Направление поведения

Иногда достаточно неглубоких изменений в поведении, чтобы человек начал чувствовать себя по-другому и даже иначе выглядеть со стороны. Обычно терапевт заранее предупреждает пациента, что не будет указывать ему, как себя вести. Однако в гештальт-терапии для исследовательских целей мы иногда это делаем, но очень избирательно. Следуя простой инструкции или рекомендации, пациент может осознать старое поведение и найти новый поворот для давно заблокированного поведения, привычных отношений, раннего опыта.

Например, если человек говорит с ноющими интонациями, но не осознает этого, его можно попросить специально поныть. Человека с сильно сжатыми челюстями можно попросить разговаривать, как идиот, или изобразить " Щелкунчика". Человека, который говорит слишком тихо, можно попросить разговаривать с присутствующими в комнате так, словно до них нужно докричаться с большого расстояния. Человеку, который говорит напыщенно, можно предложить произнести речь. Того, кто постоянно дает всему оценки, можно попросить избегать в речи каких-либо оценок.

Направленное поведение похоже на отыгрывание, но отличается большей директивностью, меньшей открытостью и тем, что имеет узкую, практическую направленность на конкретное поведение. Хотя направленное поведение тоже может быть драматическим, такие сцены не являются его целью. Главная его задача – опробовать новые способы поведения в процессе актуальной работы.

Направляя поведение, терапевт ни в коем случае не имеет намерения заставлять человека делать то, чего он не хочет, или делать что-то, формально следуя инструкции. Основная цель такой работы – предоставить человеку возможность получить новый опыт поведения, которого он избегал раньше. Каждое новое открытие побуждает человека двигаться дальше в исследовании самого себя.

Один участник группы должен был изображать помехи, так как выразил нежелание говорить, боясь быть помехой для окружающих. Некоторое время его поведение действительно мешало всем, но затем оно превратилось в настоящее лидерство. В данном примере инструкция не имела целью действительно создавать помехи усилиями этого человека. Но она позволила ему высвободить энергию и получить опыт человека, перехватывающего инициативу.

Другой молодой человек из группы разговаривал, неуверенно покашливая и тщательно подбирая выражения, чтобы не навязать свое мнение другим. Я попросил его комментировать каждое свое высказывание словами: " А я действительно так считаю!" Сначала он мямлил эту фразу не очень искренне, но затем вошел во вкус. Его глаза засверкали, он стал говорить все громче и отчетливее. Участники беседы стали спрашивать его мнение, вместе с ним смакуя его решительные утверждения. Со стороны было заметно, что он стал центральной фигурой в группе.

Другой пример направленного поведения иллюстрирует мобилизацию внутренней поддержки. Эдли, врач-терапевт чувствовал, что к нему придираются и отвергают, когда бы он ни высказывал свое мнение коллегам. Если его слова принимали скептически, он застывал и прекращал участвовать в дискуссии. У Эдли был довольно странная манера высказывать весьма туманные соображения так, как будто его устами глаголил Бог. В течение нескольких недель мы работали с ним над тем, чтобы он мог утвердиться в собственных суждениях. Он ждал поддержки от своих коллег, а не от самого себя, и в этом заключалась его проблема. Во время одной сессии он рассказал о своем пациенте, который умирал от уремии. Эдли считал, что ему надо дать умереть, поскольку шансов выжить у пациента не оставалось. Если бы не страх, ему следовало бы дать больному смертельную дозу лекарства, но он был не в состоянии этого сделать. Стараясь оправдать свое мнение, Эдли пустился в подробности жизни своего больного. Чем больше он рассказывал об этом человеке и его семье, тем яснее осознавал, какие усиленные попытки делал его пациент, чтобы остаться в живых, несмотря на сильные боли. Его семья тоже хотела, чтобы он жил. В результате Эдли убедился, что был прав, не решившись способствовать смерти этого человека. Его поступок получил подтверждение в его чувствах и перестал быть просто рациональной оценкой возможного справедливого убийства.

Рик, молодой человек, прекрасный, как Адонис, вел жизнь, полную приключений, но долгие годы был импотентом. Он пошел добровольцем во Вьетнам и участвовал в самых опасных боевых операциях; был подводником; побывал с экспедициями среди диких Бразильских племен; был профессиональным регбистом. И каждый раз в рискованных ситуациях проявлял удивительную отвагу и ловкость. Рик старался максимально отгородиться от своих чувств, сохраняя спокойствие перед лицом опасности, но, к сожалению, любовью заниматься со спокойным пенисом не мог.

Рик рассказывал, как однажды над ним нависла угроза исключения из юридического колледжа и как он размышлял о том, что же ему делать. Он увидел для себя два выхода Первый – заняться политикой и затеять какую-нибудь авантюру. С его точки зрения, это было хорошее решение – начать политическое приключение, установив собственную "зону влияния". Однако через несколько месяцев он уже расценивал свой выбор как грандиозный прожект -на словах это было романтично, но на деле уже не привлекало. Другую возможность предложил его друг, который хотел найти место для Рика в международном бизнесе с перспективой занять кресло президента. Рик довольно долго и подробно описывал оба варианта своего выбора, но его голос и выражение лица при этом оставались совершенно бесстрастными, что отметили большинство присутствующих. Рик не был самонадеянным человеком, и ему казалось, что в любой момент он может вспыхнуть, хотя он никогда не краснел. Если бы его пенис "вспыхнул" хоть один раз, это стоило бы десятка его историй, потому что это был бы сигнал о том, что он восстановил свое желание выражать чувства и, как следствие, восстановил бы свою сексуальную потенцию (которую он впоследствии действительно восстановил).

Направленное поведение – это блестящий метод по восстановлению ощущений, поэтому я велел Рику снова рассказать мне эти истории, только на сей раз со всей страстью и волнением, на которые он способен. Я объяснил, что на первый взгляд мое предложение может показаться ему надуманным, но я не заметил волнения в его первом рассказе и предположил, что он мог потерять от этого существенно больше, чем я. Итак, он стал рассказывать свою историю заново, а я несколько раз ударил его в грудь, чтобы раззадорить. Постепенно его охватила агрессия – подборок выступил вперед, кулаки сжались, дыхание участилось, лицо покраснело. Теперь он выглядел моложе своих 28 лет, его бесстрастность улетучилась, он стал энергичным, живым и сильным. Направленное поведение дало ему возможность прикоснуться к мощи своей освобожденной энергии. А пенис подождет, думал я.