Из истории музыкальной педагогики

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ЦЕНТР ПО ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ОБРАЗОВАНИЮ

ВОПРОСЫ МЕТОДИКИ ОБУЧЕНИЯ

ИГРЕ НА ДУХОВЫХ ИНСТРУМЕНТАХ

МЕТОДИЧЕСКОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ ДЕТСКИХ МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКОЛ,

ДЕТСКИХ ШКОЛ ИСКУССТВ,

СРЕДНИХ СПЕЦИАЛЬНЫХ МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКОЛ

МОСКВА 2002

Одобрено Учебно-методическим советом по детским школам искусств

Автор: Н. В. Волков, кандидат искусствоведения, доцент Российской

академии музыки имени Гнесиных, заслуженный работник культуры РФ

Рецензенты: И. П. Мозговенко, профессор Российской академии музыки

имени Гнесиных, народный артист РФ

В. Д. Иванов, доктор искусствоведения, профессор Московской военной консерватории

Редакторы: И. В. Калашникова, Н. И. Енукидзе

Предисловие............................................................................................................. 4

1. Из истории музыкальной педагогики.......................................................... 6

Основы формирования исполнительской техники

2.1.Теоретические основы формирования двигательных навыков.............. 13

2.2.Уровни построения движений......................................................................... 16

2.3.Механизмы формирования двигательных навыков................................... 19

2.4.Развитие навыков самоконтроля.................................................................... 25

2.5.Развитие исполнительской техники музыканта-духовика......................... 30

Формирование музыкально-художественного мышления

3.1.Художественная техника музыканта............................................................. 46

3.2.Характеристика творчества как высшей формы деятельности.............. 48

3.3.Творческая и исполнительская деятельность............................................ 50

3.4.Содержание музыкально-художественного развития................................ 55

3.5.Задачи педагога................................................................................................. 65

Рекомендуемая литература................................................................................... 70

ПРЕДИСЛОВИЕ

На современном этапе развития музыкального искусства внимание педагогов обращается к музыкально-художественному развитию исполнителей, формированию творческого мышления. Нельзя сказать, что этой проблеме до сих пор не уделялось достаточного внимания. Доказательством тому служит целая плеяда великих музыкантов-художников прошлого и настоящего. В то же время нельзя сказать и о том, что музыканты-художники стали нормой в исполнительском искусстве. Скорее можно говорить, что великие должны были стать такими, ибо одарены от рождения.

Некоторые положения и выводы в работе кому-то из педагогов покажутся известными фактами, кто-то имеет о них довольно смутные представления. И это правильно. Многое из того, что приведено в работе, подтверждается исполнительской и педагогической практикой, но что-то будет являться новым знанием практикующему педагогу.

Главное другое — в работе все положения, выводы, рекомендации обосновываются данными музыкознания, психофизиологии, психологии, акустики.

Практическое знание всегда односторонне,- неполно и субъективно. Теоретические положения практической педагогики, подкрепленные и обоснованные научными данными из различных областей знания, позволяют педагогу в работе с учеником действовать более осмысленно, осознанно, грамотно, с большей долей убежденности в правоте своих педагогических принципов.

Полного представления, об инструментальном исполнительстве, вероятно, никогда не достичь, оно является несбыточной мечтой. Но можно и нужно находиться на уровне современных знаний о своей профессии и, осваивая их на практике, постепенно приближаться к вершине музыкального исполнительства — к уровню музыканта-художника.

Музыкант-инструменталист должен стремиться в своем развитии к высочайшему уровню владения своим инструментом, когда музыкант и инструмент сливаются в единое неразрывное целое, единое психофизиологическое и психофизическое образование.

Подобного рода взаимоотношения исполнителя с инструментом замечательным образом раскрыл М. Ростропович в одном из интервью. На вопрос, какие у него отношения с виолончелью Страдивари-Дюпор музыкант ответил:

А никаких отношений больше нет. С некоторых пор я не могу понять, где мы с ней разъединены. У меня есть два моих портрета, один давнишний, Сальвадора Дали, другой, сделанный позже, такого замечательного художника Гликмана, он живет в Германии, ему за восемьдесят сейчас. Так у Дали мы вдвоем с виолончелью, я ее держу, все отлично. А у Гликмана — я есть, а виолончель стала таким красным пятном у меня на животе, вроде вскрытой брюшины. И в самом деле, я ощущаю ее теперь так, как, видимо, певец ощущает свои голосовые связки. Никакого затруднения при воспроизведении звуков я не испытываю. Я же говорю, не отдавая себе отчета — как. Так же и играю, безотчетно. Она перестала быть инструментом.

—Ей, наверное, обидно. Так растворяться...

—Еще как обидно-то! Ничего, потерпит.

(В. Черное. Мстислав Ростропович — гражданин мира, человек России // Огонек. 1994. № 8. С. 12.)

Достижение такого состояния требует огромного, а главное, вдохновенного труда. Подобное возможно, если музыкант одухотворяет свой инструмент, вкладывает в него свою душу, воспринимает его как частицу себя.

Овладение исполнительской технологией следует рассматривать как важную составляющую в приобретении индивидуальной техники. Овладеть вершинами исполнительского мастерства может только одухотворенная личность.

Одухотворение инструмента предполагает проявления цельной развитой личности, способной действительность перевоплощать в художественную реальность, средствами музыкального искусства расширять наши познания и ощущения безграничного мира чувств, настроений и образов, постоянно напоминать о высшем смысле существования.

Такими безграничными возможностями может обладать только музыкант-художник, обладающий развитым образным музыкально-художественным мышлением.

Можно ли воспитывать музыкантов-художников в массовом порядке? Вероятно, сегодня на этот вопрос следует ответить скорее отрицательно. Очень много факторов должно сойтись в одно время и в одном месте. Но приближать это время, готовить почву, делать все необходимое для реализации идеала, необходимо уже сегодня.

В работе разбираются условия, необходимые для формирования музыкально-художественного сознания музыканта-духовика.

Фундаментом индивидуальной техники, мастерства и свободы является владение всей суммой технологий. Музыкально-художественное развитие связано с формированием образного мышления в подсознании.

Профессионализм и музыкально-художественное мышление должны находиться и развиваться в тесном взаимодействии. Освоение технологической базы и развитие образного творческого мышления исполнителя определяют содержание данного Методического пособия.

ИЗ ИСТОРИИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИКИ

В современной музыкальной педагогике исполнительскую технику рассматривают не только как средство музыкального воспитания, но и в качестве равноправного участника музыкально-художественного процесса.

Не случайно ретроспективный анализ музыкальной педагогики показывает заинтересованность теоретиков и практиков в решении проблем, связанных с развитием исполнительской техники и прежде всего в аспекте роли сознания в построении исполнительских движений.

Краткий исторический обзор проблемы исполнительской техники в музыкальной педагогике удобнее провести на примере скрипичной и фортепианной исполнительской школы. Именно представители этих школ оставили после себя литературные свидетельства и теоретические работы по данному вопросу. Обучение игре на духовых инструментах находилось в русле тех проблем, которые интересовали педагогов других специальностей.

Педагогика профессионального обучения игре на музыкальных инструментах прошла довольно сложный путь развития. Трудности в освоении музыкального инструмента усугублялись и тем, что такие важные для исполнительского процесса науки как физиология, психология и акустика находились на низком уровне своего развития. Педагоги вынуждены были опираться на свои эмпирические представления и ощущения, которые без поддержки фундаментальных знаний естественных наук приводили, зачастую, к ошибочным выводам и рекомендациям. Нельзя отрицать и многие положительные моменты и достижения эмпирической педагогики, которые находят сегодня подтверждения в выводах объективных исследований.

В музыкальной педагогике можно выделить пять этапов развития: механистический (XVI11 в.), анатомо-физиологический (XIX—начало XX в.), психотехнический (начало XXв. — 60-е годы), психофизиологический (70-е годы XXстолетия).

Механистический этап характеризуется «технической дрессировкой» — механическим многократным повторением упражнений и технически трудных эпизодов в произведении. Основное внимание уделялось технике, созданию систем упражнений, способствующих освоению специфических движений. Отсутствие знаний структуры двигательного акта, необходимых для грамотного построения и освоения игровых движений, компенсировалось многочасовым механическим тренингом. Учащийся сознательно отвлекался от художественных задач и концентрировал свое внимание на овладении тем или иным движением. Прививалась «мертвая» техника, не приспособленная к художественным задачам исполнения. С первых шагов обучения нарушался ведущий принцип музыкальной педагогики — единство художественного и технического развития музыканта. Ярким представителем механистического направления в музыкальной педагогике был чешский скрипач-педагог Отокар Шевчик, создавший многочисленные варианты упражнений на различные виды штриховой скрипичной техники.

Механическая тренировка как единственное и универсальное средство развития исполнительской техники, воспитывающее бездумных виртуозов, со временем вошла в противоречие с постепенно набирающими силу представлениями о предназначении музыканта-исполнителя. В предисловии к Школе игры на скрипке Иоахима и Мозера читаем: «Не виртуоз наша конечная цель, а музыкант, который может подчинить свое техническое умение художественным целям. Кладя камень за камнем, мы хотим постепенно привести ученика к тому моменту, когда кончается ремесленная игра... и начинается художественное музицирование» (Шульпяков О. Техническое развитие музыканта-исполнителя. Л., 1973. С. 8.). Повышенные требования к воспитанию музыканта диктовали поиск новых средств выразительности, отличных от механических приемов и способов развития техники.

Педагоги анатомо-физиологической школы, такие как Ф. Штейнгаузен, Р. Брейтгаупт и др., опираясь на физиологические и анатомические закономерности игрового аппарата музыканта, пытались дать научное обоснование принципам организации исполнительской техники. Различного рода упражнения строились с учетом физиологической природы движений. В противоположность бездумным механическим двигательным упражнениям, развивающим суставы и мышцы, в основу развития исполнительской техники ставились осмысленные рациональные движения, координация компонентов двигательного аппарата, которые направлены на достижение целесообразного двигательного акта. Большая роль в процессе занятий отводится мозговой деятельности, при которой движение в процессе упражнения осваивается не на периферии, а соответствующим мозговым центром. Следовательно, основное внимание необходимо уделять развитию сознания ученика, восприятию и оценке возникающих в процессе игры ощущений. В то же время недостаточность знаний из области физиологии высшей нервной деятельности не позволило разобраться в самом процессе построения рациональных исполнительских движений, выявить роль и взаимосвязь в этом процессе сознания и подсознания. По этой причине основное внимание педагогов направлялось на поиски физиологических закономерностей движений человека с позиций механики и анатомии.

Возникшие трудности, связанные с поиском единственно верной формы движения, соответствующему оптимальному звуковому результату, привели к полному отрицанию роли сознания в построении исполнительских движений. На первый план выходят музыкально-слуховые представления и цель движения. Получило широкое распространение мнение Л. Шпора о том, что «если ухо учащегося испытывает потребность в хорошем звуке, то оно лучше всякой теорий преподаст ему те механические способы ведения смычка, которые нужны для получения такого звука» (Там же. С. II.).

Таким образом, в музыкальной педагогике получили распространение две противоположные теории. Одна из них признавала роль сознания в процессе выработки двигательных навыков. Большое внимание уделялось поиску ощущений, соответствующих свободным и естественным движениям. Зачастую подобного рода занятия на инструменте становились самоцелью. По сути, существующие в теории представления о построении движений приводили к двигательному методу освоения исполнительской техники, оторванному от задач музыкально-художественного развития и в этом смысле бесперспективному.

При игре с опорой на правильно выполняемые движения сознание исполнителя контролирует лишь одно действие, — слух в данном случае пассивен и не способен реализовать задуманное, — музыкант не слушает, а слышит свою игру и не в состоянии корректировать звучание своего инструмента.

Характерные черты двигательного метода в полной мере проявлялись и при игре на духовых инструментах. Специфические особенности музыканта-духовика обозначались в жесткой фиксации определенного типа исполнительского дыхания, как правило,1практикующего самим педагогом; в требованиях к минимальному подъему пальцев над звуковыми отверстиями (известны случаи, когда педагог устанавливал линейку над клапанами инструмента, ограничивающую подъем пальцев). Что касается постановки губного аппарата, то развернутой и научно-обоснованной методики постановки губного аппарата духовика не существовало по вполне объективным причинам. Во-первых, в таком важном, тонком и сложном вопросе как звукообразование достаточно сложно было эмпирическим путем определить роль и функцию каждого из компонентов губного аппарата. Во-вторых, состояние науки и техники того времени не позволяло экспериментальным путем вскрыть акустические закономерности звукообразования на духовом инструменте. Только познав механизмы звукообразования можно выстроить теорию постановки губного аппарата музыканта-духовика.

Другая теория постулировала полную зависимость технических приемов от идеальных музыкально-слуховых представлений исполнителя. «Отбор необходимых для движения целых мышц или их частей происходит помимо нашего сознания, — считает Ф. Штейнгаузен — но несмотря на это безошибочно и надежно,...закономерность и полная бессознательность — вот существо всех процессов движения» (Штейнгаузен Ф. Техника игры на фортепиано. М., 1926. С. 35.). Ведущий тезис данной теории получил свое дальнейшее развитие в так называемой психотехнической школе, положившей начало слуховому методу обучения.

Убежденным пропагандистом психотехнической школы выступал пианист Г. М. Коган. Во всех работах Г. Коган последовательно отстаивал свой взгляд на формирование исполнительской техники. «В отличие от анатомо-физиологической школы, — пишет Г. Коган, — психотехническая школа держится того взгляда, что вмешательство сознания может принести пользу не тогда, когда результатом его явится «ясное» представление о внутренней форме движения, а тогда, когда приведет к ясному и целесообразно расчлененному представлению о цели движения» (Коган Г. Вопросы пианизма. М., 1968. С. 42.). «Чем больше мысль играющего прикована к его движениям, тем хуже он с ними справляется. Поэтому, чтобы движение «вышло», внимание исполнителя должно быть — в основном — не привлечено к двигательному процессу, а, наоборот, отвлечено от него» (Коган Г. У врат мастерства. М., 1961. С. 15.).

Не вызывает сомнений то, что слуховой метод прогрессивнее двигательного. В его основу заложены такие требования, как звуковое представление и осознание звукового результата, выслушивание каждого звука, стремление добиваться искомого звучания.

С другой стороны, в психотехнической школе двигательная культура музыканта игнорируется полностью. Важен сам по себе звуковой результат, который достигается любыми средствами. «Цель работы исполнителя, — считает Г. Коган, — не играть свободно и с удобствами, а играть хорошо: свобода же движений есть лишь средство, ценное постольку, поскольку оно способствует достижению этой цели» (Там же. С. 14.). Отрицание роли сознания в построении исполнительской техники, свойственное представителям психотехнической школы, проявляется в высказываниях типа: «ищи звук — найдешь постановку»; «добейся звучания, затем фиксируй движения и ощущения»; «стремление к звуковому результату приведет к необходимому движению»; «правильная постановка достигается через звуковой результат» и др.

В практике игры на духовых инструментах положения психотехнической школы проявляются в недооценке постановочных действий в губном аппарате и исполнительском дыхании. Психофизиологические основы исполнительского процесса и развитие техники музыканта-духовика выводились и связывались с надстройкой и количественным ростом условно-двигательных рефлексов (по И. П. Павлову).

Подобного рода представления характеризует недооценка поиска целесообразных движений в постановке исполнительского аппарата музыканта. Это сдерживает развитие игровой техники. Слуховым методом можно довольно быстро добиться определенных успехов (педагогика «результата»), но игнорирование целесообразно выстроенных исполнительских движений рано или поздно станет тормозом музыкально-художественного развития исполнителя.

Итак, слуховой метод игнорирует сознательные действия в развитии двигательных навыков, нацеливая основное внимание ученика на поиск верного звучания. Двигательный метод культивирует и контролирует естественные движения, теряя при этом конечную цель. Каждый сам по себе, они не справляются с задачей развития исполнительской техники музыканта.

Истина же, как всегда, лежит по середине, а именно, в объединении обоих методов в одну слухо-моторную систему. В этом случае достижение искомого звукового результата будет осуществляться целесообразными движениями.

Реализация слухо-моторной системы на практике предъявляет педагогу повышенные требования. В обучении учащихся необходим индивидуальный подход. От того насколько способен ученик, каковы его музыкально-слуховые данные, моторная одаренность, психофизические характеристики и возраст, педагог выбирает между слуховым и двигательным методами ведущий, варьирует их, выдвигая на первый план тот или другой в зависимости от задач художественного развития музыканта.

Подобный взгляд на проблему формирования исполнительской техники стал возможен благодаря психофизиологическому анализу структуры двигательного акта человека. Положения и выводы теории функциональных систем П. К. Анохина, физиологии активности Н. А. Бернштейна и их последователей имеют прямой выход в методику обучения игре на духовых инструментах. С позиций психофизиологии получает свое научно-теоретическое обоснование и практическое подтверждение ведущая роль слуховой сферы в процессе творческого развития музыканта. Появилась возможность с научно-теоретических позиций рассмотреть процесс освоения как двигательных навыков, так и всего комплекса вопросов, связанных с развитием музыкально-художественного мышления исполнителя. Неоценимая заслуга в этом принадлежит выдающемуся ученому академику Н. А. Бернштейну. В своих трудах Н. А. Бернштейн разрабатывал проблему механизмов организации движений и действий человека, раскрыл сложную структуру двигательного акта и многое другое (Некоторые положения теории двигательной активности Н. А. Бернштейна, имеющие прямое отношение к процессу обучения игре на духовых инструментах, приведены ниже.).

Теория и практика инструментализма к 70-м годам XX столетия чрезвычайно нуждалась в научно обоснованных принципах формирования двигательных навыков как у талантливого, так и у «среднего» ученика. Большая роль в решении методологических проблем инструментализма отводится ученому, педагогу, скрипачу О. Ф. Шульпякову. Он первым адаптировал теорию А. Н. Бернштейна к отечественной музыкальной педагогике, разработал фундаментальную теорию исполнительского мастерства (См. Шульпяков О. Музыкально-исполнительская техника и художественный образ. Л.; М., 1986. 126 с.).

Так родилось новое, прогрессивное в настоящее время психофизиологическое направление в инструментальном искусстве.

Сегодня уже не вызывает сомнений положение о том, что подлинно объективный научный метод воспитания музыканта может быть создан только на основе глубоких знаний психофизиологических закономерностей в организации исполнительских действий и движений.

Психофизиологический период в развитии музыкально-исполнительского искусства со временем неизбежно себя исчерпает. Произойдет это в том случае, если выводы теоретических исследований станут основой практической работы большинства педагогов. Возросший уровень исполнительского мастерства с неизбежностью потребует новых идей и взглядов. Но уже сейчас, понимая суть музыкального исполнительства, можно определенно предсказать следующий период развития инструментализма. Это будет этап музыкально- художественного творчества, этап музыкантов-художников. Воспитание творческой личности потребует еще больших усилий и знаний, новых идей и исследований в области психологии и психофизиологии творчества. В настоящее время заметен повышенный интерес со стороны ученых разных специальностей, исследователей, музыковедов и педагогов к изучению творческого процесса музыканта.