Кампания за детский труд

Дети тоже росли бы иначе в «электронных коттеджах», поскольку на их глазах совершалась бы работа. Дети Первой волны, начиная с первого проблеска сознания, видели своих родителей за работой. Напротив, дети Второй волны — во всяком случае в недавних поколениях — были изолированы в школах и отделены от настоящей рабочей жизни. Сегодня большинство из них имеет самые туманные понятия о том, что делают их родители на службе и как они там существуют. Вот, возможно, недостоверная история, которая может быть рассказана в подтверждение этого. Один администратор как–то решает привести сына в свой офис и взять его с собой на ланч. Мальчик видит в офисе ковры, рассеянный свет, изысканно отделанную приемную. Он видит великолепный дорогой ресторан с подобострастными официантами и головокружительными ценами. Наконец, представив себе дом и не в силах удержаться, мальчик спрашивает: «Папа, как получается, что ты такой богатый, а мы такие бедные?»

Дело в том, что дети сегодня — особенно богатые — полностью отлучены от наиболее важной части жизни своих родителей. В «электронном коттедже» дети не только наблюдают за работой, они могут, по достижении определенного возраста, участвовать в ней сами. Запрещение детского труда в период Второй волны — изначально необходимое и продиктованное самыми лучшими намерениями, но сейчас по большей части превратившееся в устаревшее решение держать молодых людей подальше от многолюдного рынка рабочих мест — станет труднее проводить в жизнь при работе дома. Некоторые виды работ могут быть специально предназначены для подростков и даже входить в их образование. (Те, кто недооценивает способность совсем юных понимать и делать весьма замысловатую работу, никогда не видели четырнадцати–пятнадцатилетних ребят, которые работают, возможно нелегально, «продавцами» в калифорнийских компьютерных магазинах. Мне такие молодые ребята объясняли сложности работы на домашнем компьютере.)

Отчуждение сегодняшней молодежи в большой мере результат того, что она была вынуждена принять непроизводительную роль в обществе в период бесконечно растянувшегося взросления. «Электронный коттедж» смог бы противодействовать этой ситуации.

В самом деле, включение молодежи в работу в «электронном коттедже» может предложить единственно реальное разрешение проблемы юношеской высокой безработицы. Эта проблема в ближайшие годы сильно возрастет во многих странах, неся с собой юношескую преступность, насилие и психологическое измельчание. Она не может быть разрешена в рамках Второй волны, кроме как тоталитарными методами, например призывом молодых людей на войну или на военную службу. «Электронный коттедж» открывает альтернативный путь возвращения молодежи в общество, к экономически производительным занятиям, и мы сможем скоро увидеть политические кампании, направленные не против, а за детский труд, наряду с борьбой за необходимые меры для защиты их от грубой экономической эксплуатации.