Утро воскресенья, двадцатое декабря, четвертое воскресенье Адвента

Красный аэропорт Вильхельмины в белом, широко раскинувшемся поле казался неприветливым и заброшенным. Было десять утра, но в это воскресенье, четвертый Адвент, за окном царили густые сумерки. Прожекторы освещали бетонные посадочные полосы. После полутора часов полета самолет медленно выруливал к зданию терминала.

В зале ожидания было тепло и на удивление комфортно. Из динамиков звучали рождественские песенки, аромат кофе струился из магазинчика, сочетавшего в себе газетный киоск, информационный стенд и кафетерий. Возле магазинчика стояли высокие стойки с так называемыми саамскими промыслами: ножики, деревянные ковши и берестяные туеса. Симоне пустым взглядом смотрела на саамские шапки на болванках. Ей на миг стало жаль этой древней охотничьей культуры, которая теперь существовала в виде пестрых шапок с красными кисточками на потребу охочим до глупых шуток туристам. Время изгнало саамских шаманов, люди вешают ритуальные бубны с магическими рисунками над диваном, а оленеводство скоро превратится в аттракцион для туристов.

Йона достал телефон и набрал номер, и тут же Эрик указал на автобус, ждавший возле пустого выхода. Йона покачал головой и заговорил с кем-то с возрастающим раздражением. Эрик с Симоне слушали, как глухой голос в трубке рычит что-то в ответ. Когда Йона захлопнул телефон, лицо у него было решительное. Светло-серые глаза – напряженные и серьезные.

– Что случилось? – спросил Эрик.

Йона, вытянув шею, посмотрел в окно.

– Полицейские, которые поехали в дом, так и не вышли на связь, – рассеянно сказал он.

– Плохо, – тихо заметил Эрик.

– Надо поговорить с участком.

Симоне попыталась потянуть Эрика за собой.

– Мы не можем просто сидеть и дожидаться их.

– Мы и не будем, – ответил Йона. – Нам обещали прислать машину, она уже должна быть здесь.

– Господи, – вздохнула Симоне, – как же все долго.

– Здесь совсем другие расстояния, – заметил Йона, сверкнув глазами.

Симоне пожала плечами. Все трое пошли к выходу. На улице в лицо ударил совершенно другой, сухой мороз.

Вдруг перед ними остановились два синих автомобиля. Из них вышли двое мужчин в оранжевой форме горных спасателей.

– Йона Линна? – спросил один из них.

Йона коротко кивнул.

– Нас послали пригнать вам машину.

– Горные спасатели, – нервно сказал Йона. – А где полиция?

Один из мужчин вытянулся и серьезно объяснил:

– Здесь это не такая уж большая разница. Полиция, таможня, горные спасатели – мы сотрудничаем при необходимости.

Вмешался второй:

– Народу сейчас не хватает – Рождество на дворе…

Оба замолчали. У Эрика был вид отчаявшегося человека. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Йона опередил его:

– Вы что-нибудь слышали о патруле, который поехал в дом?

– В последний раз – вчера утром, в семь, – ответил один из спасателей.

– Сколько туда ехать?

– Ну, на час-два надо рассчитывать, если ехать в Сутме.

– Два с половиной, – добавил второй. – Учитывая время года.

– Какая машина наша? – нетерпеливо спросил Йона, направляясь к автомобилям.

– Да не знаю, – ответил один из мужчин.

– Дайте ту, в которой больше бензина, – попросил Йона.

– Проверить уровень бензина? – спросил Эрик.

– В моей машине сорок семь литров, – быстро сказал один из спасателей.

– Тогда у тебя на десять литров больше, чем у меня.

– Отлично, – сказал Йона, открывая дверцу.

Они сели в прогретый салон. Йона взял у спасателя ключи и попросил Эрика ввести направление в новенький GPS-приемник.

– Подождите! – окликнул Йона спасателей, уже садившихся во вторую машину.

Те остановились.

– Патрульные, которые уехали к дому вчера утром, – они тоже были горные спасатели?

– Ну… в общем, да.

Они поехали на северо-запад, вдоль Вольгшён, чтобы отыскать Бреннбек и потом, всего через несколько километров, подняться на магистраль Е-45, по прямой проехать милю на запад, оказаться на кривой дороге – чуть больше восьми миль по петляющему отрезку к югу от Климпфьелль, и повернуть к Даимадален.

Ехали молча. Оставив Вильхельмину далеко позади и оказавшись на шоссе, ведущем к Сутме, они заметили, что небо над ними как будто светлеет. Удивительный мягкий свет словно открывал вид. Вокруг угадывались контуры гор и озер.

– Смотри, – сказал Эрик, – просветлело.

– Светло не будет еще несколько недель, – ответила Симоне.

– Снег в тучах не пропускает свет, – объяснил Йона.

Симоне прижалась лбом к окошку. Они ехали через покрытые снегом леса, которые сменились гигантскими белыми вырубками, темными пятнами болот и озер, раскинувшихся, словно равнины. Проехали указатели с названиями «Етнеме», «Тролльклинтен», проехали длинную Лонгселеон. В темноте угадывалось невероятно красивое озеро, называвшееся, как гласил указатель, Меваттнет, – с обрывистым берегом, холодное и накрепко замерзшее, темно искрящееся в снежном свете.

Часа через полтора езды то на север, то на запад дорога начала сужаться и почти наклоняться в огромное озеро – Бургашён. Они находились в коммуне Доротеа, приближались к норвежской границе, за окном появились высокие островерхие горы. Внезапно встречный автомобиль засигналил им, ослепив светом фар. Они съехали на обочину; автомобиль постоял и задом двинулся к ним.

– Горные спасатели, – сухо сказал Йона – машина была похожа на их собственную.

Йона опустил окошко, и ледяной воздух с шорохом выдул из салона тепло.

– Это вы стокгольмские? – с сильным финским акцентом крикнул им один из мужчин, сидевших в машине.

– Мы, – ответил Йона по-фински. – Нольвосьмые.^[26]

Оба посмеялись, потом Йона перешел на шведский:

– Это вы ездили в дом? С вами никак не могли связаться.

– Радиотень, – объяснил мужчина. – А бензина жалко было. Там ничего нет.

– Ничего? Никаких следов вокруг дома?

Мужчина покачал головой.

– Мы прошли через слои снега.

– Как это? – спросил Эрик.

– После двенадцатого было пять снегопадов, так что мы искали следы в пяти слоях снега.

– Молодцы, – похвалил Йона.

– Это заняло кое-какое время.

– Но там ничего не было? – спросила Симоне.

Мужчина покачал головой.

– После двенадцатого – не было, я уже говорил.

– Вот черт, – тихо выругался Йона.

– Будете возвращаться? – спросил спасатель.

Йона мотнул головой.

– Мы из Стокгольма приехали, так что сейчас возвращаться не будем.

Мужчина пожал плечами.

– Ну, как хотите.

Они помахали спасателям и свернули на восток.

– Радиотень, – прошептала Симоне. – Но ведь Юсси звонил из дома.

Они продолжали ехать в молчании. Симоне думала о том же, что и все: поездка могла оказаться роковой ошибкой, их, может быть, заманили на ложный путь, прямо в кристальный мир снега и льда, в болота и тьму – а Беньямин между тем лежит в каком-нибудь совершенно другом месте, без защиты, без лекарств. Может быть, его уже нет в живых.

Была середина дня, но чем дальше на север, чем глубже в леса Вестерботтена, тем больше день в это время года напоминал ночь. Непроглядную ночь, без обещания рассвета. Ночь такую могущественную и суровую, что ее сумеречная тень раскинулась почти на весь декабрь и январь.

К дому Юсси подъехали в глухой тяжелой темноте. Ледяной воздух был неподвижным и ломким. Последний отрезок пути прошли по насту. Йона вытащил оружие, подумав, что давным-давно не видел настоящего снега. От крепкого мороза пересохло в носу.

Три домика были расположены полукругом. Снег пышными сугробами лежал на крышах, снежные барханы намело у стен до самых окошек. Эрик вылез и огляделся. Отчетливо виднелись параллельные колеи от колес машины спасателей, за ними – множество человеческих следов вокруг строений.

– О боже! – прошептала Симоне и рванулась вперед.

– Подождите, – сказал Йона.

– Здесь никого нет, здесь пусто, мы…

– Нам кажется, что здесь пусто, – перебил Йона. – Это единственное, что мы знаем.

Симоне, дрожа от холода, ждала, пока Йона шел к дому по скрипящему снегу. Он остановился возле одного из низких окошек, нагнулся, разглядел деревянный ларь и несколько половиков. Стулья на обеденном столе, холодильник с открытой дверью, вычищенный и выключенный.

Симоне посмотрела на Эрика – он вдруг повел себя странно. Порылся в снегу, провел рукой по губам, остановился посреди двора и несколько раз огляделся. Она хотела было спросить его, в чем дело, но тут он громко и отчетливо сказал:

– Это не здесь.

– Здесь никого, – устало отозвался Йона.

– Я хотел сказать, – произнес Эрик странным, почти пронзительным голосом, – я хотел сказать, что вороний замок – не здесь.

– Как это?

– Это не тот дом. Вороний замок Юсси – светло-зеленый, я слышал, как он его описывал. Кладовая в прихожей, крыша с ржавыми гвоздями, антенна возле конька, а во дворе полно старых машин, автобусов, тракторов…

Йона взмахнул руками:

– Но это его адрес, он здесь записан.

– Но место не то.

Эрик еще раз прошелся вдоль дома, потом серьезно посмотрел на Симоне и Йону и упрямо сказал:

– Это не вороний замок.

Йона выругался, достал телефон и чертыхнулся еще раз, вспомнив, что они находятся в зоне радиотени.

– Здесь мы вряд ли найдем, у кого спросить, так что придется ехать, пока не поймаем сигнал снова, – сказал он и сел в машину. Они задом выбрались на въезд и как раз собирались вывернуть на магистраль, когда Симоне увидела между деревьями темную фигуру. Фигура стояла неподвижно, опустив руки, и смотрела на них.

– Там! – закричала Симоне. – Там кто-то был.

На опушке с другой стороны дороги густо росли деревья, там было темно, снег плотно лежал между стволами, деревья казались тяжелыми, обремененными снегом. Симоне выскочила из машины, услышала, как Йона просит подождать. Дальний свет фар отразился в окнах дома. Симоне пыталась рассмотреть что-нибудь между деревьями. Ее догнал Эрик.

– Я видела какого-то человека, – прошептала она.

Йона остановил машину, торопливо достал оружие и подбежал к ним. Симоне быстро пошла к опушке. Она снова увидела мужчину между деревьями, немного дальше.

– Э-эй, подождите! – закричала она.

Пробежала несколько шагов и остановилась, встретившись с ним взглядом. Это был старик с морщинистым и совершенно спокойным лицом. Малорослый, едва доходящий ей до груди, он был один одет в толстый, застывший на морозе анорак и джинсы. В руке у старика был бледно-голубой мобильный телефон. Старик закрыл его и сунул в карман.

– Простите, что помешала, – извинилась Симоне.

Старик неразборчиво ответил, опустил глаза и что-то пробурчал. Осторожно подошли Эрик и Йона. Йона успел спрятать пистолет.

– Он говорит как будто по-фински, – сказала Симоне.

– Подождите, – попросил Йона и повернулся к старику.

Эрик услышал, как Йона представился, увидел, как тот показывает на автомобиль и произносил имя Юсси. Финская речь звучала протяжно и негромко. Старик медленно кивнул и вытащил пачку сигарет. Потом, слушая, поднял лицо, словно что-то высматривал. Вытряхнул сигарету, посмотрел на нее, о чем-то спросил мягким, мелодичным воркующим голосом, получил от Йоны ответ и с сожалением покачал головой. С состраданием посмотрел на Эрика и Симоне и протянул им пачку. Эрик хладнокровно вытащил сигарету, поблагодарил, взял у хозяина зажигалку с изображением Бетти Буп.

Саам оторвал фильтр у своей сигареты, сунул ее в рот и закурил. Симоне слушала, как он что-то обстоятельно объясняет Йоне. Старик сломал ветку и что-то нарисовал на снегу. Йона склонился над снежной картой, показывая и спрашивая. Достал из куртки блокнот и зарисовал карту. Симоне прошептала «спасибо», и они повернули к машине. Старичок обернулся, указал куда-то в лес и скрылся на тропинке, между деревьями.

Они быстро пошли к машине, двери которой остались открытыми. Сиденья успели так замерзнуть, что обжигали спину и ноги.

Йона протянул Эрику листочек, на котором зарисовал карту старика.

– Он говорил на странном уме,^[27] так что я не все понял. Рассказывал о месте, где жили семейства Кроик.

– Но он знает Юсси?

– Да. Если я все понял правильно, у Юсси есть еще один дом, охотничий домик в самом лесу. На запад отсюда будет озеро. Добираемся до места с тремя большими камнями, их поставили в память о старой летней стоянке саамов. Дальше снег не расчищен. Надо будет двигаться на север по насту, пока не увидим старый трейлер.

Йона иронически посмотрел на Эрика, на Симоне и добавил:

– Старичок сказал, что если мы провалимся под лед на Юпчарнен, значит, мы задержались в пути.

Через сорок минут сбросили скорость, потом остановились перед тремя одинаковыми камнями, высеченными и установленными по заказу коммуны Доротеа. Свет фар делал все серым, погруженным в тень. Камни несколько секунд посветились и снова исчезли в темноте.

Йона оставил машину на опушке, сказал, что хорошо бы ее замаскировать, срезать несколько веток, но времени нет. Он коротко глянул вверх, в звездное небо, и быстро зашагал по насту. Эрик с Симоне побежали за ним. Наст лежал на высоком пористом снегу тяжелой застывшей плитой. Все трое старались двигаться тихо. Рисунок, сделанный старичком, оказался точным: через полкилометра они увидели проржавевший до дыр трейлер в снегу. Они свернули с тропинки и заметили, что дорожка утоптана. Внизу стоял утонувший в сугробах дом. Из трубы поднимался дым. В свете, падавшем из окна, были видны мятно-зеленые стены.

Вот дом Юсси, подумал Эрик. Вот «вороний замок».

На широком дворе виднелись темные контуры. Занесенный снегом автопарк выглядел, как сказочный лабиринт.

Поскрипывая снегом, они медленно двигались к дому. Шли по узким проходам между покореженными, занесенными снегом автомобильными остовами, автобусами, комбайнами, тракторами и скутерами.

В окне яростно жестикулировала какая-то фигура, в доме что-то происходило, там угадывалось суетливое движение. Эрик не мог больше ждать и побежал к дому, наплевав на последствия. Он должен найти Беньямина, а там будь что будет. Симоне, задыхаясь, бросилась за ним. Вместе они пробежали по насту и остановились у края расчищенной дорожки. В снег возле дома были воткнуты лопата и алюминиевый тобоган. Послышался приглушенный крик. Быстрые звуки, похожие на стук. Что-то промелькнуло мимо окна. На лесной опушке сломалась ветка. Дверь в дровяной сарай заперта. Симоне тяжело дышала. Они приблизились к дому. Человек в окне исчез. Ветер ходил по кронам деревьев. По насту вихрился легкий снежок. Внезапно дверь распахнулась, и их ослепил свет. Кто-то направил на них яркий луч фонарика. Оба прищурились и прикрыли глаза руками, чтобы что-нибудь рассмотреть.

– Беньямин? – вопросительно окликнул Эрик.

Когда конус света упал на землю, он увидел, что перед ними стоит Лидия. В руке она держала большие ножницы. Свет фонарика лег на сидящую в снегу фигуру. Это был Юсси. Его лицо замерзло и было серо-голубым, глаза закрыты, в груди засел топор, все тело покрывала замерзшая кровь. Симоне молча стояла возле Эрика; по ее короткому испуганному дыханию он понял, что она тоже увидела труп. В тот же миг он сообразил, что с ними нет Йоны. Наверное, побежал другой дорогой, подумал Эрик. Он проскользнет у Лидии за спиной, если я сумею отвлечь ее.

– Лидия! – сказал Эрик. – Как же я рад вас видеть!

Лидия стояла неподвижно и смотрела на них, не говоря ни слова. Поблескивая, качались ножницы. Свет фонарика блестел на серой дорожке.

– Мы приехали за Беньямином, – спокойно пояснил Эрик.

– Беньямин, – повторила Лидия. – Кто это?

– Это мой сын, – сдавленным голосом сказала Симоне.

Эрик сделал жене знак, чтобы она молчала. Наверное, Симоне увидела его жест – она немного отступила назад и попыталась дышать ровнее.

– Я не видела других детей, кроме своего собственного, – медленно проговорила Лидия.

– Лидия, послушайте меня, – начал Эрик. – Если вы вернете Беньямина, мы уедем отсюда и обо всем забудем. Обещаю никогда больше никого не гипнотизировать…

– Я его не видела, – повторила Лидия и посмотрела на ножницы. – Здесь только я и мой Каспер.

– Позвольте, позвольте нам хотя бы дать ему лекарство, – попросил Эрик. Он сам услышал, как задрожал его голос.

Лидия сейчас стоит очень удобно – спиной к дому, лихорадочно подумал он. Йоне достаточно проскользнуть с той стороны, обойти дом и напасть на нее сзади.

– Я хочу, чтобы вы ушли, – коротко сказала Лидия.

Эрику почудилось какое-то движение за домом, возле машин и автобусов. В сердце плеснуло облегчение. Внезапно взгляд Лидии сделался внимательным, она подняла фонарик и посветила на дровяной сарай и снег перед ним.

– Касперу нужно лекарство, – сказал Эрик.

Лидия снова опустила фонарь. Ее голос был сдержанным и холодным:

– Я его мать, я знаю, что ему нужно.

– Вы правы, – быстро согласился Эрик. – Но если вы позволите нам сделать Касперу укол… вы сможете воспитывать его, приучать к порядку. Ведь сегодня воскресенье…

Эрик невольно замолчал, увидев, что сзади к дому приближается свет.

– По воскресеньям, – продолжал он, – вы обычно…

Из-за дома показались два человека. Йона двигался скованно и через силу. За ним шел Марек, приставив к его спине дуло ружья.

Лидия растянула в улыбке рот и перешла с расчищенной тропинки на наст.

– Пристрели их, – коротко распорядилась она и кивнула на Симоне: – Займись сначала ей.

– В ружье всего два патрона, – ответил Марек.

– Придумай что хочешь, но убей их.

– Марек, – сказал Эрик, – меня отстранили от лечения. Я только хотел помочь вам…

– Заткнись, – оборвал тот.

– Вы начали говорить о том, что случилось в большом доме в Зеница-Добой.

– Я могу приказать что хочу. – Марек посмотрел на Симоне спокойными блестящими глазами.

– Ну давай же, – раздраженно вздохнула Лидия.

– Ложись, – приказал Марек Симоне. – И снимай штаны.

Симоне не шевельнулась. Марек навел на нее ружье, и она попятилась. Эрик шагнул вперед, и Марек быстро прицелился в него.

– Я выстрелю ему в живот, – пригрозил он, – и он сможет посмотреть, как мы забавляемся.

– Давай, – поторопила Лидия.

– Сейчас, – сказала Симоне и стала расстегивать джинсы.

Марек сплюнул на снег и шагнул к ней. Он словно не понимал, что делает. Он продолжал смотреть на Эрика, поводя ружьем в его сторону. Симоне не смотрела ему в глаза. Марек прицелился в нее, направил дуло на ее голову, потом на живот.

– Не делайте этого, – попросил Эрик.

Марек снова опустил ружье и приблизился к Симоне. Лидия отступила. Симоне принялась стаскивать джинсы и колготки.

– Подержи ружье, – тихо сказал Марек Лидии.

Лидия медленно подошла к нему, и вдруг среди занесенных снегом машин послышался скрип. Что-то металлически стукнуло несколько раз подряд. Йона кашлянул. Стук продолжался, и вдруг раздался шум, резкий звук работающих поршней – это завели мотор. Наст осветился, снег засиял белизной. Взревел мотор, завизжала коробка передач, взметнулся снег. Старый автобус с брезентом поверх крыши вылетел из сугроба, распорол наст и покатил прямо к ним.

Марек перевел взгляд на автобус. Комиссар прыгнул на него и дернул ствол ружья к себе. Марек крепко держал ружье, но ему пришлось сделать шаг вперед. Йона сильно ударил его в грудь и сделал подсечку, но Марек не упал. Он попытался направить дуло на комиссара. Приклад задел Йону по голове, скользнул по макушке. У Марека так замерзли пальцы, что он выпустил ружье. Оно, крутясь, пролетело по воздуху и приземлилось прямо перед Лидией. К нему бросилась Симоне, но Марек схватил ее за волосы и дернул назад.

Автобус увяз возле елочки, ревел мотор. Вокруг автобуса стояло облако выхлопных газов и поднятого снега. Передние двери с шипением открывались и закрывались.

Обороты все учащались, деревце гнулось во все стороны, с темных веток сыпался снег. Автобус с глухим металлическим звуком раз за разом утыкался в ствол, сдирая с елки кору. Колеса вертелись, противоснежные цепи дребезжали.

– Беньямин! – кричала Симоне. – Беньямин!

Растерянное лицо Беньямина показалось за ветровым стеклом окутанного дымом автобуса. Из носа шла кровь. Лидия бежала к автобусу с ружьем. Эрик бросился за ней. Лидия ворвалась в дверь, что-то крикнула Беньямину и столкнула его с водительского места. Эрик опоздал. Автобус откатился назад, круто развернулся и со скрежетом покатил вниз по склону, к озеру. Эрик закричал Лидии, чтобы она остановилась, и бросился за автобусом по проломленной в насте колее от колес.

Марек все еще не выпускал Симоне. Она вопила и пыталась схватить его за руки. Йона скользнул вбок, опустил плечи, развернулся всем телом и с силой ударил Марека кулаком под мышку. Рука дернулась будто оторванная. Марек выпустил Симоне, та рванулась и заметила большие ножницы, лежавшие в снегу. Марек замахнулся другой рукой, но Йона уклонился и всем весом наискось ударил его правым локтем в основание шеи. Ключица сломалась с глухим хрустом. Марек с криком упал на землю. Симоне бросилась к ножницам, но Марек пнул ее в живот. Действующей рукой он схватил ножницы и широким полукругом махнул ими назад. Симоне закричала, увидев, как у Йоны застыло лицо: лезвия воткнулись ему в правое бедро. Кровь брызнула на снег. Комиссар удержался на ногах и ударил Марека приготовленными наручниками в левое ухо. Удар оказался сильным. Марек замер, удивленно глядя перед собой и пытаясь что-то сказать. Из ушей и носа полилась кровь. Йона, задыхаясь, наклонился над противником и надел наручники на его обмякшие руки.

Эрик, хватая ртом воздух, бежал в темноте за автобусом. Светились красные габаритные огни, по стволам прыгал бледный свет фар. Послышался удар – это зеркало заднего вида задело ствол.

Эрик подумал, что холод спасет сына: от мороза температура тела снизится на пару десятых градуса. Этого будет достаточно, чтобы кровь Беньямина загустела – может быть, настолько, что ему удастся продержаться еще какое-то время, хотя он и ранен.

За домом участок круто уходил вниз. Эрик споткнулся, потом снова поднялся. Рощицы и холмы покрыты снегом. Автобус превратился в тень далеко впереди, силуэт, распространяющий вокруг себя неясный свет.

Эрик подумал – не попытается ли Лидия проехать по берегу, обогнуть озерцо и добраться до старой лесовозной дороги. Автобус притормозил, но, вместо того чтобы ехать по берегу, свернул на лед. Эрик закричал, чтобы Лидия остановилась.

Свободный конец троса застрял в досках причала и сорвал брезент с крыши автобуса.

Эрик подбежал к берегу, пахло дизелем. Автобус уже проехал по озеру метров двадцать.

Эрик съехал вниз по откосу. Он с трудом дышал, но продолжал бежать.

Внезапно автобус остановился. Эрик с ужасом смотрел, как красные огни уходят вверх, словно кто-то медленно поднимает взгляд.

С покрытого льдом озера донеслись глухой грохот и треск. Эрик остановился у самого льда, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Он понял: лед проломился и автобус проваливается. Колеса завертелись назад, но только еще больше увеличили полынью.

Эрик рванул к себе спасательный круг, висевший на причале, и с колотящимся сердцем побежал по льду. В салоне все еще горел свет, и автобус светился, как замерзшая теплица. Слышался плеск, толстые ледяные пластины ломались и переворачивались в черной воде.

Эрику показалось, что он видит белое лицо в водовороте позади автобуса.

– Беньямин! – крикнул он.

Волны плеснули на лед, под ногами стало скользко. Эрик схватил веревку, прикрепленную к спасательному кругу, обернул вокруг пояса и завязал, чтобы не выпустить из рук. Бросил круг к автобусу, ничего больше не видя в темной воде. С шумом работал передний мотор. Красный свет задних огней разливался по подтаявшему льду и снегу.

Передняя часть автобуса опустилась еще глубже, теперь была видна только крыша. Фары исчезли под водой. Мотор замолчал, стало почти тихо. Хрустел и шуршал лед, негромко булькала вода. Внезапно Эрик увидел, что оба, и Беньямин, и Лидия, находятся в автобусе. Пол накренился, они покатились назад. Беньямин вцепился в поручень. Крыша над передними местами почти сровнялась со льдом. Эрик побежал к проруби и прыгнул на автобус. Железная туша загудела под ним. Далеко позади что-то кричала Симоне, она уже успела спуститься на берег. Эрик подполз к люку на крыше, поднялся и выбил его ногой. Осколки со звоном посыпались на сиденья и пол. Эрик думал только о том, как вытащить Беньямина из тонущего автобуса. Он сполз вниз, повисел на руках; ему удалось упереться ногами в спинку сиденья и опуститься. Беньямин выглядел напуганным до смерти. На нем была одна пижама, кровь лилась из носа и из ранки на щеке.

– Папа, – прошептал он.

Эрик следом за ним посмотрел на Лидию. Она стояла в конце прохода с отсутствующим лицом. Окровавленный рот, в руках – ружье. Все передние сиденья ушли под воду. Автобус продолжал тонуть, и пол накренился еще круче. Через резиновые прокладки средних дверей просачивалась вода.

– Надо выбираться из автобуса, – крикнул Эрик.

Лидия медленно покачала головой.

– Беньямин, – сказал Эрик, не спуская с нее глаз, – заберись на меня и вылезай в люк на крыше.

Беньямин молча сделал, как велел отец. Неверными ногами встал на сиденье, потом забрался Эрику на плечи. Когда он дотянулся руками до люка, Лидия подняла ружье и выстрелила. Боли Эрик не почувствовал – лишь удар в плечо, такой сильный, что он упал навзничь. Только поднявшись, он ощутил боль и почувствовал, как течет теплая кровь. Беньямин повис в люке. Эрик подошел и помог ему действующей рукой, хотя видел, что Лидия снова наводит на него ружье. Беньямин уже был на крыше, когда раздался второй выстрел. Лидия промахнулась. Пуля прошла возле бедра Эрика; большое стекло рядом с ним разбилось, и ледяная вода с брызгами хлынула внутрь. Теперь она прибывала очень быстро. Эрик попытался дотянуться до люка в крыше, но автобус перевернулся набок, и он оказался под водой.

Шок от ледяной воды был таков, что Эрик на несколько секунд потерял сознание. Он в панике забил ногами, вынырнул на поверхность и вдохнул полные легкие воздуха. Автобус продолжал медленно погружаться в черную воду, металлически потрескивая. В ушах шумело, тело окружал непостижимый холод. В окно Эрик увидел свет фар далеко между деревьями. Тяжело билось сердце. Лицо и голову сжало. Вода была ошеломляюще холодной, Эрик не мог пошевелиться. Под водой он увидел Лидию – она вцепилась в поручень, прижавшись спиной к заднему сиденью автобуса. Увидел открытый люк в крыше и разбитое выстрелом окно, осознал, что автобус тонет, что он должен выплыть, времени мало, он должен бороться, а руки не слушаются. Эрик был почти невесомым, но не чувствовал ног. Он хотел поплыть, но было трудно координировать движения.

Теперь Эрик увидел, что его окружает облачко крови из раны в плече.

Внезапно он встретил взгляд Лидии, она спокойно смотрела ему в глаза. Оба неподвижно висели в холодной воде, пристально глядя друг на друга.

Волосы Лидии колыхались от движения воды, маленькие пузырьки воды, словно нитка жемчуга, поднимались из ее ноздрей.

Хотелось сделать вдох, горло напряглось, но Эрик сопротивлялся борьбе легких за глоток кислорода. В висках стучало, в голове сверкнула белая вспышка.

Температура тела катастрофически понизилась, он терял сознание. Звон в ушах нарастал, громкий и раскачивающийся.

Эрик подумал о Симоне, о том, что Беньямин выживет. Это было как сон – свободно перемещаться в ледяной воде. С удивительной отчетливостью он понял, что умирает, и от страха заурчало в животе.

Эрик больше не ориентировался в пространстве, утратил чувство собственного тела, чувство света и тьмы. Вода казалась теплой, почти горячей. Он подумал, что скоро откроет рот, сдастся, позволит концу наступить, пусть легкие наполнятся водой. Новые, странные мысли проплывали у него в голове, и вдруг что-то изменилось. Эрик почувствовал, как натянулась веревка на талии. Он и забыл, что обвязался канатом от спасательного круга. Теперь веревка за что-то зацепилась, его тяжело тащило в сторону. Остановиться не получалось, у Эрика совсем не осталось сил. Веревка неумолимо волокла его вперед; Эрика ударило о столб и потащило наискось, через люк в крыше. Эрик ударился затылком, с ноги соскользнул ботинок, и Эрик оказался в черной воде. Он выплыл на поверхность и увидел, как автобус уходит все глубже, ощутил, как Лидия в светящейся клетке падает на дно лесного озерца.