Носитель инфекции

Роберт Шекли

Носитель инфекции

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=149848

«Роберт Шекли. Цивилизация статуса»: Эксмо; Москва; 2003

ISBN 5‑699‑03457‑9

Аннотация

«Эдвард Экс проснулся, зевнул и потянулся. Потом покосился на солнечный свет, льющийся через открытую восточную стену его однокомнатной квартиры, и позвал одежду.

Она не подчинилась! Экс прогнал сон и повторил приказ. Но дверь шкафа осталась закрытой, а одежда не двигалась. Основательно встревоженный, Экс вскочил с кровати. Он вновь начал было формулировать ментальную команду, но остановил себя. Нельзя паниковать. Если одежда не подчиняется, значит, в этом виновато его полусонное состояние…»

Роберт Шекли

Носитель инфекции

Эдвард Экс проснулся, зевнул и потянулся. Потом покосился на солнечный свет, льющийся через открытую восточную стену его однокомнатной квартиры, и позвал одежду.

Она не подчинилась! Экс прогнал сон и повторил приказ. Но дверь шкафа осталась закрытой, а одежда не двигалась. Основательно встревоженный, Экс вскочил с кровати. Он вновь начал было формулировать ментальную команду, но остановил себя. Нельзя паниковать. Если одежда не подчиняется, значит, в этом виновато его полусонное состояние.

Экс неторопливо повернулся и подошел к восточной стене. Он откатил ее ночью и сейчас остановился там, где обрывался пол, и взглянул на город.

Было раннее утро. Молочники уже разносили молоко по террасам. Мужчина в вечернем костюме пролетел мимо, как раненая птица. Пьян, заключил Экс по неуверенной левитации. Мужчина накренился, увернулся от молочника и, недооценив высоту, упал с двух футов. Чудом сохранив равновесие, он потряс головой и продолжил свой путь пешком.

Экс ухмыльнулся, наблюдая, как тот, покачиваясь, брел по улице. Там для него будет безопаснее. Никто не пользуется улицами, кроме нормалов или психов, которые по какой‑нибудь причине решили прогуляться. Но лавировать в таком состоянии… Либо его зажмет телепортационный парашют, либо он свернет себе шею между домами.

За окном пролетел разносчик газет. Из кармана на его бедре высовывались защитные очки. Паренек выровнял дыхание и взлетел к особняку, выстроенному на крыше двадцатиэтажного небоскреба.

«Особняк, – думал Экс, – вот это жизнь!» Он жил на четвертом этаже такого старого здания, что здесь была даже лестница с лифтом. Вот когда он закончит Университет Микровски… когда получит степень…

Но сейчас не время мечтать. Мистер Оплен не любил опозданий, а работа в его магазине позволяла продолжать учебу.

Экс открыл стенной шкаф и оделся. Потом, совершенно спокойно, приказал постели застелиться. Одеяло наполовину приподнялось и упало назад на кровать. Экс сердито повторил приказ. Простыни лениво разгладились, одеяло медленно поползло на место. Подушка двигаться не желала.

После пятого приказа подушка легла в изголовье кровати. Уборка постели заняла пять минут. Обычно на это требовались секунды.

Ужасная мысль потрясла Экса, его колени задрожали. Он был не в состоянии управлять простейшей телепортацией! Это – болезнь.

Но почему? Как она началась? Он не испытал никаких необъяснимых напряжений, не ломал голову над безнадежными проблемами. Он только начал жить в свои двадцать шесть! Занятия в университете шли успешно. Его главный показатель был в первой десятке; а показатель восприимчивости – у высшего уровня Спящего. Почему это должно было случиться с ним? Почему именно его угораздило подхватить последнюю оставшуюся на Земле болезнь?

– Будь я проклят, если плохо себя чувствую, – сказал Экс громко и вытер с лица пот.

Он быстро скомандовал стене закрыться, и она сделала это! Мысленной командой он открыл кран, поднял стакан, наполнил его и поднес к себе, не уронив ни капли.

– Временная блокада, – сказал он сам себе, – флюктуация. Возможно, я просто перезанимался. Больше общения – вот что мне надо.

Он послал стакан назад, любуясь его скольжением по воздуху и игрой солнечных бликов на гранях.

– Я так же хорош, как и вчера, – сказал Экс.

Стакан упал и разбился.

– Просто временное потрясение, – придумал он новое оправдание.

Конечно, следует обратиться в службу пси‑здоровья для проверки. Если твои пси‑возможности не в порядке – не медли. Иди на обследование.

Но агенты службы пси‑здоровья нервные ребята. Если он попадется им на глаза, ему гарантировано несколько лет лечения в одиночке. И все – ради безопасности.

Это будет конец. Экстраверт в высшей степени, Экс понимал, что никогда не сможет выдержать одиночного заключения. Оно полностью разрушит его пси‑возможности.

– Тупицы!

Выругавшись, Экс подошел к отодвигающейся стене, посмотрел вниз, напрягся и выпрыгнул. В какое‑то ужасное мгновение ему показалось, что утрачены даже основы искусства левитации. Но он взял себя в руки и полетел к магазину мистера Оплена. Летел Экс неуверенно, как раненая птица.

Штаб‑квартира службы пси‑здоровья располагалась на восемьсот третьем этаже гудящего от активности здания. Посыльные влетали и вылетали в огромные окна, проносились через комнату, чтобы бросить свои отчеты на стол приема. Другие отчеты телепатировались и записывались конторскими девицами с телепатической чувствительностью третьего класса. Образцы телепортировались через окна. Худенькая пси‑девушка четвертого класса собирала отпечатанные бумаги и левитировала их через комнату регистрирующим клеркам.

Трое посыльных, смеясь, влетели в окно. Перелетая через комнату, один из них зацепил кипу отчетов.

– Почему вы так неосторожны? – сердито спросила девушка четвертого класса. Ее бумаги упали на пол, и пришлось левитировать их назад.

– Извини, сладкая моя, – сказал посыльный, опуская отчет на стол.

Он подмигнул ей, сделал петлю под потолком и вылетел в окно.

– Нервы, – промурлыкала девушка, глядя ему вслед.

Оставленные без внимания бумаги опять стали расползаться.

Конечный продукт всей этой деятельности возвышался на черном столе старшего офицера службы пси‑здоровья Пола Мэрина.

– Что‑то не так, шеф?

Мэрин поднял взгляд на своего ассистента Джо Леферта и кивнул. Молча он вручил ему пять регистрационных карточек. Это были сообщения о болезнях.

– Джун Мартинелли, официантка. «Серебряная корова», 4543, Бродвей. Наблюдения: нарушение пси‑моторных функций. Диагноз: резкая потеря самоуверенности. Заразна. Карантин на неопределенное время.

Остальные донесения были о том же.

– Довольно мало, – сказал Леферт.

Еще одна стопка карточек упала на черный стол. Мэрин их бесстрастно просмотрел.

– Еще шесть.

Он повернулся к большой карте Нью‑Йорка и булавками отметил новые точки.

Леферту не было необходимости говорить. Даже не направленная, его мысль была достаточно сильна, чтобы Мэрин ее уловил: «ЭПИДЕМИЯ!»

– Держи это при себе, – сказал низким голосом Мэрин.

Он прошел назад к столу, размышляя, что означают одиннадцать случаев в один день, если обычная норма – один случай в неделю.

– Собери мне все сведения об этих людях, – сказал Мэрин Леферту, вручая ему регистрационные карточки. – Нужен список, с кем они были в контакте за последние две недели. И без шума.

Леферт поспешил уйти.

Мэрин чуть‑чуть подождал и послал телепатический вызов Крэндолу, главе проекта Спящего. Обычно такого рода послания проходили через группу телепатически чувствительных девушек. Но Мэрин обладал пси‑возможностями невероятной силы. К тому же после многих лет совместной работы у них с Крэндолом было полное взаимопонимание.

– Что такое? – спросил Крэндол. Сопроводительный идентифицирующий образ имел все, даже не поддающиеся описанию особенности человека.

Мэрин быстро обрисовал ситуацию.

– Я хочу, чтобы ты разобрался, случайный это разброс или мы имеем дело с носителем инфекции, – закончил он.

– За это с тебя причитается ужин, – телепатировал Крэндол. На самой периферии ощущений чувствовалось, что он сидит на молу и рыбачит. – Ужин в «Орлах».

– Хорошо. У меня все данные. Пять тридцать подходит?

– Мой мальчик! Давай, пожалуйста, в шесть тридцать. Человеку моей… э‑э… комплекции не пристало левитировать слишком быстро. – Завершающий образ представлял собой чрезвычайно туго набитую колбасу.

– Тогда до шести тридцати.

Контакт завершился. На мгновение Мэрин пожелал стать медиком из прошлого. Там бы у него был хороший жирный микроб для охоты.

Диагноз: «РЕЗКАЯ ПОТЕРЯ САМОУВЕРЕННОСТИ«. Попробуй рассмотреть это под микроскопом.

Мэрин вспомнил об официантке. Первый случай. Возможно, она ставила тарелки. Сомнения пустили корни в ее мозгу за несколько часов до этого, за несколько минут… Расцвели… Тарелки упали. И сейчас девушка серьезно больна последней болезнью человечества. ПОТЕРЯ КООРДИНАЦИИ ДВИЖЕНИЙ. Ей придется отправиться в одиночку, чтобы не заражать других. На какой срок? День, год, жизнь?

Между тем некоторые из ее клиентов могли заразиться. И принести болезнь своим женам…

Мэрин сел прямо и послал телепатический вызов жене. Ее ответные мысли пришли быстро и были наполнены теплотой.

– Хэлло, Пол!

Он сообщил ей, что будет работать допоздна.

– Хорошо, – сказала она, но во всех сопутствующих мыслях чувствовалось смущение. Ей очень хотелось узнать, в чем дело, но она понимала, что муж не может ответить, и не спросила.

– Ничего серьезного, – коротко ответил Мэрин на невысказанный вопрос и тут же пожалел. Ложь, неправда, полуправда, даже маленький обман с самыми лучшими намерениями телепатировались отвратительно. Тем не менее он не взял свои слова обратно.

В пять часов служащие отделов откладывают свои бумаги и устремляются к окнам, чтобы лететь домой в Уэстчестер, Лонг Айленд и Нью‑Джерси.

– Порядок, шеф, – сказал Леферт, подлетая к столу с толстым портфелем в руках, – больше никого?

– Я бы хотел, чтобы ты был наготове, – сказал Мэрин, взяв портфель, – добавь еще агентов.

– Хорошо. Что‑то должно стрястись?

– Не знаю. Иди лучше ужинать.

Леферт кивнул. Его глаза заблестели, и Мэрин понял, что Леферт уже успел телепатировать жене в Гринвич, чтобы к ужину его не ждали.

Мэрин чувствовал себя очень одиноко. Только он и эта возможная эпидемия.

Точно в шесть двадцать Мэрин взял портфель и полетел к «Орлам».

Ресторан «Орлы» висел на высоте двух тысяч футов над Нью‑Йорком, опираясь на спины двухсот мужчин. Мужчины были рабочими первого класса пси, прошедшими правительственную проверку. Приближаясь, Мэрин увидел их под фундаментом здания. Ресторан плавал, легко поддерживаемый необыкновенной пси‑силой.

Мэрин спустился за столик почетных гостей.

– Приветствую вас, мистер Мэрин, – сказал главный официант. – Вы должны посещать нас иногда и в других местах. Если будете в Майами, то помните, «Орлы» есть и там. Еда высшего качества.

И цены высшего качества, подумал Мэрин, заказывая мартини. Владелец «Орлов» был баловнем судьбы. Воздушные рестораны стали обычным явлением, но ресторан «Орлы», первый среди них, все еще оставался самым популярным. А его хозяин ухитрялся не платить даже налог с собственности, так как после закрытия ресторана улетал на свою базу в Пенсильвании.

Терраса начала приподниматься, когда прибыл запыхавшийся и вспотевший Крэндол.

– Боже мой, – выдохнул он, садясь, – почему больше нет самолетов? Всю дорогу дул встречный ветер. Виски со льдом.

Официант поспешил за заказом.

– Что у тебя так неожиданно появилось к выходному? – спросил Крэндол. – Полеты на длинные дистанции – для сильных молодых обезьян. А я работник умственного труда. Как твоя жена?

– Так же, – сказал Мэрин и бесстрастно улыбнулся.

Он заказал обед и вручил Крэндолу портфель.

– Гм‑м.

Крэндол склонился над страницами. По мере запоминания информации его породистое лицо с резкими чертами приобретало все более рассеянное выражение.

Пока Крэндол читал, Мэрин окинул взглядом террасу. Солнце уже почти зашло, стемнело. Под ними светились огни Нью‑Йорка, а над ними поблескивали звезды.

Быстро перелистывая страницы, Крэндол забыл про свой суп. Еще до того как суп остыл, все было просмотрено.

– Так‑так, о чем мы будем говорить?

Лучший среди пси‑вычислителей, Крэндол как никто другой подходил на место главы проекта Спящего. Подобно другим вычислителям, он выполнял свою работу машинально, не обращая внимания на данные, когда память их усваивала. Бессознательно информация поглощалась, проверялась, сравнивалась, синтезировалась. За несколько минут или часов получался ответ. Но, помимо огромного таланта, Крэндол обладал недостатками. Он не мог выдержать, к примеру, тест на левитацию, предназначенный для разносчиков газет. А о телепортационных и телекинетических способностях вообще не могло быть и речи.

– Есть что‑нибудь новое о Спящем? – спросил Мэрин.

– Все еще спит. Кое‑кто из наших ребят сварганил технику подсознательной инфильтрации. Через пару дней будут пробовать.

– Думаешь, сработает?

Крэндол засмеялся.

– Я предсказал вероятность один к одному. Высока, если сравнивать с предыдущими попытками.

Крэндолу подали речную форель, свежую, телепортированную чуть ли не из горного ручья. За ней последовало мясо для Мэрина.

– Ты думаешь, что‑нибудь подействует? – спросил Мэрин.

– Нет. – Лицо Крэндола стало серьезным. – Я не верю, что Спящий когда‑нибудь проснется.

Мэрин нахмурился. Проект Спящего был самым важным и наименее удачным. Он начался около тридцати лет тому назад. Пси стало нормой, но все еще было непредсказуемо. Оно прошло долгий двухсотлетний путь от экспериментов Райна по экстрасенсорному восприятию, но идти надо было намного дальше.

Микровски приобрел множество талантов с пси‑точки зрения. Чрезвычайно чувствительный, с пси‑возможностями на уровне гения, он был самым выдающимся человеком своего времени.

С людьми, подобными Крэндолу, Майерсу Блэйсенку и другим, Микровски возглавлял телекинетические проекты, исследовал теорию мгновенного переноса в телепортации и проверял наличие новых, еще не открытых пси‑возможностей.

В свободное время он работал над собственными любимыми идеями и основал Школу парапсихологических исследований, названную позднее Университетом Микровски.

То, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО случилось с Микровски, обсуждалось годами. Однажды Крэндол и Блэйсенк обнаружили его лежащим на диване с пульсом слабым настолько, что его почти нельзя было обнаружить. Вернуть его к жизни не удалось.

Микровски всегда верил, что разум – самостоятельная, отличающаяся от тела сущность. Некоторые считали, что он открыл технику проективного отделения разума от тела.

Но ему разум не удалось возвратить.

Кое‑кто утверждал, что разум Микровски сломался из‑за перенапряжения и его хозяин погрузился в состояние кататонии. В любом случае периодические попытки разбудить его оказывались безуспешными. Крэндол, Майерс и еще несколько человек поддерживали проект и получали для него все, в чем только возникала нужда. Огромная ценность гения Микровски была общепризнана.

Там, где лежало тело Спящего, выросло надгробие, ставшее Меккой для туристов.

– Есть у вас идеи, что он мог искать? – спросил Мэрин.

– Не думаю, что он сам знал это, – ответил Крэндол, принимаясь за шерри. – Чертовски странный человек, самый странный в мире. Не любил говорить о деле до тех пор, пока не мог швырнуть его тебе в лицо законченным. Ни у кого из нас не было причин подозревать, что такое могло случиться. Мы были уверены, что звезды и бессмертие ждут нас уже за углом. – Он покачал головой. – Ах, молодость, молодость…

За кофе Крэндол поднял глаза, поджал губы и нахмурился. Произошел синтез усвоенных им данных. Сознательная часть его разума получила ответ тем способом, который раньше называли интуицией, до тех пор пока пси‑исследования не связали это темное явление с подсознательным мышлением.

– Знаешь, Мэрин, определенно мы имеем дело с разрастающейся эпидемией. Это не случайный разброс.

Мэрин почувствовал, как в груди все сжимается. Он телепатировал короткий вопрос:

– Есть разносчик инфекции?

– Есть. – Крэндол мысленно отметил имя в своем списке. Его подсознание произвело корреляцию частотных факторов, табулировало вероятность и выдало: – Его зовут Эдвард Экс. Он студент, живет на 4‑й авеню, 141.

Мэрин немедленно телепатировал Леферту приказ взять Экса.

– Оставь, – вмешался Крэндол. – Я думаю, что его нет. Вот вероятный расчет его перемещений.

– Все равно, сначала проверь дом, – сказал Леферту Мэрин. – Если его там нет, проверь следующую вероятность. Я встречусь с тобой внизу в городе, если вы его выследите. – Он разорвал контакт и повернулся к Крэндолу. – Я могу рассчитывать на ваше сотрудничество? – Это был в какой‑то мере даже не вопрос.