Гла­ва 5

Прос­татни­ка Джель­ца нель­зя бы­ло наз­вать кра­сивым да­же на фо­не дру­гих во­гонов – уж слиш­ком на­порис­то вы­пирал гор­ба­тый нос под уз­ким по­росячь­им лбом. Тол­стая зе­леная ко­жа поз­во­ляла Джель­цу ус­пешно за­нимать­ся по­лити­кой в выс­ших эше­лонах во­гон­ской го­сударс­твен­ной служ­бы и прес­по­кой­но рез­вить­ся в мор­ских глу­бинах.

Впро­чем, рез­вить­ся ему бы­ло не­досуг. Мил­ли­оны лет на­зад, ког­да пер­во­быт­ные во­гоны впер­вые вы­пол­зли из смрад­ных мо­рей Вог­сфе­ры, си­лы эво­люции прос­то от­верну­лись от них, спи­сав свое тво­рение на про­из­водс­твен­ный брак. Во­гоны так и не эво­люци­они­рова­ли; бо­лее то­го, они и вы­жить-то не име­ли пра­ва.

Фак­том сво­его су­щес­тво­вания они обя­заны ис­клю­читель­но тол­сто­кожес­ти и уп­рямс­тву. «Эво­люция? – ска­зали се­бе эти су­щес­тва. – Да ко­му она нуж­на?!» И поп­росту обош­лись без то­го, в чем им от­ка­зала при­рода, по­ка не су­мели вып­ра­вить ос­новные ана­томи­чес­кие де­фек­ты хи­рур­ги­чес­ким пу­тем.

А меж­ду тем эво­люция на пла­нете ра­бота­ла в по­те ли­ца, пы­та­ясь ис­пра­вить чу­довищ­ный про­мах. Она по­роди­ла ма­лень­ких про­вор­ных ра­дуж­ных кра­бов (во­гоны их по­жира­ли, раз­би­вая пан­ци­ри мо­лот­ка­ми); ус­трем­ленные ввысь де­ревья ду­шераз­ди­ра­ющей кра­соты (во­гоны их ру­били, что­бы жа­рить на кос­трах кра­бовое мя­со); по­хожих на га­зелей гра­ци­оз­ных жи­вот­ных с шел­ко­вис­тым ме­хом и жа­лоб­ным взгля­дом (во­гоны их ло­вили и ис­поль­зо­вали в ка­чес­тве под­сти­лок, ког­да си­дели вок­руг кос­тра, жа­ря кра­бовое мя­со).

Так про­дол­жа­лось ты­сяче­лети­ями, по­ка в од­но прек­расное ут­ро во­гоны не от­кры­ли прин­ци­пы меж­звездно­го пе­ред­ви­жения – и вско­ре уже сос­тавля­ли кос­тяк мо­гущес­твен­ной Го­сударс­твен­ной Служ­бы Га­лак­ти­ки. Они по­нах­ва­тались кое-ка­ких ма­нер, при­об­ре­ли на­лет уче­нос­ти и да­же тон­кий слой лос­ка, но, по су­ти, не­дале­ко уш­ли от сво­их ди­ких пред­ков. Каж­дый год они эк­спор­ти­ру­ют с род­ной пла­неты на но­вое мес­то жи­тель­ства в скоп­ле­нии Ме­габ­рантис-27 де­сят­ки ты­сяч про­вор­ных ра­дуж­ных кра­бов и, счас­тли­вые, ко­рота­ют пь­яную ночь, раз­би­вая их пан­ци­ри мо­лот­ка­ми.

Прос­татник Джельц был ти­пич­ным во­гоном-злыд­нем. И кро­ме то­го, тер­петь не мог ту­рис­тов-ав­тостоп­щи­ков.

В кро­хот­ной тем­ной ка­мор­ке, за­хоро­нен­ной глу­боко во внут­реннос­тях флаг­ман­ско­го ко­раб­ля во­гонов, вспых­ну­ла спич­ка. Вла­делец спич­ки не от­но­сил­ся к чис­лу во­гонов, од­на­ко знал о них дос­та­точ­но, что­бы дер­жать ухо вос­тро. Его зва­ли Форд Пре­фект.

Он ог­ля­дел­ся, но не уви­дел ни­чего, кро­ме при­чуд­ли­вых те­ней, сот­канных мер­ца­ющим огонь­ком.

– Сла­ва ден­трас­сий­цам! – про­шеп­тал он.

Ден­трас­сий­цы – не­оте­сан­ные, но сим­па­тич­ные ма­лые. Во­гоны на­бира­ют из них прис­лу­гу – с ус­ло­ви­ем, что­бы те не по­казы­вались на гла­за. Это впол­не ус­тра­ива­ет ден­трас­сий­цев, по­тому что они лю­бят во­гон­ские ден­зна­ки (во­гон­ские ден­зна­ки – по­жалуй, са­мая твер­дая ва­люта в Га­лак­ти­ке), за­то к са­мим во­гонам пи­та­ют от­вра­щение. Единс­твен­ный во­гон, ко­торо­го всег­да ра­ды ви­деть ден­трас­сий­цы, – это во­гон, у ко­торо­го неп­ри­ят­ности. Толь­ко бла­года­ря зна­нию этих тон­костей Форд Пре­фект не прев­ра­тил­ся в об­лачко во­доро­да, озо­на и оки­си уг­ле­рода.

Пос­лы­шал­ся ти­хий стон. Чир­кнув но­вой спич­кой, Форд раз­гля­дел на по­лу тре­пыха­ющу­юся тень, по­лез в кар­ман и вы­тащил па­кетик.

– По­ешь ореш­ков!

Ар­тур Дент сно­ва по­шеве­лил­ся и зас­то­нал.

– Бе­ри, бе­ри, – нас­та­ивал Форд. – При нуль-тран­спор­ти­ров­ке те­ря­ют­ся соль и про­те­ин. Пи­во и ореш­ки – луч­шее ле­карс­тво.

Ар­тур Дент от­крыл гла­за.

– Тем­но, – ска­зал он.

– Да, – сог­ла­сил­ся Форд Пре­фект.

– Нет све­та, – ска­зал Ар­тур Дент. – Тем­но. Пы­та­ясь по­нять лю­дей, Форд Пре­фект ни­как не мог свык­нуть­ся с их при­выч­кой пос­то­ян­но кон­ста­тиро­вать оче­вид­ное, вро­де «Чу­дес­ный де­нек се­год­ня, не прав­да ли?», или «Ка­кой вы вы­сокий!», или «О Бо­же, вы, ка­жет­ся, упа­ли в трид­ца­тифу­товый ко­лодец… Ни­чего не ушиб­ли?». Форд при­думал те­орию, объ­яс­ня­ющую эту стран­ность по­веде­ния: ес­ли че­лове­чес­кое су­щес­тво пе­рес­та­ет бол­тать, его рот срас­та­ет­ся. Пос­ле ме­сяч­но­го наб­лю­дения он от­ка­зал­ся от этой те­ории в поль­зу дру­гой: ес­ли че­лове­чес­кое су­щес­тво пе­рес­та­ет бол­тать, на­чина­ет ра­ботать его го­лова. Вско­ре Форд от­мел и эту те­орию, как че­рес­чур ци­нич­ную, пос­коль­ку при­шел к вы­воду, что лю­ди ему, в сущ­ности, нра­вят­ся. Но он не­из­менно впа­дал в ярость, ви­дя во­пи­ющую не­вежес­твен­ность лю­дей и их без­гра­нич­ную са­мона­де­ян­ность.

– Да, – сог­ла­сил­ся Форд Пре­фект, зас­та­вив Ар­ту­ра прог­ло­тить нес­коль­ко ореш­ков. – Нет све­та.

– Ес­ли я спро­шу, где мы на­ходим­ся, – без­жизнен­но про­из­нес Дент, – мне не при­дет­ся об этом по­жалеть?

– Мы в бе­зопас­ности, – от­ве­тил Форд.

– Сла­ва Бо­гу!

– Мы в кла­довой од­но­го из звез­дных ко­раб­лей ин­же­нер­но­го фло­та во­гонов.

– А-а, – про­бор­мо­тал Ар­тур, – это, оче­вид­но, ка­кое-то стран­ное зна­чение сло­ва «бе­зопас­ность», с ко­торым я рань­ше не был зна­ком.

Форд чир­кнул спич­кой; вок­руг вновь взви­лись и за­колы­хались чу­довищ­ные те­ни.

– Но как мы сю­да по­пали? – спро­сил Ар­тур, дро­жа всем те­лом.

– Нас сог­ла­сились под­везти.

– Это как: мы про­голо­сова­ли, а зе­леное пу­чег­ла­зое чу­дови­ще и го­ворит: «Са­дитесь, пар­ни, мо­гу под­бро­сить до пе­рек­рес­тка»?

– Ну, – по­жал пле­чами Форд, – го­лосо­вали мы су­бэфир­ным сиг­наль­ным ус­трой­ством, пе­рек­ресток бу­дет у Звез­ды Бар­нарда, че­рез шесть све­товых лет, а в об­щем – пра­виль­но.

– И пу­чег­ла­зое чу­дови­ще?..

– В са­мом де­ле зе­леное.

– Лад­но, – вздох­нул Ар­тур. – Ког­да я вер­нусь до­мой?

– Ни­ког­да, – от­ве­тил Форд Пре­фект. – Зак­рой гла­за.

Он щел­кнул вык­лю­чате­лем. И да­же сам уди­вил­ся.

– Бо­же все­могу­щий! – вос­клик­нул Ар­тур. – Не­уже­ли ле­та­ющие блюд­ца из­нутри та­кие?!

Прос­татник Джельц во­лочил свое омер­зи­тель­ное зе­леное те­ло по ко­ман­дной руб­ке, чувс­твуя (как обыч­но пос­ле унич­то­жения на­селен­ной пла­неты) под­спуд­ное раз­дра­жение. Ему хо­телось, что­бы кто-ни­будь под­вернул­ся сей­час под ру­ку – чтоб на не­го хо­рошень­ко нак­ри­чать. Джельц со все­го раз­ма­ха плюх­нулся в крес­ло, на­де­ясь, что оно сло­ма­ет­ся и даст по­вод вып­леснуть эмо­ции, но крес­ло толь­ко жа­лоб­но зас­кри­пело.

– По­шел вон! – зак­ри­чал он на мо­лодо­го во­гона-ох­ранни­ка, во­шед­ше­го в руб­ку.

Ох­ранник с ко­лос­саль­ным об­легче­ни­ем тот­час ис­чез. Он был рад, что те­перь не ему при­дет­ся док­ла­дывать о толь­ко что по­лучен­ном из­вестии – пра­витель­ство офи­ци­аль­но объ­яви­ло о но­вом чу­дес­ном спо­собе кос­ми­чес­ких со­об­ще­ний, поз­во­ля­ющем не­мед­ленно уп­раз­днить за не­нуж­ностью все ги­пер­пространс­твен­ные экс­пресс-мар­шру­ты.

От­кры­лась дру­гая дверь. На этот раз ка­питан во­гонов не за­орал, по­тому что дверь ве­ла в кам­буз. Круп­ное мох­на­тое соз­да­ние вош­ло в руб­ку с под­но­сом. Оно зло­рад­но улы­балось. Прос­татник Джельц чрез­вы­чай­но об­ра­довал­ся: раз ден­трас­си­ец так до­волен, зна­чит, на ко­раб­ле слу­чилось неч­то та­кое, из-за че­го мож­но ус­тро­ить прек­расный ди­кий раз­гон.

Форд и Ар­тур ози­рались по сто­ронам.

– Как-то здесь не­уют­но, – за­метил Ар­тур, хму­ро ог­ля­дывая убо­гую ка­мор­ку. Пов­сю­ду ва­лялись гряз­ные мат­ра­сы, не­мытая по­суда и во­нючее ниж­нее белье, пред­назна­чен­ное яв­но не для гу­мано­идов.

– Что ж, мы не на рос­кошном лай­не­ре, – ука­зал Форд. – Это спаль­ня ден­трас­сий­цев.

– А мне ка­залось, их зо­вут во­гона­ми…

– Во­гоны сос­тавля­ют эки­паж ко­раб­ля, – объ­яс­нил Форд, – а ден­трас­сий­цы слу­жат по­вара­ми. Они нас и впус­ти­ли.

– Че­го-то я за­путал­ся, – приз­нался Ар­тур.

– Смот­ри. – Форд сел на один из мат­ра­сов и по­лез в сум­ку.

Ар­тур нер­вно по­тыкал мат­рас но­гой и опус­тился ря­дом. Во­об­ще-то он мог не нер­вни­чать: вы­рос­шие в то­пях Зе­ты Пру­тив­но­бен­дзы мат­ра­сы пе­ред упот­ребле­ни­ем тща­тель­но умерщ­вля­ют­ся и вы­суши­ва­ют­ся; как пра­вило, они ред­ко ожи­ва­ют.

Форд про­тянул Ар­ту­ру кар­манный компь­ютер.

– Что это? – спро­сил Ар­тур.

– Кни­га «Пу­тево­дитель по Га­лак­ти­ке». Тут есть все, что дол­жен знать каж­дый воль­ный стран­ник.

Ар­тур нер­вно по­вер­тел кни­гу в ру­ках.

– Об­ложка мне нра­вит­ся, – про­бор­мо­тал он. – «Не па­никуй!» Пер­вые ра­зум­ные сло­ва за весь день.

– Сей­час по­кажу, как поль­зо­вать­ся, – ска­зал Форд и вых­ва­тил компь­ютер у Ар­ту­ра, ко­торый гля­дел на не­го, буд­то на по­лураз­ло­жив­ший­ся труп. – До­пус­тим, мы хо­тим уз­нать все о во­гонах… На­жима­ем сю­да… Вот, по­жалуй­ста.

На эк­ра­не заж­глась зе­леная стро­ка: «Во­гоны, Ин­же­нер­ный Флот».

Форд на­жал боль­шую крас­ную кноп­ку, и по эк­ра­ну по­бежа­ли сло­ва:

«Вот что сле­ду­ет де­лать, ес­ли вы за­мети­ли Ин­же­нер­ный Флот во­гонов и хо­тите про­голо­совать: ни в ко­ем слу­чае не го­лосуй­те. Во­гоны – один из са­мых неп­ри­ят­ных на­родов в Га­лак­ти­ке: вспыль­чи­вые, над­менные, гру­бые и к то­му же при­рож­денные бю­рок­ра­ты. Да­же ра­ди спа­сения род­ной ба­буш­ки от Кро­вожад­но­го Зве­режу­ка с Тра­аля они и паль­цем не по­шеве­лят преж­де по­луче­ния спе­ци­аль­но­го при­каза в трех эк­зем­пля­рах.

При­меча­ние. Ни в ко­ем слу­чае не поз­во­ляй­те во­гону чи­тать вам свои сти­хи».

Ар­тур зах­ло­пал гла­зами.

– Стран­ная книж­ка ка­кая… А как же мы тог­да про­голо­сова­ли?

– По­нима­ешь, кни­га ус­та­рела. Мы го­товим но­вое, ис­прав­ленное из­да­ние, ку­да пред­сто­ит, в час­тнос­ти, внес­ти до­пол­не­ние, что во­гоны бе­рут в по­вара ден­трас­сий­цев.

Ли­цо Ар­ту­ра стра­даль­чес­ки скри­вилось.

– Кто та­кие ден­трас­сий­цы?

– От­личные пар­ни! – от­ве­тил Форд. – Луч­шие в Га­лак­ти­ке ку­лина­ры и бар­ме­ны, а ос­таль­ное им до лам­почки. Ав­тостоп­щи­ка под­бе­рут всег­да: во-пер­вых, по­тому что лю­бят ком­па­нию, а во-вто­рых и в-глав­ных, по­тому что ра­ды на­солить во­гонам. Край­не важ­ная ин­форма­ция для стес­ненно­го в средс­твах пу­тешес­твен­ни­ка, же­ла­юще­го пос­мотреть чу­деса Все­лен­ной за трид­цать аль­та­ир­ских дол­ла­ров в день. Со­бирать та­кую ин­форма­цию – моя ра­бота. Здо­рово, прав­да?

Ар­тур выг­ля­дел со­вер­шенно рас­те­рян­ным.

– К со­жале­нию, я про­был на Зем­ле боль­ше, чем рас­счи­тывал, – про­дол­жал Форд. – Зас­ко­чил на не­дель­ку, а зас­трял на пят­надцать лет.

– Форд, – про­из­нес Ар­тур. – Воз­можно, те­бе это по­кажет­ся глу­пым, и все же… Как я здесь ока­зал­ся? И за­чем.

– Ну что я мо­гу ска­зать… Я ута­щил те­бя с Зем­ли и тем са­мым спас те­бе жизнь.

– А что про­изош­ло с Зем­лей?

– Э… она унич­то­жена.

– Вот как? – под­нял бро­ви Ар­тур. – Мне, по прав­де го­воря, жаль.

Форд нах­му­рил­ся и пог­ру­зил­ся в раз­думье.

– Да, мо­гу по­нять, – ска­зал он на­конец.

– Мо­жешь по­нять? – взор­вался Ар­тур. – Мо­жешь по­нять?!

Форд вско­чил на но­ги.

– Пос­мотри на кни­гу! – про­шипел он.

– Что?

– «Не па­никуй!»

– А кто па­нику­ет?

– Ты.

– Что же мне при­кажешь де­лать?

– От­ды­хай. Га­лак­ти­ка – пре­забав­ное мес­течко, тут мож­но здо­рово про­вес­ти вре­мя. За­сунь толь­ко в ухо вот эту рыб­ку.

– Че­го-че­го? – пе­рес­про­сил Ар­тур.

Форд дер­жал в ру­ках стек­лянную бан­ку, в ко­торой пла­вала ма­лень­кая жел­тая рыб­ка.

Ар­тур ото­ропе­ло за­мор­гал. Ему бы­ло бы спо­кой­нее, ес­ли бы ря­дом с ниж­ним бель­ем ден­трас­сий­цев, гру­дой умерщ­влен­ных мат­ра­сов и жи­телем Бе­тель­гей­зе, пред­ла­га­ющим за­сунуть в ухо жел­тую рыб­ку, он мог бы уви­деть хоть од­ну ма­лень­кую пач­ку ку­куруз­ных хлопь­ев. Но он ее не ви­дел. И не ощу­щал внут­ренне­го по­коя.

Вне­зап­но раз­дался ди­кий скре­жет, и Ар­тур ис­пу­ган­но вскрик­нул.

– Тсс-с! – за­махал ру­ками Форд. – Слу­шай! Ка­питан де­ла­ет объ­яв­ле­ние по внут­ренней свя­зи!

– Но я не го­ворю по-во­гон­ски!

– И не на­до. За­сунь толь­ко в ухо рыб­ку.

Форд не­ожи­дан­но под­ско­чил к Ар­ту­ру и хлоп­нул его по уху. Тош­нотвор­ное чувс­тво ох­ва­тило Ар­ту­ра, ког­да что-то юр­кое прос­коль­зну­ло в его уш­ную ра­кови­ну. Он в ужа­се втя­нул в се­бя воз­дух, за­тем его гла­за ок­ругли­лись от удив­ле­ния. Мер­зкое хрю­канье прев­ра­тилось в чле­нораз­дель­ную речь. Вот что он ус­лы­шал…