Фантазия. Фантазия – это большое достояние в жизни человека

Фантазия – это большое достояние в жизни человека. Она уводит нас далеко за пределы окружающего мира и происходящих событий. Иногда фантазии бывают детскими и навязчивыми, как сны наяву, а порой могут иметь такую громадную силу и остроту, что становятся важнее реальных жизненных ситуаций.

Если человек даже в мечтах не хочет разжигать себя, то оказывается в двойной блокаде – он боится своих чувств или событий и даже своей тени. Такой фантазер воспроизводит только "скелет" событий – без агрессии, сексуальности и любых других проявлений, которые заставляют чаще биться его сердце. Когда же фантазии всплывают в терапевтическом опыте, обновленная энергия не знает границ и может дать новый ход ощущениям человека.

Фантазирование в терапии служит четырем основным целям: 1) контакту с неприемлемыми событиями, чувствами и личными качествами; 2) контакту с отсутствующим человеком или незавершенной ситуацией; 3) исследованиям неизвестного; 4) исследованиям новых или незнакомых аспектов самого себя.

1) Контакт с неприемлемыми событиями, чувствами или личными качествами. В примере, приведенном ранее, мы описали опыт человека, который страдал от страха. Его попросили лечь на кушетку, закрыть глаза и дать волю своему воображению. Он представил себе детей, играющих на школьном дворе. Вдруг, помимо своей воли он увидел, что в небе появился громадный аллигатор. Он побледнел, задрожал и закричал так ужасно, как будто аллигатор на самом деле был здесь. Я подошел к нему обнял и поглаживал до тех пор, пока к нему не вернулось чувство безопасности. Немного погодя он стал рассказывать о том, как в детстве его отец в ярости кидался с кулаками на них с матерью. Закончив рассказ, он почувствовал себя таким отдохнувшим, каким не был многие годы. Вскоре он разыскал своего отца и поговорил с ним на равных, как никогда прежде не говорил не только с отцом, но и с большинством других людей.

Интересно, что человек может фантазировать, достигая освобождения без всякого действия. Этому есть две вероятные причины. Первая состоит в том, что хотя фантазия и является занятием пассивным, она может сопровождаться действием или вызывать его. Так формируется динамическое ядро опыта. В описанной фантазии мой пациент, разумеется, на самом деле не находился в школьном дворе, но криком предупреждал о приближении аллигатора – а это настоящее активное действие. Я утешал его – это сопровождающее действие; он пережил чувства по отношению к своему отцу – это эмоциональное действие. Кроме того, он встретился со своим отцом уже в реальной жизни – так фантазия стимулировала настоящее действие.

Вторая причина эффективности фантазии заключается в том, что возвращение и ассимиляция чувств – это путь к развитию, несмотря на то, что все может не происходить по-настоящему. Если человек переживает ужас и преодолевает его, значит, впоследствии он будет меньше бояться чувств, возникающих в реальной ситуации – ужас становится не таким опасным, как раньше.

Если человек позволяет себе плакать во время фантазирования, он будет меньше избегать переживаний, вызывающих у него слезы. Фантазия может приводить к высвобождению сексуальных ощущений или гнева. В этом случае эмоции получают выход и принимаются как часть эмоциональных реакций в обычной жизни.

Конечно, терапевтический эффект фантазий зависит от обстоятельств. Когда устрашающие события возвращаются (даже в фантазии), они способны опустошать и пугать человека, и в результате он может прекратить работу. Поэтому очень важно обратить особое внимание на выход этих переживаний и на саморегуляцию человека в процессе фантазирования.

В предыдущем примере переживания пациента были близки к тому, чтобы прерваться, а не принести облегчение. Если бы я не вернул его к контакту с собой, чтобы разобраться в происшедшем, у него могло остаться еще одно ужасное воспоминание, упрочивающее его хроническую тревогу.

2) Контакт с отсутствующим человеком или незавершенной ситуацией. Фантазия часто становится дорогой назад к прошлому, усиливая переживание. Родителей уже может не быть в живых, первая любовь давно живет в другом городе, с другом юности потеряна связь. Но даже актуальная ситуация может быть слишком травмирующей, если обращаться к ней напрямую. Фантазия становится неоценимой, когда она воспроизводит реальность в безопасном варианте.

Как-то раз в группе мы случайно столкнулись с редким сочетанием фантазии и реальности. Один человек был втянут в борьбу на первой же вечерней сессии и на следующее утро он не явился на занятия. Это огорчило некоторых участников, у которых осталось связанное с ним чувство незавершенности, и особенно одного из них. Я попросил этого человека закрыть глаза, представить себе отсутствующего и высказать ему то, что он не успел. Он долго говорил с воображаемым собеседником с закрытыми глазами, а в это время отсутствующий вошел в комнату и тихо сел напротив. Вскоре говорящий открыл глаза, увидел того, кому он адресовал свою речь, и понял, что больше не огорчается из-за него. Когда они снова заговорили, то уже по-новому смотрели на ту проблему, которую обсуждали.

Часто незаконченные дела бывают связаны с людьми, которые уже не так значимы. Они умерли, уехали, давно расстались с нами, не имеют никакого отношения к нашей жизни и прошло слишком много времени, чтобы вернуть старые связи. Например, одна наша пациентка считала, что к ней плохо относились родственники ее мужа. С тех пор прошло много лет, но ее все еще возмущал этот факт из прошлого. В своей фантазии она увидела всю семью – около 50 родственников! Она представила их сидящими перед собой, как в немом кино, – они драматически били себя в грудь, дико вращали глазами и каждый повторял: " Прости меня, прости меня! " Эта нелепая фантазия позволила ей вычеркнуть свою старую обиду, и в результате она преодолела свое возмущение.

Другая молодая женщина страдала от ночных кошмаров, которые стали преследовать ее через три месяца после перенесенной пластической операции из-за травм, полученных в автомобильной катастрофе, в которой погиб ее близкий друг. Во сне она увидела хирурга, который ее оперировал. Женщина говорила о том, что поняла, как этот человек "обокрал" свою жизнь (он умер в 58 лет), а ведь он мог работать меньше и больше времени проводить со своей семьей. Я спросил, что она чувствует: что именно она обокрала его, или, может быть, это он обокрал ее? Только тогда она ощутила незавершенность, связанную с этим человеком: он был глух к ее боли и страху и оставлял ее наедине с тяжелыми переживаниями, а она все это время запрещала себе говорить о том, что так глубоко ее задело. Я попросил женщину представить себе своего доктора и поговорить с ним о том, что ее волновало. Вот, что она сказала:

"Доктор? Вы помните меня? Мне кажется, будто с тех пор прошло много лет... Может быть, пять или шесть. У меня тогда было настоящее месиво вместо лица... А вы собрали его по кускам... Я хочу вам сказать, что вы так это делали...так... мне было очень страшно и до сих пор страшно. И мне кажется, что, может быть, мне станет легче, если я скажу вам, что думаю... Это поможет вам с другими пациентами. Я прошу вас только услышать меня, когда я спрашиваю вас о том, что вы делаете со мной или что происходит. И если вы ответите на мои вопросы, я буду знать, что вы здесь и что вы не машина, которая собирает меня по кускам. Что... вы живой человек...И я тоже живой человек, который нуждается в помощи... Знаете, если бы вы это поняли, мне было бы намного легче общаться с вами. (Очень печально) Действительно легче. (Переходя на шепот) Мне кажется, я все сказала. Я надеюсь".

Вот еще один пример силы фантазии, которая завершает переживание, связанное с кем-то или чем-то, чего или кого больше нет в настоящем, но с чем или кем остается живая и непреодолимая связь. Один человек, который лишь фрагментарно представлял себе то сцену, то образ, в конце концов увидел лицо девушки, с которой познакомился много лет назад, в другой стране, когда был совсем молодым и служил в армии. Он любил ее, но был слишком неопытен, чтобы понять это. Он не успел сказать ей об этом и вернулся домой, закончив службу. Когда он увидел ее в своей фантазии, я попросил его поговорить с ней. Он сказал ей о своей любви и при этом почувствовал такой прилив нежности, которую он почти никогда не испытывал. Когда он открыл глаза и посмотрел вокруг, у него было такое чувство, будто он очнулся от глубокого сна.

3) Исследование неизвестного. Незавершенное дело – это не все, к чему можно адресовать фантазию. Исследование неизвестного в фантазировании может быть даже важнее, оно помогает лучше сориентироваться в жизненных сложностях, подготовиться к будущим поступкам и обострить чувствительность в целом. Герберт Рид[65] говорил об этих качествах применительно к искусству:

"Направленность (художественного воображения) бывает избирательной; это концентрация внимания на одном аспекте существования – таком, который на тот момент будет иметь господствующее биологическое значение. Как полагают теоретики, на заре человеческой культуры искусство было "ключом" к выживанию – оно обостряло основные способности для борьбы за существование. Оно и сегодня представляет собой именно такую деятельность, с помощью которой мы держим наготове нашу чувствительность, наше живое воображение, проницательную силу ума. Разум погружается в апатию, пока его голодные корни продолжают искать пищу в темноте неизвестного. Его чувствительная листва постоянно тянется к неясному свету. Развитие разума – это расширение области сознания. Эта область освоена, представлена в образах созидательной деятельности, а значит, непременно эстетична".

С этой точки зрения фантазия рассматривается скорее как способ освободиться от прошлого, компенсируя ошибки, возникшие из-за подавления переживаний или непреодолимых обстоятельств. Рид видит в фантазии генерирующую силу, которая развивает бдительность и мобилизует. Спонтанность может быть "идолом" современной гуманистической культуры и считаться непременным условием нормального существования. Многие события жизни человека требуют интенсивной концентрации, и неслучайно. Спонтанное действие, возникающее в результате чувственного исследования возможностей и альтернатив, происходит скорее от знания, нежели от прихоти человека.

Рид цитирует Лео Фробениуса, который рассказывает о том, как используют фантазию африканские пигмеи. Фробениус попросил охотников племени убить для него антилопу, чтобы пополнить запас продовольствия. Охотники сказали, что смогут это сделать только на следующий день, так как им требуется подготовка. Фробениус был заинтригован таким объяснением, и вот что он пишет:

"Я покинул лагерь до рассвета и пробирался через заросли к открытому месту, которое они выбрали еще вечером. Пигмеи появились с первыми лучами солнца, с ними была женщина. Мужчины припали к земле, освобождая ее от травы. Один из них начертил что-то пальцем на очищенном пространстве, пока его товарищи бормотали нечто, похожее на заклинание. Затем последовало молчание. На горизонте появилось солнце. Один из мужчин, натянув тетиву своего лука, занял место позади расчищенной площадки. Через несколько минут солнечные лучи коснулись рисунка на земле. В это мгновение женщина воздела руки к солнцу и стала выкрикивать какие-то непонятные слова. Лучник выпустил стрелу, и женщина закричала снова. Затем мужчины отскочили в кусты и через несколько минут медленно направились к лагерю. Когда женщина тоже удалилась, я подошел посмотреть на расчищенное место и увидел, что на земле была нарисована антилопа величиной в четыре ладони. В шее антилопы торчала стрела пигмея".

Трудно привести более красноречивые доказательства того, что корни спонтанности лежат в процессе личной подготовки и что фантазия – неотъемлемая часть подготовки к действию.

Более современная версия, доказывающая ценность фантазии в опыте подготовки – это прием Джима Брауна, знаменитого футболиста. Он рассказал, что, готовясь к воскресному матчу, он зрительно представлял себе возможные детали предстоящей игры. Это позволяло ему сконцентрироваться на игре и поддерживало в нем ощущение готовности. Несмотря на то, что подготавливающая фантазия проясняет будущее, она не может его предсказывать. Следовательно, фантазия не является просто имитацией – с ее помощью человек должен обнаружить собственные творческие ресурсы и сфокусировать их на основных требованиях предстоящей работы. Неразумно доверять только одной спонтанности, недооценивая усердие, которое необходимо для подлинного контакта с требованиями жизни.

Сид восхищался своим коллегой, однако считал маловероятным его продвижение в их организации. Этот человек хотел покинуть фирму, если бы не получил поддержки, и тогда Сид оказался бы в весьма незащищенном положении. Короче говоря, Сиду было очень важно, чтобы шеф признал необходимость продвижения коллеги по службе. Сид организовал их встречу с шефом, но чувствовал, что не знает, как ему говорить с ними. Мы разыграли этот разговор: сначала я играл шефа, а Сид – самого себя, затем мы поменялись ролями. В обоих случаях наша беседа была живой и выявила несколько интересных моментов. Один из них заключался в том, что ожидаемая встреча не обязательно должна была перейти в противостояние. Кроме того, воображаемый диалог помог Сиду обнаружить кое-какой ненужный "хлам" у него в голове: он не должен замыкаться в роли защитника или предъявлять ультиматум. Когда впоследствии этот разговор действительно состоялся, он прошел на удивление спокойно. Сид помог "сторонам" достичь согласия, и его друг получил повышение. Интересно, что в реальном разговоре Сид почти не повторил воображаемый диалог. Это был совершенно новый разговор, и такой же спонтанный, но эта спонтанность была основана на свободном сознании и глубоком уважении сторон.

4) Исследование новых или неизвестных аспектов личности. Еще одна цель фантазирования – исследование качеств характера человека и того, как эти качества соотносятся с другими аспектами его жизни. Возьмем, к примеру, человека, который считает себя слишком мягким, не способным дать отпор. Представьте, что его спрашивают, как я спросил своего пациента Неда, что, по его мнению, может случиться, если он даст волю своей агрессии. Нед, сильно взволнованный нашими предшествующими упражнениями, был доведен до ярости. Он ответил, что может сбить меня с ног. Я попросил его закрыть глаза и представить себя мячом, а меня кеглей. Он представил, что летит на меня с ураганной силой. Он "ударил" меня точно посередине, я "раскололся" и "исчез из виду". Я был в восторге. В следующей фантазии он представил, как бьет меня челюсть, и я снова улетаю и исчезаю из виду. И тут Нед испугался и захотел вернуть меня обратно. Я дал ему инструкцию позвать меня назад. Он с неохотой "позвал" меня в своем воображении, и я "появился", целый и невредимый. Настроение Неда заметно смягчилось, он улыбнулся и обнял воображаемого меня, а затем заплакал теплыми слезами. Он направил против меня всю силу своей агрессии и в результате принял меня. Когда Нед открыл глаза, он приветствовал меня как старого друга.

Валерия пришла на терапевтическую сессию, отягощенная многочисленными последствиями первого в жизни решительного шага, предпринятого ею не так давно, и теперь ее одолевали сомнения, с кем обсудить эти события. Она не знала, как люди могут отреагировать на ее решение и какой стиль общения ей выбрать. Когда Валерия описывала свои соображения, то вошла в состояние, которое мы назвали " автопилот" – напряженная поза, прерывистое дыхание, смутное зрение, в общем, она "закупорила" себя до физиологического минимума. Я попросил ее закрыть глаза, восстановить дыхание и представить себе побережье, где ее дыхание станет похожим на волны – медленным, свободным, ритмичным. Оказалось, что Валерия сковывала свое дыхание, сжимая плечи. Я попросил ее освободить пространство для дыхания, заведя руки назад, за кушетку, на которой она сидела. Когда Валерия выполнила мою просьбу, ее лицо просветлело, а дыхание действительно стало глубоким и ритмичным. В своей фантазии она увидела волны, а когда развела руки, перед ее воображаемым взором появился прибой. Высокие волны обрушивались на берег, ворочая прибрежную гальку и откатываясь назад. Она показала руками, как движение волны соответствовало ее свободному дыханию – вдоху и выдоху. Через некоторое время Валерия открыла глаза и с глубоким спокойствием заметила, что сейчас у нее есть сила, чтобы разобраться с последствиями своего прошлого решения, и больше нет нужды держать в себе груз неразрешенных проблем.