Роберт Кирк и Эндрю Лэнг. Все, что говорила Элина, Кинан слышал так же ясно, как если бы оставался в квартире

Тайная страна(1893)

Все, что говорила Элина, Кинан слышал так же ясно, как если бы оставался в квартире. Но задерживаться у двери он не стал. Что толку? Войти он все равно не мог.

Выбравшись на почти безлюдную улицу, он увидел Ниалла, сидевшего на скамье через дорогу. Советник тут же вскочил и заторопился к нему.

— Я же велел не ходить за мной, — сказал Кинан.

— А я не за тобой шел. За ней. — Ниалл кивнул в сторону дома Айслинн. — Решил, что это не помешает, после ее встречи с королевой Зимы.

— Верно, — вздохнул Кинан. — Мне следовало самому прислать сюда стражников.

— Ты ничего не соображал. В конце концов, это наше дело — присматривать за тобой. Можем и за королевой присмотреть, — сказал Ниалл так спокойно, словно Айслинн уже ответила «да».

Увы, не ответила. Оставалось лишь надеяться, что она не пустится в бега, но уверенности в этом у Кинана не было.

Дожидаясь ее ночью под дверью квартиры, он пребывал лицом к лицу с неумолимой реальностью. Его королева — в объятиях другого. Она умрет, если не примет его, а если примет — умрет Дония. Он должен сделать все, чтобы выиграть. Времени не остается. Принудить Айслинн он не в силах, но может воспользоваться магией, вновь напоить ее летним вином, пустить в ход угрозы Сету. Она примет его. Иначе быть не может.

— Как прошла встреча? — спросил Ниалл, когда они двинулись по улице в сопровождении стражников. — Выглядишь лучше, чем вчера.

— Встреча... — Кинан запнулся. — Не знаю. Выяснилось, что матерью Айслинн была Мойра.

— Ох. — Ниалл поморщился.

Кинан тяжело вздохнул.

— Правда, есть способ подействовать на нее... но не хотелось бы им пользоваться.

— То, о чем говорил Тэвиш? — холодно осведомился Ниалл.

Кинан сделал вид, будто не заметил его тона.

— Дело есть дело. Я могу забрать смертного к себе, отдать девам, и пусть она увидит его после любовных утех — очарованного, забывшего все на свете.

— Это не наш путь. При Летнем дворе так не поступают.— Ниалл подал знак стражникам, и те неприметно изменили направление, исподволь вынуждая короля свернуть на другую улицу.

— Летнего двора не будет, если Бейра убьет Айслинн, — сказал Кинан.

Ему и самому не нравился такой метод. Но что важнее — благополучие всех летних фэйри и смертных или спокойствие одной девушки?

— Да... — Ниалл повернул в узкий переулок между двумя магазинчиками. — Знаю, Тэвиш считает, что нужно добиться своего любой ценой. Но я служу тебе так же давно, как и он.

— Это правда, — медленно сказал Кинан. Он вспомнил, что Ниалл всегда крайне отрицательно относился к насилию.

Лицо советника стало мрачным, голос — суровым.

— Не переходи черту, Кинан. Покуда есть хоть какая-то возможность обойтись без этого. Если король станет действовать таким образом, что останется его подданным?

Он остановился, положил руку на плечо Кинану.

В переулке, по которому они шли, несколько чертополошников окружили и прижали к стене маленькую древесную фею. Та плакала и молила о пощаде. Бежать ей было некуда — мешали стражники Кинана. Они не давали темным фэйри дотянуться до нее, а заодно блокировали выход из переулка.

Туника феи, изорванная острыми шипами с рук чертополошников, висела клочьями. Видневшаяся в прорехах грудь и личико были покрыты кровоточащими царапинами.

— Это для меня сцена? — спросил Кинан, медленно разворачиваясь к Ниаллу.

— Да, — ответил тот негромко, но с вызовом. Расправил плечи. — Увы, я не Тэвиш, чтобы управлять тобой с отеческой любовью, и не зимняя дева с ее обидами.

— Ты что, организовал нападение?

Вся его неприязнь к темным фэйри и возмущение их жестокими деяниями едва не выплеснулись на советника и друга, когда Кинан вновь перевел взгляд на плачущую фею.

— Всего лишь велел стражникам найти их и переместить сюда. Это, — Ниалл ткнул рукой в чертополошников, — путь Темного двора. Не наш. И никогда нашим не был.

По его знаку стражники, преграждавшие путь темным фэйри, отступили.

Те радостно захохотали и ринулись к фее.

В мгновение ока остатки туники были сорваны. Фея взвизгнула, взмолилась:

— Отпустите, пожалуйста!

Один из чертополошников шипом пригвоздил ее руку к стене. Лизнул окровавленное запястье феи, оглянулся через плечо и пообещал:

— Мы поделимся!

Ниалл спросил с тоской:

— И ты способен на такое? Мучить смертного? Хочешь, чтобы так же поступали твои подданные? Смотри, смотри! — Он снова указал на чертополошника, который сладострастно облизывался, пока фея пыталась оттолкнуть его. — Наш двор должен уподобиться Темному?

Кинан, не в силах отвести взгляд от плачущей, но все же отчаянно сопротивлявшейся жертвы, ответил:

— Это другое.

Фея, обе руки которой были уже пригвождены к стене, отбивалась как могла. Обхватила ногами за пояс ближайшего рябинника, подтащила его к себе и прикрылась им, как щитом. Стражник вырывался и выглядел откровенно несчастным.

— Разве? — спросил, не скрывая отвращения, Ниалл. — Хочешь видеть наш двор таким?

Дав волю гневу, Кинан одним ударом сбил его с ног. Из разбитой губы советника брызнула кровь.

Никто из стражников, смотревших на фею, даже не оглянулся.

— Неплохо? — язвительно спросил один чертополошник.

Другой засмеялся.

Ниалл завозился на земле, сел на корточки. Кинан, глядя на него, сказал:

— Я должен сделать все, чтобы остановить Бейру. И если придется... если не помогут слова... я постараюсь не допустить жестокости по отношению к Айслинн и Сету.

Тошно было даже думать об этом. Но сдаться — значит вынести приговор всем.

Айслинн его презирает, но отпустить ее он не может. Ничего, со временем она поймет. А если нет, он сделает все, чтобы сгладить обиду.

— Это не имеет значения. Для нее. Ты сам рассказывал, о чем она говорила после ярмарки, что ее тревожило. — Ниалл склонил голову в знак покорности, но говорил по-прежнему дерзко. — Если ты вынудишь ее согласиться или отдашь Сета девам, ты проиграешь. Были времена, когда подобное жестокостью не считалось. Нынче — не так.

С трудом сдерживая ярость, Кинан приказал стражникам:

— Освободите фею. А этих прогоните. Немедленно.

Рябинники — их было намного больше, чем темных фэйри, — вздохнули с облегчением и мгновенно разогнали ухмылявшихся чертополошников.

Один из стражников сорвал с себя куртку, укутал фею. Та, плача, повисла у него на шее.

— Это другое, — упрямо сказал Кинан. Стер с руки кровь Ниалла, помог ему подняться.

— При всем уважении к тебе, мой король, я настаиваю: это то же самое. И ты все понимаешь не хуже меня. — Советник встал на ноги, кивнул в сторону израненной шипами феи. — Она плачет не от боли. Бейра обращается со своими слугами куда более жестоко, и они молчат. Она плачет от страха — перед тем, что могло случиться. И сражалась, чтобы это предотвратить.

Все, что он сказал, Кинан знал сам. Но не видел другого выхода, если Айслинн ему откажет. Как еще убедить ее согласиться? Любви к нему она не питает, к волшебному народу относится неприязненно — серьезные препятствия. Не меньшей помехой является ее любовь к смертному. А уж открытие, что Кинан некогда ухаживал за ее матерью, — после такого, похоже, надеяться не на что.

Несколько стражников увели фею, и Кинан двинулся по переулку дальше. На ходу спокойно спросил:

— Но если выбирать между жестокостью и смертью, ее смертью и нашей, что ты мне предлагаешь?

— Может, лучше у нее спросить? — Ниалл ткнул пальцем себе за спину.

Кинан обернулся и увидел Айслинн, свою непокорную королеву.

Ниалл поклонился. Оставшиеся при них стражники тоже.

Кинан с надеждой протянул Айслинн руку.

Она, словно не замечая этого, спрятала руки в карманы слишком большой кожаной куртки, болтавшейся на ее плечах. И без вопросов понятно — одежда ее смертного.

Айслинн смерила Кинана сердитым взглядом.

— Мы, кажется, собирались прогуляться и поговорить. Пришлось просить твоего стражника проводить меня к тебе.

Кинан, сбитый с толку ее непредсказуемостью, заморгал.

— Я не понял, что ты хочешь выйти.

— При бабушке не поговоришь. Она выдала мне деньги на побег. Но думаю, от тебя не убежишь. — Айслинн шагнула к нему, остановилась так близко, что от его дыхания всколыхнулись прядки волос вокруг ее лица. — Или убежишь? Смогла бы я спрятаться от тебя?

— Сомневаюсь, — сказал он, почти жалея, что не может порадовать ее ответом.

— У мамы моей не получилось? — спросила она тихо, не отводя от него пристального загадочного взгляда. — Что ж, давай поговорим. Ты вроде бы хотел этого, когда угрожал мне.

И впервые Кинану стало неуютно от ее близости, захотелось отодвинуться. В ее доме он чувствовал себя гораздо уверенней. Сейчас же, после предостережений советника и происшествия с феей, видя перед собой эти мрачные глаза, впал в растерянность.

Но он сдержался, остался на месте. Айслинн оглянулась на стражников, кольцом стоявших вокруг них.

— Они могут отойти?

— Конечно.

Кинан подал знак стражникам и сразу почувствовал себя лучше. Знакомая проблема: ему тоже их присутствие частенько казалось обременительным.

Рябинники разошлись, расширили защитное кольцо.

Айслинн уперла руку в бок и, склонив голову, посмотрела на Ниалла.

— Ты тоже, «дядя».

Тот широко улыбнулся, шагнул вперед, отвесил поклон.

— Я Ниалл, госпожа, советник нашего короля на протяжении девяти веков.

— Оставь нас, Ниалл, — сказала она повелительным тоном, вполне по-королевски.

— Как пожелаешь.

Ниалл стал невидимым и отошел к стражникам.

Едва он оказался на таком расстоянии, откуда не мог слышать их, Айслинн прищурилась и заявила:

— Угрожать мне или Сету глупо.

— Я...

— Послушай, — перебила она, не дав ему ничего сказать в свое оправдание. Впрочем, вряд ли что-либо смогло оправдать его в ее глазах. — Спать с тобой я не буду. Ты близко не подойдешь ни к бабушке, ни к Сету. Это первое, о чем мы должны условиться, прежде чем вообще начнем разговаривать.

— Вот как?

Он все же не выдержал, отступил на шаг. Такого тона с ним не позволял себе никто, кроме Донии и Бейры. Ибо он был королем, пусть и связанным.

— Да. — Айслинн приблизилась к нему снова. — Я нужна тебе для того, чтобы вернуть силы, отнятые королевой Зимы.

— Так, — нехотя согласился он.

— Поэтому если со мной что-то случится, ты проиграешь.

Айслинн вскинула голову.

— Верно.

— Если ты думаешь, что угрозами можно заставить меня согласиться, ты дурак. Это не поможет. — Она покачала головой. — Я не позволю тебе из-за меня причинить вред тем, кого я люблю. Понятно?

— Да, — сказал Кинан. Правда, сначала закашлялся.

Айслинн развернулась и быстро зашагала прочь.

Стражники сорвались с места и заторопились следом. Кинан — тоже.

Догнав ее и помолчав напряженно несколько секунд, он спросил:

— Так что ты... э-э-э... предлагаешь? Ты — королева Лета.

— Да, — сказала она мягче. — Я тоже так думаю. Но дело в том, что я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне.

— И чего же ты хочешь? — осторожно поинтересовался он.

Никогда еще ему не встречалась смертная — да и фэйри, коли на то пошло, — настолько непредсказуемая в своих желаниях.

Взгляд у нее на мгновение стал тоскливым.

— Хочу свободы. Забыть о существовании фэйри. Стать смертной. Увы, это невозможно.

Он хотел взять ее за руку, но передумал. Она казалась такой же неприступной, как при первой встрече. Но тогда ее оборонял страх, а теперь — решительность.

— Попроси у меня то, что я могу дать. Мы должны править вместе, Айслинн.

Она закусила губу. Потом тихо, почти шепотом, ответила:

— Что ж, будем править. Не этого я хочу, но деваться некуда, если я и в самом деле королева.

— Ты согласна? — изумился он.

Она остановилась, посмотрела ему в глаза. Сердито, как в начале разговора.

— Но жить с тобой я не буду. И спать не буду.

— Тебе в любом случае понадобится комната в лофте. — Он не стал сразу предупреждать ее об опасности, решил отложить это на потом. Порой убивают и королей, что подтверждала смерть его

отца от рук Бейры. — Советы иногда затягиваются допоздна и...

— Комната должна быть только моей. Не твоей.

Кинан кивнул. Теперь он мог потерпеть.

— И я буду по-прежнему учиться в школе, — добавила она.

— Мы можем нанять учителей...

— Нет. В школе, а потом в университете, — отрезала Айслинн.

— В университете... Что ж, найдем тебе подходящий. — Кинан снова кивнул.

Ее стремление к независимости восторга не вызывало — в те времена, когда Кинан начал искать свою королеву, женщины были куда послушнее, — но желание сохранить связь с миром смертных казалось разумным. Это могло пойти на пользу их двору.

Наконец Айслинн улыбнулась почти дружелюбно, словно готова была прислушаться к его словам. И сказала:

— Я могу согласиться, если это будет моя работа, понимаешь?

— Работа? — переспросил он.

— Да, — ответила она довольно странным тоном, будто сказанное удивило ее саму.

Кинан на миг утратил дар речи. Работа? Вот так его супруга видит их союз?..

— Я тебя не знаю. А ты не знаешь меня. — Она снова смерила его непонятным, слегка пугающим взглядом. — Работать вместе мы можем, но это все. У меня есть Сет. Расставаться с ним я не собираюсь.

— Так ты просишь позволения оставить при тебе смертного? — Кинан старался говорить спокойно, хотя был больно задет ее словами.

Он знал о ее чувствах к Сету, но до сих пор не воспринимал их всерьез. Сейчас же вдруг осознал, что это реальность. Его королева — спутница жизни, предназначенная ему судьбой, — хочет жить не с ним, а с каким-то смертным.

Айслинн вздернула подбородок.

— Нет. Он останется со мной, и об этом я вовсе не прошу.

Спорить Кинан не стал. Не указал ей на то, как короток век смертных. Не сказал, что ждал ее — ее одну — всю жизнь. Не напомнил, как они танцевали и веселились на ярмарке. Никакого значения это не имело. Сейчас, во всяком случае. Важно было лишь то, что она согласилась.

— Все? — поинтересовался он мягко.

— Пока да,— сказала она слегка дрогнувшим голосом, в котором не осталось ни страсти, ни агрессии.

Потом, немного помешкав, с чуть растерянным видом произнесла:

— Итак?

Ему хотелось смеяться от радости, сжимать ее в объятиях, пока она не забудет о своих условиях, и плакать... потому что ее «да» одновременно означало «нет». Но вместо этого он ответил:

— Итак, моя королева, мы ищем Донию.

Кинан достал мобильник, набрал номер Донии. Та не откликнулась — не слышала, а может, не хотела с ним говорить. Тогда он отправил сообщение с просьбой перезвонить, после чего приказал стражникам ее отыскать.

— Я знаю, где она живет, — призналась Айслинн. — Мы можем встретиться там. Позвонишь мне и...

— Нет. Мы подождем вместе.

Сейчас, когда она была рядом, Кинан боялся отпустить ее и на секунду, пока дело не завершено. Да и потом... Он очень сомневался, что ему когда-нибудь захочется с нею расстаться.

— Можешь считать это работой, но ты — моя королева. Та, кого я ждал всю жизнь. Я тебя не оставлю.

Айслинн обхватила себя руками за плечи.

— Помнишь, мы говорили, что нам нужно узнать друг друга получше? — Она бросила на него беспокойный взгляд. — Давай на этот раз и впрямь постараемся подружиться, ладно? Если получится, все будет намного легче.— И протянула ему руку.

Он принял ее.

— Друзья.

Кинан кивнул, но его сердце сжалось от нелепости происходящего.

Его суженая, его королева считает их царствование работой, которую она будет выполнять вместе с другом. За все века мечтаний о ней Кинану и в страшном сне не могло привидеться, что их союз станет столь противоестественной попыткой дружбы.

Она отняла руку, и они замерли в неловком молчании. Потом он спросил:

— Куда ты сейчас пошла бы, не будь меня рядом?

— К Сету. — Айслинн слегка покраснела.

Этого он и ожидал. Похоже, ее тянуло к смертному — к Сету, поправил себя Кинан — все больше и больше.

Он изобразил бодрую улыбку и сказал:

— Мне тоже хотелось бы с ним встретиться. Почему бы нет?

— Правда? — Она смотрела скорее подозрительно, чем удивленно. Между бровей появилась хмурая складка. — Зачем?

Кинан пожал плечами.

— Теперь он — часть нашей жизни.

— Да.

— Поэтому нам стоит познакомиться.

Кинан отвернулся, пряча от нее лицо, и двинулся к выходу из переулка. На углу приостановился и спросил:

— Ты идешь?