Куда идут деньги

В полицейском управлении все были взвинчены, почти озлоблены. Последние события очень напоминали убийство полицейского в Малександере в 1999 году и позапрошлогодние зверства Юсефа Эка. Газеты писали о трагедии в шхерах, называли преступника мясником; журналисты строили версии и пытались выжать что-нибудь из своих источников в полиции.

В кабинете руководителя уголовной полиции Карлоса Элиассона собрались Вернер Санден из Службы безопасности, комиссар уголовной полиции Петтер Неслунд и руководитель спецгруппы Бенни Рубин. Ждали также Натана Поллока и Томми Кофоэда из Комиссии по расследованию убийств.

Йона с Сагой шли по коридору, рассуждая, сможет ли Пенелопа Фернандес помочь им продвинуться дальше.

– Думаю, она скоро заговорит, – предположил комиссар.

– Не уверена. Как бы она не закрылась окончательно.

Анья Ларссон вышла из своего кабинета и встала в коридоре, несчастными глазами глядя на Йону с Сагой. Йона, завидев ее, широко улыбнулся, помахал и вошел в зал заседаний. Увидеть, как Анья сложила большие и указательные пальцы в сердечко, Йона уже не успел.

Комиссар с Сагой закрыли за собой дверь и тихо поздоровались со всеми, кто уже сидел за столом.

– Начну с того, что версия о левоэкстремистском покушении больше не рассматривается, – объявила Сага.

Вернер что-то прошептал Поллоку.

– Не рассматривается, верно? – громче повторила Сага.

Вернер поднял на нее глаза и кивнул:

– Верно.

– Начните с самого начала, – попросил Карлос.

– Хорошо… Пенелопа Фернандес – активный борец за мир и председатель Шведского общества мира и арбитража. Состоит в связи с Бьёрном Альмскугом, который работает барменом в клубе «Дебасер» на Медбургарплатсен. Фернандес проживает в доме номер три по Санкт-Паульсгатан, адрес Альмскуга – Понтоньяргатан, сорок семь. В квартире Пенелопы Фернандес на стеклянной двери между прихожей и гостиной прикреплена некая фотография.

Сага нажала несколько кнопок на своем компьютере, и на стене появилось изображение.

– Снимок сделан весной две тысячи восьмого года во Франкфурте.

– Пальмкруну мы узнали, – сказал Карлос.

– Итак. – Сага стала указывать поочередно на людей, сидящих в ложе. – Это Понтус Сальман, директор предприятия по производству оружия «Силенсиа Дефенс». А этот человек – Рафаэль Гуиди собственной персоной. Известный торговец оружием, долго поддерживал отношения с… в соответствующих кругах его прозвали Архангелом, дела ведет в основном в Африке и на Ближнем Востоке.

– А дама, значит, на десерт? – поинтересовался Бенни Рубин.

– Это Агата аль-Хайи, – без тени улыбки ответила Сага. – Военный советник суданского правительства, тесно связана с президентом Омаром аль-Баширом.

Бенни с размаху хлопнул ладонями по столу и оскалил зубы, встретив раздраженный взгляд Поллока. Карлос спросил:

– У них это принято? Встречаться вот так?

– Думаю, да. На этой встрече обсуждалась большая поставка произведенного по лицензии оружия для суданской армии. Сделку признали не противоречащей политике безопасности, и она состоялась бы, если бы Международный уголовный суд в Гааге не выдал ордер на арест президента аль-Башира.

– В две тысячи девятом? – уточнил Поллок.

– Это я пропустил, – признался Карлос.

– Об этом не очень писали. Президента хотели арестовать за непосредственное участие в пытках, насилии и геноциде в Дарфуре.

– Значит, сделка не состоялась, – констатировал Карлос.

– Не состоялась.

– А фотография? С ней-то что? Ничего? – спросил Вернер. Сага ответила:

– Кажется, Пенелопа Фернандес не считала ее опасной, иначе не повесила бы на дверь.

– И в то же время эта фотография – не вполне пустяк. Фернандес держала ее на виду, – заметил Карлос.

– Мы точно не знаем. Может быть, снимок был для Пенелопы только напоминанием о том, как все устроено на самом деле. Внизу – несколько борцов за мир, а на вершине сильные мира сего отмечают удачные сделки шампанским.

– Мы надеемся, что скоро сможем услышать Пенелопу Фернандес, но почти уверены, что Бьёрн Альмскуг подставил ее, – вмешался Йона. – Возможно, он знал о фотографии больше, чем Пенелопа. Или просто решил использовать выпавший шанс. Второго июня Бьёрн отправляет с анонимного адреса из интернет-кафе сообщение, пытаясь шантажировать Карла Пальмкруну. Письмо стало началом короткой переписки: Бьёрн пишет, что понимает, что существование фотографии неудобно Пальмкруне и что он готов продать ее за один миллион крон.

– Типичное вымогательство, – буркнул Поллок.

Сага продолжила:

– Бьёрн, говоря о фотографии, употребляет слово «неприятности». Это заставляет нас сомневаться в том, что он понимал, насколько серьезно Пальмкруна воспримет его угрозу.

– Бьёрн полагал, что контролирует ситуацию, – заметил Йона. – Так что он весьма удивился, прочитав ответ Пальмкруны с предостережениями. Пальмкруна пишет Бьёрну, что тот не знает, во что ввязался, и под конец предлагает прислать ему фотографию, пока не поздно.

Йона выпил воды.

– А каков общий тон письма? – вдруг спросил Натан Поллок. – Ты говоришь, что письмо было серьезным. А агрессивным оно было?

Йона покачал головой и раздал копии переписки.

– Нет, не похоже. Просто очень серьезное и мрачное.

Томми Кофоэд прочитал письма, кивнул, потер свои рябые щеки и что-то записал.

– Что было потом?

– Перед тем как уйти домой в среду, домработница помогла Пальмкруне привязать веревку с петлей к крюку.

Петтер усмехнулся:

– Почему вдруг?

– Потому что ему прооперировали спину и он не мог привязать веревку сам, – объяснила Сага.

– Вот как! – Карлос слегка растянул губы.

– На следующий день, примерно в обед… видимо, после того, как принесли почту, – продолжал Йона, – Пальмкруна позвонил в Бордо…

– Отследить номер пока не удалось, – вставила Сага.

– Это мог быть номер коммутатора, а дальше звонок пошел в другую страну, другую часть мира или вернулся назад, в Швецию, – сказал Йона. – В любом случае речь идет об очень коротком разговоре, сорок три секунды. Может быть, Пальмкруна просто оставил сообщение. Вероятно, он говорил о фотографии, о содержании письма от шантажиста и просил помощи.

– Через несколько минут домработница Пальмкруны звонит в «Такси Стокгольм» и заказывает для Пальмкруны машину на два часа в аэропорт Арланда. Ровно через час пятнадцать после состоявшегося короткого разговора звонит телефон. Пальмкруна уже успел надеть плащ и ботинки, но все же берет трубку и отвечает. Звонок из Бордо. С того номера, на который он звонил. Этот разговор длится две минуты. Пальмкруна отправляет шантажисту последнее письмо следующего содержания: «Слишком поздно. Нам обоим вынесен смертный приговор». Домработница получает короткий отпуск, платит шоферу такси (машина уже прибыла) и отправляется домой. Не сняв плаща, Пальмкруна идет в салон, ставит свой «дипломат» вертикально, взбирается на него и вешается.

За столом воцарилась тишина.

– Но это еще далеко не конец истории, – медленно произнес Йона. – Телефонный звонок Пальмкруны привел в движение некую… Короче говоря, понадобился устранитель проблем, ликвидатор с международной репутацией. Киллера отправили замести следы и разобраться с фотографией.

– Как часто… я имею в виду – в Швеции… происходят заказные убийства? – скептически осведомился Карлос. – Видимо, на кону стоят очень большие деньги, если понадобилось принимать меры такого рода?

Йона невыразительно посмотрел на него:

– Да.

– Скорее всего, Пальмкруна прочел письмо своему телефонному собеседнику. В письме содержался банковский счет, указанный Бьёрном, – сказала Сага.

– Выследить кого-то по банковскому счету не особенно трудно, – пробурчал Вернер.

– Примерно в то время, когда Пальмкруна переворачивал портфель, Бьёрн Альмскуг появился в интернет-кафе Dreambow, – продолжал Йона. – Зашел в свою анонимную почту и увидел, что от Пальмкруны пришли два письма. Он, конечно, надеялся, что Пальмкруна написал «я готов заплатить миллион за фотографию». Вместо этого первое письмо содержало предупреждение Пальмкруны, а во втором, коротком, сообщалось, что уже слишком поздно и что они оба погибнут.

– И вот они погибли, – произнес Поллок.

– Можно только догадываться, как испугался Бьёрн, – сказала Сага. – Он же не был опытным шантажистом. Просто воспользовался шансом, когда шанс подвернулся.

– И что дальше?

Петтер смотрел на них с раскрытым ртом. Карлос налил ему водички.

– Бьёрн раскаялся. Он решил отправить фотографию Пальмкруне и прикинуться, будто ничего не было. Но Пальмкруна уже был мертв, когда Бьёрн писал ему и обещал отказаться от денег и переслать фотографию, – сказал Йона.

– Сложность была в том, что фотография висела на двери в доме Пенелопы, – подхватила Сага. – А она о шантаже ничего не знала.

– Альмскуг должен был завладеть фотографией так, чтобы Пенелопа не узнала о его делишках, – кивнул Кофоэд.

– Мы не знаем, как он собирался объяснять Пенелопе исчезновение фотографии, – с улыбкой сказала Сага. – Наверное, он запаниковал, хотел отменить сделанное, надеялся, что все рассосется, пока они будут скрываться на яхте в шхерах.

Йона поднялся и подошел к окну. Какая-то женщина с ребенком на руках толкала перед собой тележку, полную пакетов с продуктами.

– На следующее утро Пенелопа садится в такси и едет в телецентр, чтобы участвовать в дебатах, – продолжила Сага. – Едва она уезжает, Бьёрн пробирается в ее квартиру, срывает фотографию, бросается на станцию метро «Слюссен», приезжает на Центральный вокзал, покупает конверт и марку в «Прессбюро», отправляет Пальмкруне злосчастный снимок, бежит в интернет-кафе и пишет Пальмкруне последнее письмо – о том, что фотография отослана. Потом возвращается домой, хватает вещи свои и Пенелопы и отправляется к месту стоянки своей яхты, на Лонгхольмен. Когда Пенелопа заканчивает дела в студии, она садится в метро на станции «Карлаплан» и, вероятно, едет прямиком до «Хорнстулля», откуда проходит последний отрезок пути до Лонгхольмена пешком. К этому времени ликвидатор уже навестил квартиру Бьёрна и устроил поджог, который полностью уничтожил весь этаж.

– Но я же смотрел отчет… Следователь пришел к выводу, что причиной пожара стал забытый утюг в соседней квартире, – вмешался Петтер.

– Все верно, – подтвердил Йона, а Сага добавила:

– Точно так же взрыв газа должен был стать причиной пожара в квартире Пенелопы.

– Ликвидатор рассчитывал замести следы, – продолжал Йона. – Не найдя фотографии в квартире Бьёрна, он спалил ее дотла и последовал за Бьёрном на яхту. Чтобы найти фотографию. Чтобы убить Бьёрна и Пенелопу и представить дело так, будто они погибли при крушении яхты. Однако преступник не знал, что планы в последнюю минуту изменились и что сестра Пенелопы, Виола, тоже окажется там.

Йона умолк; перед глазами снова возникла мертвая девушка. Юное красивое лицо. Красная отметина на груди.

– Думаю, было так. Молодые люди причалили к какому-нибудь острову в заливе Святой Девы неподалеку от Даларё, – продолжал он. – И Пенелопа успела зачем-то сойти на берег до появления «гроба». Когда убийца оказался на яхте, ему на глаза попалась Виола. Думая, что это Пенелопа, он утопил девушку в бадье и посадил на кровать в форпике. Дожидаясь Бьёрна, он, вероятно, обыскивает яхту и, не найдя фотографии, готовит взрыв. У вас на столе доклад Эрикссона. Мы пока не знаем в точности, что случилось, но Пенелопе с Бьёрном каким-то образом удалось уйти от «гроба».

– А яхту с мертвой Виолой они бросили.

– Мы не знаем, как они бежали, но в понедельник они появились на Чюммендё.

Бенни дернул углом рта:

– В доме Оссиана Валленберга? Какой же он был классный. Но, конечно, эта страна его не оценила.

Карлос тихо кашлянул и долил себе кофе.

– Когда ликвидатор понял, что упустил Пенелопу и Бьёрна, он отправился в квартиру Пенелопы – искать фотографию, – продолжил комиссар, никак не отреагировав на замечание Бенни. – Но туда неожиданно явились мы с Эрикссоном и помешали ему. Я понял, что мы имеем дело с «гробом», ликвидатором, устранителем проблем международного класса, только когда сам столкнулся с ним.

– Скорее всего он сумел вторгнуться в наши системы – прослушивать переговоры по полицейскому радио и так далее, – заметила Сага.

– И именно поэтому он настиг Бьёрна и Пенелопу на Чюммендё? – спросил Петтер.

– Мы не знаем, – сказал Йона. – В любом случае он действовал очень быстро. Вероятно, вернулся на Даларё за Пенелопой сразу после нашей с ним стычки в доме Фернандес.

– Значит когда я говорил с морской полицией, он уже был на месте. – Петтер потянулся через стол и исправил что-то в повестке дня.

– И? – спросил Карлос.

– Реконструкция событий только началась, – пояснил Петтер. – Убийца сумел захватить катер морской полиции. Он убивает Леннарта Юханссона и Йорана Шёдина, приплывает на Чюммендё, убивает Бьёрна Альмскуга и Оссиана Валленберга, взрывает катер, преследует Пенелопу и сбивает вертолет спасательной службы.

– И скрывается, – вздохнул Карлос.

– Но благодаря блестящему руководству Петтера Неслунда Пенелопу Фернандес удалось спасти, – закончил Йона. Поллок заинтересованно повернулся к Петтеру.

– Развитие событий надо будет расследовать детально, – угрюмо сказал Петтер, хотя все же не смог скрыть удовольствия от похвалы. Кофоэд уныло улыбнулся:

– Это займет черт знает сколько времени.

– Ну а что с фотографией? Она же должна что-то означать, – напомнил Карлос.

– Какая-то идиотская фотография, – вздохнул Петтер.

– Из-за нее погибли семь человек, – серьезно напомнил Йона. – И будут еще жертвы, если мы не…

Он замолчал, посмотрел в окно, а потом сказал:

– Может быть, фотография – это замок, к которому требуется ключ.

– И какой же?

– Фотограф, – ответила Сага.

– Снимок сделала Пенелопа Фернандес? – поинтересовался Поллок.

– Если да, то это объясняет охоту на нее! – воскликнул Карлос чуть громче, чем хотел.

– Вот именно, – протянула Сага.

– Что не так? – спросил Бенни.

– Йона не верит, будто фотографию сделала Пенелопа, – сказала Сага.

Карлос стиснул зубы и уставился в стол; он счел за лучшее промолчать.

– Разумеется, Пенелопа сейчас в состоянии шока, так что мы пока не выяснили, какую роль она сыграла в этом деле, – прибавила Сага.

Натан Поллок кашлянул и пустил по кругу копии завещания Пальмкруны.

– У Пальмкруны был счет в банке Джерси, – сообщил он.

– Налоговый рай, – кивнул Неслунд и вытащил изо рта пакетик снюса. Вытер большой палец о стол, не замечая недовольного взгляда Карлоса. Вернер спросил:

– Можно узнать, сколько денег на его счете?

– Получить доступ к трансакциям невозможно, – ответил Йона. – Но, согласно его собственному завещанию, речь идет о девяти миллионах евро. Дела Пальмкруны шли неважно, и неясно, как он смог заработать такую сумму законно. Мы связались с «Трансперенси Интернешнл», международной организацией, которая борется с коррупцией, но у них нет данных о Пальмкруне или еще о ком-нибудь из Агентства по контролю за экспортом оружия. Ни намека. Все, что есть на счете, Пальмкруна завещал шестнадцатилетнему мальчику по имени Стефан Бергквист, который оказался его сыном, сыном, с которым он так и не встретился… мальчик погиб в огне в Вестеросе всего через три дня после того, как Пальмкруна покончил с собой.

– Стефан так и не узнал, кто его настоящий отец, – добавила Сага.

– В предварительном полицейском заключении говорится о несчастном случае, – заметил Карлос.

– Да, но кто-нибудь из нас верит, что пожар, который погубил сына Пальмкруны через три дня после самоубийства последнего, – случайность? – спросил Йона.

– Но это же идиотизм! – У Неслунда запылали щеки. – Зачем кому-то убивать сына Пальмкруны, который его даже не видел? О чем вообще речь?!

– Мы постоянно возвращаемся к Пальмкруне. – Йона постучал пальцем по изображению улыбающегося человека на фотографии. – Он есть на снимке, он подвергся шантажу, его нашли повешенным, его сын погиб, и у него на счету – девять миллионов евро.

– Деньги – это всегда интересно, – заметила Сага.

– Но мы уже проверили его жизнь, – сказал Поллок. – У него не было ни семьи, ни увлечений, он не вкладывал деньги, не покупал акции…

– Если говорить о миллионах на счете, то их приход должен быть как-то связан с его должностью генерального директора Агентства по контролю за экспортом оружия.

– Он мог вести дела через подставных лиц, – предположил Вернер.

– Или все-таки брать взятки, – заметила Сага.

– Follow the money, ^[41] – прошептал Поллок.

– Надо поговорить с человеком, занявшим место Пальмкруны, – Акселем Риссеном. – Йона поднялся. – Если с делами Пальмкруны что-то обстояло не так, Риссен уже должен был это обнаружить.