Глава 2. – Зовут Анна Игоревна Завтра ей исполняется пять лет – Голос в динамике запнулся и вдруг добавил: – Буквально – Послышался сдавленный кашель

– …Зовут Анна Игоревна… Завтра ей исполняется пять лет… – Голос в динамике запнулся и вдруг добавил: – Буквально… – Послышался сдавленный кашель, вздох и бумажный шорох. – Девочку повела в кафетерий на третьем этаже девушка в белом. – В динамике опять покряхтели и выдали с осуждающей интонацией: – Они обе в белом.

Игорь резал толпу плечом, стараясь не сбить кого-нибудь с ног, и машинально извинялся, задевая чужие локти-спины-бока.

– Извините, извините, извините, извините… – Слишком много народу. За две минуты он перевыполнил годовой план по извинениям. Нет, он убьет эту Нинку… – Извините… – А если с Анной хоть что-нибудь не так, убьет эту Нинку два раза. – Извините, пожалуйста…

Саша-маленький, мчащийся за ним сквозь толпу, подхватил того, кто оказался слишком легким для столкновения с плечом Игоря, и теперь перевыполнял собственный план по извинениям:

– Извините, извините… у нас проблемы, очень серьезные… извините… разрешите пройти…

– Разрешите пройти! – не выдержав, во весь голос рявкнул Игорь на лестнице, забитой народом. Люди машинально шарахнулись в стороны, и он понесся вверх, прыгая через несколько ступенек и в начале каждого лестничного пролета разметая толпу тем же криком.

Если проблемы действительно серьезные, он убьет эту Нинку десять раз подряд. И Александра он тоже убьет.

На третьем этаже народу почти не было, Саша-маленький догнал его и зашагал рядом, бодро бубня над ухом:

– Да ладно, Игорь Дмитрич, все будет нормально. Если бы чего – так объявили бы, да? А то вон в кафе, кушают, наверное…

– Молчи, – процедил сквозь зубы Игорь. – Разговариваешь много, р-р-работничек.

– Да они вместе с Ниной были, ей-богу! – взвился Саша-маленький. – Она ее за руку держала! Я ж сам видел!

Они завернули за угол, украшенный стрелкой с надписью «Кафе», и чуть не налетели на Нину, которая, видимо, очень старалась опередить их, но не сумела из-за тугой, как перчатка, юбки и каблуков немыслимой высоты. Почти у дверей кафетерия Игорь настиг отчаянно семенящую девушку и резко остановил ее, схватив железной хваткой длинную изящную шею. Нина сдавленно пискнула, покачнувшись и взмахнув руками, и, не глядя на Игоря, занудила со слезой в голосе:

– Игорь Дмитрич, честное слово, я ее все время за руку держала, честное слово! А потом она говорит: «Дай мне платок», – честное слово! А я ее отпустила, платок достала, а ее уже нет! Ну, честное слово! Я бы ее сама нашла, а тут по радио… Ну, честное слово, пять минут не прошло, честное слово… Конечно, я виновата…

Игорь отпустил ее, вынул носовой платок и машинально вытер пальцы. Он тяжело молчал, разглядывая хорошенькое личико Нины, всегда такое самоуверенное, чтобы не сказать надменное. Сейчас ил нем не читалось ничего, кроме паники.

– Да вон она, – осторожно вмешался Саша-маленький, кивая на стеклянные двери кафе. В голосе его мелькнуло искреннее изумление. – Смеется! Кон она, на коленке у белой девчонки.

Игорь глянул сквозь двери и тоже удивился. Анна и вправду смеялась. И не просто смеялась – хохотала вовсю, заливалась, обнимая совершенно чужого человека, какую-то постороннюю девчонку вызывающего вида – белые бесформенные штаны, белая мужская рубаха с закатанными рукавами, белые тапки, белая шляпа с огромными висячими полями. Иностранка, что ли? Девчонка стояла у высокого столика, поставив правую ногу на металлический круг, соединяющий ножки стола внизу, и на ее согнутом колене сидела его Анна Игоревна, удобно опираясь спиной на обнимающую ее чужую руку.

Анна за обе щеки уплетала ватрушку, что-то чирикала девчонке в ухо и смеялась. Девчонка тоже что-то уплетала, что-то шептала Анне на ушко и смеялась. У белой девчонки были оливково-смуглая кожа, очень темные, почти вишневые, губы и яркие белые зубы. Об остальных чертах лица не позволяли судить огромные черные очки и огромные же, неровно обвисающие поля шляпы. В кафетерии было человек десять, и все до одного, включая буфетчицу и подсобного рабочего, притащившего ящик с бутылками, не отрывали глаз от этой белой девчонки с его Анной Игоревной. Игорь вдруг понял, что улыбается. Потом поймал взгляд Нины, которая, кажется, решила, что ее сегодня еще не будут убивать, и тут же перестал улыбаться.

– Свободна, – буркнул Игорь, мельком глянув на тут же запаниковавшую Нину, и обернулся к Саше-маленькому: – Посади в машину, проводи до дому, позвони Тамаре, чтобы к завтрашнему дню приготовила расчет. Через пятнадцать минут машину – сюда, сам можешь пропасть до четырех.

Не слушая плаксивого вяканья Нины и виноватого «бусделано» Саши-маленького, Игорь повернулся и шагнул к входу в кафетерий. Перед дверью чуть помедлил, ощущая, как медленно тает недавний страх, как приходит облегчение, а вместе с ним – неожиданный и неприятный взрыв ревности к чужой девчонке, с которой его Анне Игоревне, по-видимому, весело. Интересно, о чем они там шепчутся?