На арене смерти

Бой кипит и уж кровью пропитан, песок,

Острой сталью пропорот чешуйчатый бок

И в восторге толпа начинает реветь

Лишь Тонгор Зверя смог одолеть!

Сага о Тонгоре, V

Очнулся он на рассвете.

Какое-то мгновение Тонгор не мог понять, где находится, и тупо оглядывался по сторонам. Затем туман в мозгу рассеялся, и варвар по-волчьи оскалился. «Снова в подземелье. Последнее время мне, кажется, везет на тюрьмы!»

Камера оказалась маленькой, сырой и вонючей. Тонгор лежал на спине на куче сырой полусгнившей соломы. Меч у валькара отобрали, но, по крайней мере, на нем не было и цепей. Тонгор поднялся на ноги и осмотрел себя в тусклом свете утреннего солнца. Синяки… неглубокие ранки… но никаких серьезных повреждений. Как ни странно, он еще дышит. Вероятно, змеи с женскими головами были обучены не убивать проникших в башню, а всего лишь пленить их. Или, возможно, шум битвы разбудил хранителей, и они успели остановить слоргов как раз вовремя. Как бы то ни было, но Тонгор остался жив.

Послышались лязг копий, шарканье сапог, и дверь камеры отперли.

— Проснулся? Тогда идем, — сказал отар стражников.

Тонгор ничего не ответил. Он внимательно оглядел вошедших.

Отар — худощавый, загорелый молодой человек с обветренным лицом и горящими черными глазами, в низко надвинутом медном шлеме. Стражников оказалось всего семеро — высокие, крепкие воины, вооруженные копьями с железными наконечниками. Северянин вышел из камеры. Стражники построились квадратом, окружив Тонгора со всех сторон. Они повели валькара по сводчатому коридору. Варвар не сопротивлялся: семь хорошо обученных воинов — слишком много. Было бы их меньше, он бы попробовал вырваться. Но с семерыми ему не справиться.

Воины вошли в огромный зал, где, тихо переговариваясь, расхаживали знатные люди, разодетые в шелк и меха. Все замолчали, когда стражники подвели пленника к мраморной платформе. На ней под балдахином, шитым серебром, на алых изукрашенных причудливой резьбой тронах восседали властители Тсаргола. Отар дважды отдал честь и отступил вместе со своими стражниками, оставив Тонгора перед тронами.

— Склонись перед Великим хранителем и сарком, ты, червь! — крикнул один из знатных людей, толстый аристократ, с дряблыми щеками и пухлыми ручками — камергер, если судить по серебряному жезлу.

Тонгор промолчал. Он скрестил руки на груди и широко расставил ноги.

— Какая дерзость! — воскликнул камергер и, шагнув вперед, ударил Тонгора жезлом.

Гигант даже не поморщился, а продолжал молча стоять, сурово глядя на правителей, сидящих на тронах. По щеке скатилась капля крови.

— Хватит, Хасиб! Такую гордость редко можно встретить в Тсарголе. Не будем пытаться ее сломить, — заговорил человек с жиденькой черной бородкой и вялым, усталым лицом. Тусклым взглядом он медленно оглядел валькара с ног до головы.

Судя по диадеме и изысканной одежде, это, очевидно, и был сарк Тсаргола — Друганда Тал. Значит, другой, в алом одеянии, это Красный Великий хранитель, глава Красного братства. Худой человек с бритой головой и бесцветными, холодными глазами. О высоком положении в братстве свидетельствовал громадный диск, украшающий его впалую грудь, — медальон из бесценного металла язит, переливающийся, будто опал. На нем был изображен венок из сплетающихся змей с глазами из неограненных рубинов.

— Скорее упрямство, чем гордость, мой сарк, — шелковым голосом проговорил Великий хранитель. — У нас есть средства перебороть такое упрямство…

Сарк лениво улыбнулся:

— Да, мой Ялим Пелорвис. Но посмотри на эти плечи, на эту грудь! Боги, я должен увидеть его на арене!.. Как твое имя, человек?

— Тонгор из клана валькаров.

— Как ты вошел в Алую башню?

Тонгор не ответил.

Хранитель подался вперед:

— Где Звездный камень? Что ты сделал со священным талисманом Слидита?

Тонгор по-прежнему молчал. Лицо оставалось бесстрастным, но мозг усиленно работал. Варвар понял, что ему грозит не просто смерть, а долгая пытка. Без сомнения, Красный хранитель попытается выведать, что он сделал с их священным камнем. И хотя варвар не боялся боли и даже смерти, но при мысли о пытке кровь северянина похолодела. За время службы у Фала Турида, сарка Турдиса, Тонгор успел узнать, в какую бездну страданий способен окунуть человека извращенный ум палачей, добывающих нужные сведения. Все его естество переполнилась отвращением.

— Отвечай Великому хранителю! — приказал сарк. — Куда ты спрятал талисман Слидита, Бога Крови? Отвечай, или мы выдавим из тебя правду, медленно, по капле!

Тонгор не боялся открыть правду…

Если, как он подозревал, колдун предал его, улетев и оставив на милость слоргов, правда не сможет ни помочь, ни повредить Шарату. И доводить дело до пытки… Согласно простой, грубой вере его северной родины, Воинственные девы Отца Горма уносят в Чертог героев, павших в бою… Тонгор прекрасно понимал, что оставят от его здорового тела раскаленные докрасна крючья и иглы палачей. Лучше умереть от удара копья или пасть на арене с оружием в руках.

Поэтому он прыгнул, застав стражников врасплох. Развернувшись, бросился на ближнего воина, свалил его прямым ударом в челюсть и вырвал копье. Снова развернувшись, кинулся к тронам. Путь преградил стражник, но варвар проткнул ему живот, и тот упал, зажимая руками выпадающие внутренности.

Через мгновение валькар уже находился на мраморных ступенях перед Другандой Талом. Сарк Тсаргола с искаженным от ужаса лицом рванулся прочь. Тонгор, ударив окованным сталью тупым концом копья правителя по голове, повалил сарка на спину. Диадема свалилась с головы аристократа и покатилась по ступеням.

— Схватить его! Прикончить! — захлебываясь слюной, завизжал сарк. Его трясло от страха. Стражники стали приближаться, выхватив мечи. Тонгор обернулся к трону хранителя, но Ялим Пелорвис уже растворился среди теней.

Тонгор, хохоча, повернулся к стражникам. Перед ними варвар имел преимущество — он находился на возвышении, на платформе, и прекрасно этим воспользовался. Один сапог расквасил лицо ближайшему стражнику, и тот повалился на клинки подходивших сзади товарищей. Древко копья ударило другого стражника по затылку, переломив ему шею с хрустом, который был слышен даже среди общего шума. Затем варвар наконечником копья перерезал горло еще одному нападавшему. Голова оказалась почти отсеченной от тела, и стражник упал, заливаясь кровью. Среди звона стали Тонгор ревел строфы валькарской боевой песни:

Крови горячей вино молодое

Горму-отцу преподносит рука.

Девы войны — как гроза над землею!

Бой — словно песня стального клинка!

Он убил уже пятерых, когда по затылку его плашмя ударил меч. Варвар упал на груду стонущих тел, и копье вырвали из его рук.

Когда связанного валькара вновь подняли на ноги, он смеялся.

— Могу поспорить, что этот сопливый губошлеп — сарк никогда не видел, как дерутся мужчины, если он визжит, словно девка! — проревел северянин, — Ведите меня на арену и дайте мне меч, вы, трусливые змеи, и я покажу вам такую битву, что похолодеет кровь у самого Слидита!

Сарк обезумел от гнева. Варвар, голый, безоружный пленник, сбросил его с трона, унизил, повалил на спину! И он, властитель Тсаргола, валялся, размахивая руками перед собственными подданными, хотя повсюду торчали эти безмозглые стражники! Осыпая Тонгора проклятиями, сарк подошел к скрученному стражниками варвару и принялся бить его по лицу ладошкой, украшенной перстнями. Драгоценности царапали лицо северянину, и вскоре он едва мог открыть глаза из-за заливающей их крови. Но варвар смеялся сарку в лицо.

— Да!.. Отправьте на арену этого северного выродка! Посмотрим, что сможет сделать этот герой с нашими любимцами! — прорычал сарк.

Из ниоткуда появился Великий хранитель и положил худую руку на плечо Драгунды Тала;

— Нет, мой сарк! Мы должны подвергнуть варвара пытке — мы должны найти Звездный камень…

— Кто сарк Тсаргола, ты, змеиная рожа? — Тонгор оскалился. — Ты или этот жующий сопли стервятник? Могу поспорить, что он говорит тебе, когда ты должен менять штаны!

Сарк побледнел от ярости, стряхнул с плеча руку хранителя и взревел, брызгая слюной.

— Тсарголом правит Друганда Тал, ты, грязь! И когда ты предстанешь перед нашими любимцами, ты будешь ползать на брюхе, жалобно скуля от страха!

Тонгор лишь рассмеялся.

— На арену его! В полдень он умрет на арене, клянусь всеми Богами!

Когда его уводили, Тонгор все еще смеялся. Уловка его сработала. Он и не надеялся бежать из зала, полного вооруженных людей, имея при себе только копье. Он стремился лишь избежать унизительной пытки, разгневав сарка так, чтобы тот не слушал возражений Великого хранителя. Хотя было очевидно, что Великий хранитель являлся соправителем или, по крайней мере, тем, чья власть могла сравниться с властью сарка. Благодаря врожденной способности разбираться в людях, Тонгор заключил, что сарк, будучи слюнтяем, обычно находится под влиянием Великого хранителя, который, удовлетворяя прихоти и разжигая страсти сарка, исподволь правит государством.

Тонгор обнажил зубы в боевом оскале. Ему определенно удался намеченный план! Он не только разъярил сарка так, что его отправили на арену, но и, похоже, поссорил сарка с хранителем.

Варвар от души веселился, когда его швырнули в камеру, находящуюся под ареной. Стражники никогда раньше не слышали, чтобы осужденный смеялся, когда его запирают в камере… Но они и никогда не встречали человека, похожего на Тонгора. К тому же варвар готов был поклясться, что они не видели такой битвы, которая разыграется, когда валькару придет час ступить на арену!

И час этот скоро настал.

Тонгор едва успел прикончить мясо буфара, хлеб, сыр и вино, которые вытребовал у своих тюремщиков, когда за ним пришли стражники. На этот раз их было десять, и в руках они держали обнаженные мечи. Им явно не хотелось еще раз убедиться в силе Тонгора!

С ними явился и худощавый загорелый отар, который разбудил Тонгора утром. Красная перевязь, отмечающая звание, куда-то исчезла, оружия нет. Он тоже стал пленником!

— Почему ты здесь? — поинтересовался валькар, когда стражники вывели его из камеры.

Бывший отар гневно поглядел на варвара и сердито ответил;

— Из-за тебя, собака! Я опозорен: мой пленник вырвался и нанес оскорбление сарку… Мои люди пялились на знать, а ты прыгнул и повалил сарка. Теперь меня разжаловали и отправили на арену. Вместе с тобой!

— Ладно… Жаль, что так вышло. Я пытался избежать пыток и попасть на арену, где могу достойно умереть, — тихим голосом объяснил Тонгор. — Я не хотел причинить вред другому.

Отар пожал плечами:

— А, ладно. Какая разница? Рано или поздно это все равно бы произошло. Сарк ненавидит мою семью. Я отпрыск младшей ветви бывшей правящей династии. Отец сарка, Талд Курвис, захватил власть, когда предыдущая династия прервалась. Самозванца поддержали хранители — он поддерживал кровавые ритуалы в честь Слидита, а мой дом, Карвусы, игнорировал этот культ. Кровопийцы не смели растерзать нас из уважения, которое снискал себе мой отец среди возашпанских наемников. Нас лишили власти и унизили: отец из камергеров стал архивариусом, а мне нашли место отара, простого командира сотни.

Тонгор молча слушал товарища по несчастью.

— А что твой отец? Он не может тебе помочь?

Отар грустно улыбнулся:

— Нет. Он умер три года назад — говорят, был отравлен.

Теперь я глава дома, и если не смогу помочь себе сам, то никто мне не поможет. Ладно, значит, умрем вместе. Так, наверное, даже лучше: погибнуть с мечом в руке, видя врага, а не умереть от удара наемного убийцы или яда, подсыпанного в бокал. Меня терпели бы год или два, пока могучий сарк не решил бы, что мое влияние слишком велико.

Тонгор угрюмо кивнул. Как раз таким отношением к жизни больше всего восхищалась душа варвара! Ему понравилась волчья улыбка молодого отара и его крепкий дух.

— Раз мы должны умереть вместе, позволь узнать твое имя.

Меня зовут Тонгор, сын Тумитара, воин из клана валькаров.

Юноша улыбнулся:

— Приятно познакомиться, Тонгор. Я Карм Карвус, принц Карвуса… или был им. Почту честью сражаться рядом с таким воином, как ты. Никогда не видел ничего подобного, как там, в Двутронном зале. Давай умрем на арене, и пусть правители Тсаргола трясутся от страха!

— Согласен.

— Хватит шептаться, вы, двое! — прикрикнул новый отар. — Вот! Берите мечи… Ты, варвар, возьми этот! — И он передал Тонгору его меч. Этот клинок сослужил варвару добрую службу в Алой башне.

Криво ухмыльнувшись, Тонгор подбросил меч в руке.

— Сарк говорит, что со своим мечом ты будешь сражаться лучше, — усмехнулся стражник. — А я говорю — ты можешь вооружиться хоть молниями, это все равно тебе не поможет, когда откроются Врата Смерти!

Тонгор услышал, как вскрикнул стоявший рядом Карм Карвус.

— Врата Смерти?! Сарк хочет, чтобы мы дрались с…?

— Да! — ухмыльнулся отар, — Ты, Карм Карвус, встретишься с Ужасом арены! — Затем он обратился Тонгору:

— Это большая честь, валькар, но, вероятно, такой варвар, как ты, этого не оценит. Лишь самые страшные преступники предстают перед Ужасом арены и только в дни Бога Крови Слидита. — И, снова обратившись к Карму Карвусу, он ехидно продолжал:

— В счастливый для меня день ты, Карм Карвус, позволил пленнику оскорбить великого сарка. Теперь я отар вместо тебя, а был простым стражником!

Карм Карвус рассмеялся:

— Да, Тол Фомар, со временем ты можешь стать даже даотаром. Не имея знатного происхождения, ты никогда не возбудишь ревности сарка!

Тол Фомар прорычал проклятия и подтолкнул пленных вперед:

— Идите на смерть!

Они вышли через каменные ворота на арену и встали, жмурясь от солнца. Позади них ворота захлопнулись. Карм Карвус, подняв хороший тсаргольский меч, огляделся по сторонам. Арена оказалась овальной, окруженной каменной стеной, по ее верхнему краю протянулись направленные вниз шипы. Выше рядов шипов располагались скамьи, где сидели наряженные тсаргольцы, приветствовавшие появление воинов аплодисментами, улюлюканьем и смехом. Ни тени, ни укрытия, только ровный белый песок, раскаленный тропическим солнцем.

Тонгор, прищурившись от яркого света, посмотрел на зрителей. Прямо напротив находилась царская ложа, где сидели Друганда Тал — сарк Тсаргола, и Красный Великий хранитель.

Они явно восстановили дружеские отношения. Прямо под ложей располагались зловещие железные ворота. Они походили на украшенный рогами человеческий череп, но вместо зубов торчали тяжелые железные прутья.

Врата Смерти.

Тонгор расставил ноги пошире и стал ждать. Он думал о том, что за тварь может появиться из этих челюстей смерти; о том, какого зверя мог сарк дать ему в противники, коль он заслуживает прозвища «Ужас арены». За последние несколько дней варвар уже не раз сталкивался с различными лемурийскими хищниками, от летающего ящера до дракона джунглей. Кого скрывают Врата Смерти?

Наверху, в царской ложе, под тенью балдахина, Друганда Тал с нетерпением наклонился вперед. Он разглядывал двух осужденных, появившихся на арене. Предвкушая наслаждение, сарк разглядывал превосходное тело валькара, пожирая глазами гладкую загорелую плоть, которая скоро будет истерзана в кровавые клочья. Это так красиво — алая горячая кровь на белом песке.

— — Я по-прежнему считаю, что это ошибка, великий сарк, — донеслись до варвара тихие слова Красного Великого хранителя. — Этого человека надо пытать, и тогда мы узнаем, что он сделал со Звездным камнем.

— Место таких подонков на арене, Ялим Пелорвис! Когда его схватили, камня у него не нашли, и он не выбросил его из окна башни, так как внизу все обыскали. Нет, варвар просто спрятал его. Без сомнения, камень скоро отыщут.

— Но что, если…

— Молчать, я сказал! Я сарк этого города, а не ты, хранитель!

Ялим Пелорвис замолчал, но глаза его горели холодным, жестоким огнем. Хранитель бросил на сарка полный яда взгляд.

Друганда Тал встал. В этот раз он был облачен в великолепные шелковые одежды, и диадема Тсаргола вновь сияла на лбу. Он властно поднял руку.

— Выпустить Ужас! — пронзительно крикнул он.

Тонгор напрягся, когда стальные прутья Врат Смерти медленно со скрипом поднялись, открыв темную дыру. И вдруг…

С воплем, от которого стынет кровь, красная молния понеслась через арену прямо на осужденных. Влажная пасть и сверкающие клыки. Глаза цвета желтой серы пылали жаждой крови. Грозный хвост, украшенный шипами, бил по песку.

Тонгор застыл, готовый к бою. Перед ним оказался земадар — самое ужасное чудовище во всей Лемурии. Разъяренный земадар — свирепый убийца: он способен, презирая смерть, кинуться на голодного дракона джунглей и в пылу атаки может обогнать даже скакового зампа.

Но наибольшую опасность представляли три ряда острых, словно бритва, клыков величиной в фут и ядовитая слюна, мгновенно парализующая врага. Алой лавой он несся по песку.

Тонгор бросился в сторону и проехал на животе, едва увернувшись от земадара. Но зверь тут же развернулся и, размахивая шестью огромными лапами, лязгнул пастью над головой варвара. Валькар ударил мечом по горлу чудовища.

Но безрезультатно. Шкуру этой твари не мог пронзить ни один клинок. Валькар отпрыгнул назад, когда двадцатифутовое чудовище вновь бросилось на него, молотя воздух когтистыми лапами и яростно рыча.

Карм Карвус тоже едва успел отпрыгнуть. Он ударил клинком по ребрам страшилища, но и его меч отскочил от толстой шкуры.

Земадар развернулся, ударив хвостом, и сбил с ног Карма.

Бывший отар упал лицом на песок. Чудовище обернулось в его сторону, чтобы проглотить добычу.

И тут Тонгор решился. Его поступок — глупый или безмерно храбрый, все зависит от того, как на это посмотреть, — заставил зрителей вскрикнуть от удивления и подняться со своих мест.

Сарк, выпучив глаза, нагнулся вперед и едва не выпал из ложи.

Тонгор вскочил зверю на шею.

Сжав могучими ногами основание шеи чудовища, он уцепился за крутую шею. Никто никогда раньше не пытался оседлать земадара, и потому, чувствуя на шее живой вес, зверь обезумел от ярости. Он принялся подпрыгивать на всех шести лапах и дико рычать. Но Тонгор упрямо держался. Потом валькар начал медленно ползти вперед.

— Что этот дурак делает?! — воскликнул сарк, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть хлещущего по арене хвостом земадара и человека у него на шее.

В ответ прозвучал холодный, полный сарказма голос Ялима Пелорвиса:

— Я думаю, он хочет добраться до глаз чудовища. Они единственное уязвимое место на всем теле животного. И варвар, несомненно, знает об этом.

Сарк грубо рассмеялся;

— У него ничего не получится! Никогда!

Ялим Пелорвис натянуто улыбнулся.

— Посмотрим. Но мне кажется, ты потеряешь своего любимца — земадара, о могучий сарк…

Глаза Тонгора щипало от пота, солнце нещадно слепило.

Однако северянин карабкался по гибкой, извивающейся шее, двигаясь к голове чудовища, цепляясь ногами за складки кожи и не обращая внимания на старания зверя сбросить его. Наконец он обхватил рукой верхнюю часть шеи и вогнал меч глубоко в глаз земадару. Зверь закричал — казалось, тысячи телег на железных колесах едут по осколкам стекла.

Тонгор глубоко вонзил клинок, пытаясь острием нащупать крошечный мозг земадара. Внизу Карм Карвус приблизился и попытался воткнуть меч в живот чудовища.

Земадар, обезумев от боли, снова отбросил лапой отара и упал на спину, вдавив Тонгора в песок. Громадный вес хищника мог бы расплющить валькара, но песок оказался мягким, так что валькара вдавило в него, как в хорошую перину… Зрители сходили с ума, глядя на эту героическую битву, они надрывали глотки, подбадривая чудовище, сражавшееся под палящим полуденным солнцем.

Земадар с трудом поднялся — варвар, словно гигантская пиявка, висел на его шее — и заковылял к стене. Тонгор, понимая, что медлить нельзя, выдернул меч и погрузил его во второй глаз чудовища.

— Что делает мой любимец? — дрожащим голосом прошептал сарк.

— Он скорее всего попытается сбросив варвара со спины, потеревшись о стену арены, — холодно ответил Великий хранитель.

Так все и произошло. И зверь успел оцарапать левое бедро Тонгора, до того как валькарский меч по самую рукоять погрузился в другой глаз чудовища.

Толпа затаила дыхание. Откашливая кровь, слепой земадар отшатнулся от стены и вновь отступил в центр арены. Тонгор соскочил с его спины и ловко приземлился на ноги.

Медленно поводя окровавленной мордой, пытаясь отыскать врага, земадар поплелся к Вратам Смерти. Тонгор почувствовал, как холодок пробежал по его спине. Горм! Эта тварь еще не сдохла…

Неожиданно из пасти зверя хлынула кровь, он опустился на песок и скорчился в конвульсии. Длинный хвост с шипами несколько раз ударил о песок, подняв белое облако пыли. А затем земадар замер.

Тонгор и Карм Карвус бросились через арену и встали рядом со зверем. Тонгор посмотрел на пораженного сарка.

— Вот так сражается валькар, сарк Тсаргол. Теперь ты увидишь, как он умирает!

И Тонгор метнул свой меч. Парализованная толпа видела, как блестящий клинок завершил свой полет, погрузившись в грудь Друганды Тала — последнего сарка из царского дома Талов.

Сарк поднялся на ноги, схватился за рукоять меча обеими руками и посмотрел на нее, выпучив глаза. Рот его разевался, как у выброшенной на берег рыбы. Струйка крови потекла по жиденькой бородке. Собравшись с силами, сарк вырвал меч из груди. Затем он качнулся, вывалился из царской ложи и упал лицом вниз на песок арены, почти у самых ног Тонгора. Валькар нагнулся, поднял меч и вытер его об одежду мертвого правителя.

В царской ложе осталась только высокая, одетая в алые одежды фигура Ялима Пелорвиса. Великий хранитель медленно склонился, улыбаясь, и поднял диадему Тсаргола, которая упала, когда Друганда Тал вывалился из ложи. Быстрым движением хранитель водрузил диадему на свой бритый череп.

Толпа вдруг взорвалась. Между рядами скамеек, размахивая оружием, побежали стражники. Знать с истеричными воплями носилась из стороны в сторону. Хранители в красных одеждах пели мрачные псалмы. Вот отряд стражников выбежал на арену.

Тонгор улыбнулся Карму Карвусу.

— Это была лишь разминка, друг! Теперь придется драться с людьми, а не с чудовищами!

Карм Карвус рассмеялся и подбросил меч, вновь поймав его за рукоять.

— Теперь покажем им, что такое настоящий бой, так, варвар?

И вдруг солнце потемнело. Быстрая тень пронеслась по залитому кровью песку. В небе беззвучно проплыл блестящий пред» мет, с него сбросили веревку с узлами. Конечно, это «Немедис»!

Тонгор вздохнул с облегчением. Значит, колдун все-таки не оставил его! Поскольку Карм Карвус остолбенел, глядя на летучий корабль, Тонгор схватил молодого человека, взвалил себе на плечи и поймал веревку. «Немедис» развернулся и, набирая высоту, поднял обоих воинов с арены. Воздушный корабль пронесся над суетящейся толпой, пролетел над Тсарголом и исчез в полуденном небе.