Мария Семеновна, или Мемуары фотомодели

На днях у меня на приеме была бабулечка‑красотулечка семидесяти с гаком лет, бог знает сколько лет у нас на учете, инвалид второй группы бессрочно по нашему же заболеванию. Как обычно, побеседовал, расспросил о самочувствии, выписал лекарства, распрощался. Идиллия! Если не знать, какую переписку она вела с прокуратурой. В ее амбулаторную карту вложены две ученические тетрадки. Первая – письмо в прокуратуру, вторая – дополнение к письму. Судя по отметкам и штампам, сделанным на обложках, обе тетрадки внимательно изучены (тут позволю себе легкое злорадство). Отдельной, третьей стопкой – переписка прокуратуры с психдиспансером в духе «сколько можно?» и «доколе?».

В первых же строчках письма прокурору доверительно сообщалось, что Мария Семеновна в течение сорока пяти лет является фотомоделью и что в настоящее время на нее заглядывается великое множество мужчин. Пока читающий эту замечательную новость пытался отмахнуться от кошмарного навязчивого образа, упорно встающего перед глазами, ему предлагалось узнать душераздирающую историю жизни и злоключений просто Марии. Жизнь, как можно было понять, была тяжелой: работал человек то прачкой, то уборщицей, но даже на этом незавидном поприще были у нее тайные недоброжелатели – то белья больше, чем другим прачкам, подсунут, то воду ржавую в прачечную подадут, а то и вовсе вместо порошка яд подложат. Но героиня двухтетрадного романа стойко переносила тяготы и лишения своей работы, и судьба‑злодейка решила сделать ход конем. По голове.

Влюбились в нее, всю такую красивую, аж сразу несколько человек: президент всея Руси, мэр всея Тольятти и так, по мелочи, известный певец и не менее известный телеведущий. Вроде бы оно и к лучшему – женихи видные, основательные – ан нет. Вести себя эти с виду солидные и многими даже уважаемые люди стали, как мальчишки в школе, которые норовят то за косу дернуть, то мыша в портфель подкинуть, то с зеркальцем под парту заглянуть. Стыд и срам, право слово! А поскольку мальчики большие, то и пакостить стали в соответствующем масштабе: мало того, что круглосуточно подглядывают, так еще и приходить в квартиру начали. Придут, пока никого нет, белье из шкафа вытащат, вдохновятся, и снова каждый к своим делам – кто государством управлять, кто городом, кто на экран, а кто на эстраду. А белье‑то уже не той свежести, этим фетишистам развлечение, а ей все заново стирай! А то вдруг моду взяли мучить ее ночами, аки мышку лабораторную, прости господи: то адские боли в ногах сделают, то гангрену в области правого плоскостопия вызовут, а то в одну ночь и вовсе три раза убили и воскресили, гуманисты хреновы! А однажды пришли, пока Мария была на работе, сломали душ и разбили унитаз. Из хулиганских побуждений. Уж она им записки по всей квартире оставляла – мол, или давайте жениться, или оставьте в покое, я девушка приличная; да ничего не вышло, только дочь обозлилась и не иначе как из зависти в психушку упекла. Недавно на продукты переключились: то молоко заколдуют, то хлеб, а то и вообще на зубную пасту порчу наведут.

Шли годы, менялись мэры и президенты, но все они неизбежно попадались в любовные сети Марии Семеновны, которых она вовсе и не ставила. И по сей день продолжает Мария Семеновна страдать от такой любви, но невзгоды переносит с гордо поднятой головой: нам, фотомоделям, слезы не к лицу!