Международное положение Кабарды в начале XVIII в

В многовековой истории Северного Кавказа XVIII в. занимает особое место. Этот период не уступает по своим масштабам и глубине общественно-политических и иных событий периодам античности, первым векам нашей эры или Средним векам. Он ознаменован широкомасштабными политическими, социально-экономическими и культурными процессами, которые носят эпохальный характер. В этом веке на Северном Кавказе произошли особенно бурные военно-политические процессы, которые были для его народов поворотными.

Значительно активизировали свою кавказскую политику Россия, Иран, Турция и Крымское ханство. Они проводили политику укрепления своих позиций в регионе. Это и понятно. Кавказ был не только богатейшим различными ресурсами с благодатными природно-климатическими условиями регионом. Но он занимал важнейшее геополитическое положение. Находясь на стыке Европы и Азии, он связывал бассейны Черного, Каспийского и Азовского морей; через него проходили торговые караванные пути в страны Ближнего и Среднего Востока, в Индию. Поэтому Кавказ издавна привлекал к себе различных завоевателей. Результатом непрекращающихся войн на Северном Кавказе является пестрый национальный состав его населения.

И в XVIII в. Северный Кавказ оставался регионом, где сталкиваются в самой ожесточенной форме интересы султанской Турции, сефевидского Ирана, России и других держав. В этот период Кавказ вызывал повышенный интерес у этих государств. В их кавказской политике особое место занимала проблема Каспийского и Черного морей.

В XVIII в. для России борьба за выход к морям как на севере, так и на юге приобретала особый характер. И Петр I, как никто, осознавал это. Ему надо было во что бы то ни стало выйти на юге – к Черному и Каспийскому, на севере – к Балтийскому морю. В первом случае России противостояли Иран и Турция, во втором – Швеция.

Черное море было в то время внутренним морем Турции. Оттоманская Порта, по образному выражению одного дипломата, берегла его «как чистую и непорочную девицу, к которой никто прикоснуться не смел».

В этих условиях в XVIII в. значительно активизировались русско-кавказские связи. Как было отмечено, в кавказской политике России и других держав особое место отводилось Кабарде и другим адыгским народам. Кабарда всегда играла заметную роль в русско-кавказских отношениях. Являясь одной из наиболее крупных этнических групп и одним из развитых в социально-экономическом и политическом отношении среди северокавказских народов, кабардинцы занимали доминирующее положение в крае. О том, какой вес имели кабардинцы среди горцев Северного Кавказа в рассматриваемый период, свидетельствует высказывание осведомленного в этом вопросе генерал-поручика П.С. Потемкина, назначенного в 1784 г. генерал-губернатором Саратовским и кавказским. Оставаясь одновременно на посту командира Кавказского корпуса и начальника Кавказской линии и проявляя повышенный интерес к местному населению, П. С. Потемкин писал: «Собрав разные сведения по объявлениям наилучших людей, нахожу достойным описать кабардинцев, яко главнейших между всеми народами, занимающими пространство земли, лежащей у подошвы Кавказских гор, между Каспийским и Черным морем».

Кабарда занимала не только доминирующее положение среди северокавказских народов, но и важнейший в стратегическом отношении регион Центрального Кавказа. Через ее территорию проходила дорога в Закавказье по Дарьяльскому ущелью. Здесь необходимо отметить, что у входа в это ущелье были расположены родовые поселения осетин-тагаурцев: Ларс, Чми, Балта, известные еще в источниках XVI –XVII вв. Они находились под покровительством кабардинских князей Мударовых. Все жители этих селений носили фамилию Дударовых, входившую в состав одиннадцати феодальных фамилий тагаурцев. Позже из среды Дударовых выделились Слоновы. На обе эти родственные фамилии тагаурские феодалы возлагали в течение многих лет охрану Дарьяльского прохода и сбор дорожных пошлин. Эти селения, и в частности сел. Чми, не только находились под покровительством кабардинских князей Мударовых, но и принадлежали им. Следовательно, часть дороги по Дарьяльскому ущелью находилась под контролем Кабарды. Кроме того, у входа в Куртатинское ущелье располагались владения князей Гиляхстановых; далее, к западу, – феодальные владения: Кубатей, Эльтюхов- кабак, Камбекулов -кабак, Тузуров-кабак и др. Таким образом, в руках кабардинских феодалов находились северные предгорные равнины до самых входов в осетинские ущелья.

Другими словами, в начале XVIII в. Кабарда и балкарские общества оказались на острие противоречий между турецкими и иранскими завоевателями, а также царской России, которая усилила свой колонизаторский натиск на Кавказ в связи с небывалым до этого размахом экспансионистских устремлений в этот регион агрессивных азиатских держав. Кавказ вызывал все более повышенный интерес у России, занимал важное место в ее внешнеполитических планах, прежде всего в связи с решением проблемы южных морей – Каспийского и Черного.

Правители Ирана продолжали упорствовать в стремлении утвердить свое владычество на Восточном Кавказе, чтоб затем безраздельно господствовать в районе Каспийского моря, продвинуть даже северные границы своих владений до Терека, т. е. до Кабарды, а феодальные правители Османской империи настойчиво добивались расширения сферы своего влияния за счет захвата значительной част Ирана, всего Закавказья, Прикубанья и других районов Северного Кавказа, установления контроля над бассейном Каспийского моря. Поскольку через Кабарду и другие северокавказские владения шли важные в военно-стратегическом и торговом отношениях пути, Порта упорно стремилась захватить этот регион и поработить населяющие его народы, с тем чтобы обеспечить беспрепятственный проход турецко-крымских войск через территорию Кабарды и балкарских обществ в Закавказье и Среднюю Азию. В то же время она подстрекала Крымское ханство, которое на правах «правопреемника» претендовало на господство над народами, некогда находившимися под игом золотоордынских ханов. При этом Порта и шахский двор упорно стремились использовать в политических целях религиозные чувства местного горского населения. Словом, борьба шла за полное овладение Кавказом, установление над ним безраздельного господства, покорение его народов и их ассимиляцию.

Соперничество это все больше обострялось и осложнялось в связи со значительной активизацией на рубеже XVIII в. западноевропейских держав, каждая из которых преследовала собственные корыстные цели. Они поддерживали дерзкие притязания Османской империи и Крымского ханства, чтобы самим укрепить свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке и помешать проникновению сюда России.

Турция – одна из самых могущественных военных держав Средневековья, в короткий срок подчинившая себе многие народы Европы и Азии, – к середине XVIII в. превратилась в дряхлеющую империю, находящуюся во все возрастающей экономической и политической зависимости от европейских держав. Ее армия, некогда наводившая страх на всю Европу, к XVIII в. оказалась, как показали войны конца XVII–XVIII вв., гораздо слабее вооруженных сил ее противников. Миф о непобедимости султанских полчищ был уже развеян. В это время продолжала сдавать свои позиции и держава Сефевидов (Шахский Иран). Для Ирана начало XVIII в. характерно было разложением феодального общества и резким обострением классовых противоречий. Кроме того, страна испытывала возрастающий мощный натиск кочевых племен с Востока. Словом, первая четверть XVIII в. в истории сефевидской державы характеризовалась глубоким экономическим и политическим кризисом.

В этих условиях правящие круги Турции и Ирана вовсе не отказывались от захватнических войн, решив компенсировать внешнеполитический и внутренний кризис экспансией на Востоке, где они с самого начала XVIII в. Развернули свои агрессивные действия по отношению к Кавказу.

Однако этим агрессивным устремлениям Турции и Ирана оказывали упорное сопротивление горцы. И Россия всячески пыталась противостоять Турции, а турки в свою очередь прилагали все усилия, чтобы воспрепятствовать продвижению России к югу и укреплению ее позиции на Кавказе. Кабарда в противоборстве этих держав становилась одним из важных объектов их дипломатической и военной борьбы. Симпатии горских народов, особенно Кабарды, были на стороне России.

Усиление военно политической экспансии Османской империи на Кавказе и на юге России особенно проявилось после прихода к власти в 1703 г. представителя наиболее агрессивных кругов османских феодалов Ахмеда III, который, кстати, был женат на черкешенке. Но эти родственные отношения не мешали ему организовать разорительные походы на адыгские земли. В своей агрессивной политике против России и горцев Северного Кавказа Турция ловко использовала Крымское ханство и нагайских мурз. Последние ежегодно организовывали походы против адыгов, в том числе и Кабарды. Ежегодные походы организовывало Крымское ханство при поддержке турок и ногайцев – в 1699-м, 1700-м, 1701-м, 1703-м, 1707-м,1708 гг. Крымские татары терроризировали адыгов, разоряли их села и истребляли население. Адыги в свою очередь оказывали агрессорам достойное сопротивление и нередко обращали их в бегство.

В начале 1707 г. Каплан-Гирей I занял престол Крымского ханства. И с этого периода еще больше участились набеги крымских татар на Кабарду. В частности, в том же 1707 г. Каплан-Гирей направил на Кабарду Менгли Гирея с 60-тысячным войском, где он потерпел сокрушительное поражение. Историческое сражение между татаро-турецкими войсками и кабардинцами произошло в 1708 г. Поход неприятеля возглавил сам Каплан-Гирей. Это сражение между ними вошло в историю как Канжальская битва (Къэнжал зауэ).

Къэнжал – это гора недалеко от Эльбруса, по правому берегу верхнего течения р. Малка. Татары назвали это место их сокрушительного поражения Канжал, т. е. «Кровавая дорога» или «Кровавая тропа». Дело в том, что слово «канжал», «канжол» состоит из двух слов – «кан» – «кровь», «жол» – «дорога». И действительно, эта битва была для татаро-турецких и ногайских войск кровавой дорогой.

О численности татаро-турецких войск, которые напали на Кабарду в 1708 г., приводят противоречивые данные. Но можно предположить, что в этом сражении участвовало не меньше 60 тыс. человек со стороны врага. Это сражение шло в течение нескольких месяцев, вплоть до сентября

1708 г.

7 Заказ № 77

Турецкие войска в этой битве возглавил Алигот-паша (или, как кабардинцы звали его, «Алигъуэт гъум»– «Толстый Алигот»).

Как было сказано, сражение произошло в районе горы Канжал. Кстати сказать, кабардинцев предупредил татарский лазутчик Халилей, живший в свое время у Кургоко Атажукина, который в этот период был верховным князьем Кабарды. Он был отважным воином и мудрым политиком и сумел организовать кабардинский народ на достойную защиту своей родины.

В этом сражении враг потерял убитыми более 30 тыс. человек, было взято в плен огромное количество людей. Кроме этого, захвачено много оружия, боеприпасов и много других вещей и драгоценностей. Сам Каплан-Гирей еле спасся бегством с кучкой своих телохранителей. А Алигот-паша в бегстве упал со скалы, где он, по словам Ш. Ногмова, при падении зацепился за дерево, повис и кончил жизнь в таком положении. Это место и по сей день называют Алигъуэт гъум и щыхупIэ (т. е. Алиготова скала, откуда он свалился. – К. У.).

Чуть ниже этой скалы есть еще одно историческое место, связанное с Канжальской битвой: это холм или курган, где кабардинцы разделили между собой захваченный трофей. Этот холм называется до сих пор Къуентхъыр (т. е. трофей) щагуэшыжа Iуащхьэ.

Такое сокрушительное поражение татарского войска произвело удручающее впечатление не только на Крым, но и на Турцию. В частности, турецкий историк Мехмет Фундуклулу писал: «Никогда не слыхано было такого их (крымских татар) избиения».

Для кабардинцев это место стало святым, ибо здесь был совершен великий подвиг – пример мужества и отваги, и поклонение ему – долг каждого кабардинца. Молодежь должна воспитываться на таких примерах героизма своих славных предков.

Это поражение настолько обескуражило самого Каплан-Гирея, что он даже не осмелился сразу вернуться вместе с остатком своего войска в Крым, а остался у своих соплеменников-ногайцев в Прикубанье. Место отстраненного от ханской власти Каплан-Гирея по воле турецкого султана

Ахмеда III занял Девлет-Гирей.

7*

Примечательно, что историческое сражение кабардинцев с татарами отражено и в творчестве А. С. Пушкина, который, как известно, посвятил много времени изучению русской истории XVIII в. В подготовленных текстах «Истории Петра I» он, говоря о посещении новым крымским ханом Девлет-Гиреем турецкого султана, писал: «Девлет, приехав, жаловался на своего предшественника, потерпевшего 30 000 татар в безумном походе противу черкас...»

Удар, нанесенный кабардинцами крымским татарам, был настолько серьезен, что они долго не могли после этого оправиться. Исход битвы, имевший большое историческое значение для судеб как кабардинцев, так и других соседних народов, не только сорвал попытку крымцев силой оружия

подчинить себе Кабарду и безнаказанно грабить ее насе- ление, но и похоронил далеко идущие планы Турции и Крыма, рассчитанные на то, чтобы включить Кабарду в состав своей территории и расчистить путь к выходу к Каспийскому морю. Более того, поражение татар в Кабарде явилось одной из причин, что в 1709 г. они уже не смогли прийти на помощь шведам под Полтавой, как это пред- усматривалось договором с Карлом ХII. Таким образом, кабардинцы своей победой над татарами в этой битве по-

могли русским в борьбе со шведами, лишив их союзника в лице крымцев.

Новый крымский хан Девлет-Гирей, как и его пред- шественники, организовывал частые грабительские нападения на адыгские деревни. В своих набегах он использовал вассально зависимых от него ногайских мурз, кочевавших по соседству с адыгами.

В 1720 г. крымский хан Саадет-Гирей по приказанию турецкого султана предпринял большой поход в Черкесию и Кабарду. Саадет-Гирей на этот раз потребовал от Кабарды выдачи четырех тысяч «ясырей» (рабов) и возмещения убытков, нанесенных татарам во время неудачного похода Каплан-Гирея в 1708 г. Крымское войско, которое вторглось в Кабарду, насчитывало 40 тыс. человек. В борьбе с татарами на помощь кабардинцам на этот раз пришли русские. По этому поводу Иоганн Бларамберг писал, что

«идея покорения кабардинцев не оставляла крымских татар. В 1720 г. хан Саадат-Гирей предпринял поход против кабардинцев, но по повелению императора Петра Великого астраханский губернатор Волынский упредил татар, придя в Кабарду с отрядом русских на помощь, татары ввиду этого возвратились без успеха». В 1729 г. с тем же намерением двинул войска и хан Бахта-Гирей, но потерпел поражение и сам погиб в битве с кабардинцами.

Таким образом, в зоне постоянных враждебных действий крымских татар и турок находился Северный Кавказ, особенно Кабарда и другие адыгские народы. Как свидетельствуют исторические события, адыги не раз наносили

врагам сокрушительные удары, где гибли даже предводители последних.

В условиях непрекращающихся военных вторжений турок и татар на территорию Северного Кавказа росли противоречия России и Турции. В 1710–1714 гг. она четыре раза объявляла войну России. Турки и татары разоряли русские деревни, уводили в рабство десятки тысяч людей. Только

в 1717 г. они угнали в рабство около 30 тыс. русских.

С усилением крымско-турецкой агрессии против адыгов и обострением противоречий между Россией и Турцией появилась объективная необходимость дальнейшего сближения России с Северным Кавказом, активизировалась деятельность русских властей на Кавказе. Для этой цели

Россия занялась подробным изучением положения дел в регионе, выяснением отношения местного населения к ней. Петр I специально запрашивал недавно назначенного Азовского губернатора о кавказских делах, в первую очередь имея в виду черкесов, интересуясь вопросом, «похотят ли они с нами заодно быть». Летом 1711 г., в связи с разрывом отношений между Россией и Турцией и началом военных действий, в Кабарду прибыл со специальной миссией ближайший сподвижник Петра I Александр Бекович-Черкасский – выходец из знатного кабардинского княжескогорода Джамбулатовых.

Результатом его поездки на родину по заданию Петра I было то, что кабардинцы вступили в войну на стороне России и приняли в ней активное участие, громя вместе с русскими войсками общего врага. С самого начала войны они поддерживали русские войска под командованием генерала

П. М. Апраксина, выступив из Азова в кубанские степи

против сосредоточившихся здесь крымских татар и но-

гайских мурз.

Александр Бекович-Черкасский с кабардинскими отрядами совершил поход на Кубань и в августе 1711 г. Разбил 15-тысячное ногайское войско, которое выступало на стороне своих соплеменников – татар. В этом бою кабардинцы полностью разгромили ногайцев, много было взято в плен, многих потопили в реке, а их предводитель, раненый, еле спасся. В известиях о победе кабардинцев над ногайцами сказано: «… от реки Кубани князь Александр Бекмурзин, сын Черкасской, что до августа 30 числа у горских черкес с кубанцами (ногайцами. – К. У.), которыми командовал

Мурадын Салтан, был бой, на котором оных кубанцев (ногайцев. – К. У.) черкесы побили 359, да в полон (в плен. – К. У.) взяли 40 человек, а других потопили в реке Кубани (Кубань), а сам-де салтан ушел ранен с немногими людьми. Также и лошадей взято многое число». Следует отметить, что в этом бою кабардинцам должен был прийти на помощь П. М. Апраксин, но он этого не сделал, и кабардинцы сами расправились с неприятелем.

В обращении кабардинских князей к Петру Великому по этому поводу сказано: «По обещанию намерение было такое, чтоб Апраксину приходить на Кубань с Азовской стороны, а нам, черкесским войскам, идти горского стороною; и главной над войск и боярин ваш, не дав нам ведомости и не

исполняя обещания, возвратился назад. А он не помешкал нимало, пошел назад, а если бы он помешкал, то один бог весть, что ни один бы татарин на Кубань не остался. И от города Тамани, которой у Черного моря, до Кабарды, и от Кабарды до Терека, которые живут у гор народа, все бы те вашему величеству поддались».

Тревожное положение, создавшееся на Северном Кавказе в связи с новой волной крымско-турецкой агрессии, обеспокоило Петра I настолько, что он, несмотря на продолжавшуюся войну на Балтике, решил оказать помощь кабардинским владетелям. Астраханскому губернатору А. П. Волынскому было предписано «оборонять кабардинцев от посягательств крымского хана, яко подданных его царского величества».

Получив от Петра I директиву относительно военной помощи кабардинцам в случае новых актов крымско-турецкой агрессии, Волынский в 1721 г. двинулся с небольшим отрядом на Терек, а затем и в расположенные за ним казачьи Гребенские городки. Здесь он начал переговоры с кабардинскими князьями, стараясь выяснить причины разгоравшейся между ними усобицы, а также искал возможности сплочения сторонников русской ориентации.

Однако Кабарда продолжала испытывать постоянную угрозу со стороны Крымского ханства. Поэтому кабардинцы просили русское правительство воздвигнуть крепость в Кабарде и разместить в ней русский гарнизон. Эту просьбу поддерживал и Волынский. Однако события, связанные с персидским походом России, отвлекли внимание Петра I от Кабарды. На первое место в комплексе политических вопросов, составлявших тогда кавказскую проблему, выдвинулся в 20-х гг.VIII в. дагестанский вопрос.

После развала Сефевидской империи в Иране возникла опасность поглощения всех ее кавказских владений Турцией. Россия не хотела допустить этого. «Нам крайняя нужда будет береги по Каспийскому морю овладеть, понеже… турок тут допустить нам невозможно», – заявил Петр I.

Занятие русскими Дербента и Баку, а также переход под власть России всей прибрежной полосы Дагестана и Азербайджана заметно усилили влияние сторонников русской ориентации на всем Северном Кавказе. Кабардинцы приветствовали успехи России в Прикаспии и способствовали им. Кабардинские князья Эльмурза Черкасский (младший брат Александра Бековича) и Асланбек Келеметов явились во главе вооруженных отрядов в лагерь русских войск, высадившихся в Дагестане, и участвовали вместе с ними в прикаспийском походе Петра Великого. Его прикаспийский поход предотвратил захват Турцией Восточного Закавказья и распространение ее экспансии до берегов Каспийского моря.

По Константинопольскому мирному договору 1724 г. Турция признала приобретения России в Прикаспии, а Россия – права Турции на Западном Закавказье. Это привело к новой расстановке сил на Кавказе и одновременно открыло новую фазу в развитии русско-турецких отношений.

Укрепив свои позиции в Дагестане, Россия получила возможность оказывать более действенное влияние на ход событий в центральной части Северного Кавказа, населенной в основном кабардинцами, осетинами и балкарцами. Дипломатические представители России в Константинополе стали более настойчиво выступать в защиту интересов кабардинского народа против агрессии Крымского ханства. В 1731 г. русский резидент в Константинополе Н. И. Неплюев дважды обращал внимание турецкого султана на приготовление крымских татар к новому нашествию на Кабарду и требовал обуздать захватчиков. Турция в это время вела тяжелую войну с Ираном, и султан, стремясь избежать нового конфликта с Россией, обещал удержать крымского хана от военного нападения на Кабарду.

После окончания войны с Ираном Турция активизировала свою политику в районе Черного моря. Подстре каемый султаном крымский хан Каплан- Гирей напал на Кабарду.

Таким образом, дипломатическая борьба за Кабарду обострилась и вскоре привела к открытому военному конфликту между Турцией и Россией. Кабарда стала объектом острой дипломатической борьбы и одной из причин военного столкновения этих держав.