Суббота, девятнадцатое декабря, первая половина дня

Валил мокрый снег; собака носилась туда-сюда по площадке перед управлением. Она громко лаяла под снегопадом, радостно вертелась среди снежинок, щелкала зубами и встряхивалась. При виде собаки у Эрика сжалось сердце. Он понял, что забыл, как это – просто существовать. Забыл, как это – не думать непрерывно о жизни без Беньямина.

Ему было плохо, руки тряслись от абстиненции. Он уже почти сутки не принимал таблеток и совсем не спал ночью.

Подходя к широкому входу в управление, Эрик подумал о старых тканях, которые Симоне как-то показывала ему на выставке женского рукоделия. Они были словно небо в такие вот дни: пасмурные, плотные, мохнато-серые.

Симоне стояла в коридоре перед комнатой для допросов. Увидев Эрика, она пошла ему навстречу и взяла за руки. Почему-то он испытал благодарность за этот жест. Симоне была бледна и сосредоточенна.

– Тебе не обязательно присутствовать, – прошептала она.

– Кеннет сказал – ты хотела, чтобы я пришел.

Симоне еле заметно кивнула.

– Я только…

Она замолчала и тихо кашлянула.

– Я злилась на тебя, – твердо сказала она.

Глаза у нее были мокрые, красные.

– Я знаю.

– Ты же вечно глотал свои таблетки, – язвительно добавила Симоне.

– Глотал.

Симоне отвернулась и стала смотреть в окно. Эрик видел, какая она худенькая, как крепко обняла себя за плечи. По ее коже побежали мурашки – из вентиляции под окном дул холодный воздух. Двери комнаты для допросов открылись, и крупная женщина в полицейской форме тихо позвала их:

– Заходите, пожалуйста.

Женщина мягко улыбнулась розовыми блестящими губами и представилась:

– Меня зовут Анья Ларссон. Я буду снимать свидетельские показания.

Женщина протянула им ухоженную округлую руку. Длинные ногти накрашены красным лаком, кончики блестят.

– Это для рождественского настроения, – радостно объяснила она свой маникюр.

– Очень красиво, – рассеянно похвалила Симоне.

Йона Линна уже сидел в комнате. Пиджак висел на спинке стула. Светлые волосы торчали во все стороны и казались немытыми. Он не побрился. Когда Симоне и Эрик сели напротив него, он серьезно и задумчиво глянул на Эрика.

Симоне тихо откашлялась и выпила воды. Ставя стакан на стол, она задела руку Эрика. Их взгляды встретились, и Эрик увидел, как ее губы сложились в беззвучное «прости».

Анья Ларссон поставила на стол между ними цифровой диктофон, нажала на кнопку записи, проверила, горит ли красная лампочка, и быстро проговорила время, дату и имена присутствующих. Потом сделала короткую паузу, склонила голову набок и приветливо начала:

– Итак, Симоне, мы хотели бы услышать, что произошло позавчера вечером в вашем доме на Лунтмакаргатан.

Симоне кивнула, взглянула на Эрика и опустила глаза.

– Я… я была дома и…

Она замолчала.

– Одна? – спросила Анья.

Симоне покачала головой.

– Со мной был Сим Шульман, – сдержанно сказала она.

Комиссар что-то записал в своем блокноте.

– У вас есть какие-нибудь предположения о том, как Юсеф и Эвелин Эк могли проникнуть к вам? – спросила Анья.

– Не знаю, я была в душе, – медленно проговорила Симоне и на мгновение вся залилась краской. Ее кожа почти сразу побледнела снова, но на щеках яркий румянец остался.

– Я стояла под душем, когда Сим крикнул, что в дверь звонят… Нет, подождите, он крикнул, что звонит мой мобильный.

Анья Ларссон повторила:

– Вы стояли под душем и услышали, как Сим Шульман кричит, что звонит ваш мобильный.

– Да, – прошептала Симоне. – Я попросила его ответить.

– И кто же звонил?

– Не знаю.

– Но он ответил?

– Думаю, да. Почти уверена, что ответил.

– Сколько было времени? – неожиданно спросил Йона.

Симоне дернулась, словно до этого не замечала его, не узнала его голоса.

– Не знаю, – извиняющимся тоном сказала она, повернувшись к нему.

Комиссар без улыбки настаивал:

– Примерно.

Симоне пожала плечами и неуверенно ответила:

– Пять.

– Не четыре? – спросил Йона.

– Зачем вы спрашиваете?

– Просто хочу знать.

– Вы ведь уже это знаете, – сказала Симоне Анье.

– И все-таки пять. – Йона записал время.

– Что вы делали перед тем, как пошли в душ? – спросила Анья. – Если «пройтись» по всему дню, то легче вспомнить время.

Симоне покачала головой. Вид у нее был очень утомленный, почти тупой. Она не смотрела на Эрика. Тот молча сидел рядом, его сердце тяжело стучало.

– Я не знал, – неожиданно сказал он и снова замолчал.

Симоне быстро взглянула на мужа. Он снова открыл рот:

– Я не знал, что у тебя с Шульманом…

Она кивнула.

– Да, Эрик. Было.

Эрик посмотрел на жену, на женщину в полицейской форме, на Йону.

– Извините, что перебил, – промямлил он.

Анья терпеливо повернулась к Симоне.

– Продолжайте. Расскажите нам, что произошло. Сим Шульман крикнул, что звонит…

– Он вышел в прихожую и…

Симоне замолчала, потом поправилась:

– Нет, не так. Я услышала, как Шульман сказал: «А теперь и в дверь звонят» или что-то вроде этого. Я выключила воду, вытерлась, осторожно открыла дверь и увидела…

– Почему осторожно? – спросил Йона.

– Простите?

– Почему вы открыли дверь осторожно, а не как обычно?

– Не знаю. У меня было предчувствие, что-то такое в воздухе, ощущение угрозы… Не могу объяснить…

– Вы что-то услышали?

– Вроде нет.

Симоне уставилась перед собой.

– Продолжайте, – попросила Анья.

– Приоткрыв дверь, увидела какую-то девушку. Она стояла в коридоре, смотрела на меня испуганно. Она сделала мне знак, чтобы я спряталась.

Симоне наморщила лоб.

– Я вышла в прихожую и увидела Шульмана… Он лежал на полу… было столько крови, и ее становилось все больше, его глаза дергались, он пытался шевелить руками…

Симоне заговорила неразборчиво, и Эрик понял, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Ему хотелось утешить жену, поддержать ее, взять за руку или обнять. Но он побоялся, что она оттолкнет его, рассердится.

– Может быть, сделаем перерыв? – мягко предложила Анья.

– Я… я…

Симоне резко замолчала и трясущимися руками поднесла к губам стакан воды. Тяжело сглотнула и провела рукой по глазам.

– Входная дверь была заперта, у нас замок с секретом, – продолжила она уже спокойнее. – Девушка сказала, что он забрал ключ с собой на кухню, тогда я пробралась в комнату Беньямина и включила компьютер.

– Включили компьютер. Зачем? – спросила Анья.

– Я хотела, чтобы он подумал, что я там, в комнате. Услышит шум компьютера и побежит туда.

– О ком вы говорите?

– О Юсефе.

– Юсефе Эке?

– Да.

– Как вы узнали, что это он?

– Тогда я этого не знала.

– Понимаю, – сказала Анья. – Продолжайте.

– Я включила компьютер, а потом спряталась в ванной. Когда я услышала, что они в комнате Беньямина, я пробралась на кухню и взяла ключи. Девушка все время пыталась обмануть Юсефа и указывала, где искать, чтобы его отвлечь, я их слышала, но я, кажется, задела картину в прихожей, потому что Юсеф вдруг пошел за мной. Девушка пыталась его остановить, обхватила его ноги и…

Она тяжело сглотнула.

– Ну, он вырвался от нее. Тогда девушка притворилась, что ранена. Она вымазала себя кровью Сима, легла и сделала вид, что умерла.

На мгновение стало тихо. Симоне дышала так, словно каждый вдох давался ей с трудом.

– Продолжайте, Симоне, – тихо попросила Анья.

Симоне кивнула и коротко досказала:

– Юсеф увидел ее, вернулся, и когда он наклонился над ней, она воткнула нож ему в бок.

– Вы видели, кто ранил Сима Шульмана?

– Юсеф.

– Вы это видели?

– Нет.

В комнате стало тихо.

– Эвелин Эк спасла мне жизнь, – прошептала Симоне.

– Хотите еще что-нибудь добавить?

– Нет.

– Тогда спасибо за сотрудничество, допрос закончен, – заключила женщина и протянула сверкавшую изморозью руку, чтобы выключить диктофон.

– Подожди, – сказал Йона. – Кто звонил?

Симоне посмотрела на него так, словно только что проснулась. Она как будто снова забыла о его существовании.

– Кто звонил вам на мобильный?

Она покачала головой.

– Не знаю, я даже не знаю, куда делся мобильный, я…

– Не страшно, – заметил Йона. – Мы найдем ваш телефон.

Анья Ларссон немного подождала, вопросительно взирая на них, и выключила диктофон.

Ни на кого не глядя, Симоне встала и медленно вышла. Эрик торопливо кивнул комиссару и последовал за ней.

– Подожди, – окликнул он.

Симоне остановилась и повернулась к нему.

– Подожди, я только хочу…

Он замолчал, увидел ее беззащитное хрупкое лицо, бледные, цвета пробки, веснушки, широкий рот и светлые зеленые глаза. Не говоря ни слова, они обнялись, усталые и печальные.

– Ну вот, – сказал он. – Вот.

Поцеловал ее волосы, ее светло-рыжие кудрявые волосы.

– Я больше ничего не знаю, – прошептала она.

– Хочешь, я спрошу, где здесь можно отдохнуть?

Симоне осторожно высвободилась из его рук и покачала головой.

– Мне надо поискать телефон, – серьезно сказала она. – Узнать, кто звонил, когда Шульман отвечал.

Йона с пиджаком на плече вышел из комнаты для допросов.

– Здесь, в управлении, есть телефон? – спросил Эрик.

Йона кивнул на Анью Ларссон, которая направлялась к лифтам.

– Анья должна знать, – ответил он.

Эрик бросился было за ней, но комиссар жестом остановил его. Он достал мобильный телефон и набрал короткий номер.

– Сокровище мое, нам нужна от тебя кое-какая бумага, – легкомысленно сказал он.

Скорчив недовольную гримасу, она повернула; они пошли ей навстречу.

– Анья была настоящей атлеткой, когда поступила сюда, – сообщил Йона. – Бесподобный пловец, баттерфляй, пришла восьмой на Олимпийских играх…

– Что за бумага тебе нужна? Туалетная? – крикнула Анья.

– Ну не сердись…

– Треплешься много.

– Я только чуток похвастался тобой.

– Ну-ну, – ответила она усмехнувшись.

– У тебя есть список предметов, которые мы отдали в лабораторию?

– Еще не готов. Придется тебе самому проверить.

Все вместе они пошли к лифтам. Когда они спускались, наверху гремели тросы, а кабина скрипела. Анья вышла на втором этаже и помахала им, когда двери уже закрывались.

В бюро на первом этаже сидел высокий мужчина, напомнивший Эрику одного из родственников. Они торопливо прошли по коридору с дверями, досками объявлений и огнетушителями в плексигласовых шкафчиках. В лаборатории было гораздо светлее, большинство служащих – в медицинских халатах. Йона пожал руку очень толстому человеку, который представился Эриксоном и провел их в другое помещение. На столе со стальной столешницей было разложено множество предметов. Эрик узнал их. Два кухонных ножа с черными пятнами лежали в двух разных металлических ванночках. Эрик увидел знакомое полотенце, коврик из прихожей, несколько пар обуви и телефон Симоне в пластиковом чехольчике. Йона показал на телефон:

– Мы хотим посмотреть на него. Его уже проверили?

Толстый человек подошел к списку, висевшему над предметами, пробежал его глазами и медленно проговорил:

– Думаю, да. Да, снаружи мобильный телефон проверили.

Йона вынул телефон из чехла, вытер кусочком бумаги и спокойно протянул его Симоне. Она сосредоточенно вызвала список телефонных звонков, что-то бормоча. Взглянув на дисплей, она прижала ладонь ко рту, подавляя крик.

– Это… это Беньямин, – запинаясь, произнесла она. – Последний звонок был от Беньямина.

Они столпились вокруг телефона. Имя «Беньямин» пару раз мигнуло, потом в телефоне села батарейка.

– Шульман говорил с Беньямином? – громко спросил Эрик.

– Не знаю, – жалобно сказала Симоне.

– Но ведь он ответил? Мне только это надо знать.

– Я была в душе. Наверное, он взял телефон перед тем, как…

– Черт, да ты же видишь, что звонок пропущен или…

– Не пропущен, – перебила Симоне. – Но я не знаю, успел Шульман что-то услышать или сказать до того, как открыл дверь Юсефу.

– Нет смысла злиться, – проговорил Эрик с деланным спокойствием. – Но мы должны узнать, сказал ли Беньямин что-нибудь.

Симоне повернулась к Йоне и спросила:

– Телефонные разговоры сейчас записываются?

– Чтобы получить расшифровку, может понадобиться несколько недель, – ответил он.

– Но…

Эрик положил руку Симоне на плечо и сказал:

– Мы должны поговорить с Шульманом.

– Сейчас не получится, он в коме, – возмутился Йона. – Я же говорил: он в коме.

– Пошли со мной, – позвал Эрик Симоне и вышел из кабинета.