Восточно‑истерическое

Когда‑то давно, еще будучи в интернатуре, я беседовал с интереснейшим человеком и опытным психиатром. Он довольно долгое время провел в командировках в страны Ближнего Востока и очень красочно и интересно рассказывал об особенностях мусульманской психиатрической помощи. В частности, про загадочный недуг, который одолевал прекрасную и скрываемую чадрой половину правоверного населения.

Пациентки приходили (или бывали принесены) на прием в сопровождении многочисленных родственников: негоже даме беседовать с незнакомым мужчиной наедине. Начинался расспрос – мол, как поживает уважаемая ханум? Вах, отвечает ханум, герчектен чок кетююм, совсем, мол, плохо, даже джанкуртаран арабасы с мигалкой пришлось вызывать! Доктор понимающе кивает, потом степенно продолжает расспрос: а как именно плохо, драгоценная? Следует глубокий вздох, и на доктора обрушивается водопад жалоб, из которого следует, что хворь, поразившая несчастную, очень‑очень серьезная и мучительная: отнимаются руки по локоть, или выключается зрение, или больная не может самостоятельно стоять и ходить, или совсем потеряла вкус, обоняние, или на любое грубое слово у нее развивается припадок – словом, нет никакой возможности вести домашнее хозяйство. И заинтересованный взгляд карих очей – а у доктора достаточная квалификация, чтобы разобраться в столь серьезном и таинственном случае? Да, важно отвечает доктор, у меня за плечами интернатура, ординатура, аспирантура и много других страшных слов, да я самого Ленина в мавзолее видал! Вся родня уважительно кивает и цокает языками, а доктор некоторое время изображает напряженный мыслительный процесс.

Понятное дело, сказать людям, что пациентка – истеричка, и ничего страшного с ней не случится, нельзя. У бедной ханум в довольно жестко регламентированном бытовом укладе такая реакция – одна из немногих возможностей отдохнуть и подчеркнуть свою значимость, так зачем мешать? Опять же, собственный имидж; ну кто пойдет к злому доктору? Истина полезна всегда, но не всем. Посему разыгрывается спектакль.

Включается как можно больше приборов с лампочками и стрелочками, к больной подключаются ВСЕ датчики, которые только можно придумать: ЭКГ, ЭЭГ, если есть УЗИ – вообще прекрасно. Снимаются показания. Потом доктор ДУМАЕТ. Долго, переводя взгляд с распечаток и мониторов на замершую от волнения пациентку. Потом он качает головой и говорит хорошо поставленным голосом: так и так, хасталык у вас очень, очень серьезная и сложная, но, по счастью, не смертельная. Лечить придется долго, недели три. На это время – никакой домашней работы, упаси Аллах! Строгий постельный режим и вкусное питание. Ах да, сейчас выпишу иляч, будете принимать вот так и вот так. Ну и, конечно, КАПЕЛЬНИЦЫ, без них ни одна серьезная и уважающая себя болезнь ни за что не пройдет. Воодушевленная родня хватает не менее воодушевленную страдалицу в охапку и, рассыпаясь в благодарностях, растворяется в дверях – аллахсмарладык, дорогой доктор!