Звезда Смерти, медцентр сектора Н-1. Старая шутка гласит: Если твой единственный инструмент – нож, любая проблема кажется похожей на бифштекс

Старая шутка гласит: "Если твой единственный инструмент – нож, любая проблема кажется похожей на бифштекс". Поэтому Ули, будучи хирургом, перво-наперво заботился о хирургических операциях – в конце концов, если ломается спидер, никто не зовёт паяльщика. Но быть хирургом – это не значит просто делать операции под стерилизующими лампами. Пока пациент не встанет на ноги, он остаётся под ответственностью врача. Как говорится в другой старой поговорке: "Заботься о том, кого режешь".

Вот почему хирургу необходимо усвоить определённое количество знаний по фундаментальной медицине, прежде чем ему будет позволено взять в руки лазерный скальпель. Потому что, если даже проведёшь замечательную кардиологическую операцию и восстановишь вздувшуюся аорту до того, как разорвётся смертоносная аневризма, а пациент умрёт через два дня во время послеоперационного лечения, это приведёт именно к тому, о чём говорят: "Операция прошла успешно, но пациент умер".

Существовали хирурги, разделявшие эти две фразы, и спокойно спавшие по ночам, но Ули был не из таких.

Сейчас он стоял у постели старого седого вуки, бригадира строителей, который подвергся сильной декомпрессии. Из-за неё возникла необходимость пересадки сердца и лёгких, которую ему и сделали три дня назад. Несмотря на строжайшую стерильность, у пациентов иногда развивались вторичные инфекции, и время от времени происходило что-нибудь похожее на этот случай. Обычные противовирусные и антиприоновые[17] препараты и антибиотики до сих пор не возымели эффекта, возбудителей заболевания тоже найти не удавалось. Однако старого вуки лихорадило, он кашлял, а в крови у него обнаружились необычные изменения – однако отнюдь не бактериального, прионального или вирусного характера. У пациента было повышенное содержание эозинофилов. Естественно, Ули проконсультировался со специалистом, в результате чего были отброшены подозрения на обычные заболевания, встречающиеся у всех рас: лейкемию, астму, расстройство иммунной системы или наркозависимость. Оставалось возможным только заражение паразитами. Но КРТ[18] не дала результатов, на наноснимках не было и намёка на заражение. Кроме увеличенных белых кровяных телец, не было ничего необычного. Если это не была какая-то ранее неизвестная внутрибольничная инфекция, оставалось подозревать только вмешательство чёрной магии.

Состояние этого вуки по имени Хариньяр стабилизировалось, но лучше ему не становилось. Он всё ещё нуждался в постельном режиме. Ули взглянул на показания телеметрической аппаратуры, расположенной на стенах и полках, и устало покачал головой. Никаких изменений.

Он в лучшем случае понимал язык вуки лишь на зачаточном уровне. Мог понять слова "да" и "нет" и ответы на некоторые вопросы, вроде "Как сильно болит, если оценивать от одного до десяти?", но он и не собирался вступать в глубокомысленные философские беседы с огромными, покрытыми шерстью гуманоидами. Он махнул рукой Ц-4МЕ-О, который наполнял соседнюю бакта-камеру. Дроид вкатился, готовый переводить.

– Добрый день, – сказал Ули старому вуки. – Как дела?

– Вффаааа. Ру, ру?

Мелодичный голос дроида сделал рыки и стоны языка вуки странного приятными на слух. Ответ Формио перевёл так: "Для тебя, может, и добрый".

Старый вуки сохранил чувство юмора, хотя чувствовал себя ужасно. Ули был этому рад: уже готовность к борьбе была важна для выздоровления представителя любой расы.

– Попробуем кое-что новое, – продолжил он. – Мы думаем, это какие-то паразиты. Возможно, они жили у тебя в организме несколько лет, находясь в спячке, а снижение иммунитета стимулировало их активность. Существует лекарство, никосамидово-милендазольный комплекс, который действует на различных неизвестных паразитов у млекопитающих. Если у тебя именно то, что мы думаем, мы это вылечим.

– Уахх юн ёрра эллиинн?

– В основном побочные эффекты незначительны. Есть парочка, которая способна вызвать дискомфорт.

– Арм вуун урр.

Ц-4МЕ-О сообщил, что эта речевая конструкция означает активное неприятие утверждения, излагаемое с откровенным цинизмом. Дроид перевёл её приблизительно как "Ну конечно, вызовет". Хариньяр махнул Ули, чтобы тот продолжал.

– Мм, иногда приём препарата сопровождается диареей. И ещё он влияет на ногти, хотя и очень редко.

– Йааг?

– Ну, ногти на руках и на ногах... выпадают.

– Хуохх?

– О, через несколько месяцев они вырастают лучше прежних. И я же сказал, что это случается довольно редко.

За этим последовал комментарий, который Формио взялся переводить с неохотой, но когда перевёл, Ули пришлось скрывать улыбку. Он и не думал, что у представителей этой расы столь богатое воображение.

– Я понимаю, что тебе это неприятно, но ты не выйдешь отсюда, пока не поправишься, и не сможешь приступить к работе, пока мы не убедимся, что у тебя нет никаких инфекций.

Вуки нахмурился.

– Это не я придумал, таковы правила. Если у тебя есть жалоба, обратись к императору.

Хариньяр прорычал обидное замечание, касающееся чистоплотности Палпатина, от которого – Ули готов был в этом поклясться – на дюрастальном корпусе Формио выступил румянец. Потом гигантский вуки нехотя согласился пройти курс лечения.

Завершив обход, Ули вернулся в свой кабинет и заглянул в ежедневник. Если ничего не случится, следующая операция только завтра. Причём, обычная плановая операция на желудке одному офицеру, который слишком любит жирную пищу. Чтобы поставить ему диагноз "клиническое ожирение", не хватало совсем чуть-чуть; ещё килограмм – и Ули придётся подписывать заключение, что он может продолжать служить. Такое положение вещей Ули не удивляло – шла война, и Империи срочно требовались кадры, уж он-то это хорошо знал. Высокие, низкие, тощие, толстые – значения не имело. Пушечное мясо нужно всегда.

Ули пожал плечами. Он злился каждый раз, когда об этом думал, но и это не имело значения. Война продолжалась. Бывали моменты, когда он думал, что уже никогда не вернётся домой, что война никогда не закончится, что он умрёт от старости на каком-нибудь жалком, всеми забытом камешке, зашивая бесчисленных раненых.

Если бы только он мог сделать что-нибудь, чтобы это изменить.