Глава 30. Охота

Опасения Алека несколько рассеялись, когда кавалькада пересекла вброд еле видную в тумане реку и углубилась в холмы. Молодые хаманцы находились в приподнятом настроении, их возбуждение вскоре передалось и скаланцам. Как и прочие тирфэйе, Алек был рад вырваться из мрачных стен Сарикали хотя бы на день — особенно если учесть, что день обещал быть погожим. Восходящее солнце окрасило золотом тонкие облака на небе цвета цириской бирюзы.

Даже здесь, совсем близко от города, мягкий мох был испещрен множеством следов: оленей, ланей, кабанов, каких‑то крупных птиц. Похоже, на всю эту разнообразную живность охотились не только люди, — следы выдавали присутствие волков, медведей и лис.

Однако провожатые не стали задерживаться на опушке, а поскакали дальше в лес — туда, где кроны елей и дубов смыкались, заслоняя поднимающееся солнце.

Ауренфэйе не охотились с гончими. Когда дичь бывала обнаружена, охотники спешивались, несколько человек пешком отправлялись выслеживать зверя, остальные ждали их возвращения. Это был лучше всего известный Алеку способ охоты, и он быстро заслужил одобрение хозяев, одним выстрелом свалив жирную олениху. Как ни странно, успехи Клиа были гораздо скромнее.

— Надеюсь, наш ужин не будет зависеть от моей добычи, — уныло сказала принцесса: она слишком рано отпустила тетиву и промахнулась по ясно видной цели.

Несмотря на это, многие молодые хаманцы, державшиеся вначале надменно, теперь стали приветливы с ней, хоть и не с ее свитой. Особенно много внимания Клиа уделял Эмиэль, который даже предложил принцессе собственный лук, когда ее оружие вновь подвело ее при очередном выстреле.

— Похоже, теперь она решила прикинуться неумехой, — проворчала Бека, поджидая, когда Клиа и Эмиэль вернутся из погони за оленем. — В сумерках под проливным дождем она стреляла лучше, чем сейчас!

Утренний туман растаял, становилось жарко. В гуще леса воздух стал душным и влажным. Птицы умолкли, тучи мелкой мошкары вились над всадниками и лошадьми, жужжание наполняло воздух, все открытые участки кожи зудели от укусов. Особенно привлекали насекомых уши и носы их жертв.

Незадолго до полудня охотники выехали на большую заросшую травой поляну на вершине холма. Назиен объявил привал. Лужайку окружали тополя, ветерок слегка шевелил их глянцевитые листья. Через поляну бежал прозрачный ручей, а свежий ветер уносил прочь и жару, и мух. Судя по кучам хвороста, следам кострищ и нескольким тропам, пересекавшим луг, выбранное хаманцами место пользовалось популярностью.

— Звери спят, пережидая полуденную жару, — обратился Назиен к Клиа, — последуем и мы их примеру.

Из седельных сумок появились фрукты, хлеб и вино. Конники Беки помогли ощипать и насадить на вертел кутку. Алек остался в стороне и исподтишка наблюдал за Эмиэлем и кирнари, которые вместе с Клиа уселись в тени.

После еды большая часть охотников улеглась спать. Удобно устроившись, прислонившись спиной к дереву, Алек тоже уже начал дремать, как вдруг почувствовал, что над ним кто‑то стоит. С настороженной улыбкой на него смотрела женщина. Ориллиа‑кто‑то‑там… — юноше не удалось вспомнить ее имя полностью. За спиной женщины толпились ее соплеменники.

— Ты удивительно хорошо для тирфэйе стреляешь, — сказала женщина.

— Спасибо, — ответил Алек и многозначительно добавил: — Руиауро сказал мне, что умение стрелять даровано мне Аурой с кровью моей матери.

Женщина вежливо кивнула.

— Приношу тебе извинения, яшел. Мои друзья и я хотели бы посмотреть, чего стоит твой странный черный лук против нашего оружия.

— Хорошо, — согласился Алек; может быть, Клиа была права относительно дипломатического значения этой поездки.

В качестве первой мишени ауренфэйе выбрали ствол дерева на противоположном конце поляны. Задача была несложной, и Алек легко одолел большинство хаманских лучников. К концу соревнования колчан юноши украсили пять новых шатта.

— Может быть, выберем что‑нибудь посложнее? — предложил Алек.

Хаманцы обменялись насмешливыми взглядами, наблюдая, как скаланец срезал дюжину прямых молодых побегов и очистил их от ветвей. Затем Алек воткнул прутья в землю, отсчитал двадцать шагов и прочертил каблуком во мху линию для стрелков.

— И что мы должны с ними делать? Расщепить пополам? — фыркнул кто‑то из молодежи.

— Можно и так, — ответил Алек, забрасывая колчан за плечо, — но меня учили вот чему.

И он послал одну за другой четыре стрелы; четыре прута оказались срезаны через один — два высоко, два низко.

Обернувшись, юноша увидел на лицах соперников смесь восхищения и беспокойства.

— Мастер Рэдли из Вольда, который делает такие луки, не продает их тем, кто не умеет выполнять это упражнение.

Хаманец по имени Ура поднял над головой шатта, вырезанный из кабаньего клыка.

— Готов поспорить — ты не сможешь повторить этот номер! Зрители начали заключать пари. Алек не спеша положил стрелу на тетиву и дождался, пока утихнет ветер. Он чувствовал себя необыкновенно умиротворенно — так бывало всегда, когда он забывал о себе, полностью сосредоточившись на луке. Алек медленно поднял левую руку, плавным движением натянул и отпустил тетиву. Выбранный прутик задрожал — стрела отсекла у него вершину. Юноша послал вторую стрелу, третью, четвертую, каждый раз безошибочно попадая в цель. Послышался удивленный смех и ворчание проигравших.

— Клянусь очами Светоносного, ты и вправду мастер, как и говорили, — воскликнула Орилли. — Эй, Ура, ты проиграл спор.

Алек принял награду со скромной улыбкой, но не смог отказать себе в удовольствии — оглянулся посмотреть, видит ли Клиа его победу.

Среди наблюдавших за соревнованием принцессы не было. Назиен дремал, растянувшись на мху, а Клиа исчезла. Как и Эмиэль, внезапно с тревогой осознал Алек.

«Спокойно, — сказал он себе, извинился, что вынужден прекратить состязание, и двинулся к Беке, которая беседовала с Ниалом. — Конь принцессы здесь, значит, она где‑то недалеко».

— О, она пошла прогуляться с Эмиэлем вон туда. — Бека указала на тропу, исчезающую меж деревьев. — Клиа жаловалась на жару, Эмиэль вызвался показать ей несколько тенистых прудов ниже по течению. Я хотела сопровождать ее, но принцесса приказала мне оставаться здесь. — Взглянув в глаза Беке, Алек понял, что девушка далеко не так спокойна, как ему показалось вначале.

— Давно они ушли?

— Почти сразу, как вы начали упражняться в стрельбе, — ответил Ниал. — Полчаса назад, может быть, чуть больше. Беспокойство Алека усилилось.

— Понятно. Пойду посмотрю — вдруг и мне понравятся те пруды.

— Думаю, это стоит сделать. — Бека понизила голос. — Постарайся, чтобы тебя не заметили.

Тропа спускалась вниз по крутому склону между редко стоящими деревьями. Ручей, пересекавший поляну, сбегал по косогору, а затем образовывал несколько заводей. Следы двух сапог были хорошо заметны на мягкой почве, и Алек легко читал их. Два человека брели вдоль края воды, несколько раз там, где ручей сужался, перепрыгивали с берега на берег, а там, где поток становился шире, разливался озерками, останавливались, возможно, высматривая рыбу.

Когда Алек добрался до излучины, между деревьями мелькнул желтый хаманский сенгаи. Юноша осторожно приблизился; он собирался выяснить, где Клиа, и незаметно вернуться назад.

То, что он увидел, подойдя поближе, заставило его отбросить всякую осторожность. Клиа билась на земле, сверху на ней, сжав руки на горле принцессы, лежал Эмиэль. Девушка вырывалась, в попытке освободиться изрыла каблуками мох. Вода струилась с волос принцессы, верхняя часть туники была мокра.

Подбежав к ним, Алек одним ударом отшвырнул хаманца в сторону. Эмиэль тяжело рухнул на спину.

— И каков же был твой план? — прорычал Алек; сжав в руке рукоять кинжала, он склонился над хаманцем. — Ты собирался утопить ее, а потом сказать, что она потерялась? Или что на нее напал дикий зверь? У вас тут водятся звери, которые душат свою добычу?

Схватив одной рукой хаманца за тунику, он рывком поставил того на ноги, размахнулся и ударил кулаком в лицо; скоро он потерял счет ударам, давая выход ярости, ненависти, которая копилась в нем из‑за унижений и оскорблений, наносимых ему и Серегилу. У Эмиэля кровь хлынула носом, заструилась из царапины над правым глазом. Извернувшись, хаманец размахнулся и отвесил Алеку оплеуху. Но боль лишь разозлила юношу. Он стиснул Эмиэля обеими руками и ударил о ближайшее дерево. Оглушенный ударом, хаманец скрючился в неестественной позе.

— Вот чего стоит честь хаманца! — воскликнул Алек, срывая с Эмиэля сенгаи. Развернув полосу материи, он связал противнику руки за спиной и стал звать Беку.

Эмиэль застонал и попытался подняться, но Алек снова сбил его с ног. Он уже занес кулак, радуясь поводу ударить, как вдруг услышал у себя за спиной судорожное хрипение.

Клиа стояла на коленях, одну руку она прижимала к горлу, другую протягивала к Алеку.

— Все хорошо, госпожа, я его держу, — заверил принцессу Алек.

Клиа покачала головой и медленно осела на землю. Новая волна страха сжала ледяными пальцами сердце юноши. Забыв об Эмиэле, он бросился к принцессе и подхватил ее на руки. Слабая судорога пробежала по телу девушки; она была на грани потери сознания и дышала с трудом. На ее горле Алек обнаружил страшные багровые следы.

— Клиа, ты меня слышишь? Открой глаза! — Теперь Алек придерживал голову принцессы. Лицо ее было бледным, кожа — холодной и влажной. — Что с тобой? Что он с тобой сделал?

Клиа посмотрела на него мутными глазами и еле слышно прошептала:

— Как холодно!

Алек перевернув Клиа на живот и с силой нажал ей на спину, рассчитывая удалить воду из легких. Попытка не увенчалась успехом; из груди принцессы вырвался сухой отрывистый кашель. Когда Алек вновь перевернул ее на спину, Клиа была без сознания.

— Ты где? — услышал Алек голос Беки. Она вместе с Ниалом бежала по тропе во главе нескольких вооруженных солдат турмы Ургажи.

— Он напал на нее! — бросил Алек. — Он хотел ее задушить или утопить, не знаю точно — что. Она еле дышит! Мы должны доставить ее в Сарикали.

— Солдаты, никого сюда не подпускайте, — мгновенно оценил ситуацию Бракнил. — Нам надо пробиться к лошадям.

— Кого не подпускать? — На тропе появился Назиен в сопровождении нескольких родичей. — Что случилось?

Кирнари остановился, недоуменно переводя взгляд со своего окровавленного племянника, связанного собственным головным убором, на Клиа, задыхающуюся на руках у Алека.

— Эмиэль‑и‑Моранти, что ты сделал?

— Ничего, дядя. Клянусь луком Ауры! — Эмиэль неловко перекатился и встал на колени. Кровь струилась из разбитого носа, один глаз заплыл и уже почти не открывался. — Принцесса остановилась попить, потом упала. Я оттащил ее от воды, но она начала задыхаться. Я пытался помочь ей, как вдруг этот, — он бросил уничтожающий взгляд на Алека, — этот сопляк выскочил и набросился на меня.

— Лжец! — Алек приподнял голову Клиа, лежащую у него на плече. — Я видел его руки у нее на горле. Посмотрите сами — следы все еще видны. От падения она не стала бы дышать так тяжело.

Назиен попробовал подойти ближе, чтобы осмотреть Клиа, но на его пути встали Бека и Бракнил. Остальные воины, обнажив клинки, заслонили принцессу.

На мгновение на лице старика отразилась борьба уязвленной гордости и беспокойства за гостью, затем плечи его опустились.

— Прошу вас, друзья мои, поверьте мне. Я не имею отношения к этому несчастью, никто не будет препятствовать вашему возвращению в город. Вы быстрее доберетесь с проводником. Разрешите мне сопровождать вас.

— После этого? — воскликнула Бека, по‑прежнему заслоняя от Назиена принцессу. В ее голосе звучала угроза, веснушки ярко выделялись на внезапно побелевшем лице.

Клиа пошевелилась, открыла глаза и прошептала:

— Позвольте ему.

— Позволить кирнари вести нас? — в растерянности спросила Бека.

Взгляд принцессы делал невозможными дальнейшие вопросы.

— Моя госпожа принимает твое предложение, — неохотно сообщила Бека Назиену.

— Мы теряем время! Кто‑нибудь, помогите мне! — резко бросил Алек.

— Сержант, иди за лошадьми. Капрал Каллас, вы с Арбелусом присмотрите за пленником, — приказала Бека. — Мирн, Стеб, вы поможете Алеку отнести Клиа обратно на поляну. Кому‑нибудь придется ехать вместе с ней.

— Я поеду, — откликнулся Алек, — только пусть охрана не отстает.

Позже Алек почти ничего не мог вспомнить о той бесконечной безумной скачке, только мелькание сенгаи Ниала между деревьев да ощущение того, как Клиа у него в руках борется за каждый вдох.

Где‑то там, позади, везли под охраной пленника, но сейчас Алеку было все равно, увидит ли он Эмиэля еще когда‑нибудь, главное — довести Клиа до Сарикали, пока не слишком поздно.

Алек прижимал к себе принцессу и в то же время старался держать ее так, чтобы не стеснять и без того затрудненного дыхания. Ее коса расплелась, и волосы падали юноше на лицо. Перехватив Клиа поудобнее, Алек прижал голову девушки в своей щеке.

Если Клиа умрет, все, за что они боролись, окажется потеряно. Скала падет, ее бравые защитники будут сметены черным потоком пленимарских солдат и некромантов. Римини, Уотермид — те немногие места, которые он научился называть своим домом, — все будет разрушено непобедимым Пленимаром. Слова из его видения обрели для Алека новый смысл.

Ты — птица, вьющая гнездо на волнах.

Было ли это предсказанием их провала? А Серегил? Посланный быть проводником и защитником, найдет ли он теперь оправдание на том берегу Осиатского моря?

К моменту, когда показалась река, мышцы Алека уже сводила судорога, одежда была мокра от пота. Он безжалостно гнал лошадь; все его спутники, за исключением Ариани, остались позади. Лучшая наездница турмы, разведчица подняла взмыленную лошадь в галоп и помчалась вперед, чтобы предупредить своих.

После полудня Серегил на конюшенном дворе помогал сержанту Меркаль лечить захромавшую лошадь, когда издалека донесся боевой клич Ургажи, повергавший врагов в трепет.

Сержант повернулась на крик.

— Это Ариани. Тревога! Случилась какая‑то беда! — рявкнула она на расположившихся перед казармой солдат.

Клич раздался вновь, теперь уже ближе; от этого звука у Серегила волосы встали дыбом. Он выскочил на улицу. Кита, Рилин и часовой стояли на ступеньках; прикрыв глаза от солнца, они пытались разглядеть приближающихся всадников.

— Вот она! — закричал Рилин.

В конце улицы показалась Ариани, ее светлая коса развевалась на ветру. Подъехав к встречавшим, всадница резко натянула поводья.

— Хаманец напал на Клиа! — прокричала Ариани; взмыленная лошадь под ней тяжело дышала и шла боком. Алек везет принцессу. Он едет прямо за мной. Во имя Четверки, пошлите за целителем!

Кита бросился за Мидри.

— Насколько она плоха? — спросил Серегил.

— Один из хаманцев пытался задушить ее.

— Кто?

— Я не уверена, мой господин, но Алек поймал сукиного сына на месте преступления.

— Где капитан? — спросила Меркаль.

— Это не имеет сейчас значения! — рявкнул Серегил. — Там, в зале, есть ставень. Тащите его сюда, быстро.

На улице показалась небольшая группа всадников. Впереди скакал Алек, одной рукой поддерживая обмякшее тело принцессы. За ним следовали Бека, Ниал и кирнари Хамана.

У дверей дома Алек остановился, лицо его было бело то ли от ярости, то ли от изнеможения. Судя по окровавленной правой руке, ему пришлось драться за принцессу.

— Она жива? — Серегил ухватил за узду Обгоняющего Ветер.

— Думаю, да, — выдохнул Алек, все еще прижимая к себе Клиа. — Серегил, это был Эмиэль. Точно он.

— Проклятый ублюдок! — Воспоминание о том, как он сам отдал себя в руки ненавистному хаманцу, обрушилось на Серегила, словно удар в живот. Он прогнал непрошеное воспоминание и помог Меркаль уложить Клиа на ставень, возблагодарив небеса, что вновь прибывшие не догадываются о том, как уже использовалось в тот день это подобие носилок.

Меркаль и Бека стояли за спиной Серегила, когда он наклонился к принцессе и отвел упавшие на лицо девушки волосы. Кожа ее была холодна, дыхание с трудом вырывалось из груди. Глаза провалились, их окружали темные круги. Осмотрев руки, Серегил обнаружил под ногтями Клиа засохшую кровь.

«Молодец, — подумал он, — не сдалась без борьбы». Если повезет, на Эмиэле вскоре останутся и его отметины тоже.

Клиа судорожно вздохнула и открыла глаза.

— Все хорошо, — сказал Серегил, сжимая руку принцессы. Пальцы Клиа до боли стиснули руку Серегила. Губы девушки беззвучно зашевелились.

— Что она говорит? — спросил Алек. Серегил наклонился совсем низко, почти прижавшись ухом к губам принцессы.

— Никакой… никакой мести, — прошептала Клиа. — Никакого тет…

— Никакого тетсага?

Принцесса кивнула.

— Это приказ. Договор… все, что имеет значение.

— Мы поняли, командир, — хрипло пробормотала Бека.

Я позабочусь об этом.

— Я тоже, — просипела Меркаль. По ее морщинистым щекам катились слезы.

Не в состоянии больше двигаться или говорить, принцесса обвела всех отчаянным взглядом, словно запечатлевая в каждом свой приказ.

Когда‑то спутник Серегила, с которым он вместе путешествовал, провалился зимой под лед. Ледяная корка была прозрачной, но очень толстой — пробить ее было невозможно. Все еще живой, несчастный смотрел в глаза Серегилу с таким же выражением тоскливой безнадежности; затем течение унесло его прочь.

Тело Клиа обмякло, и Серегил в испуге пощупал у нее на горле пульс.

— Сердце у нее все еще сильное, — сказал он окружающим, нехотя отпуская руку принцессы. — Где Эмиэль? Тетсаг или нет, он ответит за это.

— Его везут за нами, под стражей, — откликнулась Бека.

Серегил достал из ножен кинжал Клиа.

— Она не успела себя защитить.

— Да, я заметил. — Алек спешился и без сил прислонился к лошадиному боку. — Должно быть, он застал ее врасплох. Бека повесила голову.

— Я подвела принцессу.

— Нет, капитан, вина целиком лежит на моем клане. — Голос Назиена был полон печали. — Твоя принцесса не должна была нуждаться в защите среди моих соплеменников.

— Займемся этим позже, — резко прервал их Серегил. — Нужно внести ее внутрь.

Теро встретил их в зале и взял на себя заботу о пострадавшей.

— Так, кладите ее на стол. Нельзя терять времени. Все остальные отойдите. Ей нужен воздух. — Маг склонился над Клиа и прижал руки к вискам, горлу, груди девушки.

Тем временем Серегил расстегнул тунику Клиа, чтобы лучше разглядеть следы на шее. Кожа от подбородка до повязки, стягивающей грудь под льняной сорочкой, была покрыта неглубокими царапинами.

В дверь заглянул Бракнил, держа шлем в руках.

— Как она?

— Жива, — ответил Алек.

— О, да будет благословенна Четверка! Хаманца под стражей мы доставили на конюшенный двор.

— Я скоро приду, — сказал Серегил и вновь занялся принцессой.

В зал быстро вошла Мидри, по пятам за ней следовал Кита.

— Во имя Светоносного, что случилось?

— Алек тебе все объяснит, — ответил Серегил; оставив Клиа на попечение тех, кто лучше мог ей помочь, он направился во двор.

«Молодец Алек», — вновь подумал Серегил, увидев избитое лицо Эмиэля. Молодой хаманец сидел на низком табурете, высокомерно не замечая вооруженных солдат вокруг. Остальные охотники‑хаманцы уныло толпились позади Эмиэля. Солдаты Бракнила стояли, обнажив мечи, всем своим видом показывая, что одного слова сержанта будет достаточно, чтобы они изрубили пленника на куски.

Назиен держался в стороне.

«Ты гордился ненавистью ко мне, как почетной наградой, — злорадно подумал Серегил. — Может быть, теперь ты будешь смаковать позор моей семьи с меньшей охотой».

Эмиэль вел себя совсем иначе. Он бросил на Серегила, остановившегося перед ним, презрительный взгляд.

— Алек‑и‑Амаса говорит, что видел, как ты напал на принцессу Клиа, — обратился к пленнику Серегил.

— Должен ли я говорить с изгнанником, кирнари?

— Да, и говорить правду, — бросил Назиен. Эмиэль с отвращением повернулся к Серегилу.

— Алек‑и‑Амаса ошибается.

— Сними тунику и сорочку.

Хаманец встал, подчеркнуто медленно расстегнул пояс, затем стянул разом и тунику, и рубашку и швырнул одежду на табурет. Несмотря на всю браваду, Эмиэль вздрогнул, когда руки Серегила коснулись его тела. На тыльной стороне рук виднелось несколько свежих царапин. Мозоли и грязь на руках были вполне объяснимы после целого дня верховой езды. На груди, спине и горле никаких отметин не оказалось.

— Его схватили сразу после нападения? — спросил Серегил.

— Да, господин, — ответил Бракнил. — Алек говорил, этот человек как раз душил принцессу, когда он наткнулся на них.

— Она упала. Я пытался помочь ей, — возразил Эмиэль. — Возможно, у принцессы начался припадок. Тирфэйе ведь так легко заболевают, как я слышал. Тебе это лучше знать.

Серегил подавил в себе желание стереть ударом кулака презрительную усмешку с надменного лица. Его внимание отвлекли Алек и Кита, появившиеся на крыльце кухни.

— И что он говорит в свою защиту? — спросил Алек, подходя поближе.

— Что пытался помочь ей.

Алек ринулся к хаманцу, но Серегил остановил его.

— Не смей, — прошептал он на ухо скаланцу. — Иди обратно в дом и жди меня там. Нам надо поговорить. — Алек покорно остановился, но в дом не пошел.

— Если принцесса умрет, хаманец, тебе не потребуется дваи шоло. — Хриплый голос Алека был не громче шепота.

— Хватит. Иди! — Серегил кивнул Ките, и боктерсиец, взяв юношу за руку, увлек его в дом.

— Можешь ли ты сказать еще что‑нибудь? — обратился Серегил к Эмиэлю.

— Мне нечего больше сказать тебе, изгнанник.

— Что ж, хорошо. Сержант, обыщите этого человека и его седельные сумки.

— Серегил помедлил и, стараясь не смотреть на Назиена‑и‑Хари, добавил: — Обыщите всех хаманцев, которые участвовали в сегодняшней охоте; о результатах доложите мне. Пока не поступит других распоряжений, держите их всех здесь.

Молчание повисло в воздухе; Серегил ушел в дом. Кита отвел Алека в комнату, где раньше проходили траурные церемонии.

— Клиа перенесли в баню, — сообщил боктерсиец. — Мидри приказала соорудить для нее небольшую дхиму.

— Никому не говори о том, что ты видел во дворе, хорошо? Кита кивнул и выскользнул за дверь. Наконец оставшись наедине с Алеком, Серегил заставил себя собрать воедино остатки терпения и подошел к другу.

— Ты должен успокоиться.

Алек поднял на друга потемневшие глаза, полные ужаса и гнева. От него веяло такой глубокой душевной болью, что Серегил почувствовал, как эта тоска сжала его горло.

— Во имя Создателя, Серегил, что, если она умрет?

— Тут мы бессильны. Расскажи мне подробно, что ты видел.

Все, мельчайшие детали.

— В середине дня мы устроили привал на поляне. Поели и стали ждать, когда спадет жара. Эмиэль предложил показать Клиа пруды ниже по течению ручья.

— Ты слышал приглашение?

— Нет, меня… отвлекли. — Алек покраснел. — Кто‑то из друзей Эмиэля предложил мне посоревноваться в стрельбе. Последнее, что я видел, — Клиа и Эмиэль сидели в тени и разговаривали. Когда состязание закончилось, их уже не было. Их видела Бека, она знала, куда они пошли. Бека хотела присоединиться к ним, но Клиа запретила. Должно быть, принцесса надеялась перетянуть Эмиэля на свою сторону. Как бы то ни было, они с хаманцем были одни не больше получаса, когда я обнаружил, что они борются на земле. Принцесса сражалась отчаянно, ее волосы и туника были мокры. Когда я отбросил хаманца, Клиа уже дышала с трудом. Я посадил ее на лошадь и как можно скорее повез сюда.

Серегил обдумал услышанное, затем покачал головой; слова, которые он собирался произнести, казались ему горькими, как полынь.

— Не исключено, что хаманец говорит правду.

— Но я видел! И ты же помнишь следы борьбы на них обоих.

— На шее принцессы странные отметины. Должны быть синяки, следы пальцев

— их нет.

— Разрази меня гром, Серегил, я уверен в том, что я видел! Серегил запустил пальцы в волосы и вздохнул.

— Ты уверен в том, что решил, будто видел. Как выглядела Клиа, когда ты подбежал к ней? Лицо было бледное или посиневшее?

— Бледное.

— Проклятие. Синяков на шее нет, хрящи здесь, — он коснулся пальцем гортани, — не повреждены. Если бы принцессу душили, ее лицо потемнело бы. Я не говорю, что хаманец невиновен, но он не душил ее. Тебе придется отказаться от этого обвинения, иначе от твоего свидетельства не будет пользы.

— Но эти ссадины у нее на шее?

— У принцессы под ногтями была кровь, но не Эмиэля. Она сама себя поцарапала, в панике рванув ворот. Это обычная реакция на удушье. Или яд.

— Яд? Мы все ели из одной посуды. Я сам пил с ней вино из одного бурдюка. Все опять упирается в Эмиэля — он что‑то сделал с ней у ручья.

— Да, такое впечатление возникает. Ты уверен, что с ними больше никого не было?

— Там настолько мягкая почва, что заметно, где пробежала мышь. Если бы на берегу за последние два дня побывал еще кто‑нибудь, я наверняка обнаружил бы следы.

— Будем надеяться, Бракнилу удастся найти что‑нибудь в сумках, хотя Эмиэль не производит впечатления человека, способного забыть в кармане пузырек из‑под яда. А пока нам нужно внимательно следить за своими словами.

Алек обхватил голову руками.

— Бека права. Мы оказались не способны исполнить свой долг. Боги, как я мог быть так глуп! Состязание лучников!

В дверь заглянул Кита.

— Алек, ты нужен Мидри. Иди сразу.

Четверо солдат из декурии Рилина стояли на страже у входа в баню. Бека и Рилин несли караул внутри. Все в помещении было перевернуто вверх дном, но в первый момент Алек обратил внимание только на Теро и двух сестер Серегила, хлопотавших вокруг Клиа.

Принцессу переодели в чистую льняную сорочку и уложили на тюфяк рядом с небольшой утопленной в полу ванной, превращенной в очаг. Из чайника, установленного на железной треноге над огнем, шел пар. Теро неподвижно стоял на коленях перед Клиа, закрыв глаза, и держал ее за руку.

Мидри командовала полудюжиной слуг, снующих по комнате.

— Настой готов? — обратилась она к женщине, колдующей над ближайшей жаровней. — Морса, Кериан, заканчивайте с дхимой и нагрейте ее! — Последние слова относились к нескольким мужчинам, которые натягивали толстый войлок на деревянный каркас.

Алек опустился на колени рядом с Клиа, прислушиваясь к ее слабому, свистящему, но ровному дыханию. Лицо принцессы приобрело синеватый оттенок, темные круги под глазами ужасающе расплылись.

— Посмотри. — Серегил приподнял свободную руку Клиа. Ногти девушки стали серо‑голубыми. Босые ноги вплоть до лодыжек тоже посинели и были ледяными на ощупь.

— У нее признаки отравления, — с сомнением сказала Мидри, — но я раньше никогда не видела ничего подобного. Обычные средства не выводят ее из ступора, и тем не менее она жива.

Алек вновь посмотрел на Теро. Лицо мага осунулось и покрылось испариной.

— Что он делает?

— Пытаюсь впасть в транс, — ответил Теро, не открывая глаз. — Какая‑то магия препятствует моему виденью. Похоже, тот, кто сделал это, заметал следы. Сейчас я просто поддерживаю силы принцессы. Мы с Магианой делали то же самое для ее матери.

Женщина, возившаяся у жаровни, принесла чашу с питьем и стала осторожно, по одной капле, вливать жидкость Клиа в рот. Слуги доделали дхиму, подняли и установили так, что она накрыла принцессу, целительницу и временный очаг.

— С тех пор, как вы с Клиа встретились сегодня утром, что она ела у тебя на глазах? — спросила Мидри Алека.

— До отъезда — почти ничего. Она говорила, что у нее похмелье.

— Бека тоже это заметила, но потом ведь Клиа ела. Просто перечисли, что ты видел в течение дня.

— Немного хлеба, яблоко. В лесу я сорвал для нее несколько веточек пижмы — они помогают успокоить желудок. Думаю, она их пожевала. Но я уверен в том, что это было. Я сам сперва попробовал их на всякий случай. Когда мы остановились отдохнуть в середине дня, ей, похоже, уже стало лучше. Вместе со мной и Бекон она отведала жареной кутки, выпила немного вина. — Алек закрыл глаза, восстанавливая картину трапезы. — Назиен предложил Клиа сыр и хлеб. Но я видел — он ел и то, и другое вместе с ней.

— Она могла случайно отравиться, — заметила Мидри. — Не ела ли она чего— нибудь, кроме тех побегов? Ягоды, грибы? Плоды карамона аппетитно пахнут, но опасны даже в небольшом количестве Серегил отрицательно покачал головой.

— Она прекрасно знала об этом.

Из дхимы послышались звуки рвоты. Когда все стихло, служанка вынесла из дхимы и показала Мидри таз. Целительница тщательно исследовала содержимое, затем велела слуге унести.

— Похоже, Алек, ты прав.

— Может, ее укусила змея? — предположил Теро.

— В Ауренене нет змей, только драконы, — ответил Серегил. Мидри пожала плечами.

— Слабительные и мочегонные должны ей помочь. Отвары и какая‑нибудь поддерживающая силы магия — вот все, что мы сейчас можем сделать. Выжила же она до сих пор. Может быть, выкарабкается.

— Может быть? — прошептал Алек. В комнату неслышно вошла сержант Меркаль с почтовой сумкой в руках.

— Капитан, я должна была отправить письма, когда мы получили известие о благородном Торсине, и я ре шил а дождаться возвращения принцессы. — Она печально посмотрела на дхиму. — Донесения запечатаны и готовы к отправке, но быть может, кто‑нибудь хочет сообщить царице Фории о случившемся?

Бека посмотрела на Серегила, обвела взглядом остальных.

— Кому я теперь подчиняюсь?

— Должно быть, тебе, Теро, — ответил Серегил. — Ты единственный оставшийся скаланец, в жилах которого течет благородная кровь. Вряд ли лиасидра захочет иметь дело со мной.

Теро мрачно кивнул.

— Хорошо. Отправляй как есть, капитан. Сообщим царице о болезни сестры, когда разберемся, что произошло. Было бы неразумно распространять слухи, пока на руках нет фактов.

Меркаль отдала честь.

— А хаманец, господин?

Теро покосился на Серегила.

— Ты теперь мой советник. Что будем делать с пленником?

— Подержим Эмиэля под арестом, а Назиена и прочих хаманцев отпустим обратно в их тупу под честное слово Не беспокойся кирнари никуда не денется, а если кто‑то из его людей попытается сбежать, мы будем знать, кто отравитель. Бека, выдели несколько людей, чтобы они последили за хаманцами, но незаметно.

— Я займусь этим, — заверила его девушка.