смысл черного иероглифа.

– Комната капитана... Так, что тут у нас? – говорит хранитель, нагибается и рассматривает находку проводника. – Отойдите, – просит Егерь. Как можем, отходим назад. Кирпич вовсе выходит из комнаты.

Егерь погружает руку в густую, липкую стену и внутри проворачивает механизм замка. Рублев отходит назад и наблюдает, как кровать медленно прячется в пол. Ровная стена трескается, показывает щель раскрывающуюся шире. Часть стены отъезжает назад и в сторону, появляется большой проход. Внутри темно, но медленно помещение освещается слабым светом.

Комнату занимают заполненные мутной жидкостью стеклянные колбы, чуть больше человеческого роста. Внутри замерли существа похожие на Егеря.

– Нет, нет! – кричит профессор и бросается к колбам.

– Что не так? – спрашиваю я.

– Питание отключено, – отвечает Егерь. – Пришельцы мертвы. По трубкам не поступает холодная смесь! – впервые Егерь выказывает эмоции, как есть, без стеснения и фальши.

– Иди сюда! – зовет Кирпич. Профессор безразлично подходит, миссия провалена. – Один кажись живой, – Кирпич указывает на колбу.

Егерь оживляется, смотрит на толстенную трубку поддерживающую жизнь пришельца в колбе. Немного жидкости осталось, а пришелец может оказаться живым. Я и Лист стоим в стороне, не вмешиваемся. Егерь нащупывает кнопку над изголовьем пришельца и нажимает. Колба шипит, кислород медленно поступает, герметичность нарушена. Егерь поднимает пришельца и опускает на пол. Протягиваю куртку, а хранитель подкладывает тряпку под голову едва живого пришельца. Сейчас замечаю различия между Егерем и пришельцем, сходны, но не одинаковы, на человека профессор тоже не похож. Новый вид!

– Николай, ты? – спрашивает пришелец.

– Да я, – отвечает Егерь. Сколько же имен у профессора?

– Ты вернулся слишком поздно. Полет отменяется, остались ты и я, – пришелец останавливает взгляд на Листе. – Кто это?

– Лист, человек, житель созданной вами территории, – поясняет Егерь.

– Зачем вколол сыворотку человеку?

– Сталкер умирал, другого выхода не оставалось. Я сохранил жизнь, дал шанс выбрать и выбор пал на вакцину.

– Тогда... трое, – добавляет пришелец.

– Что?

– Нас трое. Мутации Листа слишком заметны, нормальной жизни не будет, я слишком хорошо знаю людей.

Лист колеблется, но другого выхода не видно.

– Как же мы без тебя, а Лист? – спрашивает Кирпич.

– Справитесь, – отвечает сталкер.

Медленно пришелец поднимается, ноги трясутся.

– Но... – Егерь отступает.

– Никаких «НО»! Нет времени, – пришелец рассматривает колбы с мертвыми собратьями. Регенерация в теле происходит быстро, даже слишком быстро.

Длинные руки существа свисают до колен, колени выгнуты назад как у Кьюми. Тело пришельца, огромные мышцы.

– Зовут меня Кэп, – поясняет пришелец. – Нужны двое и корабль полетит.

Лист тяжело вздыхает.