Красная Линия. часть 2

Вчера вечером Эдвард был комком нервов и сегодня не лучше. С тех пор, как я сказала ему, что придут его родители, он мог есть только соленые крекеры. Он сказал, что всегда нервничал в их присутствии, даже в детстве, потому что они редко появлялись дома.

Я знала, это как еще одни тест для Эдварда. Каждый раз, когда они приходили домой, он старался быть тем, кого они хотели увидеть… надеясь, что они примут его и полюбят… и они всегда уходили слишком скоро. Он снова это делал… надеясь, что на этот раз они захотят его.

Было приятно видеть надежду в его глазах… хотя бы.

Ему снились кошмары, и я обнимала его, как и в ту ночь, когда я подарила ему майку. Этой ночью мы не занимались любовью и не играли в игры. Он на самом деле не хотел этого, в этом состоянии. И он рассыпался в извинениях, но я сказала ему заткнуться… Я сказала ему, что я устала, и что всё нормально. Если мы передохнём одну ночь, мы не перестанем быть любовниками, и я сказала ему об этом. Казалось это успокоило его, и он попытался заснуть, положив голову мне на грудь, и я играла с его волосами, нежно обняв его другой рукой.

Я ненавидела слышать его кошмары… он не рассказывал мне о них, но я могла и сама догадаться.

«Нет, пожалуйста…», - умолял он, задыхаясь, «Почему? ОТЕЦ!!»

Это первый. Думаю, это ночь, когда его родители познакомились с Таней.

Я уговорила его снова заснуть, и он наконец снова уснул… и потом начался следующий сон:

«Почему вы так поступаете?!!» - кричал он, «Что я такого натворил?!! Таня умерла, ПОЖАЛУЙСТА!! ОТЕЦ!! Ради Бога, она же всего лишь ребёнок!! Ёбаные убийцы преследуют нас, ПОЖАЛУЙСТА – МАМА!!!!»

Мне пришлось несколько раз встряхнуть его, чтобы он проснулся. Он чуть не ударил меня, когда приходил в себя, он был весь мокрый… дрожал… потом плакал и снова извинялся передо мной.

Я ненавидела видеть его слёзы и, прижав его к себе изо всех сил, я задумалась, такая ли хорошая идея была пригласить его родителей. Посмотреть только, что это делает с ним. Но потом психиатр во мне сказал, - НЕТ, Белла. Будь сильной. Эдвард должен посмотреть в лицо своим страхам и демонам. Он слишком долго бежал от них. Он должен видеть их насквозь. Просто будь рядом с ним, успокаивай его. Это всё, что ты можешь сделать.

Думаю Эдвард поспал всего… минут десять этой ночью. И теперь он пялился в телевизор, смотрел мультики и громко жевал крекеры. Было уже около часа, они скоро приедут.

Он не сказал мне ничего конкретного, но он ушел на рассвете и вернулся с пятью разными наборами одежды, пробуя на себе каждый… снова и снова.

Он хотел произвести хорошее впечатление… и это давало мне небольшую надежду. Он уже было решил надеть галстук, и хотя он выглядел очень в стиле GQ, я подумала, что это слишком, и он снова переоделся.

Наконец, он остановился на простых серых брюках и белой рубашке с длинными рукавами, первые две пуговицы расстегнуты. Официально и небрежно в одно и то же время. Он побрился и от него невероятно пахло, когда он вышел из ванной, жалуясь по поводу своих «блядских» волос. Я сказала ему, что его блядские волосы превосходны, и чтобы он не трогал их. Он хотел зачесать их назад с помощью геля, сказал, что так будет «опрятней». Я не позволила этого и спрятала все его средства для волос.

Потом мне пришлось шесть раз подтвердить, что я не вижу его шрамов под белой рубашкой, и он наконец поверил мне и расслабился… вроде как.

Я продолжала мягко убеждать его, что ему не нужно прикидываться чем-то или кем-то еще, чтобы впечатлить их. Они должны извиниться перед ним, а не наоборот. Но я могла понять его страхи.

Когда я вышла из ванной, он сидел на диване, закинув голову назад, глаза закрыты. Он не храпел, как большинство мужчин… я улыбнулась довольная, что он хоть немного отдохнет перед их приходом.

Я оставила его одного, и прошло всего 20 минут, когда он снова начал говорить во сне. О нет, только не еще один кошмар! Бедняжка!

Я подошла к нему, его голова медленно поворачивалась из стороны в сторону… его глазабыстро двигались под закрытыми веками… он снова тяжело дышал.

«Просыпайся, Эдвард…» - громко сказала я, встряхивая его, пока он не подскочил, открыв глаза, удивленно и ошарашенно глядя на меня.

EPOV

Я резко выдохнул, увидев Беллу, моё сердце вырывалось из груди. Она улыбнулась, и это успокоило меня… и сказала, «Тебе снова приснился кошмар, малыш. Ты в порядке?»

«Что?» - выдохнул я, ища глазами своих родителей… я сидел на зеленом диване, где несколько минут назад сидел мой отец, «Где мои родители?»

«Они еще не пришли», - терпеливо сказала Белла. Она сдаст мне в психушку, пока наше время не закончится, я просто знал это. Не то, чтобы я не заслужил этого.

Я сидел на диване, и их здесь не было. Так же как и моего распятья из ложек. Блядь. Только не говорите мне…

«Твои родители должны скоро прийти, не могу поверить, что ты заснул», - она улыбнулась, добавив, «Хотя, ты же почти не спал прошлой ночью».

Это было неправильно… мне стало плохо… и этот странный сон… может он что-то значит…

«Белла?» - я встал, подошел к ней и взял её за руки.

«Эдвард, пожалуйста, не бойся», - она погладила меня по щеке, нахмурилась и сказала, «Ты весь мокрый. Подожди. Я принесу тебе воды со льдом…»

«Я передумал», - прямо сказал я, ожидая её возражений, «Я не хочу видеть их… и даже слышать, что они хотят сказать. Им нет прощения… они не скажут ничего, что заставит меня чувствовать себя лучше. Я не хочу их. Они не нужны мне. Они не любят меня. Как они могут, после всего того, что они сделали? Пусть они остануться мёртвыми, Белла, пожалуйста. Я не хочу слышать то, что они хотят мне сказать. Правда в том… что их не было рядом, когда я по-настоящему нуждался в них».

И на этом раздался стук в дверь. Я напрягся и почувствовал слёзы в глазах, когда Белла слегка повернулась к двери. Я схватил её за руки и молил её одним взглядом, медленно мотая головой, надеясь, что она услышит меня.

Я не могу пройти через это еще раз… видеть их, смотреть им в глаза. Сон казался таким реальным… кроме тупой херни на счет вампиров и прочего. Откуда это взялось?

Она колебалась и думала об этом, когда я взял её лицо в свои руки и нежно сомкнул губы на её нижней губе, мои глаза всё еще открыты, чтобы она видела моё решение. Мне было грустно от её беспомощного выражения лица, и я беззвучно поцеловал её верхнюю губу.

Она закрыла глаза и задрожала, а я пытался извиниться свои взглядом… я на самом деле не пытался переманить её на свою сторону поцелуем. В дерь снова постучали, и я отпустил её… глядя вниз… позволив ей решать, что делать.

«Мисс Свон?» - прозвучал голос моего отца, и я напрягся еще больше.

Белла взглянула на дверь и потом на меня… Я поднял взгляд на неё, и когда наши глаза встретились, она накинулась на меня и крепко обняла, и я повторил её движения.

Мы просто вцепились друг в друга, и через еще пару попыток, стук прекратился… и я услышал голос своей матери за дверью.

«Эдвард…» - она чуть ли не рыдала, «Я понимаю… и мне жаль. Мне так жаль».

Я услышал Карлайла, «Пойдем, Эсме», - и было слышно, как они спускаются по лестнице.

Я ненавидел чувствовать себя ублюдком в этой ситуации, но мне уже было легче, когда я услышал, как они завели машину внизу и уехали.

Белла вздохнула и сказала, «Ну, это было очень смело с твоей стороны, Эдвард».

«Я знаю, что делаю, Белла», - я выглянул в окно, чтобы убедиться, «Поверь мне… ты понятия не имеешь, какой безумный сон про них мне только что приснился… Я просто не хочу, чтобы они пытались оправдать себя! Они обращались со мной, как с куском дерьма – мне плевать на их чертовы мотивы. Я не хочу, чтобы они плохо говорили о Тане… не думаю, что я выдержу это, Белла. Я наверное потерял бы контроль над собой и ранил бы их».

«Ладно, Эдвард, успокойся», - она снова обняла меня, «Я не буду принуждать тебя делать что-то, к чему ты не готов. Но, Эдвард… они перезвонят… и вернутся».

«Я знаю, ты хочешь, чтобы они спасли меня», - сказал я, видя боль в её глазах, «Мне жаль. Но я не хочу, чтобы они спсали меня. Я лучше вернусь к Виктории».

«Эдвард…», - она мрачно посмотрела на меня, «В любом случае, ты должен знать правду».

«Белла», - выдохнул я, «Разве я не достаточно продавал себя в этой жизни? Я не хочу продавать себя ИМ. Я не хочу их ёбаных денег. Продавать себя незнакомцам… не так тяжело. Пожалуйста, не проси меня опускаться на колени перед НИМИ».

«Ладно, хорошо, Эдвард», - Белла прижала меня крепче, «Я не думала об этом с этой точки зрения. Ты прав. Я не заставлю тебя говорить с ними. Может… я позвоню им позже… и сама поговрю с ними. Тебе не обязательно слышать, что они хотят сказать».

Я думал об этом минуту или две… Я всё еще не хотел их помощи, но может у них есть какие-то обяснения… всё что я мог сказать это…

«Может быть», - прошептал я ей на ухо.

«Я люблю тебя, Эдвард», - сказала она без сожаления.

«И я тебя люблю, Белла», - ответил я, как зеркало, добавив, «Прости, я разрушил твои планы. Я знаю, ты надеялась, что они будут любящими родителями, готовыми объяснить всё, готовые одарить меня своими миллионами… и я смогу просто уйти от своих проблем… улыбаясь. Это приятный сон… но как я сказал… сны не сбываются». [сны и мечты в англ. языке – одно слово – dreams].

«Некоторые сбываются», - мягко возразила она, глядя в мои глаза и гладя меня по щеке, «Ты здесь… и любишь меня».

Я улыбнулся ей… она всегда могла доказать обратное.

«Ладно… поправка», - сказал я, «НЕКОТОРЫЕ сны сбываются».

«Это лучше», - она притянула меня за воротник и поцеловала. Где-то на задворках сознания я вдруг понял, что у нас осталось всего три дня, и мне стало больно внутри… везде.

Некоторые сны и правда сбываются. Я женился на Тане. У нас есть маленькая девочка, которая стала сердцевиной моей жизни. И я снова нашел любовь, спустя всё это время… будучи тем, кто я есть… Белла всё еще как-то видела только хорошее во мне.

Да… некоторые сны сбываются. Но я не могу оставить их реальными. Они пробуждаются к жизни и танцуют вокруг меня… заставляя меня улыбаться и смеяться… и потом они исчезают. Наверно было бы лучше, если бы мои слова оказались прадой… Мне бы хотелось, чтобы сны не сбывались. Они причиняют слишком много боли. Еще один сон, который я не хочу в жизни – мои родители любят меня… Я больше не могу это терпеть. Я не могу сидеть в темноте и смотреть, как еще один сон улетает от меня на закат. Я испытаю достаточно боли, когда потеряю Беллу.

Только что в моем сне про вампиров, я был по-настоящему разрушен, когда она сказала моим родителям, что я раб. Я даже ненавидел её какую-то милисекунду… И я на самом деле хотел уйти. Я чуть не ушел.

Я не хочу, чтобы мои родители знали, чем я стал, даже несмотря на то, что они суки. Мне было так стыдно и страшно, если они вдруг уже знали. И я не хотел знать их ужасные причины, почему они повернулись спиной ко мне и моей дочери… даже к Тане.

Мне плавать на их причины. Это ничего не изменит. Это не изменит боли и страданий, которые я постоянно чувствую в своих костях… это не залечит израненную кожу Кэти… или её эмоциональную и психологическую боль. Это ни хрена не изменит. Так что я не хотел знать об этом.

Спустя час, мы прогуливались по городу, просто были друг с другом и особо не разговаривали. Я боялся, что Белла недовольна мной, за то что я отвертелся от встречи с родителями… и я чувствовал себя трусом.

Но я правда чувствовал, что я делаю лучшее для своего собственного рассудка. Я знаю, мне придётся вернуться к Виктории. Я знаю, я никак не смогу избежать этого. Думаю, Белла теперь тоже так думает. Так что я почти не говорил… я просто держал её за руку и молил невидимого Бога наверху… что она будет в порядке без меня… и вскоре снова будет счастливой.

Она заставила меня рассказать всё о моём сне… всё, как есть… как мои родители, сказали, что они вампиры… хотели быть рядом со мной, но не могли, для моего же блага… Таня, чья кровь пела для моего отца… вся эта история с моим дедом, который хотел видеть меня в своих рядах… мои родители прогнали меня, чтобы спасти мою жизнь… моя судьба, как кого-то «особенного» в мире вампиров… их трудное, но неизбежное решение игнорировать мои крики о помощи, когда я держал Кэти на руках… вампиры-охранники, которые могли поучаствовать в смерти Тани… борьба за моё имя… мой отец убил своего отца, чтобы отомстить за боль, которую испытала моя семья… и наконец… но самое болезненное… их признание о том, что они всегда любили меня… несмотря ни на что… и их клятвы, что они всё еще любят меня… и теперь помогут мне.

Я дрожал, когда пересказывал всё это, надеясь, что она не будет смеяться. Если Белла сможет объяснить мне этот сон, она даже лучше, чем я представлял себе.

Мы сидели на лавочке под деревом, когда я закончил, и она нежно сжала мои руку.

«Я говорила тебе, я очень хорошо анализирую сны», - сказала она во-первых, «У меня есть очень хорошая догадка, почему тебе всё это приснилось. Рассказать?»

«Да, Белла», - я хотел знать её мнение. Я думал, она скажет, что я рехнулся. Но она не сказала.

«Хорошо, давай разберём всё постепенно», - она начала записывать в блокноте, «Первое… твои родители сказали, что они вампиры. Ты, Эдвард, любишь всякие штуки связанные с мистикой и фантастикой. Ты любишь играть роль вампира в клубе, тебе нравятся мифические создания. В своей голове, ты превратил своих родителей в этих созданий, так что они стали для тебе немно более привлекательными. В твоём сознании, в своих воспоминаниях, ты видишь их в плохом свете. В своем сне ты из них то, в чем не было их вины… так что ты сделал их бессмертными вампирами, это твоё желание поверить в лучшее в них. Ты сделал их «хорошими вампирами». Как твои линзы для клуба… золотые – для хорошего вампира, красные – для плохого».

Она продолжала, пока я размышлял об этом.

«Таким образом получается, всё твоё детство, когда их не было рядом, это не их вина и не твоя. Они делали всё это во имя любви… а ты отчаянно хотел их любви. Всегда хотел».

«Продолжай», - должен признать, она великолепна.

Она вздохнула, записала что-то еще и сказала, «Когда они встретились с Таней, и сказали, что они не хотят видеть её из её запаха… и снова… получается, что это не Танина вина… она ничего не сделала им. Она нравилась им, по-настоящему… но из-за того, что Карлайл - вампир, который хотел её крови… всё разрушилось. И тут тоже нет ничьей вины, даже твоего отца. Ты понимаешь, что я имею в виду?»

«Да», - я посмотрел вниз на свои руки, зная, что она права.

«Это много говорит о твоем сердце, Эдвард», - она прикоснулась к моей руке, расслабляя меня, «Ты хочешь свои родителей… ты хочешь, чтобы это была не их вина… или твоя, или Танина. Ты хочешь как-нибудь простить их. И не винить их в том, что они сделали. Несмотря на то, что в тебе много злости на то, что они не сделали. Ты можешь ненавидеть их… но твоё сердце хочет любить их. Это прекрасно, Эдвард… правда!»

«Продолжай, Белла», - я слабо улыбнулся ей, мне хотелось услышать всё.

«Твой дед, вампир, который охотился за тобой», - сказала Белла, «Это зло, которое преследует тебя… и в твоем сне твои родители всегда пытались спасти тебя и защитить от этого… даже жертвовали собой, ради тебя. В реальности, ты чувствуешь, что они не спасли тебя… или не заботились о тебе достаточно, чтобы спасти тебя от бедности, от того, что ты жил на улице, от потери колледжа… от того, что тебе нечего было есть… даже сражаясь с финансовыми трудностями после свадьбы… твой сон говорит, что твои родители хотели помочь, но не могли, потому что это было рискованно для тебя же. Сон даже объясняет, почему их не было с тобой рядом в памятные моменты… твоя свадьба, рождение твоей дочери… это всё объясняется во сне, они любили тебя, но не могли быть частью твоей жизни. Ты хотел, чтобы они спасли тебя… глубоко внутри… ты хотел этого всю свою жизнь… и они никогда не спасли тебя».

Я кивнул, зная, что она права.

Она помолчала, а потом сказала, «Часть про то, что ты был членом королевского клана… принцем, которым ты мог стать… особенным… это очевидно. Ты ОСОБЕННЫЙ, Эдвард. Но ты не веришь в это. Ты всегда называешь себя шлюхой, игрушкой, рабом. Ты хочешь быть особенным. Ты хочешь выдуманный мир, в котором ты можешь спрятаться, где ты будешь кем-то особенным и важным… и чтобы твои родители гордились тобой. Более сильный, чем Король вампиров».

Черт, она великолепна в этой херне про сны. Я думал, что мы просто заснули под Интервью с Вампиром, или что-то такое.

«Войны, и то, как Карлайл убил злого деда, преследующего тебя… это говорит о твоем желании, чтобы твой отец когда-нибудь вступился за тебя… сражался за тебя… защищал тебя. Ты хочешь этого. Ты хочешь, чтобы твой отец был смелый и сильный… воин, который мог убить всех, кто ранит тебя».

«И…» - грустно сказала она, «Пожар… ты отчаянно хочешь верить, что есть кто-то, кого можно обвинить в пожаре… есть кто-то, кого ты можешь найти и причинить боль, за то что случилось с Таней и Кэти. Ты хочешь отомстить, и это абсолютно нормально. Ты не хочешь верить в то, что это случайность. Что были проблемы с электричеством…и взрыв прогремел в определенный момент. Это было страшное, ужасное событие… и ты не знаешь, почему это случилось… нет ответов, почему это случилось С Таней и Кэти… и с тобой. Ты даже ненавидишь Бога за то, что это случилось. Ты обвиняешь его в этом. Ты винишь себя за то, что тебя там не было».

Я чувствовал слёзы в глазах… размышляя, почему Белла использует все свои таланты с кем-то вроде меня.

«Господи, Эдвард, это не твоя вина», - прошептала она, «Пожалуйста, поверь хотя бы в это. Ты был маленьким мальчиком… прекрасным маленьким мальчиком. По какой бы причине твоих родителей не было с тобой, это не твоя вина. Виноваты они. Ничто из этого не является твоей виной, Эдвард. Ты должен прекратить наказывать себя. Таня и Кэти не хотели бы этого. Они любят тебя».

«И последнее, но не маловажное…» - сказала Белла, «Ты любишь своих родителей, Эдвард. Даже после всего того времени, когда они пренебрегали тобой… и ранили тебя… ты любишь их».

«Нет, Белла», - простонал я, словно бы слышать эти слова, ранило меня физически.

Она обняла меня и поцеловала мою влажную щеку.

«Всё хорошо, Эдвард», - она любила меня больше, чем я заслуживал, «Это хорошо, что ты любишь их… даже если они не заслужили этой любви. Не ненавидеть. Это только ранит тебя внутри… не их. Отпусти это».

Я крепко обнял её и долго не отпускал, пытаясь охватить всё то, что она сказала. Может она права. Я не знал как прекратить ненавидеть их, жаль я не могу просто отпустить это. Нет, я не могу прекратить ненавидеть их. Они отвернулись от Кэти.

«Прости их в своем сердце», - она гладила меня по волосам, «Тебе не нужно даже видеться с ними или говорить с ними… просто… скажи им в своем сердце, что ты прощаешь их. Это снимет тонны с твоих плечей, Эдвард… правда. Ты поймешь… когда будешь готов».

Белла права… и мои родители могут вернуться. Если они вернутся, я встречусь с ними… не знаю, прощу ли я их… но я вспомню сон, и все значения этих странных вещей, которые я выдумал, и я попытаюсь встретить их как мужчина.

«Та часть про меня…» - сказала Белла, после того, как я притих [та часть, в которой она рассказала его родителям, кто он], «Ты боишься, что я предам тебя… разоблачив. Ты боишься, что я на самом деле так тебя вижу, но не говорю тебе об этом. И тебе не понравилось чувство ненависти, которое ты испытал в тот момент. Ты хочешь верить в то, что сможешь просто собрать веще и уйти. Но во сне, ты сидел на лестнице, ты не смог убежать. Ты не хочешь бросать меня». [когда Белла сказала, кто он, он собрал вещи и ушел, но дошел только до выхода из дома, где сел на ступеньки и плакал, когда подошла Белла, он сказал, что не может уйти].

«Ты права… каждое слово… правда», - подвердил я тихо, гладя её по руке, которой она держала мою другую руку, «Я верю тебе, Белла. Но это пугает меня. Все, кому я верю, бросают меня. И я постоянно спрашиваю себя, почему ты хочешь меня. У каждого в моем мире есть скрытый мотив. И я вечно думаю, может и у тебя есть. Но потом я смотрю в твои глаза… и я вижу тебя… Я вижу, что ты настоящая. И что ты не обманываешь меня».

«Видишь, что я тоже тебя люблю», - она дернула меня за подбородок, чтобы я посмотрел в её глаза.

Я улыбнулся и ответил, «Я вижу это. И я надеюсь, ты тоже видишь это в моих глазах, Белла. Я люблю тебя… так сильно».

Мы плакали вместе и обнимали друг друга… а люди, проходящие мимо, даже не обращали на нас внимания. Мы были невидимы… и это потрясающе.

«Что мы будем делать?», - плакала Белла. У меня не было ответа… и это разбивала моё сердце.

Спустя какое-то время, я заставил её подняться… и я пытался снова рассмешить её. Я снова переключился в игривое настроение, и наконец это начало работать.

Позже мы ели гигантские subs [понятия не имею, что это…], и просто сидели, наслаждаясь теплом, нам ненужно было заполнять каждую минуту пустыми разговорами. Иногда мы были как старая замужняя пара, нам просто нужна была компания друг друга, чтобы быть счастливыми.

«Знаешь, что на самом деле странно?» - спросил я Беллу, когда мы гуляли по улицам, «Я не хочу больше играть с тобой в игры. Я просто хочу заниматься с тобой любовью. В кровати… скучным старомодным способом».

Я рассмеялся, и она присоединилась ко мне.

«Это была… лучшая ночь в моей жизни», - Белла взглянула на меня, соблазнительно улыбнувшись, «Никогда бы не подумала, что это может быть так…»

«Я знаю», - согласился я, очарованный этим так же, как и она, «Ненавижу говорить это, но… не думаю, что я когда-то достигал этого чувства… даже с Таней. Думаю, поэтому я так боялся заниматься с тобой любовью по-настоящему. Словно бы я изменял ей. Это так неправильно звучит… но это правда. И я знаю, что ты любишь правду».

Она широко улыбнулась мне и сжала мою руку, «Я люблю правду. Поэтому я говорю тебе это сейчас».

О-оу. Секрет? Боже, нет, пусть это не будет что-то ужасное.

«Мой отец приезжает», - сказала она таким тоном, словно только что призналась в том, что на самом деле она мужчина, или что-то такое. [и не забываем, что глагол «приезжать», «прибывать» в англ. так же означает «кончать»;)]

«Как мило с его стороны», - пошутил я, «Как зовут девушку?»

«Euuuu!!» - она ударила меня в грудь, я пытался увернуться, но безуспешно, «Заткнись, это мой ПАПА!»

«Ладно. Зачем он приезжает?»

Белла посмотрела на меня, словно смутившись, и ответила, «Честно говоря… Я не знаю, что еще сделать. У меня было предчувствие, что ты избежишь встречи с родителями, так что я позвонила ему, после того, как поговорила с Джозефом. Он будет здесь завтра вечером. Он не останется у нас. Он будет в отеле. Когда я на самом деле потеряна, я звоню папе. Может это звучит глупо… или немного по-девчачьи… но я не могу представить, кто еще может нам помочь. Ты злишься?»

Я чувствовал небольшую улыбку на лице, когда выдохнул, слегка засмеявшись, «Нет, я не злюсь. Я всё это сделал с нами. Я сложил на тебя весь груз, и ты теперь чувствуешь нужду в том, чтобы спасти меня как-нибудь. И чем больше я говорю тебе прекратить попытки, тем больше ты копаешь и сражаешься за меня. Как я могу злиться на тебя, Белла? Я просто чувствую себя виноватым, за то что ты заставила отца тратить столько времени на приезд. Что он может сделать для меня?»

«Ты не узнаешь, пока не позволишь ему попробовать», - у неё всё еще была надежда в голосе. Хотелось бы мне, чтобы мой голос звучал также.

«Ты не сказала ему, что ты и я…» - я колебался, «Что мы спим вместе?»

«Я пока опустила это», - сказала она, и мгновенно расслабился, но потом она добавила, «Я думаю, будет лучше сказать это ему в лицо».

«Белла, нет!» - я остановился и она повернулась ко мне, сбитая с толку.

«Не говори ему», - я чуть ли не потребовал, «Тебе не нужно разрушать свои отношения с отцом только потому что я слишком боюсь встретить своего! Я не позволю тебе сделать это. Что если он поступит с тобой также, как мой отец поступил со мной? Он может перестать платить за твою учебу, твою квартиру! Ты не можешь сказать ему, Белла. Я не возражаю, я хороший актер. Я могу сделать вид, что мы никогда не прикасались друг к другу. Я могу жить где-нибудь еще, пока он здесь.»

«Нет, Эдвард», - она ухмыльнулась, прислонившись к моей груди, «Я не хочу терять и пяти минут с тобой. Я не стыжусь нас. А ты?»

«Конечно, нет», - мне стало больно от того, что она могла только подумала об этом, «Не считая моей дочери, ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни».

Но с её стороны, она отдала всё своё наследство за меня, за шлюху, который трахал её теперь уже 10 дней и ночей. В публичных местах… в ЦЕРКВИ!! О, Боже!

«Помимо всего этого этого», - Белла продолжила идти, взяв меня за руку и потащив за собой, «Я не хочу, чтоб ты исчезал из моего поля зрения. Поэтому я не пошла в колледж вчера и сегодня… и не пойду завтра. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пока меня нет».

«Белла, я могу позаботиться о себе», - улыбнулся я, довольный, что она хочет защитить меня. Словно бы она умелый боец. Черт, да я в одиночку могу разбить четверых парней, спасибо урокам Эммета.

«Если Виктория придет ко мне, пока я буду в колледже, и скажет, «Пора возращаться домой, Эдвард», что ты сделаешь?» - бросила она вызов, ухмыльнувшись, словно была уверена в моем ответе.

Я ненавидел это. Она знала, насколько я связан.

«Белла, я могу позаботиться о себе», - улыбнулся я, довольный, что она хочет защитить меня. Словно бы она умелый боец. Черт, да я в одиночку могу разбить четверых парней, спасибо урокам Эммета.

«Если Виктория придет ко мне, пока я буду в колледже, и скажет, «Пора возвращаться домой, Эдвард», что ты сделаешь?» - бросила она вызов, ухмыльнувшись, словно была уверена в моем ответе.

Я ненавидел это. Она знала, насколько я связан.

Я остановился, и её рука выскользнула из моей, когда она сделала пару шагов вперед, повернув ко мне голову.

«Во всяком случае, ты чётко видишь мою СЛАБОСТЬ», пробормотал я, снова чувствуя, что я не заслуживаю её.

«О, прекрати, Эдвард», - она посмотрела на меня взглядом, который мне не понравился, и схватила меня за руку, «Тебя держит не твою слабость… я не хотела, чтобы ты так подумал. Я просто имею в виду, что она может забрать тебя в любое время, не оставив тебе времени оставить записку или что-то в этом роде. Начиная с той ночи, когда я накинулась на неё… я боюсь, что она украдёт тебя. А я пока не хочу отпускать тебя… никогда не захочу».

Только Белла в нескольких предложениях может избавить меня от чувства, что я ничтожество… и заставить меня чувствовать себя Королем.

Я обнял её и страстно, долго целовал, а она слегка царапала мою спину, возбуждая меня этой сладкой болью, пока я прикасался своим языком к её… чувствуя вкус свежей мяты.

«Твой отец возненавидит меня», - заявил я, когда мы медленно прекратили целоваться. Мой нос прикасался к её, когда я сказал это, пробуждая её ото сна, где всё должно было быть хорошо.

«Я знаю», - подтвердила она, «Но это пройдет. И он поможет тебе. Он хороший коп».

«Он запрёт меня» [в тюрьме, или в сумасшедшем доме, или просто…], - я улыбнулся, представив картину.

«Я не позволю ему», - она снова поцеловала меня, «Я единственная, кто может запереть тебя».

Я засмеялся и быстро поцеловал её в ответ, и сказал, «Тогда он ударит меня по лицу. Я изнасиловал его дочь… столькими способами. И я шлюха. Он потащит тебя в больницу на осмотр. Он наверно будет спать между нами все выходные».

Она засмеялась, представив это, «Да, он может. Но я больше не ребёнок. Я не позволю ему. Эти выходные – наши. Я не позволю ему разрушить это».

«В субботу вечером», - сказал я, целуя её с улыбкой на губах.

«Что в субботу вечером?» - она также легко поцеловала меня в ответ.

«У нас свидание», - заявил я, «Особенное… нарядное свидание».

«Правда?» - её глаза слегка вспыхнули.

«Да», - подтвердил я, «Я знаю, ты не любишь всё дорогое и нарядное, но… Я хочу, чтобы ты увидела меня в костюме… и я хочу увидеть тебя в платье. Я хочу танцевать с тобой… и я хочу сыграть для тебя на пианино».

«Я наряжусь…» - согласилась она, широко улыбаясь, «Я сделаю всё, чтобы услышать, как ты играешь. Но танцы… я могу ранить тебя, Эдвард».

«Я сильнее, чем кажусь, Белла», - заверил я и, взяв её за руку, начал медленно танцевать с ней на тротуаре, «Видишь, мы практически танцуем прямо сейчас».

«Мои ноги не двигаются», - засмеялась Белла, и я посмотрел вниз, чтобы убедиться. Она просто раскачивалась взад и вперед, но её ноги крепко стояли на месте.

«Обманщица», - мягко обвинил я, целуя её лоб, продолжая «танцевать» с ней.

Минуту спустя я услышал свой голос, «Пожалуйста, Белла, не говори отцу, что ты спишь со мной. Я не хочу, чтобы твоя жизнь разрушилась. У тебя хорошая, сильная связь с ним. Я могу сказать это, судя по твоим историям на наше ‘первое свидание’. Не отказывайся от этого из-за меня».

«У меня хорошая, сильная связь с ним», - сказала она, «Поэтому я могу рассказать ему что угодно… и я знаю, он всё равно будет со мной, любить меня. Даже если он разочаруется во мне. Я знаю, его любовь ко мне вечна. Мы с ним через многое прошли, я не могу лгать ему. К тому же, как я могу постоянно просить тебя говорить мне правду, и при этом врать, когда это удобно мне?»

Я вздохнул, завидуя её вере в своего отца. Я снова должен признать правду.

«Ты настолько сильнее меня, Белла», - сказал я, «Жаль, у нас нет больше времени… ты бы могла научить меня этому».

«Я не сдаюсь, Эдвард», - сказала она, крепче обняв меня, «И ты не сдавайся».

«Ты не можешь научить той силе, что есть в тебе», - сказал я теперь, хорошо обдумав это, «С этим нужно родиться».

«В тебе тоже это есть, Эдвард», - она сурово посмотрела на меня, «Просто оно захоронено. Оно проснётся снова».

«Этот сон…» - я снова начал идти, обняв Беллу одной рукой, «Я кричал на отца, послал его на хуй. Я послал его. Мне было хорошо от этого. Думаю, ты бы не гордилась мной. Я должен был догадаться, что это сон. В реальной жизни я бы так не поступил».

«Если ты можешь это сделать во сне… ты можешь сделать это в реальности», - ответила она.

«Мне жаль, что я струсил сегодня», - сказал я, на самом деле чувствуя себя ужасно, «Ты такая смелая, а я такой…»

«Заткнись, Эдвард», - она закрыла мне рот рукой, «Пока я не заткнула тебя резиновым шариком».

______________________________________________________________________________

EPOV

«Не можешь думать об играх, а?» - Белла толкнула меня в аудиторию, после того, как провела экскурсию по своему кампусу.

Уже был вечер, и почти все занятия закончились, коридоры опустели.

Но даже сейчас внутри не было полностью темно, хотя свет не горел.

«Оооо, аудитория…» - сказал я, мысленно ударив себя по лбу за то, что не подумал об этом раньше.

Хотя нет, я думал. Но глубоко внутри я не хотел подвергать Беллу риску, оставшись в её колледже, и я отказывался от игры студент/преподаватель… но если она этого хотела, кто я такой, чтобы жаловаться?

Интересно, она будет студентом или учителем? Поскорее бы узнать.

Я просто стоял и ждал, когда она начнет.

«Вы хотели видеть меня, Мистер Каллен?» - она выбрала роль студента… я хотел дико захохотать… я злой учитель.

Я вдруг понял, что она не хотела, чтобы я играл роль подчиненного. Она хотела видеть меня Доминирующим. Думаю, ей через чур понравилась моя роль насильника.

«На самом деле, я НЕ ХОТЕЛ видеть вас, Мисс Свон, но я вынужден», - я заставил свой голос звучать холодно, полным льда, облокотился на край стол и скрестил руки на груди, «Что за чертовщину вы написали в своей курсовой работе? Пожалуйста, скажите мне, что это какая-то шутка, Мисс Свон».

Она нервно посмотрела на меня, словно я был её настоящим преподавателем. Я не мог сказать, боится ли она меня на самом деле или играет. Если это игра, то она просто великолепна.

«А что… с ней не так, Мистер Каллен?» - робко спросила она.

«А что с ней ТАК, Мисс Свон?» - фыркнул я, «Шестилетний ребёнок может написать лучше!»

«Что именно вам не понравилось?» - расстроенно спросила она, уже признав поражение.

«Не моя работа указывать вам на ошибки!» - насмехался я, «Я даже не должен говорить об этом с вами. Я просто должен не допустить вас к экзамену и заставить вас повторить весь курс в следующем семестре… со мной».

Она опустила голову, а я выпрямился и подошел к ней.

«Вас тошнит от одной мысли, не так ли?» - я искоса посмотрел на неё, «Еще один семестр вместе со мной».

«Нет, Мистер Каллен…»

«Да, Мисс Свон», - нахмурился я, «Я знаю, вы ненавидите меня. Если честно, вы мне тоже не особо нравитесь. Но мы застряли друг с другом».

Она выдохнула, и я подошел к доске и взял указку.

«Но думаю, я знаю, как заставить вас учиться», - объявил я, и она подняла голову и посмотрела в мои жестокие глаза.

«Подойдите сюда и поднимите юбку», - приказал я.

«Что?» - она выглядела более испуганной.

«Боже, вы смешны», - выплюнул я, «Подойдите сюда. И. Поднимите. Свою. Юбку».

Я говорил медленно, словно у неё были умственные проблемы.

Она бросила взгляд на дверь.

«Идите, если хотите, Мисс Свон», - я пожал плечами, «Я вас тут не держу узником. Но знайте, если вы уйдете до того, как я вас отпущу, вы будете продолжать не успевать по моему предмету… и вы никогда не закончите колледж. Вы можете себе позволить учиться до тридцати лет, Мисс Свон? Теперь делайте, что я сказал», - потребовал я, нахмурившись.

Она подошла и задрала юбку, обнажая новые трусики… одни из тех, что она купила в тот день, когда была с девочками, Эмметом и Джаспером… Боже, как сексуально! Красные кружева… нямм.

Но что-то еще происходило внутри меня. Я не хотел бить её указкой. Я не хотел играть.

Я подождал минуту или две… ожидая, что мой образ вернётся… но он исчез.

«Белла?» - я нахмурился, надеясь, что она не разочаруется во мне.

«Да, Мистер Каллен», - спросила она, продолжая играть.

«Нет, Белла», - я положил указку на место и поправил её юбку, повернул её к себе и нежно взял за руки.

«Можно мы… не будем делать это?» - спросил я, глядя на пол.

Она посмотрела на меня и ослепительно улыбнулась.

«Что?» - спросил я, испугавшись, что она засмеётся надо мной.

«Что ты имеешь в виду?» - она ждала моего ответа.

«Я так устал от игр… и ролей… и сцен…» - признался я, «То есть, если ты хочешь… я сыграю для тебя… но… давай просто пойдем домой и займёмся любовью… как той ночью?»

Она выдохнула, и я заметил слёзы в её глазах.

«Белла, прости», - я прикоснулся к её лицу, «Неважно… я… я сыграю с тобой…»

«Заткнись, дурачок», - она заплакала и улыбнулась, обняв меня так крепко, я чуть не вздрогнул, «Я так рада слышать это, Эдвард. Я надеялась, что ты скажешь».

«Это был тест?» - я улыбнулся ей, маленькая змейка снова нанесла удар.

Она слегка кивнула, и я широко улыбнулся.

«Ты маленькая лиса», - я притянул её и страстно поцеловал.

Мы больше не играли, но продолжали целоваться… Белла лежала на учительском столе, а я наполовину лежал на ней и её ноги обвились вокруг моих бёдер, а моя эрекция грозилась взять её прямо здесь, даже порвать её новые трусики, если нужно.

«Давай убираться отсюда», - наконец предложил я, и через минуту мы бежали… обгоняя друг друга. Мы были маленькими детьми… свободными и бесстрашными.

В подъезде она запрыгнула мне на спину, обвив ноги вокруг моей талии, и я бежал, перепрыгивая сразу по две ступеньки, чтобы быстрее добраться до её квартиры, пинком раскрыть дверь и заняться с Беллой страстной, потной любовью на всю ночь.

Но когда мы поднялись, здесь был конверт наполовину торчавший из-под двери. Я узнал почерк своего отца – и половину своего имени – АРД.

Если что-то могло убить мою эрекцию… это всё что угодно связанное с моим отцом.

Покойся с миром, эрекция. Я буду скучать.

Я опустил Беллу на пол и открыл дверь. Я ненавижу своего отца. Я наконец снова почувствовал себя живым… свободным… и молодым… и теперь здесь какое-то письмо от него.

Белла тоже видела его и не сказала ни слова, пока мы заходили внутрь. Она подняла его, прочитав моё имя, написанное жирными буквами.

Закрыв дверь, я знал, нам предстоит сделать решение. Мы прочитаем его и будем иметь дело с тем, чтобы ни было внутри… или сожжём его и навсегда забудем?

Мы сидели и смотрели на конверт, словно он в любой момент мог подпрыгнуть и начать танцевать сам по себе.

Будь терпелива с ним, Белла, отругала я себя. Ты понятия не имеешь, что там написано. Дай ему время. Но ему, блядь, никак не удастся сжечь его, пока мы не прочтем. Извини, Каллен, но только не под моим надзором.

Наконец, он вспомнил, что я сижу рядом, и застенчиво посмотрел на меня.

«Я снова избегаю этого, не так ли?» - спросил он пристыжено.

«Нет, Эдвард, это не так», - я положила свою руку на его, надеясь, что он увидит поддержку в моих глазах, «Я знаю, твоя боль длилась долго и впивалась глубоко».

«Тебе придётся помочь мне, Белла…» - сказал он, перебарывая себя, вцепившись свободной рукой в свои волосы, «Что я должен делать?»

«Так, давай на минуту посмотрим на это рационально», - я вздохнула, пытаясь избавиться от эмоций.

Я подняла конверт, и Эдвард чуть не выпрыгнул из собственной кожи от того, что я осмелилась поднять его со стойки. Я замерла на секунду и потом улыбнулась ему, показывая, что я еще не открываю конверт.

«Он тонкий и не тяжелый», - заметила я, «Получается, здесь не может быть вся история твоего детства. Если только там не написано ‘Мы вампиры’».

Я пыталась пошутить, но Эдвард скосил на меня взгляд и нахмурился.

«Извини», - сказала я, глядя на его имя на конверте.

«Скорее всего там один лист, зная их», - сказал он горько, с ненавистью глядя на конверт, «Они даже часа не потратят, чтобы написать мне длинное письмо. Слишком много хлопот… в конце концов, это всего лишь я».

«Может это чек на миллион долларов», - я подняла конверт на свет.

«Ukkk», - Эдвард сильнее нахмурился, «Я бы ненавидел его еще больше, чем записку на одну страницу. Дай ему денег, и он отвалит… и их мотивы ясны. Нет. Если это деньги, я сожгу письмо».

«Черта с два!» - вырвалось у меня. Эдвард невыразительно уставился на меня.

«Извини», - я слегка вздрогнула, «Я просто не могу сжечь чек с любым количеством денег… мой отец работал как собака, чтобы сводить концы с концами… Мне бы стало плохо наблюдать, как ты делаешь это. К тому же, это для Кэти. Это помогло бы Бену и Анджеле…»

«Это бы убило меня…» - он закончил моё предложение, и я непонимающе посмотрела на него.

«Как ты думаешь, я бы чувствовал себя, делая всё это, чтобы заработать денег для Кэти… и потом за пять минут мои родители просто выписывают этот огромный чек и платят за всё?! Сейчас, спустя столько времени! Это будет почти как если бы я делал всё это зря!!»

«Я понимаю», - признала я.

Он скривился, глядя на своё имя на конверте.

«Твоё имя написано очень ровно, спокойной рукой», - заметила я, «Почерк крупный… это хорошо. Мелкий почерк – признак эгоизма [хмпф]. Большие, четкие буквы… Это говорит о том, что человек, написавший это, великодушен».

«Белла…» - прорычал Эдвард. Он хотел закончить свои страдания.

«Ладно, Эдвард», - я сжала его руку и решила, «Я открываю его».

Он сел прямо и напрягся, видя, что я взяла контроль в свои руки, и я сперва посмотрела на него.

«Неважно, что там написано, я здесь», - я пристально посмотрела в его глаза, «Ничто не изменит мои чувства к тебе. Мы справимся с этим. Да?»

Он сглотнул и нервно облизал губы, потом слегка кивнул.

«Да», - он тяжело выдохнул.

Я на самом деле надеялась, что это не какое-то объяснение на один лист. Эдвард заслуживает большего… большего, чем записка. Я хотела, чтобы они встретились с ним и рассказали правду. Но потом… что есть правда? Разобьёт ли она его сильнее, когда он услышит её? Или же лучше не знать её?

Я разорвала конверт сзади. Он не был так уж сильно склеен. Я вздохнула и развернула приятную, тяжелую бумагу, что была сложена втрое. Бумага из отеля Waldorf Astoria.

Эдвард робко смотрел на меня, пока я читала письмо про себя.

Дорогой Эдвард,

Мы были здесь пару раз за сегодня и надеялись поговорить с тобой. Мы знаем, у тебя есть все права отворачиваться от нас, но мы на самом деле надеемся, что ты передумаешь и увидишься с нами.

То, что мы хотим сказать, нельзя написать на бумаге или говорить об этом по телефону. Мы долго думали, стоит ли вообще что-то говорить тебе. Мы не хотим больше причинять тебе боль. Ты единственный невинный человек во всём этом. Но может Мисс Свон права. Если ты до сих пор испытываешь боль за прошлое, и я уверен, так и есть, тогда ты должен знать правду. Это может помочь тебе.

Мы остановились в отеле Waldorf Astoria, номер и адрес написаны на этом листе. Мы будем здесь около недели, и если ты не свяжешься с нами, мы поймем и никогда больше не будем беспокоить тебя, если ты этого хочешь..

Прости нас, Эдвард, за всё. Мы подвели тебя. Мы были ужасными родителями. Мы до сих пор такие. Мы знаем, мы никогда не сможем этого исправить. Но мы любим тебя. Я даже не могу написать это без чувства вины и стыда, но это правда. Веришь ты, или нет

Что бы ты ни решил, будь счастлив.

С любовью,

Карлайл и Эсме Каллен.

Боже, они даже не могут написать, «с любовью, мама и папа».

«Хорошо», - я выдохнула с облегчением, Эдвард уставился на меня.

«Что там написано?» - спросил он, «Подожди. Хочу ли я это знать?»

«Ничего плохого. Они ничего не сказали в этом письме. Они сказали, что будет в городе около недели, и если ты хочешь увидеть их, выбор за тобой. Они сказали, что любят тебя».

Его глаза заблестели.

«Любят?» - спросил он почти с недоверием.

«Хочешь, я прочитаю вслух?» - я провела рукой по его красивому, грустному лицу, «Мне не трудно».

Он колебался, сглотнул пару раз, глядя на пол, потом посмотрел мне в глаза.

«Да, Белла», - сказал он смело, «Пожалуйста, прочти это».

Я прочитала письмо полностью. Я бы хотела, чтобы слова Карлайла не были такими… осторожно выбранными. Я бы хотела, чтобы в его предложениях было больше эмоций… но наверно он такой и в жизни. Чёткий, тонкий, точный. Еще холодный.

Мой отец никогда бы не пообещал оставить меня одну, если бы я не была готова поговорить с ним на протяжении недели. Он бы постоянно пытался извиниться или как-то исправить всё для меня.

Я теперь на самом деле ненавидела идею о том, чтобы идти к ним в отель, или чтобы они пришли сюда, когда я понятия не имею, какую бомбу они собираются сбросить на Эдварда. Что если я не настолько хороша, чтобы помочь ему пережить то, что они собираются сказать? Может сначала мне нужно поговорить с ними. Это обычное дело в психиатрии. Мне бы не хотелось втягивать в это Джеймса… но если его родители скажут что-то ужасающее… мне придётся. Я не могу позволить давно забытым суицидальным мыслям Эдварда снова появиться в его голове. Я также не хотела предавать его, как он боялся.

Когда я закончила, я посмотрела на него, и,казалось, он находится в тысяче миль от меня.

«Ты в порядке?» - спросила я и, положив письмо на стойку, взяла его руку в обе свои.

Какое-то время он не разговаривал, поглядывая на идеальный почерк своего отца.

«Во всяком случае, это не чек», - улыбнулась я, надеясь, что он присоединиться ко мне.

Его глаза встретили мой взгляд, и он выглядел таким потерянным… я ненавидела видеть его таким.

«Эдвард, тебе не нужно что-то решать прямо сейчас», - сказала я, «У нас есть… время».

Я чуть не сказала, что у нас есть три дня, и что он уйдет от меня в воскресенье. Я хотела плакать… но не могла. Сейчас я должна быть железной. Я нужна Эдварду.

«Три дня», - трезво сказал он, осмелившись произнести это.

«Эдвард…» - я дрожала внутри.

«Я поговорю с ними», - неожиданно решил он, «Попросишь их прийти? Я не хочу видеться с ними в отеле. Здесь более подходящее место… здесь проходила моя терапия. Здесь офис Доктора Беллы».

Теперь он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.

«Я до сих пор не могу поверить, как сильно ты изменился всего за десять дней», - восхитилась я, «Ты больше не симпатичный маленький ублюдок, который спросил меня прямо в ресторане, сосала ли я раньше член».

Он засмеялся, и моё сердце раздулось от счастья.

«Знаю», - согласился он, «Ты очень талантливый доктор, Белла. Но ты еще и… мой лучший друг. И девушка моей мечты».

Я наклонилась вперед и обняла его, прижавшись щекой к нему, и он невинно поцеловал меня.

«Ты тоже девушка моей мечты», - пошутила я, и мы оба рассмеялись, и я добавила серьёзно, «И ты тоже мой лучший друг, Эдвард».

Он шмыгнул носом, но продолжал улыбаться.

«В тот вечер… в Китайском ресторане…» - сказал Эдвард, «Я соврал тебе о своем предсказании».

Я шире улыбнулась его хитрой ухмылке. Хорошо, что мне есть, что на это ответить.

«Я тоже», - заявила я, и его глаза заискрились.

«Ты СОВРАЛА?! Хочешь знать, что моё говорило?» - спросил он, улыбаясь по-старому… то есть своей счастливой, беззаботной улыбкой, как когда я встретила его впервые, десять коротких дней назад… но на самом деле они не были короткими. Мы впихнули в себя чувства, которых хватило бы на всю жизнь. Казалось прошло 100 лет.

«Конечно!» - вскрикнула я, умирая от любопытства.

«Там было написано ‘Любовь – единственное лекарство для разбитого сердца’», - сказал он, заботливо, но грустно глядя на меня.

«Я знал… уже тогда..» - он посмотрел вниз, «И ты будучи Доктором Беллой… я знал, ты найдешь правильное лекарство для меня. Но я боялся сказать тебе… Я не хотел ни в кого влюбляться. Я не должен привязываться… я должен любить всех… не только одного человека».

«Мы глупые», - согласилась я, «Но не думаю, что у нас был выбор. Некоторые боги над нами дёргали за веревочки… смотрели, что из этого выйдет».

И боги могут быть очень жестокими, когда играют со смертными. Эдвард знает это лучше кого бы то ни было.

«Что было в твоем?» - неожиданно он вспомнил, что должен спросить.

Я улыбнулась и посмотрела вниз, потом мягко поцеловала его губы. Потом я прошептала.

«Тот, кого ты любишь, ближе, чем ты думаешь», - выдохнула я в его ухо.

Мы улыбнулись друг другу, словно птица и рыба, которые каким-то образом разделили вместе счастливый момент… зная, что он не продлится долго…но всё равно наслаждаясь им.

«Или нам было суждено влюбиться друг в друга…» - сказал Эдвард, «Или официантка всё подстроила».

Я громко засмеялась, зарываясь лицом в его шею, пока он обнимал меня.

«Это могло быть ответом всё это безумие… Официантка в Китайском ресторане! Она должна быть уничтожена!» - я изобразила злость, и он засмеялся.

Я вспомнила наше начало с Эдвардом. Он был таким счастливым и игривым… ведущим в наших отношениях. Я была испуганной маленькой мышкой, а он был уверенным в себе львом. Но теперь я знаю, что тогда он играл роль. Мне кажется, сейчас со мной настоящий Эдвард, даже если нам не всегда весело, и мы не играем в игры… Теперь у меня есть настоящий Эдвард Каллен. И я люблю его. И я не хочу его отпускать.

И хотя я бы хотела никогда не раскапывать так глубоко его больную душу, чтобы достать всю эту печаль из него, я всё еще верила, что это должно было случиться. Чтобы быть по-настоящему счастливым, он должен разобраться с болью внутри себя… и победить своих демонов.

Мне пришлось поверить в то, что я меняю его к лучшему, хотя на поверхности казалось, что я превращаю беззаботного, весёлого молодого человека в грустного и дрожащего.

«Ты будешь со мной… когда они придут?» - спросил он, возвращаясь к своим родителям, кивая на письмо. Он нуждался во мне, и я любила это, правильно это или нет.

В то же время, я не хотела, чтобы он нуждался во мне настолько сильно. Что будет, если ему придётся уйти? Он будет один. Совсем один.

«Я всегда буду с тобой, Эдвард, ты знаешь», - сказала я, словно это было очевидно.

«Кажется, они скажут что-то плохое», - сказал он словно маленький мальчик, «Что если это что-то ужасное… что-то, с чем я не смогу жить?»

«Не говори так, Эдвард», - я слегка нахмурилась, «Неважно, что они скажет, ты справишься с этим. Ты должен быть сильным. Ты теперь отец. У тебя нет возможности быть слабым и хрупким. Понимаешь?»

Он вздохнул и посмотрел на меня, напоминание о Кэти сделало его сильнее за секунды.

«Понимаю», - кивнул он, «Спасибо, Белла. Спасибо за то, что ты мой друг».

«Всегда», - улыбнулась я и поцеловала его губы, четыре маленьких поцелуя.

«Воскресенье», - сказал он, закрыв глаза и наклонившись для еще одного поцелуя, «Мы можем позвать моих родителей в воскресенье. Утром. Я хочу весь день и ночь с тобой, только с тобой».

Он раскрыл губы и поцеловал меня… нежно… мягко… влажно… медленно прикасаясь языком… к моему.

Он застонал, и я приоткрыла глаза, пока он продолжал целовать меня, теперь грубее, словно хотел меня сейчас же, всю.

«Белла…» - простонал он, и я знала этот голос. Он хочет меня… сейчас же.

Между нами была стойка, и я захныкала в ответ. Как мы можем перейти от грустного разговора к этому за три секунды? Мы на самом деле суждены друг для друга.

Я не успела понять, а Эдвард уже взобрался на стойку, продолжая целовать меня, словно тигр настигший свою жертву. Я вскрикнула от его неожиданного прыжка. Я отскочила назад, споткнулась и теперь мы блаженно лежали на полу в гостиной.

Эдвард резко оттолкнул журнальный столик одной рукой, и я испуганно вскрикнула в его открытые губы, его язык сражался с моим.

«Мой диктофон…» - пробормотала я, пока он покрывал мои губы горячими, влажными поцелуями, не давая мне дышать. Но я не жаловалась.

«Белла… Интервью номер один…» - выдохнул он, застонав, когда пытался расстегнуть пуговицы на своей рубашке, потом резко распахнул её, срывая некоторые пуговицы, продолжая целовать меня, и положил её мне на глаза.

«Доктор Эдвард…» - задыхалась я, схватив его за волосы на затылке, «Мне нужна ваша помощь… сильно».

Я улыбнулась, когда он схватил меня за волосы и повернул мою голову так, чтобы он мог атаковать мою шею языком и укусами. Я взвизгнула, когда один из укусов оказался особенно больным.

«Тебе нравится это, Белла?» - спросил он между грубыми поцелуями, улыбаясь мне. Я была ошеломлена, я хотела, чтобы он причинил мне боль… чтобы он был жестоким со мной.

Я застонала в ответ и добавила, «Да… да… сорви с меня одежду… пожалуйста!!»

Не сказав ни слова, он схватил декольте моей летней блузки. Зарычав, словно пещерный человек, он пару раз дёрнул, разрывая ткань… и воздух прикоснулся к моему животу и груди… и я зарычала в ответ, немое животное, без разума, испытывающее удовольствие.

Секунду спустя Эдвард проворчал, «Опять ёбаный лифчик!», и, без видимых усилий, он разорвал его, обнажая мою грудь своим голодным губам. Я застонала, и его руки проскользнули под мою спину, приподнимая меня ближе к его влажным губам… они смыкались над моими сосками… зубы кусали… язык жадно прикасался ко мне.

Мои пальцы впились в его волосы, дёргали и тянули, притягивая его лицо ближе к моему телу. Его рубашка упала с моего лица, но он не обращал на это внимания.

Потом он быстро расстегнул мои джинсы и резко дёрнул, раскрывая их, чуть не сломав молнию, я задыхалась сильнее, когда он сорвал их с меня без намёка на нежную медлительность. Ему пришлось сначала снять мои кеды, и это тоже раздражало его. Я чуть не засмеялась.

Он зарычал, приказав, «Лежи», потом быстро встал и исчез в спальне, тут же появившись обратно с презервативом и оберткой от него в зубах.

Его штаны уже были наполовину спущены, когда он вернулся, и я улыбнулась его обнаженному и чудовищно громадному члену, готовому к атаке. Пока Эдвард не надел на него милый черный презерватив.

«Доктор Эдвард…» - сказала я, когда он уже снова был на мне, раздвинув мои ноги, он пустил в действие свой гладкий, горячий язык, быстро двигая им в мою тонкую, полную страстного желания плоть. Его язык двигался так энергично, словно это было последнее, что он делает в своей жизни, его пальцы впивались в мою задницу, приподнимая мои бёдра вверх к его губам.

«Белла…» - выдохнул он, «Думаю, я могу помочь тебе… думаю, я знаю, что тебе нужно».

Я улыбнулась и закрыла глаза, пока он давал мне то, чего я хочу. Он заворачивал свой язык в мою киску и наружу, трахая меня им.

«БЛЯДЬ!!» - закричала я, уже готовая кончить только от этого. Как у него получается так закручивать свой язык?

Я начала материться как моряк, пока не начала кричать без слов… и мне было плевать, как это звучит, или как я выгляжу… я орала и кончала так сильно, вцепившись в собственные волосы, моим рукам нужно было держаться хоть за что-нибудь.

Не сказав ни слова, Эдвард резко вошел в меня, испустив громкий крик, который возбудил меня еще больше. Я царапала его шрамы на спине и почувствовала легкий след от укуса на его заднице, который почти сошел. Я хотела оставить свой след где-то на нём… но ужасные шрамы от Рэйвен заставили меня передумать.

Но потом меня посетила потрясающая мысль. Должно быть, я оставила свой след на нём… и он не заживет и не исчезнет со временем на новой коже. Надеюсь, мой след внутри него… до которого ни пальцы, ни плётки не смогут коснуться.

Он бился в меня снова и снова, и я просто двигалась вверх и вниз под его телом, резко вдыхая и тяжело дыша, мои глаза закатились назад, моя спина изогнулась выше.

Его стоны сводили меня с ума от желания, и мои бёдра поднимались выше, чтобы встретиться с его бёдрами. При этом Эдвард начал кричать еще громче, издавая нечеловеческие звуки… стоны и рыки грубого удовольствия и страсти.

После сладостной вечности он лежал на мне, стараясь не переносить весь свой вес на меня, я прижалась к его влажному телу, неспособная говорить, его руки тоже дрожали, крепко обнимая меня, словно нашим телам было больно без прикосновения друг к другу.

Было так жарко… и на улице уже стемнело.

Мне понравилось то, что эта мысль пришла мне в голову, и я схватила Эдварда за волосы, приподнимая его голову так, чтобы он видел моё лицо. Он удивленно смотрел на меня, пока я говорила, «Я хочу трахнуть тебя на пожарной лестнице, сейчас. Шевелись… и возьми презервативы».

Уголки его губ слегка приподнялись, когда я выбралась из-под него и подбежала к окну, раскрыла его и выглянула на улицу. Эдвард поднялся, наблюдая за мной… он хотел посмотреть, на самом ли деле у меня хватит смелости вылезти наружу.

Я переступила подоконник и, хихикая, забыла свой стыд. Встав на лестнице, я схватилась за железные прутья на уровне моей талии, откинув волосы на одну сторону, они сексуально развивались вокруг моего лица.

«Блядь», - сказал Эдвард громко и чётко, и его обнаженное тело исчезло в спальне, выбежав из неё, он поторопился к окну и выбрался наружу.

«Белла, ты маленькая блядь-эксгибиционистка!», - сказал он гордо, не стесняясь своей обнаженности.

Он посмотрел выше моей головы и хитро улыбнулся.

«Дотянись до этих прутьев и держись за них», - он поднял руку и показал, где я должна держаться.

Я подтянулась и взялась за прутья над своей головой. Я стояла на носочках, слегка тяжело дыша, Эдвард широко улыбнулся, глядя на меня.

Он взял меня за ногу под правым коленом, поднял её и перекинул через нижний прут. Моя левая нога осталась стоять на носочке на полу.

«Очень мило», - одобрил он, и я слегка выдохнула, оглядевшись по сторонам, убедившись, что я в безопасности. Даже если я упаду, я не выпаду с пожарной лестницы. И я верю Эдварду. Он не позволит мне упасть.

Когда его руки начали исследовать моё тело, я слегка откинула голову назад и закрыла глаза. Он начал с моей ступни, что стояла на полу, пощекотав её там, где она приподнималась, и я вскрикнула.

С улыбкой он целовал мою лодыжку, слегка прикусив её, а я пыталась удержать баланс, изо всех сил вцепившись руками в прутья. Его губы медленно поднимались вверх по моей ноге, слегка играя с моим коленом, и затем, возбуждая меня, он целовал моё внутреннее бедро, прикасаясь языком.

Опустившись на колени, он сказал низким голосом, «Я стою перед тобой на коленях, Белла. Наконец-то».

«Нет», - я не хотела, чтобы он удовлетворял меня таким образом.

«Расслабься, Белла», - он начал легко гладить меня между ног своими пальцами, «Я ХОЧУ… стоять перед тобой на коленях. Ты единственная… перед кем я могу на самом деле упасть на колени… я люблю принадлежать тебе… я ПРИНАДЛЕЖУ тебе».

Я помню, как он говорил мне это в начале – я люблю принадлежать тебе. Тогда я знала, что это реплика из его роли… и мне было грустно от этого. Теперь мне хотелось летать и кричать об этом в небо… праздновать.

Теперь он дразнил меня, слегка прикасаясь языком к моей уже чувствительной киске, и я шипела, схватившись за прутья, словно висела над бездонной пропастью.

Его умелые пальцы раскрыли меня, и он приподнял ко мне губы, открывая и закрывая их, двигаясь… прикасаясь языком.

Всё это время я произносила его имя… «Эдварррррдддд…. Эддддвард…. Эдвард….»

Вскоре, это уже было не имя, а великолепный звук, слетающий с моих губ… волшебное слово, которое означало это мощное чувство внутри меня, заклинание, окутавшее меня.

Я не говорила ничего, кроме этого… и я чувствовала, как его пальцы играют там, где только что он рисовал его языком и горячей слюной. Теперь я чувствовала три пальца… двигающиеся в разных направлениях… вверх… и медл