Дискуссия

В. Марьяж (синхронный перевод — М. Рымарь): Браво! Я думаю, что это очень хорошая работа. Ведь тут речь идет о проблеме, которая возникает в короткий период, обусловленной ее каникулами, пребыванием в лагере, и у вас всего 10 встреч с этой девочкой. И за эти 10 встреч Вы позволяете этой девочке перестроить ее миф о том, как мир на нее смотрит. Это то, что мы называем в психоанализе «быстрый терапевтический эффект». Нужно сказать, что, например, в Париже есть центры, принимающие детей в короткий период — 16 сеансов — и которые занимаются как раз такими конкретными проблемами, проявляющимися в конкретных условиях. Они уходят по истечении этих 16 сеансов уже с неким иным конструктом и это очень интересная работа.

Если говорить о симптоме в данном случае, то он достаточно беспокоящий. Вначале его сложно понять: девочка находится в лагере, где она никого не знает, т. е. первый раз в жизни приехала в лагерь, и вдруг она чувствует, что за ней следят, на нее смотрят, что люди разговаривают о ней, шушукаются за ее спиной, и это так далеко зашло, что даже ее воспитатель запереживала и позвала на помощь Вас. И вы почувствовали с самого начала, что она искала в Вас единомышленника, кого-то, кто сможет услышать ее жалобу. Очень быстро Вы стали для нее человеком, которому можно доверять. Вы позволили ей пройти путь от того, что она говорит «это все из-за других», чтобы она сама услышала свою жалобу, чтобы она задалась вопросом: «а что же она делает?». Успокаивает в этом случае то, что ее паранойяльная жалоба уходит. Она успокаивается, она расслабляется, понимает, что что-то изменилось в ее теле и в том, как другие на нее смотрят. Она смогла это признать. Девочка, которая всегда была с горбом, благодаря ему была признана другими — она выстроила для себя очень внимательного Другого. И вдруг она это теряет, теряет воображаемую опору. Возникает паранойяльный страх, который в своем основании — на стадии зеркала Ж. Лакана: Я всегда паранойяльно. На стадии зеркала Воображаемое и Я, находящиеся позади Субъекта, как бы преследуют его, вызывая паранойяльность. И когда она признает, что проблема сдвинулась, то есть недостаток сдвинулся с того места, где он находился, то это паранойяльное измерение уходит.

Я оставлю Вам возможность задавать вопросы. Это очень интересный случай. Не стесняйтесь.

М. Великодная: Можно я добавлю? Когда я читала уже готовый текст, я поняла, что мне в последнем абзаце не удалось передать то удовольствие, которое переживала девочка от идеи, как она будет идти с гитарой по улице. И я хотела бы сказать, что после этой работы она меня нашла в соц. сетях: она в это время выбирала между тремя музыкантами, к кому можно пойти на репетиторство по гитаре, и советовалась со мной, кого выбрать.

В. Марьяж: Это интересно в неврозе или в психозе. Она навела порядок — поменяла, изменила какую-то точку Реального, которая ее стабилизировала. Все-таки можно сказать, что у этой девочки есть некоторая хрупкость. Мы знаем, что девичьи банды в этом возрасте — это всегда непросто и это тяжело, в принципе, для всех. Но важно, что для нее именно это было очень тревожно, реально она была охвачена тревогой из-за этого.

И вот это хороший пример того, что существует как раз короткие, если можно так сказать, анализы, короткое психоаналитическое лечение.

Мужчина из зала: Маленькая ремарка и, следовательно, вопрос. Здесь интересно было показано то какое-то временное решение по поводу возвращения назад на воображаемом уровне. То есть, когда в ее представлении образа своего тела горб — это ее неотъемлемая часть и, когда она его теряет, она как бы теряет часть себя. Это немножко разрывает ее отношения с собственным телом.

В. Марьяж: Это встреча с Реальным, с реальной кастрацией.

Мужчина из зала (продолжает): И что в принципе делать — пока непонятна позиция, потому что как бы возвращать этот горб в виде гитары (съемный), благодаря чему можно регулировать наслаждение (в данном случае ходить и потом играть на каком-то инструменте), не получается.

В. Марьяж: Конечно, можно как раз поменять место наслаждения — локализировать его и регулировать.

Мужчина из зала (продолжает): Но у меня вот такой вопрос. 14 лет. Мне просто интересно было, что вот за это время девочка 14 лет ни разу не пожаловалась либо не заговорила о теме внимания противоположного пола.

М. Великодная: Это правда. Не говорила абсолютно.

В. Марьяж: Да, в это время она находится еще в воображаемой реальности идентификации с девочками. Он себя ищет как девочка. И возможно, что как раз вопрос любви на заднем плане пока что.

Мужчина из зала (продолжает): Просто пока что не было в ее поле зрения вопроса о противоположном поле и любви, да?

В. Марьяж: Да, вопрос пока не пришел.

Женщина из зала: Может это женский лагерь?

М. Великодная: Нет.

Женщина из зала (продолжает): Но звучало так, как будто это был женский лагерь.

М. Великодная: Вы имеете ввиду, что там постоянно фигурировали девочки?

Женщина из зала (продолжает): Да.

Вторая женщина из зала: А кто были эти репетиторы и как закончилась Ваша связь с ней? Или Вы ее продолжаете?

М. Великодная: Связь не продолжается. У нее был вопрос такого характера: она выбирала между классическим учителем музыкальной школы, одним профессиональным джаз-гитаристом и талантливым мальчиком, который играет в группе на гитаре.

В. Марьяж: И вот он — вопрос о мальчике, который наконец возникает!

М. Великодная: Но этот вопрос возник спустя 2 месяца после окончания работы.

М. Рымарь: И кого она выбрала в конечном итоге?

М. Великодная: Я не знаю.

В. Марьяж: Хорошо. Она смогла сама с этим справиться, найти решение.

Эта девочка вообще смогла сама говорить о некоторых вещах и она все-таки выдержала, вынесла Ваши интерпретации. То есть она Вас не поместила вместо этих «плохих» девочек-соседок.

М. Великодная: Но я говорила по тексту, что некоторые из моих размышлений, интерпретаций я все же не предлагала ей.

В. Марьяж: И, кстати, это очень важно, что Вы говорите о своих размышлениях и показываете четко то, что Вы ей сказали. Это всегда очень важно: что говорит пациент и что Вы отвечаете.

М. Рымарь: Мне тоже очень понравилось, насколько видно здесь, как слова «трогают» тело, «задевают» за живое, насколько данная интерпретация вызывает реакцию в теле. И, кстати, очень часто мы можем это наблюдать, что сразу какое-то расслабление идет в теле или какая-то реакция.

В. Марьяж: Есть тревога, возникающая и одновременно успокаивающаяся, что как раз не разрушает ее, а наоборот собирает. Правда. Ведь насколько интерпретация может иногда разрушить тело и насколько иногда собрать тело. Таким образом у нее появилась точка опоры.

Это всегда очень рискованно — такие интерпретации. Вообще все интерпретации всегда рискованны. Но Вы что-то уловили такое, что как раз было нужной интерпретацией.

Может быть, еще вопросы?

Второй мужчина из зала: У меня в связи с данным случаем есть не вопрос, а комментарий. Слушая его, я для себя отметил ассоциацию с происхождением слова «эксгибиционизм» - как выставление на показ горба. До этого было непонятно, как можно наслаждаться, демонстрируя какой-то свой деффект, и как один горб может сменяться другим. Это уже интерпретации, смена горба гитарой или чем-то еще.

В. Марьяж: Здесь видно, что у этого недостатка в образе есть опора на означающее. Означающее вовлечено. Она представляла себя посредством своего горба, но, к счастью, частично, не полностью.

Конечно, нет сомнения, что ее горб фаллицизирован.

Н. Мезенцева: Получается, что горб — это означающее фаллоса, то,что она носила, что она имела?

В. Марьяж: Это представляло ее недостаток. Недостаток, который у всех нас есть.

Н. Мезенцева: Тем не менее, это то, что приковывало взгляды других, и, когда она это утратила, она схватилась за означающее «гитара» как новый фаллос, который она может носить и использовать, еще и с ним что-то делать, играть.

В. Марьяж: Да. И она может выбрать теперь себе учителя — господина, мэтра.

Она также обеспокоена истиной, можно сказать. Она хочет понять, что это означает — почему они не хотят с ней говорить. Ей нужно знать. То есть она достаточно истерична.

Третья женщина из зала: Что ж, мне кажется, что тут еще момент фигурирования материнского объекта. Вначале, когда она пошла жаловаться к воспитательнице и хотела, чтобы она вмешалась. Мне кажется, что так актуализировалась вот эта зависимость ее отношений: ребенок, который болел (то, о чем вчера Вероник говорила) и мать.

В. Марьяж: Возможно. Но она не говорила об этом, не говорила о своей матери. Мы не знаем. Мы можем лишь предполагать. И видно, что нужно, чтобы она перешла на другой уровень работы.