Полонизация и упадок Руськой серии

Юридическая сила руського языка, подпитывавшаяся территориальной, культурной и религиозной обособленностью Волынского, Брацлавского, Киевского, а позднее - и Черниговского воеводств, определяла главную целесообразность отдельной серии актовых книг в составе Коронной метрики. Однако усиливающаяся полонизация знати постепенно вносила изменения в практику делопроизводства. Хотя религиозные и юридические особенности еще сохранялись, с упадком языка практическая необходимость в отдельной серии РМ начала утрачивать значение. Широкий круг проблем, связанных с вытеснением руського языка польским в сферах образования, права, управления, достаточно подробно освещен в исследованиях Януша Тазбира, Генрика Литвина, Терезы Хинчевской-Геннель, Наталии Яковенко. Хотя дискуссии о степени общей полонизации и характере ассимиляции украинской знати продолжаются, несомненно одно: использование родного языка в юридической сфере сужалось. Это выразительно прослеживается по его упадку в качестве основного делопроизводственного языка местных судов и управленческих структур Волыни и Центральной Украины к середине XVII в.

Привилеи для Черниговщины и Новгород-Северщины. Использование руського языка в РМ сократилось в последний период правления короля Сигизмунда III вследствие продвижения Речи Посполитой на восток, то есть в северо-восточную часть нынешней Украины. Изменения в канцелярской практике украинских земель начались при канцлере Феликсе Криском (1613-1618), заметно ускорившись после аннексии Чернигово-Северщины в 1618г. (этот регион до 1635 г. находился под общей юрисдикцией Короны и ВКЛ, впоследствии его северная часть отошла к новосозданному Смоленскому воеводству ВКЛ, а южная - к Черниговскому воеводству Короны Польской). Огромное количество привилеев Короны о пожаловании земли и служебных постов на новоприсоединенных территориях для лиц, принимавших участие в успешных войнах с Россией, вносилось в книги Метрики на протяжении 1620-х и в начале 1630-х гг., однако отдельных книг для регистрации таких документов не существовало. Так, документация новосозданного Черниговского воеводства вносилась в Коронную метрику непоследовательно: одни акты - в РМ, другие -в книги главной, "латинской" серии. И хотя последние по традиции велись еще по-латыни, однако большинство упомянутых черниговских привилеев зафиксировано тут по-польски. Это, очевидно, отражает двусмысленность ситуации: на Чернигово-Северщину не распространялись нормы Люблинского унийного привился об обязательном использовании руського языка, а латинской традиции только что аннексированная территория, разумеется, не имела. Не исключено, что языковый фактор сыграл свою роль в том, что документы, подлежащие внесению в книги "латинской" серии, не были четко обособлены от вносимых в руськую серию.

Польский язык в руських привилеях до 1629 г. Отдельные привилеи на польском языке появляются в книге РМ21 за 1615 г., при канцлере Феликсе Криском. В книге РМ23 (1616-1626), подготовленной писарем Криштофом Баковецким, уже 40 % из 154 привилеев - польскоязычные. В 1620-1621 гг. их количество увеличилось еще заметнее, поскольку почти во всех зарегистрированных документах шла речь о присоединенных территориях Чернигово-Северщины. Позже, когда привилеи вновь касались преимущественно Волынского, Брацлавского и Киевского воеводств, процент польскоязычных актов уменьшился.

Руськие привилеи в "латинских" книгах Коронной метрики до 1629 г. Параллельно увеличивалось количество привилеев, адресованных украинским воеводствам, которые регистрировались в "латинских" книгах Коронной канцелярии по-польски, реже - по-латыни. Так, лишь в одной книге MК 165 (1621) их число достигает 48. По содержанию - это привилеи на земли, почетные титулы и уряды, нередко адресованные не только коронной шляхте, но и лицам украинских воеводств: вероятно, коронная канцелярия была настолько загружена, что у нее не оставалось времени на последовательную адресную регистрацию. Кроме того, в книги Коронной канцелярии записывались привилеи знати из центральных польских земель, которым были пожалованы земли или служебные посты в Чернигово-Северщине. Обращение этих лиц к реестрам "латинской" канцелярии естественно, потому что Руськая серия воспринималась ими как нечто чуждое. Удельный вес привилеев для украинских воеводств в "латинских" книгах метрики продолжал увеличиваться и в середине - второй половине 1620-х гг. Для получения окончательных выводов необходимо осуществить тщательный анализ всех "украинских" привилеев в книгах Коронной метрики данного периода. Однако и без этого ясно, что РМ уже не принадлежала исключительная роль в их фиксации.

Руський язык в судебных декретах до 1652 г. Несмотря на широкое использование в привилеях после 1618 г. польского языка, судебная документация еще долго пользовалась руським языком, впрочем - иногда это оставалось не более, чем формальностью. Например, в упомянутой книге РМ 23 (1616-1626), оформленной Баковецким, из 130 руських судебных декретов два зарегистрированы фактически по-польски, хотя их вводные и заключительные клаузулы написаны на руськом языке. Первые семь польскоязычных судебных декретов содержатся в книге Еловицкого РМ 24 за 1626 г.; аналогично оформлены и восемь судебных актов 1628 г. в последнем фасцикуле этой книги. На обороте ее титульного листа - запись писаря о том, что "закон не исполняется", поскольку некоторые руськие декреты "написаны на польском языке или по-латыни" и "вписывались в книги Латинской метрики", тогда как должны быть написаны на руськом языке и внесены в книги РМ.

С 1629 по 1652 гг. единственным официальным писарем РМ был Ян Бсдерман из Луцка. В это время руський язык использовался преимущественно для судебных декретов. Между 1631 и 1652 гг. Бедерман полностью оформил три и частично - две книги РМ. Детально проследить работу писаря не представляется возможным, поскольку не все его книги были своевременно переплетены: похоже, РМ 26 и РМ 28 составлялись из приготовленных позже копий, а не автентичных реестров. Есть пропуски и среди сохранившихся руських декретов за 1630, 1632, 1642, 1644, 1648-1651 гг.

В целом, Бедерман был последним писарем Коронной канцелярии, готовившим документы на руськом языке. Однако даже тогда, когда официальные копии судебных декретов регистрировались на руськом языке, протоколы, выдержки и копии оформлялись по-польски. Если признать книгу РМ 28 (1637-1644) подборкой составленных Бедерманом на польском языке протоколов, это в значительной мере прольет свет на языковые вопросы, касающиеся тогдашней судебной практики. За исключением нескольких записей, все они повторены в кириллических текстах книги РМ 27. Показательно, что некоторые судебные документы за этот период были записаны в другие судебные книги Коронной канцелярии, особенно в 1640 г., причем их копии в РМ отсутствуют. Существование польских протоколов свидетельствует, что судебные декреты сеймового суда подавались для записи на польском языке, а далее их официальная регистрация в актовых книгах осуществлялась в руськом переводе. Активное использование польского языка для судебных актов украинских земель наблюдается и в 1647 г., по крайней мере, единственно уцелевшие зарегистрированные декреты из книг за этот год (РМ 26) сохранились именно в польскоязычных копиях. Заверенная копия единственного руського декрета за 1647 г. свидетельствует, что руський язык, возможно, еще какое-то время использовался при оформлении официальных копий. Во вступительном протоколе указывалось, что акт был "переведен с руського языка на польский".

Книги руських судебных декретов за 1648-1651 гг. не сохранились вообще, идентификация же нескольких заверенных выписей, хронологически связанных с этими датами, показывает, однако, что книги велись.

Семь кириллических декретов за 1652 г., оформленных Бедерманом, зарегистрированы в последней книге РМ 29. Два из них - официально заверенные польскоязычные копии - свидетельствуют, что хотя традиция регистрации судебных декретов на руськом языке еще сохранялась, официальные выписи из Коронной канцелярии уже выдавались на польском языке. Это были семь последних декретов Коронной метрики, написанных по-руськи.

Польский язык в привилеях 1630-1650 гг. В 30-х -40-х гг. XVII в. язык привилеев для украинских земель, так же, как роль и функции писарей РМ, претерпел еще более радикальные изменения, нежели язык судебных декретов. За исключением нескольких подтверждений или официальных облят ранних сделок, записанных в книги кириллицей, актов на руськом языке практически уже нет. Более того, в 1631 г. официальные копии 20 из 22 привилеев, внесенных в две книги РМ, выполнены на польском языке. Аналогично, в 1645 г. все 17 привилеев из книги РМ 26 зарегистрированы по-польски. Характерно, что за 1632, 1641-1644 и 1646-1652 гг. в РМ не сохранилось ни одного документа приви-лейного или подтвердительного содержания. Это наводит на мысль о том, что их последовательно прекратили регистрировать отдельно.

Руськие привилеи в коронных книгах "латинской" канцелярии 1630-1652 гг. Намного больше привилеев, адресованных украинским воеводствам, появляется в 1630-х гг. в "латинских книгах" Коронной метрики. Даже в 1635 г., когда в книге РМ 26 записано рекордное для данного десятилетия число таких актов - 33, в Коронной метрике главной канцелярии (МК 180, МК 181, МК 182) общее количество аналогичных привилеев составляет не менее 56, хотя практика их отдельной регистрации, казалось, должна была сохраняться, как видно из недавно обнаруженной в AGAD книги протоколов привилеев (МК 354).

Ряд параллельных записей представляется недоразумением. Главной причиной, видимо, была нерегулярность оформления книг РМ. Несомненно и то, что некоторые лица предпочитали закреплять свои привилегии в более престижных книгах Коронной канцелярии, даже если они касались украинских земель. При относительно неформализованной процедуре ведения книг достичь этого было несложно. Именно поэтому, очевидно, значительная часть важнейших украинских привилеев не была зарегистрирована в книгах РМ.

Помимо этого, отсутствие ряда завершенных руських фасцикулов за 1640-е годы, как и отсутствие книг декретов, позволяет предполагать наличие значительных пробелов в уцелевших книгах. Так, существование важного украинского фасцикула с 17-ю привилеями за 1645 г. наводит на мысль о том, что, по крайней мере, в этом году обособленность серии РМ все еще сохранялась, даже в польско-язычном виде. Однако параллельно активно функционировала и главная канцелярия: в ее книги за 1645 г. внесено 30 документов, адресованных украинским землям, что почти вдвое больше, чем в упомянутой книге РМ. Что касается украинских привилеев 1646-1658 гг., то они не сохранились, как не уцелели и протоколы, где фиксировалась их регистрация в книгах. Не исключено, что начало казацких войн еще более ослабило потребность в отдельной серии книг, в то время как в "латинских книгах" регистрация привилеев для украинских воеводств расширилась.

Роль руського писаря. Несмотря на усиливающуюся полонизацию украинского акта, а также регистрацию все большего количества привилеев в латинских книгах Коронной метрики, украинская знать продолжала настаивать на назначении руських писарей из своей среды. Так, в инструкции Луцкого сеймика 1638 г. своим послам на сейм есть специальный пункт о "выходцах из их воеводств, которые знают право таким, как оно написано на руськом языке", и которые "должны обслуживать Руськую метрику". Очевидно, это требование сейм не удовлетворил, поскольку сведения об изменениях в составе канцелярии в этом году отсутствуют.

Ничего не изменилось и впоследствии. Например, из уцелевшего фасцикула за 1645 г. следует, что только один из 14 привилеев был заверен Бедерманом, другие же заверялись лицами, которые одновременно заверяли документы в главных "латинских" книгах.

После смерти Бедермана в 1652 г. использование руського языка в Коронной метрике полностью прекратилось: два последущие (и последние) десятилетия в истории существования РМ (1653-1673) представлены единственной (и последней) книгой, составленной во времена писарства Стефана Ганкевича.

Ганкевич и конец Руськой серии (1653-1673)

Существованию отдельной серии книг для украинских земель, отображающей степень их административной автономии и подчеркивающей обособленность региона, положили конец войны и революционные изменения середины XVII в. После восстания Богдана Хмельницкого и послевоенных соглашений на часть упомянутых земель уже не распространялась юрисдикция Коронной канцелярии. По Переяславскому договору 1654 г. на эту часть Украины претендовала Москва, хотя ее реальный статус еще несколько десятилетий оставался неопределенным; Киев с окрестностями, левобережная часть Киевского и Черниговское воеводства отошли к новообразованному казацкому Гетманату.

На Волыни и в западной части Киевского воеводства, оставшихся в составе Речи Посполитой, полонизационные процессы среди украинской элиты во второй половине XVII в. заметно усилились. Это, в свою очередь, привело к резкому сокращению, а затем и окончательному исчезновению руського языка из документов Коронной канцелярии. Лингвистическая полонизация руськой элиты устраняла потребность в лингвистическом разделении делопроизводства Коронной канцелярии, что отображало более широкие тенденции в развитии украинского общества, достаточно полно представленные в длительный период деятельности последнего писаря РМ Стефана Ганкевича.

Стефан Ганкевич и руськие документы 1653-1658 гг. Стефан Казимир Ганкевич (умер в 1701 г.) был назначен декретовым писарем для документов главной Коронной канцелярии после смерти Бедермана в 1653 г. Выходец из силезского рода, Ганкевич родился в Остроге на Волыни, где его семья находилась на службе у князей Острожских. Период Ганкевича четко отражает снижение статуса РМ. За все время его службы для фиксации украинских дел велась единственная книга - РМ 29; одновременно он отвечал и за все восемь "латинских" книг записей. Конечная дата документов книги РМ 29 (1673) знаменует завершение работы Ганкевича в канцелярии, а также подготовку им индекса всей Руськой серии.

Что касается привилеев, то за 1646-1658 гг. они не сохранились. Вероятно, их не издавали вообще, поскольку Ганкевич не упоминает об утратах. По всей вероятности, после 1646 г., а особенно во время казацких войн и шведского вторжения, служащие канцелярии не утруждали себя заботой о ведении отдельной книги привилеев РМ. Во-первых, последние записывались в "латинские" книги Коронной метрики, во-вторых, их, вероятно, было меньше, чем до войны.

Ганкевич в Коронной канцелярии и нереализованная Гадячская уния. Назначение в июле 1658 г. Ганкевича на должность писаря в главную Коронную канцелярию совпало с началом подканцлерства Миколая Яна Пражмовского (1617-1673), который уже месяц спустя стал канцлером. В качестве нового писаря РМ Ганкевич уделял еще меньше внимания традиционным обязанностям, чем его предшественник Бедерман. Он также отвечал за подготовку единственной уцелевшей коронной посольской книги из канцелярии Пражмовского (LL 33), в которую попали копии множества важных документов относительно украинских земель за 1649-1665 гг. Другая посольская книга, к оформлению которой Ганкевич был причастен (LL 25), также содержит аналогичные документы за 1669-1673 гг. Первая посольская книга Пражмовского содержит, среди прочего, копию Гадячского договора в варианте, одобренном сеймом в мае 1659 г., вместе с рядом писем и докладов о переговорах относительно украинских земель. В тексте соглашения, который существенно отличается от подписанного казацким гетманом Иваном Выговским в сентябре 1658 г. оригинала, как известно, речь шла о создании на территории Киевщины, Брацлавщины и Черниговщины Великого княжества Руського как равноправной составной части триединой Речи Посполитой со значительной автономией казацкой старшины и гарантиями для Православной Церкви. Волынь в состав Великого княжества Руського не входила, однако правовые и конфессиональные гарантии распространялись и на нее. Это обстоятельство, а также увеличение количества документов, относящихся к украинским землям в конце 1658 - начале 1659 гг., предположительно, способствовало кратковременному возрождению активности Руськой серии.

Руськие привилеи 1658-1666 гг. Начиная с 1659 г., документы для украинских воеводств снова регистрировались в отдельной книге (РМ 29), правда - на польском языке; их общее количество достигает 45 записей, в том числе 12 декретов сеймового суда и 33 привилея. В частности, в первые месяцы после ратификации сеймом Гадячского договора в книгу вносились привилеи о предоставлении шляхетских прав представителям казацкой старшины. О том, что книга предназначалась не только для Великого княжества Руського, свидетельствует появление здесь документов, связанных с Волынью. Следует, однако, отметить, что монополии на акты, адресованные украинским землям, РМ 29 не установила. Под этим самым годом еще 8 привилеев были внесены в "латинские книги" (по-латыни и на польском языке). Другие привилеи для Великого княжества Руського зарегистрированы, как и сам Гадячский договор, в посольской книге LL 33. Как свидетельствуют книги сигиллят, полные тексты многих печатанных документов, адресованных украинским землям, вообще не были записаны ни в одну из уцелевших книг Коронной метрики. Наконец, в отличие от практики, существовавшей при Бедермане, при Ганкевиче в серии РМ отдельные книги протоколов не велись.

Судебные декреты. Судебные документы для украинских воеводств некоторое время еще записывались отдельно. Протоколы нескольких судебных декретов 1659 г. из книги РМ29 отсылают к Руськой или Волынской судебной канцелярии. Позже такие формулы не обнаружены, однако и в книге РМ 29 после 1661 г. судебных декретов практически нет: всего по одному за 1664 и 1667 гг. Это вызывает удивление, особенно с учетом того, что Ганкевич занимал должность волынского судебного писаря и должен был работать с украинскими декретами. Не исключено, что часть из них попала в другие книги.

Руськие документы 1667-1673 гг. На протяжении восьми последних лет (1666-1673) количество документов в книге РМ29 резко уменьшилось. Параллельно возросло их количество в книгах главной канцелярии: 12 - за 1667 г. и более 40 - за 1668 г. Вполне очевидно, что это объясняется снижением статуса РМ. Фасцикулы периода правления Михала Корибута Вишневецкого (1669-1673) позже были присоединены к книге РМ 29 отдельным фасцикулом, а в конце 1673 г., когда Ганкевич оставил свою должность, книга была заново переплетена. Число записанных под 1669 г. документов уменьшилось до 6, причем все они были повторены в книге МК 209 главной канцелярии. Остальные 10 актов из книг главной канцелярии за этот год в книгу РМ 29 не внесены. На протяжении трех последних лет "писарства" Ганкевича в Коронной метрике записано несколько украинских документов, которые повторяются в последней книге РМ. Под 1672 г. в РМ 29 находим два привился, не повторяющихся в других книгах; в 1673 г. - пять привилеев, причем три из них внесены в книгу славной канцелярии МК 209. Как видим, потребность в отдельной книге отпала сама по себе, исходя из ничтожного количества актов, которые в нее записывались.

Роль Ганкевича и конец Руськой серии. Ясно, что Руськая серия не была первостепенным объектом внимания Ганкевича как архивиста канцелярии, отвечавшего за всю Коронную метрику. Сам он в основном занимайся книгами главной канцелярии, которые готовил для Пражмовского и последующих канцлеров. Именно поэтому не удивляет нечеткость в оформлении украинской документации. Как только Метрика была возвращена из Швеции в Варшаву, Ганкевич осуществил ее первую систематизацию, употребив при этом буквенно-цифровую нумерацию, и подготовил Синопсис - первый обстоятельный инвентарь Метрики.

Писарская присяга Ганкевича (1653) обязывала его вести Руськую серию "по-руськи или по-польски", но в действительности за время его службы использование руського языка в серии прекратилось. Эти изменения, впрочем, отображали реальную языковую ситуацию в местных судебных книгах. Например, на Волыни до 1662 г. удельный вес записей на руськом языке составлял 76,5 % в декретовых книгах и 29,5 % - в книгах записей, но уже к концу 1660-х гг. руський язык из актовых книг местных судов исчез совсем. И хотя сейм не принимал специального постановления, которое обеспечивало бы приоритет польскоязычного акта в украинских воеводствах, однако предыдущие предостережения относительно использования руського языка уже утратили актуальность. Ситуация с волынскими документами, как и само существование книги РМ 29, наводит на мысль, что статус РМ был связан с более сложными причинами, чем просто функционирование языка. Скорее всего, изменение языка делопроизводства свидетельствовало об уменьшающейся потребности в отдельных книгах РМ, хотя ощущение региональной обособленности, которую все еще стремилась сохранить украинская шляхта, продолжало существовать. Так, в 1669 г. в одной из сеймиковых инструкций Волыни послам на сейм шляхта жаловалась на смешивание записей в канцелярских книгах и на отсутствие отдельного архивиста для документов украинских воеводств. Однако эти заявления были запоздалыми: политический, культурный и языковый выбор уже был сделан. После восстания Хмельницкого наименее полонизированные территории вышли из сферы влияния Короны, а Андрусовское перемирие 1667 г. закрепило эту утрату. Брацлавщина и Южная Киевщина к 1673 г. находились под властью Турции. Таким образом, территория, которая после Люблинской унии "обслуживались" книгами РМ, сузилась до Волыни и части Киевского воеводства, а их управленческая и судебная системы были значительно полонизированы и уже не требовали ведения отдельной серии книг в составе Коронной метрики.

Учитывая это, становится понятной цель, которую преследовал Ганкевич, составляя в 1673 г. сводный реестр книг РМ. К тому времени уже мало кто из служащих канцелярии знал руський язык, поэтому им был необходим реестр документов, записанных на этом языке в ранних томах серии, - документов, которые отсутствовали в других книгах Коронной метрики. Ганкевич как квалифицированный метрикант первым подал такой пример. Именно он завершил серию РМ, но в то же время снабдил ее подокументным реестром - Индексом - всех книг серии, который, несмотря на очевидные недостатки, был необходим для практического использования в Коронной канцелярии и до настоящего времени помогает исследователям.