Глава 57

– Я никогда не видела этих фотографий.

Эта фраза, как смертный приговор, прозвучала из уст доктора Конвей. Прокурор, невзирая на ее сопротивление, получил ордер на ее привлечение к даче показаний.

Было восемь часов утра. Участники совещания, включая Катрин, Джулию, Томаса и прокурора, собрались в кабинете судьи Бернса.

– Но именно вы мне их вручили не далее как вчера! – возразил Томас.

Пронзительными гневными зрачками она воззрилась на него. Он предал ее, и, разумеется, она не станет преподносить ему подарков! Ни за что на свете она не поставит под угрозу жизнь двух своих дочерей – лучше солжет или даже умрет. Впрочем, она и так много сделала, передав Томасу эти фотографии и почти признавшись ему в том, что ее заставили убрать седьмую страницу из подготовленного ею отчета.

Из симпатии к Томасу и Катрин доктор Конвей пошла на риск, которого должна была бы избегать.

– Я никогда не видела этих снимков, – повторила она.

– Но на них тот же штамп, номер досье и даже дата, что и на остальных, так откуда же они могли взяться? – резонно спросил прокурор.

Слабый проблеск надежды, возникший вчера, уже погас.

В ответ на его вопрос женщина молча опустила голову.

– Доктор Конвей, мне бы хотелось, чтобы вы ответили на вопрос прокурора, – вмешался судья, уже начинавший недоумевать, для чего, собственно, нужен был весь этот маскарад.

Молодой прокурор не привык иметь дело со столь несговорчивыми свидетелями.

– Не понимаю, что могло случиться, – ответила она наконец. – Возможно, это ошибка секретаря. Мы составляем сотни новых досье каждую неделю.

– Доктор Конвей, я хотел бы вам напомнить, что сейчас вы находитесь под присягой и можете быть обвинены в даче ложных показаний, что согласно уголовному кодексу является тяжким преступлением. Подтверждаете ли вы, что никогда не видели этих снимков? – сказал он, передвигая их на своем столе.

– Подтверждаю.

– И они, по вашему мнению, не имеют отношения к ранам, которые вы могли наблюдать у мадемуазель Шилд во время осмотра, проведенного вами утром шестнадцатого июля?

– Нет.

– Эти наблюдения были отражены на странице семь вашего отчета, которая была изъята, – возразил Томас.

Он чувствовал, что почва уходит из‑под его ног.

Доктор Конвей, поглядев на Катрин, заколебалась. Бедная молодая женщина, над которой надругались таким отвратительным образом, возможно, этот след останется в ее душе навсегда! Как мужчины могли опуститься до такой мерзости, подвергнув ее подобному унижению?!

Принимая во внимание упрямое молчание доктора Конвей, судья взял составленный ею медицинский отчет и настойчиво спросил:

– Доктор Конвей, это полный текст отчета, представленного вами в суде?

– Отчет, который я подписала, тот самый, что вы держите в руках.

– Вы подтверждаете, что он полный? – спросил Пол Кубрик. – Вы утверждаете, что седьмой страницы в нем никогда не было?

– Я не знаю, но этих снимков здесь не было.

– Но как получилось, что в отчете есть перескок с шестой страницы на восьмую? – продолжил он. – Еще одна ошибка секретаря?

– Да.

Повисла пауза, но судья вновь заговорил:

– В таком случае, доктор Кубрик, мне жаль, но эти фотографии не могут быть приняты в качестве доказательств.

– Но есть заключение доктора Конзидини, который является известным судебно‑медицинским экспертом! – возразил Пол, отчаянно пытаясь переломить ход событий.

– Вы знаете так же хорошо, как и я, что это заключение также не может быть принято, по крайней мере не в этом суде. Оно основано на фотографиях, подлинность которых не установлена. Значит, оно тоже недействительно. Мне жаль. Увидимся на суде через… сорок минут.

Кубрик хотел было что‑то возразить, но понял, что это бесполезно. Судья Бернс прекрасно знал свои права, и прокурор не мог на него повлиять.

– Спасибо, что приняли нас, ваша честь.

– Я могу теперь идти? – спросила доктор Конвей.

– Да, – ответил судья. – Вы свободны.

– Мне хотелось бы переговорить с вами, – сказал Томас.

– Это ни к чему не приведет.

Доктор Конвей посмотрела на Джулию, затем на Катрин:

– Мне жаль, что не могу вам помочь, мадемуазель. Желаю удачи.

Она казалась измученной, однако перед ее глазами стоял образ дочерей, которые были смыслом всей ее жизни. Нет, она бы не смогла…

Она сглотнула слюну. У нее перехватило горло, к глазам подступили слезы. Она в спешке покинула кабинет судьи.

Томас хотел было удержать ее, но Пол его остановил.

– Оставь, – сказал он.

Он знал, что нельзя оказывать давление на свидетелей и в любом случае было слишком поздно: судья не изменит своего решения. Впрочем, репутации прокурора и так был нанесен ущерб, к тому же из‑за упрямства свидетельницы он лишь зря потерял драгоценное время.

Теперь у них оставалось сорок минут на принятие решения. Все вернулось ко вчерашней дилемме: идти дальше, до конца, или бросить все это?

Сорок минут… это все, чем он располагал.

Возвращаясь в свой кабинет, прокурор мысленно перебирал различные версии.

Неужели Томас заварил всю эту невероятную историю со снимками и недостающей седьмой страницей только ради спасения своей шкуры?

В таком случае четверо обвиняемых были невиновны…