Глава 7. Мифологические животные

Они распахнули широкие стеклянные двери. Женщина в зеленой униформе служительницы зоопарка сидела за стойкой и протягивала молодому мужчине и его сынишке брошюру. Глаза женщины не мигали, но, присмотревшись как следует, можно было различить, как ее рука медленно-медленно движется с книжечкой вперед. Отец застыл на месте. Сын, светловолосый мальчуган лет пяти, нетерпеливо дергал отца за руку - так казалось, если не думать о том, что для мальчугана время тоже замедлилось. И, только хорошо присмотревшись, можно было понять, что он на самом деле движется.— Нет, — сказала Вилл, останавливая Муравьишку. — Не трогай их. Сначала мы должны решить главную проблему. Ты все только усложнишь, если разбудишь их прямо сейчас.
«Они ведь не спят, чтобы их будить», — подумала Корнелия. Но она прекрасно понимала, что Вилл права. Все выглядело так, словно на людей и животных наложили сказочное заклятие. Может, именно это и происходило с людьми, о которых говорили, что они попали в страну эльфов. Потом они возвращались, думая, что провели у эльфов всего одну ночь, а на земле тем временем проходили века.
Женщина и глазом не моргнула, когда они проходили мимо стойки. Наверное, она не видела их, так же как сами чародейки не могли толком увидеть Муравьишку, пока он прикосновением не снял с них чары.
Выставка размещалась в огромном помещении, похожем на пещеру. При общем тусклом освещении ярко выделялись подсвеченные прожекторами стенды. Первым, кого они увидели, был единорог. Он выглядел абсолютно как живой, и казалось, вот-вот сорвется с места и побежит им навстречу. Закрученный спиралью рог поблескивал золотом, а изящные копытца больше напоминали козлиные, чем лошадиные. Рядом с ним на стенде помещались длинный витой рог нарвала и табличка с объяснением, что воображение людей соединило рогатого кита с лошадью.
В другое время эта выставка показалась бы Корнелии весьма интересной. Но сейчас было не до этого. Немного дальше двое полицейских бежали задом наперед в сильно замедленном темпе. Отца Ирмы с ними не было. Позади них виднелось несколько дверей и указатель: Воздушные мифологические животные: птица рух, грифон, гиппогриф, дракон и феникс.
— Феникс, — прошептала Корнелия. — Это не может быть совпадением!
— Не может, — кивнула Хай Лин, и ее лицо исказилось, словно от боли. — Это эпицентр, оттуда все и идет.
Чародейки и Муравьишка прошли мимо полицейских. Эхо их шагов гулко разносилось по всему залу. Рот одного из полицейских был открыт, но, что бы он там ни кричал, звук вылетал слишком медленно, чтобы другие могли его расслышать. Корнелии показалось, что в его глазах промелькнуло удивление, словно он на секунду разглядел их, но она не была уверена. К тому же сейчас не было времени размышлять об этом — они приблизились к стеклянным автоматическим дверям, которые медленно, сантиметр за сантиметром, расползались в стороны, реагируя не на их присутствие, а все еще на черепашье приближение полицейских.
— Готовы? — тихо спросила Вилл.
— А как же, — ответила Ирма. На ее обычно добродушном лице застыло выражение твердой решимости.

«Что-то не похоже на настоящего феникса», — подумала Корнелия, глядя на модель почти двухметрового роста. Оранжевые перья птицы были синтетическими, и окружавшее ее искусственное пламя тоже выглядело не слишком правдоподобно.
— Люди верили, что феникс сгорает в своем собственном огне, — прогудела из динамиков запись голоса экскурсовода, — а затем возрождается из пепла, целый и невредимый.
— Ох, да замолкни ты! — буркнула Корнелия, подскочившая от неожиданности при первых звуках голоса. И тут она увидела отца Ирмы.
В одной руке у Тома Лэра была рация, а в другой полицейский значок, как будто он собирался кого-то арестовать. Его рот тоже был открыт, но оттуда не доносилось ни звука. Он стоял прямо за моделью феникса, но кого он собирался арестовывать — было совершенно непонятно.
Вдруг с потолка, лениво кружа, опустилась ворона и нагло уселась на вытянутую руку мистера Лэра.
Вилл, пытаясь сохранять невозмутимый вид, следила за полетом птицы.
— Где твой хозяин, ворона?— негромко и насмешливо произнесла она. — Боится показаться?
Мы пришли, и ловушка не подействовала на нас!
Должно быть, он удивлен. Так вот, пусть подумает, хватит ли у него сил, чтобы сразиться с пятью девчонками и одним юнцом!
Ворона, наклонив голову, смотрела на Вилл, словно внимательно прислушиваясь к ее словам. На секунду Корнелии стало страшно: Горгон ведь может принять любую форму. А что, если эта ворона и есть он? Но она тут же вспомнила совет Вилл прислушиваться к своей Стихии. Если Горгон коснется земли где-нибудь поблизости, она это почувствует.
Она не решилась закрыть глаза, но этого и не требовалось. Достаточно было сосредоточить взгляд на полу. «Дай мне знать, — обратилась она к Земле. — Скажи мне, где он?»
И в ту же секунду она поняла, что Горгон здесь. Совсем рядом с ней.
Она быстро присела, прижав ладонь к полу, и тут же почувствовала: что-то произошло. Словно кто-то невидимым ударом рассек воздух в том месте, где она только что стояла. Но уже через мгновение в том месте пола, где находилась ладонь Корнелии, образовалась трещина, из которой показались сотни зеленых стебельков плюща, росших с фантастической быстротой. Они подались вперед, чтобы остановить врага чародеек, и всего в трех шагах от них бесплотная фигура вдруг приняла форму, опутанная изумрудными побегами.
— Попался! — воскликнула Ирма и сбила с ног оплетенную зеленью фигуру мощной струей воды. — В следующий раз держись подальше от моей семьи, ты, бесформенный кошмар!
— Ни с места! — скомандовала Хай Лин попытавшемуся было подняться Горгону и снова припечатала его к полу ураганным ветром, за которым последовал удар ярко-розовой молнии, посланной Вилл.
— Мой огонь не даст тебе уйти, если только у тебя не огнестойкая шкура! — заявила Тарани, и распростертую на земле фигуру окружила стена пламени.
— Отлично, — сказала Вилл. — Держите его по крепче и не отпускайте, а я заберу у него Осколки.
Но в этот момент они услышали звук, в котором безошибочно угадывался смех — сухой, свистящий и совсем не веселый.
— О, это впечатляет! — послышался холодный голос Горгона. — Какая демонстрация силы! Только боюсь, что все это бесполезно.
Корнелия попыталась снова обратиться к земле, но тут к ней вернулось знакомое чувство, будто она движется сквозь густой тягучий сироп. И чувство это все усиливалось. Она замерла, застыла в одном бесконечном мгновении. А затем, после болезненного рывка время двинулось назад. Корнелия ощущала, что ее тело пытается вдохнуть, когда надо было выдохнуть. Глубоко в груди что-то заныло. Теперь ее кровь текла по жилам в обратном направлении, а сердце силилось понять, почему его ритм изменился.
Не веря своим глазам, чародейка наблюдала, как огненная стена, воздвигнутая Тарани, опадает, а молния летит обратно к Вилл. Все Стихии: Огонь, Энергия, Воздух, Вода и ее собственная, Земля, словно повернулись вспять. Земля протестующе застонала, когда побеги плюща стали уменьшаться: листья сворачивались в почки, а стебли укорачивались. Наконец ростки ушли обратно в землю, и трещина затянулась, словно ничего и не было. Что-то заставило Корнелию распрямиться, и она оказалась лицом к лицу с Горгоном, который на миг принял видимую форму.
— А теперь, — сказал он, — давайте повторим все с начала. Только с небольшой разницей — теперь я покажу вам, как все должно быть.
Он потянулся за подвеской, висящей на шее у Корнелии, и подцепил ее своей почти материальной рукой. Корнелия ничем не могла ему помешать. Единственное, на что у нее хватало сил, это дышать — но так медленно, что было непонятно даже, в каком направлении это происходит.
— Так это ты, — произнес Горгон. — Я знал, что подвески остались у тебя и у водяной ведьмы, но не знал, у кого из вас феникс. Придется мне забрать эту вещицу.
И он начал снимать с нее тонкую серебряную цепочку.
— Нет.
Это тихое слово возникло из темной глубины выставочного зала. Навстречу Горгону вышел Муравьишка. Очевидно, заклинание Призрака не подействовало на него.
— Природа не может вынести того, что ты с ней делаешь, — обратился юноша к Горгону. — Ты получил Фрагмент Сокола, но твоя отвага лишена воображения. Ты завладел Фрагментом Орла, но твоя сила не знает сострадания. Что касается Совы... ты обладаешь знаниями, которых хватит на дюжину миров, но понятия не имеешь об истинной мудрости. А Феникс... тебя разрывают страсти: алчность и жажда господства, но, думаю, ты не понимаешь, что значит любить.
Глаза Горгона сузились, он окинул Муравьишку презрительным взглядом.
— Мальчишка. Услужливый юнец, которым все помыкают. Наивный дурачок, который намеревался одолеть меня в рукопашной. Школяр, как попугай повторяющий слова выживших из ума Библиотекарей... Ума не приложу, почему ты все время встаешь у меня на пути. Ты никто и ничто. У тебя нет никакой магии, твои знания ничтожны. Так, жалкое недо
разумение, не больше. Под стать твоему смешному имени!
Муравьишка мягко улыбнулся.
— Мой старый учитель, Главный Хранитель Башни Сокола, рассказывал мне одну историю. Однажды в Башню пришел великий воин, желавший забрать Фрагменту Хранителей. Он был очень высок, очень силен и облачен в доспехи от лучших оружейников Орбиса. Он расшвырял вооруженных копьями Хранителей, как будто то были дети с простыми палками. Казалось, никто не может остановить злодея.
Но вдруг маленький муравьишка забрался в щелочку между латами и укусил его. И продолжал кусать, пока не довел воина до того, что тот сбросил свой шлем, а потом и латы. За ними последовали рукавицы, поножи и остальная броня. Но воин никак не мог изловить назойливого муравья. А Хранителям теперь не составило никакого труда одолеть захватчика и бросить его в глубокую темницу. — Улыбка Муравьишки сделалась еще теплее. — Я всегда любил эту историю. Думаю, Хранитель сам придумал ее, чтобы порадовать меня, он ведь заботился обо мне. Но еще он говорил, что в этом рассказе заключен важный урок: даже самый маленький и невзрачный из нас способен на великие дела. А незначительных людей просто не существует.
— Очень трогательно, — с усмешкой произнес Горгон. — Но имей в виду: встанешь у меня на пути еще раз, и я разверну твое время обратно. И тогда ты проживешь свою жизнь задом наперед до самого рождения и дальше.
— Вам это не по силам, — серьезно возразил Муравьишка.
— Ах так? Может, пока тебе и удавалось избегать моих чар, но, когда я соберу все четыре Осколка, никто и ничто не устоит против моей силы. А теперь я отправлюсь на поиски Фрагмента Феникса.
Горгон сдернул подвеску с фениксом с шеи Корнелии. Девочка хотела было помешать ему, но ее руки застыли, словно были вырезаны изо льда. Зато Муравьишка не дремал — он резким движением вцепился в пальцы Горгона, державшие подвеску.
В тот момент, когда их руки сомкнулись на хрустальных песочных часах, все вокруг потемнело. Затем яркая вспышка очертила два борющихся силуэта — Горгона и Муравьишки — и кулон, который они пытались вырвать друг у друга.
С раскатистым гулом, от которого содрогнулся зал и задребезжали стекла витрин, пойманное в ловушку время освободилось, а вместе с ним и замороженные заклинанием природные Стихии.
На полу образовались огромные трещины — это с грохотом зашевелилась земля. Искусственное пламя, окружавшее модель феникса, превратилось в настоящий огонь. Послышался запах паленой синтетики — это огненные языки лизнули оранжевые перья муляжа. Заревели ветры, в зал ворвались бурные потоки воды, и отовсюду посыпались голубые искры, вызванные коротким замыканием.
«Если раньше сотрудникам зоопарка приходилось ссылаться на несуществующие технические неполадки, то теперь этих неполадок хоть отбавляй», — пронеслось в голове у Корнелии. Она ошеломленно наблюдала за происходящим, пытаясь понять, что же ей делать.
Но уже через секунду ее вместе с остальными чародейками, Муравьишкой, Горгоном и даже растерянной вороной подхватила неведомая мощная сила. Попытки Корнелии сопротивляться выглядели как жалкие потуги. Магия Времени и магия Стихий смешались и образовали воронку, которая была сильнее всех волшебных явлений, с которыми Корнелии приходилось сталкиваться до сих пор.
Она мельком заметила лицо Тома Лэра. Оно ожило, и по залу эхом разнеслись слова, которые он собирался сказать еще до того, как Горгон наложил на него свое заклятие:
— Стоять! Это полиция!
«Простите, мистер Лэр, но я сомневаюсь, что Хитерфилдское отделение полиции способно справиться с этой проблемой», — пронеслось в голове у Корнелии.
А потом все мысли куда-то исчезли. Она чувствовала только, как ее несет неведомая сила и сквозь сомкнутые веки пробивается слепящий свет.